Стикс. Закон Моргана

Стас Трой (2024)

Сильный ты или слабый? Отныне это решают обитатели СТИКСА. Что будет делать человек с ружьём? Кислый дым перезагрузки стёр все погоны и должности, оставив человеческую хитрость и жажду мести. Чего теперь стоят былые принципы? Эта история про девушек и юношей. Я поведаю её с любезного разрешения создателя этого мира, Артёма Каменистого.

Сильный ты или слабый? Отныне это решают обитатели СТИКСА. Что будет делать человек с ружьём? Кислый дым перезагрузки стёр все погоны и должности, оставив человеческую хитрость и жажду мести. Чего теперь стоят былые принципы? Эта история про девушек и юношей. Я поведаю её с любезного разрешения создателя этого мира, Артёма Каменистого.

Стас Трой Стикс. Закон Моргана

«Жизнь обычного человека здесь ничего не стоит… Пришло осознание того, что «здесь» больше нет привычного дома и нет закона». Таким паршивым мыслям придавался Усольцев Роман, когда висел голым в сером подвале, ожидая мучительной смерти.

А ведь всего лишь четыре дня назад всё в его жизни было привычно и достаточно комфортно…

***

«Жизнь Первая. Усольцев Роман Алексеевич».

Всё! После приятной и непродолжительной прогулки Усольцев добрался до строго гаражного кооператива. Подойдя к своим воротам, трудно было не обратить внимания на остатки разбитой пивной бутылки.

— Ну что за люди? До помойки 15 метров, зачем мусорить–то? Не понимаю. А может это сосед? Неужели он мне нагадил от зависти? Хотя кто завидует Ниве 2121, 1989 года выпуска?

Бесполезные мысли Усольцева испарились, когда проржавевшие гаражные петли начали противно скрипеть, впуская свет в мужскую святыню.

Небрежно взяв метлу в руки, он наскоро смёл бутылочные осколки в пакет:

— Меньше слов — больше дел. Искать виноватого сейчас нет смысла, может и не зависть это, а чья–то пьяная выходка.

Полу–пустой пакет со старым воздушным фильтром внутри принял нетяжелый груз битого стекла.

— Ну что ж, пришло время, настал великий час, когда одна легенда — Усольцев потряс ружьем — присоединится к другой вершине инженерной мысли, к моей Ниве. — Роман продолжал разговаривать сам с собой, укладывая нехитрый багаж. Среди которого было редкое охотничье ружье ИЖ 12 — вертикалка с заводскими гравировками. На одной стороне была гордая надпись «50 Лет СССР–1972», а на другой изображены взлетающие утки. Ружье было унаследовано от деда. А второй предмет гордости — автомобиль, Усольцев купил за символическую цену. Нива была далеко не свежей, и не была самым привлекательным транспортным средством, а вот ИЖ 12 — надежное, несмотря на возраст, охотничье ружье 12 калибра с ресурсом стволов 10 — 20 тысяч выстрелов. Оно, конечно, имело свои небольшие недостатки, но запомнилось историческим событием. «В 1966 году чехословацкий стрелок, выступив на международных соревнованиях с ружьём ИЖ 12, завоевал «Большой приз Праги». Усольцев был далеко не спортсмен, скорее любитель пострелять по пивным банкам и шумно провести время. Но эту историю он не стеснялся рассказывать при любом удобном случае.

Старт двигателя. Дверь Нивы захлопнулась со второго крепкого удара:

— Дверь — это мелочи, просто авто с характером, — рассуждал спокойно Роман, настраивая себя на хороший лад.

Сизо–фиолетовый дым из выхлопной трубы вскоре сменился белым едко–вонючим. Это означало, что мотор прогрет и пора трогаться в путь. Недорогое корейское масло внутри чугунного блока двигателя оживило внедорожник и можно было ехать на охоту.

Купить патроны Рома забыл, а вот водку взял, хоть и не особо любил этот «царский» напиток:

— На охоте проще без патронов, чем без водки, а патроны я «стрельну», — улыбнулся своей шутке Роман и отправился на загородную трассу, обильно обдавая дымом и вонью округу гаражного кооператива.

Отвёртка, удерживающая стекло, была вытащена и положена на приборную панель. Раскачивая боковое стекло мягкими плавными движениями, Роман добился его полного опускания. Приятный прохладный воздух начал поступать в салон, но радость от поступающей прохлады была не долгой.

— Пробка.

Толкаться в плотном трафике с полуразрушенной первой передачей было то ещё испытание, благо был выбран самый короткий путь ведущий на скоростную трассу. Роман впал в размышления:

— Нива невиновата, в том, что находится в плачевном состоянии. Скорее виной всему тяжелые систематические издевательства. Оффроудеры не жалеют транспорт. Застрянут в лесу и газуют до звона, надрывая трансмиссию. Если сюда добавить постоянную буксировку друзей… Эх, жизнь оффроудера полна тягот, испытаний и что самое важное — полна веселья. Не зря же народ прётся в леса и горы, невзирая на ремонт техники и сопутствующие расходы.

Однако восстанавливать старую Ниву Роман считал экономически нецелесообразным поступком. Проще было добить технику, а затем купить новую. Так Рома стал очередным наездником, который приближал путь Нивы всё ближе и ближе к автосвалке. Такова была судьба любого уставшего и проржавевшего металла.

Автомобильный трафик уплотнялся, окончательно превращаясь в душную пробку. При долгой езде в советском автопроме, у Ромы сильно напрягались суставы и безбожно уставали мышцы ног. Ему было не понятно, то ли таков был замысел инженеров, чтобы водитель не испытывал буржуйского наслаждения за рулем, то ли еще какие огрехи проектирования.

Вот и сейчас мышцы левой ноги начало нещадно ломить. А спустя 30 минут, при очередном выжиме педали сцепления колено водителя начало сухо потрескивать. Правая же нога, очевидно пытавшаяся спастись от адского жара печки, хотела поменяться с левой местами. Всё из–за того, что мотор в пробке сильно грелся, о чем свидетельствовал датчик на приборной панели. Стрелка температуры двигателя стремительно ползла в красный сектор. Роме приходилось включать печку на обогрев, и уговаривать свою правую ногу не сдаваться жару двигателя.

Сначала Роман корил себя за легкомыслие: выезжать за город встав в семь утра — это промашка, опытные охотники это, конечно, знают и выезжают в четыре, край в пять утра, собрав вещи с вечера. Выехать в семь утра, как раз означало собрать всю пробку. «Умный учится на чужих ошибках, а дурак на своих», — поговорка была к месту. Наконец, внедорожный трудяга, добивавший своего водителя, вырвался из бетонных джунглей, от чего водитель радостно заорал:

— Конец пробкам! Конец душегубке!

Настроение Усольцева Романа моментально поднялось, дорога вновь стала в радость, от чего скорость так же увеличивалась. На просторной трассе Нива стала чувствовать себя гораздо бодрее, как и её вспотевший водитель.

Ближе к обеду Рома доехал до указателя «посёлок Боровое». В этот день у Романа вновь появилось тревожное ощущение допущенной ошибки. Во–первых, он забыл термос с чаем, во–вторых, проскочил поворот на Новосёловку.

Пришлось самому для себя становится психологом, он утешительно сказал вслух:

— Сейчас развернусь и доеду до Новосёловки, где меня ожидают друзья охотники, будет мне там и еда, и вода. Ошибки — это нормально, в конце концов я не каждый день туда езжу, подумаешь поворот проскочил.

Быстро развернувшись, на пустой дороге, он вдавил педаль газа. И вновь дорога замелькала серым полотном, с проскакивающей белой линией прерывистой разметки.

Нива — равномерно гудела приводами, дорога была безлюдна и монотонна, сначала Рома зевал, затем медленно моргнул, после чего уснул…

***

«Встреча».

Звук торможения, визг покрышек… Сквозь сон, Рома инстинктивно схватился за руль, пытаясь что–то разглядеть сонными глазами:

«Чёрт, я уснул, уснул за рулём…»

Тут же последовал сильный удар…

Голова Ромы сначала откинулась назад, ударившись об подголовник. Затем туловище полетело обратно, в сторону лобового стекла, вслед за устремившейся туда же головой. Пристегнутый ремень спас не одну жизнь, как спас её и водителю Нивы. Рома медленно приходил в себя после полной дезориентация. Шум в голове сильно мешал собраться:

— Жив. А что с другой машиной? — прошептал Рома, — Теперь я не охотник, теперь я виновник аварии.

Дверь Нивы открылась без проблем, удар пришелся в заднюю часть Нивы.

— Значит врезались в меня.

Это была хорошая новость, означавшая, что лобового столкновения не было. В голове Ромы быстро прокручивались негативные комбинации последствий ДТП. Но ему стало легче — он не виноват, врезались в него.

Ржавый металл Нивы смог отлично поглотить удар от другого участника аварии, деформировав половину автомобиля. Сзади Нивы торчал второй участник ДТП — фургон Фольксваген с надписью на борту «Ленинградские Авиалинии». Рома перечитал, не веря своим глазам:

— Ленинградские Авиалинии, а дальше что? Сталинградские мандарины?

На вид фургон выглядел почти целым, лишь колесо смотрелось как–то неестественно криво. Уж сильно оно было вывернуто, примерно под 90 градусов. В итоге этого транспортного происшествия Нива тотально умерла, оставив на дороге остатки белой шпатлевки. А фургон? Фургон, вероятно, выживет.

Из–за руля белого Фольксвагена вылез толстощекий мужик, чуть старше Усольцева Романа. Водитель фургона был обладателем качественной мозоли на уровне пупа — ака Пузо. Как в дальнейшем выяснилось, водителя минивэна звали Гена. И Гена сразу начал громко и нахально орать:

— Ну и какого хрена ты тут стоишь? Раскорячился на своем старом чермете на пол дороги, где это ты такой драндулет добыл? Будут тебе неприятности, парень! Надеюсь, страховка у тебя имеется?! — не унимался пузатый водитель.

Рома продолжал растерянно крутить головой, боль он почувствовал не сразу. Левое колено, которое трещало в пробке, при аварии получило ушиб об переднюю панель Нивы. Оперившись на остатки машины, Рома прикидывал что могло произойти и кто тут виноват? Гена воспринял его молчание за слабость и продолжил басить:

— Колхозники выпрутся на дорогу, как грибы после дождя. А нормальные люди из–за них страдают.

Рома не стал терпеть и немного собравшись, ответил:

— Не гавкай ты, есть у меня страховка. Сам виноват, ведь ты в меня воткнулся, у самого–то страховка имеется?

В душе Усольцева была небольшая, успокаивающая радость — Хорошо, что я уснул стоя на обочине. Лобовое столкновение не пережил бы ни я, ни другой водитель, а так ерунда, переживу.

Головокружение мешало полностью собраться с мыслями, отведя взгляд от двух битых авто, Рома, не то, чтобы удивился, скорее смутился. Вокруг была звенящая тишина, ни единого звука вокруг. Лишь легкий туман вокруг. Туман не очень густой, но совершенно непроглядный. Ко всему прочему в носу обволакивало липким неприятным запахом. Похожий аромат встречается возле птицефабрик, когда на них жгут перо птицы или дохлые куриные тушки после эпидемии. Запах был дополнен кислейшим привкусом, от которого хотелось сплюнуть. От противного кислого запаха морщился не один Рома. Из фургона «Авиалиний» вышли ещё три человека. Две очень милые стюардессы и то ли пилот, то ли стюард среднего возраста, Рома не мог точно вспомнить как называют мужиков стюардесс.

Туман не спеша рассеивался, но лучше от этого никому не становилось, кого–то всё–таки стошнило.

Пузатый водитель «Авиалиний» уже перестал орать на Усольцева Рому, он присел на корточки и держался за голову, тихо кряхтя и матерясь.

Через непродолжительное время тишину нарушил негромкий шум приближающегося автомобиля. По дороге, не спеша, ехал еще один фургон. Чёрный тонированный Вэн сначала прокатил мимо непонятной компании из стюардесс и охотника. Надписи на задних дверях позволили его идентифицировать — Шевроле Экспресс V8.

Затем Шеви плавно остановился метрах в двадцати, немного постояв, он медленно покатился задним ходом, аккуратно припарковавшись рядом со стюардессами болезненного вида.

Много раз после этого дня, Рома вспоминал и воссоздавал эту встречу в своих воспоминаниях, так, как эта встреча с Чёрным Вэном и с людьми находящимся в нём, сильно изменила их жизни, а может и спасла их.

Дверь новенького вэна распахнулась с приятным щелчком. Не спеша и очень вальяжно из Шевроле вышло три человека то ли в военной, то ли в спецназовской форме, Рома не смог разглядеть шевроны. Самый мелкий мужичок, с несложным пробором волос, тут же указал жестами рук «спецназовцам» в одну и другую сторону дороги. Те без единого слова, заняли свои сектора периметра. И без того внушительны по габаритам бойцы были вооруженных автоматами Калашникова.

Участники ДТП всё ещё откашливались, не особо обращая внимания на прибывших. А вот Усольцев сильно напрягся — для чего такая охрана? Было очевидно, что эти люди далеко не первокурсники военного училища, это бывалые молодчики, который многое успели повидать. Именно такое впечатление они производили.

Сам же невысокий командир носил милицейский пистолет Макарова в кобуре. Почему–то вспомнилось, что сами военные называли кобуру не иначе как «кАбура», с ударением на а.

Рома непроизвольно улыбнулся, ещё раз осмотрелся вокруг. Пару минут назад была вокруг идеальная тишина, не было ни единого децибела звука. И вот былое спокойствие сменилось дерготней исходящей от разношерстной компании: две группы незнакомцев, часть из которых уверенна и вооружена, а другие похожи на кашляющих заморышей — Вот так съездил отдохнуть.

Всё происходящее напрягало не одного Рому, внезапно заговорил пилот:

— Что тут происходит? И где другие автомобили? Где трафик? Где движение? — он спрашивал, словно обращался к небу.

Невысокий незнакомец, как будто ждавший похожего вопроса, тут же приблизился и представился. Он сделал это четко и быстро, слово делал это тысячи раз до этого:

— Я — старший лейтенант Банин, — он махнул удостоверением с красной корочкой, — Все слушайте внимательно! В данном районе произошел теракт, в результате которого были взорваны телекоммуникационные вышки и распылен опасный для жизни человека газ. Прошу предоставить ваши документы и проследовать к нашему автомобилю для принятия необходимых антидотов и лекарств.

Все кашляющие тут же затихли, внимательно слушая Банина, на секунду вокруг вновь стало идеально тихо.

Старший лейтенант Банин продолжил:

— Если считаете, что в таковых лекарствах не нуждаетесь, тогда ответственность за ваши жизни и здоровье Мы не несем. На слове «жизнь» старший лейтенант Банин сделал особое ударение, что подействовало очень отрезвляюще. Первым к Банину рванул водитель «Ленинградских Авиалиний» — Гена, явно знавший, что такое очередь за водкой. Далее побежала истеричная блондинка — Анжела, потянувшая за собой брюнетку — Яну и пилота — Пашу.

Пожалуй, стоит идти и мне — подумал Рома — а то и правда всем лекарств не хватит. Теракт — штука неприятная, как ни крути. Кислый запах по–прежнему ощущался в его ноздрях. Сомнений не было, нужно принять то, что дают, уж очень серьёзные двухметровые ребята в масках стояли неподалеку. Не просто так же их нарядили и вооружили.

— Сначала подходят по одному мужчины, — продолжал уверенным голосом старший лейтенант Банин, указал пальцем на водителя Фольксвагена. Тот подошел мгновенно, хотя скорее не подошел, а подбежал в припрыжку.

— Имя, возраст? — строго спросил старший лейтенант Банин.

— 34 года, Гена, — ответил водитель Авиалиний.

Рома не сдержался и добавил довольно громко:

— Гена Барбоскин!

Лейтенант Банин улыбнулся:

— А ты значит юморист у нас? — лейтенант уже не улыбался, он усмехался, сверлил Рому неприятным взглядом.

Ответить Роме не удалось, да это и не требовалось, его мнение не имело веса, его никто не спрашивал. Старший лейтенант переключился на Гену и был занят раздачей антидотов. Гена Барбоскин — именно так Рома окрестил для себя гавкающего водителя Авиалиний. Но не в обиду каким–либо персонам с похожими именем и фамилией, а скорее за то, что этот был щекастый как бульдог и хитрожопый как мопс. Да он — барбос, а не Барбоскин, именно Гена Барбос. Стоя с боку, Рома безучастно наблюдал за происходящим. Старший лейтенант Банин показал всем шарообразную таблетку. Принял сам и дал такую же Барбосу, затем дал запить жидким лекарством из одноразового стаканчика. Там был какой–то зеленоватый раствор, похожий на отвар из трав или газировку Тархун. После процедуры оздоровления, лейтенант пропустил Барбоса усаживаться в свой внушительный фургон. Следующим был Рома, так решил Банин.

— Имя, возраст? — так же монотонно спросил милиционер.

— Усольцев Роман Алексеевич, 27 лет.

— Вот Роман Алексеевич, примите это и запейте этим, — лейтенант Банин повторил выдачу тех же препаратов.

Ромка покрутил шарообразную красную Горошину. Странная. Таких форм таблеток до этого он не видел, больше похожа на витаминку, только больше в размере и красного цвета. Он проглотил. Взял одноразовый стаканчик, чтобы запить. Зеленый отвар оказался слабоалкогольным терпким напитком, чем–то схожим с абсентом, но с очень маленьким спиртовым градусом. Лекарство сработало моментально, прям чудо медицины, голова прояснилась, усталость отступила. Рома вновь чувствовал себя прекрасно, как сегодняшним утром, до пробок и аварии.

— Что в сумке? — осведомился Банин, прервав ход мыслей Ромы о современной медицине и чудо отварах.

— Там три бутылки водки и двустволка, — ответил спокойно Роман Усольцев. Не хотелось терять чужое время. Ведь сзади были еще три человека: Паша, Анжела, Яна. Им тоже нужна помощь и как можно скорее. Они также отравились кислым дымом террористов. Новость об оружие, привлекла всеобщее внимание, да же один из верзил насторожился. Рома поймал удивление на лице Банина. Не дожидаясь пустых вопросов от представителя власти, Усольцев начал отвечать на ожидаемые вопросы:

— Направлялся на охоту. Патронов нет. Оружие в разобранном виде! — он тут же открыл и показал содержимое сумки милиционеру.

— Охотник без патронов? — с насмешливой гримасой спросил Банин.

— Я считаю, что всё необходимое при мне, — парировал Роман, указывая на бутылки с водкой.

Банин, убедившись, что всё сказанное соответствует действительности, махнул рукой — мол, залазь быстрее.

«Авиалинии» стояли на улице, было немного непривычно, что мужчин пригласили первыми, это не очень по–джентльменски со стороны полиции. Оставшиеся трое были моложе Ромы с Барбосом «вероятно лекарство как–то связано с полом или возрастом». Пустые догадки Рома решил оставить и не стал искать логику, там, где её нет. Мысли оборвал неожиданно повернувшийся водитель черного Шевроле, на которого до этого никто не обращал внимания. Очень крупноголовый человек медленно и спокойно осмотрел Ромку и Генку, затем так же спокойно просигналил, еле стукнув рукой по сигналу клаксона на рулевом колесе автомобиля.

Боковую дверь быстро открыл Банин. Большеголовый черноволосый водитель, сохраняя свое первоначальное спокойствие, скомандовал:

— Грузимся, опасно! Потом с остальными разберёмся.

В этой группе «Большеголовый» оказался вышестоящим по званию капитаном или майором, раз Банин его молниеносно послушался.

Секундное спокойствие вновь превратилось в круговорот и суету. Банин окрикнул своих амбалов в масках, мониторивших боковую обстановку:

— Двуха, Дубок, в машину бегом!

И тут же усадил внутрь автомобиля всех стоявших до этого на дороге, не узнавая ни возраста, ни имени.

Усевшись в Шевроле, все спасенные с «Авиалиний», инстинктивными движениями современного человека начали проверять свои смартфоны и планшеты. Связи ни у кого не было. Дошли слова Банина, про вышки связи.

Роман крутил головой по сторонам, выглядывая опасность, которую упомянул «Большеголовый».

Террористы! Взрывы! Газ! — и всё это в обычном провинциальном районе.

Тщетно потратив минуту, и не обнаружив ничего опасного, Роман стал присматриваться к своему новому окружению и спасителям.

«Двуха» и «Дубок» — такие были позывные у великанов, которые не носили погонов и прочих опознавательных знаков отличия. Определенно они были в меньшем звании среди остальных спасателей. Рядовые? Пока великаны или «Два Д», как Рома их для себя окрестил, подбегали к минивэну, Банин спешно затолкал пилота Пашу на задний ряд сидений, и сам уселся рядом. Стюардессы Анжела и Яна оказались напротив Ромы, на среднем ряду сидений минивэна, что очень обрадовало. Гораздо приятнее смотреть на приятно пахнущих девушек, чем на заблёванного пилота.

Рома старался делать вид, что не пялится на представительниц противоположного пола, на какую–то секунду ему это удалось. Отвернувшись в сторону окна его мысли побежали галопом — Вот почему не все женщины на свете настолько красивы и милы. Откуда берутся такие Анжелы и Яны? Или эти ангелы летают только в небе «Ленинградскими Авиалиниями» и поэтому их не увидеть на Земле? Земля для них слишком неидеальна? Анжела — это, какое–то воплощение стандартов красоты: длинные вьющиеся крупные локоны светлых волос, голубые выразительные глаза. Объемные, вероятно, накладные ресницы, да и фигуру в одежде не спрятать. Впрочем, она её и не прятала, скорее, наоборот, подчеркивала. И всячески акцентировала на себе внимание, постоянно одергивая короткую юбку, чем привлекала мужские взгляды. Вторая — Яна, другая сторона медали, брюнетка, прическа каре. Волосы, закрывающие лоб до самых ресниц, ровные и красиво очерченные губы, гармоничность форм.

Яна сидела напротив Ромки. И он, забыв про манеры, откровенно пялился на неё. Когда понимал, что засматривается, вновь отводил взгляд в окно. Приятный момент начал портится, когда Анжела начала шуметь и в истерическом припадке осыпать милиционеров вопросами. С другой стороны — когда она размахивала руками её пышная грудь и крупные локоны волос встряхивали воздух, и в этот момент, по салону минивэна разносился запах её резких, но приятных духов. Её большие губы будоражили представлениями о скрытых возможностях блондинки.

— А где мне лекарство? Мне же ничего не дали. Паша, а тебе выдали таблетки? Яна, ну что ты молчишь? Поддержи меня — настаивала Анжела. — Везите нас в аэропорт! У нас там свои врачи! Или дайте скорее таблеток.

Яна в отличие от подруги молчала, её лицо не выражало сильных эмоций. Она была сдержанна и спокойна, это придавало ей еще большей загадочности и притягательности. Роме было приятно любоваться на крепкую и ровную ткань её пиджачка, на ровные строчки ниток, красивые круглые коленки Яны, еле выглядывавшие из–под юбки. Ему на миг показалось, что она тоже на него посмотрела, как–то особенно, или это только показалось.

Водитель, тот, что с большой головой, внезапно остановил авто. Повернулся. Его лицо с темными кругами под уставшими глазами излучало сосредоточенность хладнокровной рептилией, готовой набросится без предупреждения. Он заговорил:

— «Банан» передай–ка это дамам и нашим бойцам, — тут же он протянул две пластиковые упаковки разного цвета.

Смешно. Как же быстро старший лейтенант Банин вдруг стал «Бананом», тут были определенно свои порядки и Роме приходилось быстро в них вникать, а время на романтику со стюардессами, лучше оставить на потом. На то прекрасное время, когда можно будет обменяться номерами телефонов. Ведь такие острые ощущения стюардессам наверняка захочется обсудить с кем–то в ближайшем будущем.

Первая упаковка с таблетками ушла двум громилам, которые наконец–то сняли маски и можно было рассмотреть их лица.

«Дубок» — так звали двухметрового крепчайшего парня лет 25–ти, который был не по годам крепок. Тёмные коротко стриженные волосы, след от перелома на носу и ухе. Вероятно, борец или боксёр, а может профессиональная травма спецназа. Национальность явно не славянская и не монгольская, скорее горец, возможно, турок, глаза пустые, ресницы длинные.

«Двуха» — второй великан, такого же возраста, как и первый. Сняв маску, привлек внимание татуировками на лысой голове, какие–то руны и надписи на латинском языке. Ширина его плеч и размеры бицепсов были колоссальными, титанически огромными. Для себя Рома отметил — Двуха явно прошел долгий курс иглотерапии конскими стероидами. Не мог обычный человек так раскачаться.

Открыв упаковку, «Двуха» вытащил две желтые Горошины, повертел…и лучше б он не открывал рот, сошел бы за умного.

— Всё чётко, всё ровно, Дубок, а давай я твою то же сжабаю, нафига тебе Жемчужина, ты и так «электрик». — Двуха засмеялся, нехотя отдавая вторую Горошину Дубку.

Ромка не понял смысл этой шутки. Причем тут электричество, и зачем забирать чужое лекарство. Было похоже на то, что Двуха искренне не желал горцу добра, и не вовсе скрывал этого. Девчонкам дали другую упаковку, там были оранжевые Горошинки. Женские витаминки были меньше мужских и другого цвета, какая–то странно запутанная схема с цветом и размером этих лекарств. Такую же как у «двух Д» Горошину получил «Банан», он же Банин.

— Всё как договаривались, — произнес большеголовый главарь, сидящий за рулем вэна.

Автомобиль тронулся в дальнейший путь. Вэн, урча восьмицилиндровым мотором, не спеша покатил по трассе.

Ромка всё так же крутил головой и продолжал делать вид, что не засматривается на красивых девушек, но он заметил тот момент, когда минивэн свернул на лесную дорожку. Когда асфальт закончился и перешел в дорогу из бетонных плит, появился характерный звук колес — ту–дым, ту–дым. Это привлекло всеобщее внимание. Начались расспросы:

— А куда мы опять едем? — подала голос стюардесса Анжела.

На что Банан, он же Банин поспешил объясниться:

— Внимание! Слушаем все! И слушаем внимательно! Через 10 минут мы все покинем автомобиль. Далее пройдем пешком в ближайший эвакуационный пункт, где будем ждать радиосвязи с городским управлением. Во время пешего пути соблюдайте строжайшую тишину и беспрекословно выполняйте мои приказы. Это всем ясно?

Все пассажиры замотали головами, сложно было не доверять людям, чьё лекарство так хорошо помогло.

Остановка… Милиционеры и Авиалинии поочерёдно покинули автомобиль. Все шли за милиционерами именно так, как были проинструктированы, как бусинки на нитке, друг за другом. Первым шёл большеголовый водитель, далее Дубок, Банан, Гена–Барбос, Яна, Рома, Анжела, Паша, а замыкал цепочку Двуха. Шли не очень долго. Лес был похож на загородный парк: негустые посадки красивых деревьев, по краям мангалы со скамейками. Группа дошла до верёвочного моста через неширокую речку. Мостик был скорее туристической забавой, чем стратегически важной переправой. И тут Рома ошибся. Стоило перейти мосток, как Банан приказал замыкающему Двухе:

— Руби!

Двуха достал ржавый нож из углеродистой стали, без проблем перерезал верёвки, затем обломал остатки деревяшек, удерживающих мостик.

Мост с шумом ударился об воду, медленно уносимый течением речки. Только остатки деревянных перекладин длинной ниткой растянулись вдоль берега.

Рома ошибся, да же такой небольшой мостик оказался стратегически важным, но куда они шли, или от кого уходили? Это было не известно. А может власти, еще не нашли террористов, распылявших газ и взрывавших коммуникационные вышки и поэтому лучше не ездить по трассе.

— Всё, привал, добрались! — объявил Банин.

Время было 16:30. Перед группой находился обычный кирпичный загородный дом, уютно спрятанный в лесу. Но кто и как притащил сюда кирпичи и другие стройматериалы? И как его построили здесь? Ни дороги, ни подъездного пути рядом не было.

— Следуем за мной, получаем еду, чай, сух пайки, — проговорил Банин–Банан, глядя на своих болезненных и уставших подчиненных.

Первый этаж дома почему–то был без окон. Скорее гараж–кладовка с отоплением, нежели первый жилой. После того как все зашли внутрь, двери были закрыты и Банан повел всех в подвальный этаж, объяснив, что там склад продуктов. Большеголовый, что–то шепнул Банину и приступил раздавать команды:

— Дубок, организуй свет! — гаркнул крупноголовый водитель минивэна.

— Будет сделано, Шайба — ответил рослый подчиненный.

В подвале мгновенно вспыхнули лампы, как будто их включили с пульта. Банин резко закрыл на засов подвал, после чего начался кошмар…

***

«Шайба» — такая была кличка крупноголового мужчины с глубокими подглазьями. Именно он был тут самым главным. Всем участникам ДТП было видно, что другие подчинённые его сильно боятся. Мужская фигура главаря не указывала на круглосуточное посещение качалки. Он был из того типа людей, которые крупные и мясистые от природы, с самого детства. От других он отличался бычьей головой и серыми полукруглыми впавшими подглазьями серого цвета. Если их совместить вместе, они могли образовать фигуру в виде Шайбы. Столь яркая особенность быстро закрепилась в прозвище.

Шайба быстро пробежался взглядом по комнате, затем выкрикнул:

— Двуха, чини бардак, мы тут проездом! Забирай белобрысую пилотку, у тебя на неё два часа осталось. Дубок, а этих туристов на крюк и к батарее, — Шайба указал на нас с Барбосом.

Сплюнув, Шайба указал на пилота Пашу:

— Этого мутанта в мешок и к потолку. Банан, командуй дальше сам, а я пока отмою и переодену нашу стюардессу Яночку.

Шайба ухватил своей вонючей лапой Яну за её тонкую белую шею и увёл стюардессу за угол дверного проема, громко захлопнув за собой дверь.

«Двуха» — мерзкая огромная татуированная тварь тут же потащил блондинку Анжелу в приоткрытую дверь соседней комнаты. Та упиралась, визжала, брыкалась ногами. Ни чего не помогало. В этот момент её мини–юбка задралась по самый пояс. Двуха заметил это, улыбнулся и шлёпнул ладонью по оголившемуся заду Анжелы, не особо обращая внимания на её попытки сопротивляться.

Золотовласой стюардессе всё–таки удалось воспользоваться тем, что в пылу своей азартной похоти, Двуха на секунду растерял ловкость. Шлёпая Анжелу одной рукой, он ослабил хватку. Теперь блондинка висела только в одной лапе этого неудовлетворенного бандита. Изловчившись, она сильно поцарапала его татуированную голову, повернулась чуть боком и, благодаря смещению центра тяжести, Анжела выпала из рук Двухи, рухнув на пол. Полуголая она пыталась уползти подальше, нерешительно выбрав направление, кажущееся ей на тот момент удачным. Двуха был возбужден словно дикий бык. Ему надоело потешать публику. Игра в кошки мыши закончилась. Он уже не был настроен на ласковые шлепки розовых попочек. Удушающим приемом он схватил свою жертву, ловко приподняв в воздухе, быстро уволок стюардессу в соседнюю комнату. Они исчезли в соседнем помещении, их не было видно, но откуда продолжали раздаваться звуки силы и принуждения.

Второй двухметровый отморозок — «Дубок», был снаряжен по последнему слову военного дела: чёрный кевларовый бронежилет поверх серой футболки со средним по длине рукавом, тактические часы с солнечной батареей. На поясе висели нож и компактный пистолет. Единственное, что выбивалось из общей картины — это тёмно–зелёные брюки для мотокросса с интегрированными в ткань защитными чашечками, защищавшими колени.

Рома прекрасно понимал, что ему не справится с опытным бойцом попытался повлиять хоть как–то повлиять на него, он должен был сделать хоть что–то:

— То, что вы делаете — это неправильно, — он сказал это слабым неуверенным голосом.

Дубок разминал руки, но не поленился ответить:

— Мне можно всё что я захочу! Все деяния, которые я совершаю, угодны всевышнему. Если это не так, то он меня остановит. Я инструмент бога и скоро ты в этом убедишься, сопляк.

Дубок был в этом уверен. В нём прижилась чистая вера в то, что чем больше силы он проявляет, тем неуязвимее становится. За последние шесть месяцев он находился в разных бандах и в ста процентах случаев переживал остальных менее жестоких соучастников. Он всегда выживал. Дубок не считал нужным делится этой информацией с другими, но в этот раз проговорился. Хотя его это не смутило, он был уверен, что всё будет, как всегда: слабые сдохнут как собаки, а сильные выживут.

Пилот Паша стоял перед Дубком в подавленном, растерянном состоянии, с его стороны не было и намека, что он будет сопротивляться. Дубок провел в воздухе рукой, совершая лишь ему одному понятный жест и молниеносно нанес Паше удар ногой в район колена, после которого пилот взвыл, падая на пол. Большой волосатой рукой Дубок провёл удар в челюсть Паши, но немного промахнулся, попав в губы. Выбитые зубы тут же вылетели изо рта пилота, заставив его вновь завопить от боли. Третий удар пилот получил в солнечное сплетение. Двуха пнул приподнявшегося на коленях пилота с такой силой, что звук хрустящих костей раздался эхом в помещении. Пилот упал, сложившись пополам. Дубок взметнул обе руки вверх, словно находился перед стадионом зрителей, чествовавших его победу.

Ну а Банан, недолго думая, первым ударом отправил в нокаут Рому, а затем отключил вторым Гену Барбоса…

Через неопределенное время Ромка очнулся пристегнутым наручниками к старой батарее. Рядом в таком же положении находился Гена Барбос. Пилот висел в двух метрах от них. На его голове был мешок из–под картошки, руками он был пристёгнут к потолку, ноги свободно болтались в воздухе. Паша был еще жив, было видно, как он подергивал ногами…

Рома до этого никогда не испытывал таких эмоциональных перегрузок, не подвергался панике. Этот раз стал исключением. Тревога и страх настигли, как удар молнии. Сначала вспышка, затем оглушающий гром не дающий услышать ни чего другого, кроме внутреннего отчаяния. В Роме вспыхнуло чувство глубокой несправедливости. Ужасающей, вселенской, непостижимой несправедливости — Этим военным я ни чего плохого не сделал. За что они так с нами? Как такое произошло? Как это исправить?

Дыхание неконтролируемо учащалось. В груди не хватало места воздуху, Роме жгло легкие, жар и огонь вырывались из горла, ушей, носа. Он крутил головой пытаясь найти того, кто бы мог помочь исправить эту катастрофу, того, кто остановит это гнусное насилие. Рома покрывался потом, пытаясь освободится, пытаясь что–то предпринять. Вскоре пришло поганое осознание безнадежности и беспомощности. От этого чувства было больно и тошно, словно от укола в головной мозг. Затем укол сменился кувалдой, больно бьющей с каждым ударом сердца.

Рома вновь заговорил сам с собой, говорил он вслух или про себя, в этом он не отдавал себе отчёт, он просто говорил:

«Нет…помощи не будет, её просто неоткуда ждать! — липкий, всепоглощающий страх плавно, как танк продавливал его душу. Проезжал, пытаясь задавить массивными гусеницами, — А вдруг я ускользну, отсижусь под ним. Да, он проедет и навсегда исчезнет из моей жизни, — звенела в голове последняя надежда, — Страх исчезнет, нужно просто сжаться, сильно, до размера маленького рисового зёрнышка или до кусочка пластилина, размером в спичечную головку, стихия пройдёт мимо, а я просто закачусь в угол, спрячусь от зла и страха.

Его глаза были широко раскрыты, зрачки стали огромными. Он смотрел куда–то в точку. Пришло опустошение. Дыхание Ромы успокаивалось… — Это всё? Я смирился и сдался? Со мной тоже так можно, с любым человеком МОЖНО?! Запугать? Вырвать из тела душу! Выдрать её крючком страха, оставив мясную тушу, безнадежную, бесполезную тушу, ибо что человек без духа? Что он такое? Кто он такой, когда душа отравлена болью, страхом и беспомощностью? Даже не туша — а ветошь, — его голова холодела. Она была, словно набита ватой. Отупение… Зубы начали сжиматься. Они сжимались всё сильнее и сильнее. Ярость животного ором вырвалась из его пасти, — Смерть, смерь! Я убью Вас всех! Буду рвать на куски, а потом распинаю ногами по вонючим углам этого подвала!»

Рома вырывался, дергался, вновь и вновь упираясь ногами в стену. Железные наручники до боли сжимали запястья его рук: «Мне не нужны пальцы, мне не нужны руки! Я убью вас без них! Перегрызу ваши поганые глотки своими зубами! — яростный взгляд и пенные слюни летели в разные стороны, — Для вас, падлы, у меня нет больше страха, для таких сволочей у меня есть только ярость!»

На каждую вторую секунду Рома рывками дёргал руки, вкладывая все силы, пытаясь высвободится. Раз, два — Рывок, раз два — Рывок…

«Пусть я останусь без рук, пусть со сломанными пальцами, теперь ваши трупы — это моя цель! Моя надежда. Лучше ненависть, чем страх!»

Амплитуда движений учащалась, он дергал и дергал, руки жгло всё больше и больше. По рукам потекли капли крови. Рому накрывала обжигающая боль, но это боль была правильная. Он решил приберечь этот пожар для врага. Снова рывки. Рук он уже не чувствовал, распухшие культи пульсировали болью. Ещё рывок…

Щелчок — это звено цепочки, соединяющее два кольца наручников, лопнуло, порвалось.

Он ринулся на врага, он был уверен, что перегрызет всем глотки…

Рома ворвался в комнату, где сидели Банан и Дубок. Он еще стремительнее ускорился в их сторону, но тут произошло странное, ноги Ромы, онемели обе сразу от пальцев до пояса. Рома с секунду неконтролируемо переставлял их, они были словно желейные. В итоге Роман Усольцев потерял равновесие и позорно шлепнулся на пол.

— Смотри–ка, развязался турист, — произнес за спиной Романа, спокойный как скала, Шайба.

«Как большеголовый тут материализовался? Его же не было в подвале». На эти вопросы Рома не получил ответа.

Большеголовый Шайба спокойно поднял Ромку и аккуратно усадил на стул.

— Поговорим? — предложил Шайба, — Только давай без истерик и соплей, а конкретно, по–взрослому!

Рома мотнул головой, он был готов на хитрость и подлость лишь бы получить ещё шанс и покарать гадов.

— Пацаны, на шухере постойте или коньяка попейте, короче, сами придумайте себе занятие, скройтесь отсюда. — сказал Шайба, недвусмысленно намекая чтоб все оставили его наедине с Ромой.

Когда все вышли, Шайба — главарь вонючей банды продолжил:

— Парниша, ты тут громкие слова кричал, вроде убить кого–то собирался, зачем отвлёк меня от дел? Теперь я весь во внимании. Ну давай, рассказывай, чем ты не доволен? Я б сам тебе рассказал, что тут происходит, но через пару часов проще будет показать, чем травить перед тобой нудную баланду. Будь так любезен, напомни, за что ты нас убить собирался? Ответь на моё любопытство — потирая огромной рукой щетину, спросил Шайба.

— Вы — животные, Вы — убийцы, — вырвалось у Ромки.

— И кого мы убили? — с легкой усмешкой спросил Шайба.

— Пилота Пашу.

— А он кто? — продолжил морочить мне голову Шайба

— Он человек, и Анжела человек, а Вы их поломали!

— А кто, по–твоему, такой человек? — пристально глядя на Рому, спросил Главарь шайки.

— Я не разбираюсь в блатной тюремной терминологии, но прекрасно понимаю, что вы мне голову морочите, зачем? Просто убейте.

— Напомни, Рома как ты назвал водителя Фольксвагена?

Это был неожиданный вопрос, не вписывавшийся в разговор. Причём тут водитель, учитывая, что тут творится.

— Я назвал его Барбос, — ответил раздраженно Рома.

— То есть он, по–твоему, не человек, а собака гавкающая?

— Он непорядочный человек, он — скользкий глист.

— А ты значит порядочный? — зловеще улыбнулся Шайба.

— Да!

— И ещё ты человек, который умеет держать слово? Ты же выполнишь обещанное?

— Да!

— Хорошо, — Шайба вновь недобро оскалился, — А если я тебе скажу, что ни один человек в этом доме сегодня не пострадал, тогда ты пообещаешь не кидаться на меня и мою команду?

Теперь улыбался Ромка:

— Да. Я обещаю. Но то, что ты говоришь — невозможно. Я же не слепой и видел, как уволокли блондинку и как сломали ребра пилоту.

— А если они уже не человеческие создания, то ты не имеешь к нам претензий, так? Не спеши с ответом, я тебе докажу сказанное мной чуть позже, — Шайба на миг задумался и продолжил, — Теперь я задам тебе ещё два вопроса, после которых я отвечу на твои.

Первый вопрос — если ты добрый человек, то смог бы простить насильника Двуху? Второй — если ты честный человек, смог бы победить Дубка в честном кулачном бою?

Рома молчал, он громко сопел и напряженно думал: Несколько минут назад я был уверен, что порву хотя бы одного из этих гадов, предполагал, что при хорошем стечении обстоятельств смогу их всех покалечить. Но сейчас… — Злость и ярость снова тукала в висках… — Зачем я общаюсь с этой тварью?

— Ладно, Роман Алексеевич, время пришло. Пойдем, только без цирка, веди себя спокойно… Покажу тебе людей, за которых ты так печёшься, — на слове «людей», Шайба изящно улыбнулся, слегка прищурив глаза.

С той же мерзкой улыбкой Шайба вернул Рому в комнату, где недавно он был пристёгнут наручниками к батарее.

Рома тут же увидел Анжелу, висевшую на потолочном крюке, вся её одежда была разодрана в клочья. Но что с ней? Её кожа из приятной золотистой стала желтая, местами обшелушенной, как отпавший хвост ящерицы. Она судорожно дёргалась, глазные белки стали красно–желтыми, а сами глаза чёрными как гудрон.

Паша висел на таком же крюке неподалеку от Анжелы. Его ноги болтались в воздухе, словно ища под собой опору. Красивая до этого форма пилота, была измятой и покрыта рвотой вперемешку с пылью.

По команде Шайбы, Двуха быстрым рывком стянул мешок с головы бывшего пилота.

— Вот чёрт! — вырвалось у Ромы.

Там был уже не человек, там был мутировавший организм.

Разбитые зубы пилота срослись неправильным образом, они словно копья торчали изо рта наружу. Грудная клетка Паши сильно увеличилась, так же покрылась мелкой чешуёй. Бывший пилот, не имевший нижней губы, капал густой слюной на бетонный пол комнаты, издавая слабый рык. Когда Двуха перерезал кляп–веревку Паши и подтянул крюком к Анжеле, бывший пилот начал пытаться отгрызть кусок плоти от связанной стюардессы.

Вмешался Банин, он достал пистолет. Прогремел выстрел, затем второй.

— Ну ёлы — палы, кина не будет, — брякнул недовольный Двуха и удалился пить коньяк, бутылку которого уже держал руке.

— Продолжим разговор? — Шайба снова обратился к Роме.

— Дак, а кто это? Как такое может быть? А Яна? Она такая же? — сбивчиво заговорил Ромка, путаясь в словах.

Шайба, не отвечая, жестом предложил пройти за стол:

— Банан, принеси планшет! И Дубка с Двухой позови! Этот нулёвка туго соображает, придется провести ознакомительную демонстрацию, — Шайба аккуратно подтолкнул новенького обратно к стулу, — Иди, усаживайся, а то ненароком начудишь чего.

Ромка сидел за столом, нервно пошатываясь, он растирал руками свои ноги, до конца не понимая, что случилось с Авиалиниями. Банан выполнил все указания командира. В эту же комнату привели освобожденного Гену Барбоса, каждому новенькому вручили по планшету, предложили прочитать некий справочник, какого–то Улья–муравейника.

— Новички по–разному называют это место: кто зовёт «Пятнашка», кто «Кубик–Рубика», названия разнятся от региона к региону. Старожилы зовут «Улей» или «Муравейник», а для таких, как я — это милый дом. Сейчас хозяин тут — я, а вы мои гости. Не забывайте это. Инструкцию прочитаете перед сном, а сейчас Дубок покажет нам фокус. Шайба подал подчинённому знак.

Дубок по команде Шайбы вытянул вперед свои руки, в одной он держал обыкновенную лампочку, а другой водил кругом, изображая ритуал:

— Раз, два, три, лампочка гори. — сказал смуглый детина. И лампочка в его руках тут же зажглась, а через секунду потухли все остальные лампочки в комнате, заставляя новичков содрогнуться.

Закончив со световыми фокусами Дубок удалился…

Шайба подсел рядом, принялся разъяснять Роме и Гене:

— У Дубка дар «электрика» — рядом с ним работают любые не присоединенные к электричеству приборы: лампочки, чайники, утюги с паяльниками, — снова грязная улыбка появилась на лице Шайбы.

Шутка про раскалённый паяльник, не способствовала дружеской обстановке, новички инстинктивно переглянулись. Шайба, уловив их волнение, был рад собой и тут же продолжил:

— Банан может делать ноги как «желе». Это называется — дар! Он у каждого свой.

— А мы вам зачем? У нас нет такого, в чём смысл? — тихо спросил Рома.

— Роман, Геннадий, здесь не всё так просто, как порой кажется. Тут бывает смысл даже в абсолютно пустых вещах. Мир этот состоит и разных сот, которые, как пазл собираются в уродливую карту этого Улья. Появившиеся здесь люди становятся погаными мутантами или остаются такими же как были, — произнося это, Шайба старался аккуратно подбирать слова, — Тут можно начать жизнь с чистого листа, но как сказал один умник — начать заново можно, но почерк изменить трудно. А по поводу вашего присутствия в отряде об этом чуть позже. Здесь неплохо, но обязаны пить эту дрянь, — он указал на зеленоватую жидкость в стакане, — Сейчас покажу, как она делается.

Шайба достал из кармана зеленую витаминку, бросил в стакан с газированной водой. Та зашипела, как таблетка аспирина — пошла бурная реакция. Бесцветная газировка медленно поменяла свой цвет, малая часть вещества выпала в белый осадок, затем Шайба перелил зеленоватый настой во флягу, оставив твердоватый осадок в стакане:

— Можете мешать зелёные Горошины в газировке, а можешь в алкоголе. А добывают такие штуки, — Шайба покрутил еще одной круглой зелёной Жемчужиной, — Из таких оборотней, — махнул рукой в сторону убитых — Анжелу и Пашу,

— Как это? Из них? Из бывших людей? — удивился Рома.

— Да, из бывших. — он задумчиво мотнул головой, — В районе темечка заднего родничка, на схождении костей черепа. Именно там у мутировавших прорастает и образуется нарост, вот оттуда все мы и вырезаем разноцветный Жемчуг, словно ныряльщики.

Крутя пальцами очередную зелёную Жемчужину, Шайба будто стал каменным, только Горошина шевелилась в руке, остальное его тело замерло. Так же внезапно он продолжил:

— Горошины — Жемчужины бывают зелёного цвета, желтого, красного, бывают белые — они самые редкие, — снова эта ожесточенная улыбка, переходящая в злобное выражение лица.

Какой–то рок и свинцовая тяжесть передавалась Роме от задумчивости и мимики Шайбы. Хотелось поскорее закончить этот неприятный разговор с этим неприятным человеком…

Вернувшись из своих тёмных мыслей, Шайба рявкнул:

— Двуха, проломи стену!

— Да нее, босс, ну зачем? Потом два часа костяшки чесаться будут, больновато.

— Ло–май, — протянул Шайба.

Двуха расстроено втянул воздух, подошел к стене, остановился возле дверного проема. И одним ударом вынес кирпичную кладку размером в 14 сантиметров.

На Гену Барбоса это произвело впечатление, он аж привстал от удивления.

Рому больше интересовало другое, он не понимал ничего, не хотел в это верить, он вновь задавал вопросы:

— А Яна, где она? Зачем мы Вам нужны? Я ведь не умею ломать стены, — осыпал он вопросами присутствующих.

Шайба жестом отправил всех подчиненных на выход, Барбоса так же увели. Рома и главарь вновь остались вдвоём:

— И так, — неспешно, продолжил Шайба, — Ты начал задавать правильные вопросы, отвечу тебе загадкой. Любишь загадки?

— Хорошо, пусть загадкой, но дайте хоть какой–нибудь ответ.

— Сколько пальцев нужно пианисту, чтобы сыграть сложное произведение, например, «Лунную сонату»? — не дав Роме подумать и ответить, он резко продолжил, — Так вот, Рома, мне нужно определенное количество бойцов в группе. Каждый нужен, чтобы я смог сыграть свой концерт. А мир, в котором ты жил раньше, его больше не существует. Ты из него переместился в этот и обратно никак не вернёшься. И я не вернусь, никто не вернётся. В этом мире есть монстры, как те, которых ты видел в подвале и их много. Вот и весь ответ. А ломать стены мы попробуем тебя научить. Красные горошины — таблетки помнишь? Так они очень ценные, как раз по тому, что позволяют взращивать и развивать в нас огромные силы. Но достать их очень нелегко, они находятся в затылочной части мутантов, как ты уже знаешь. Точнее сказать: мы тут все мутанты, но есть с иммунитетом к отравляющему газу — «Иммунные», а есть оборотни, которым ни одна пилюля не поможет.

— Такие, как Паша и Анжела.

— Да. Мы охотимся на них, а они на нас, — Шайба снова улыбнулся, — И так Рома, мне от тебя нужно простое обещание — не стрелять в членов моей команды, пока я не дам тебе такого указания. Ты же давал присягу в Армии? Мне нужно что–то похожее. У тебя два варианта: первый — мы отпускаем тебя без единого патрона в мир, где полно голодных мутантов и ты, скорее всего, загнёшься к утру. Вариант второй — ты присягаешь мне в подчинении, сроком на трое суток. Не бойся! Команд, унижающих твоё достоинство не будет. Всё будет благоразумно. В обмен на это я поставлю тебя на обеспечение, отдам тебе стюардессу Яну, делай с ней что хочешь. А после того, как завершишь моё задания, снабжу тебя оружием и картой, на которой будет указано ближайшее поселение таких же, как ты бедолаг.

— Но ты же с Яной что–то сделал? Напакостил! — вспылил Ромка.

— Нет, — сухо ответил Шайба, — Лишь предложил ей принять душ и переодеться в чистое, что и тебе советую сделать. Мыло и горячая вода здесь — роскошь.

Неприятный разговор был почти завершён, Шайба привёл Яну, та подбежала и боязливо спряталась за спиной Ромы.

— Жизнь за жизнь? — улыбаясь спросил Шайба.

Ромкиному счастью не было предела, и он, конечно, согласился.

— А ты молодец, не сломался у батареи, — кинул, уходя Шайба, — Приходи на верх как успокоишься, вместе чаю попьем, ближайшие планы тебе обрисую.

***

На первом этаже загородного дома было очень уютно, в отличие от подвала. Тут были газовые баллоны и дорогой котел обогрева, который снабжал теплом всю систему отопления и водоснабжения. Рома быстро принял душ, наскоро почистил зубы, затем бросился смотреть инструкцию к этому миру, включив подаренный планшет. Подозревать Шайбу во лжи у Ромы не было смысла, главарь убедительно продемонстрировал достаточно неоспоримых фактов.

Яна сидела рядом с ним, и оба новичка пытались разобраться что к чему. Спокойствие после душа вновь сменилось взволнованностью. Изучая информацию, Рома часто отвлекался от планшета на бывшую стюардессу, что так же стимулировало чувство общего возбуждения:

— Оборотни, Мутанты, Сверхлюди, а куда пропал прошлый мир? — спросил он вслух, а про себя добавил, — Или это я пропал? А может не пропал, может мне повезло с девушкой?

Рома откинул мысли о своей прошлой жизни, решив, что подумает о ней через трое суток, когда покинет эту неприятную группу, точнее сказать группировку. Рома хотел срочно узнать, как тут стать сильным, как–то он должен защитить спутницу…

Сконцентрировавшись на деле, он продолжил чтение.

«Жемчужины бывают нескольких цветов и видов — гласила статья из планшета. Далее шло перечисление качеств и характеристик: светло–зелёные — «Горох», встречается часто, применяется для изготовления коктейля, именуемого — «Живчик», даёт сил, необходим Иммунным так же, как вода и еда. В некоторых случаях бывает ценнее и нужнее пищи. Далее шли рецепты приготовления: для максимальной эффективности смешивается с алкоголем и очищается процеживанием через марлю».

— Жёлтые Жемчужины — это те, которые употребляли бандиты, подметил Рома.

«Жёлтые Жемчужины дают неопределенную прибавку к дару или усиливают общий уровень развития».

Красные — те, что достались Ромке и Барбосу, если верить описанию давали значительную прибавку, являлись редкой добычей.

«Белая Жемчужина — крайне редкий трофей, находится в высших мутантах. Приём Белой Жемчужины дарит каждому уникальные возможности. У всех Жемчужин кроме белых были побочные действия, вплоть до летальных».

Рома загибал пальцы, бормоча себе под нос:

— Зелёные, желтые, красные, а где описание оранжевых?

В комнату зашел Шайба:

— Оранжевые — это, обычные витаминки из аптеки, — он ехидно заржал, хлопая себя по ляжкам, — Пустышки для не иммунных, чтобы не вызывать подозрения. А то, как так? Всем дают «Лекарства», а Анжеле не дают, — он передразнивал блондинку, имитируя визгливый голос стюардессы.

Просмеявшись, Шайба скинул на Ромин планшет фотографии с кошмарными монстрами разных видов. Рома прикидывал их размеры, некоторые были под четыре метра ростом и имели 700 килограмм веса. После этой информации ему вновь стало жутко.

— Такие огромные? Не может быть?

— Бывают и больше, но об этом да же мне неприятно вспоминать, — постучав по дереву, главарь принялся расхаживать по комнатам.

Помимо знаний, Шайба делился с новичками ценными Горошинами и редкими Жемчужинами. Это означало крайнюю необходимость присутствия Яны, Ромы и Гены в отряде. И он честно старался откормить их до бойцов, способных дать отпор пятиметровым мутантам, которых здесь называли Элитниками. Верить Шайбе на слово Рома не хотел, красную Жемчужину он принял, а сильнее от неё не стал, а вот зеленый напиток помог.

***

Пока группировка громко что–то обсуждала и распивала коньяк. Рома и Яна всё время находились вдвоем в комнате, дочитывая описания особенностей нового мира. Рома поймал себя на мысли, что сейчас он наслаждается этим моментом, и тут раздался крик Банина:

— Все за стол!

Находясь в приподнятом настроении, Рома радостно подал руку Яне. Конечно, его позитив был не в том, что придется встретиться с мутировавшими тварями, существование которых ещё нужно было доказать, а в том, что через трое суток он будет свободен, и будет не один.

К этому времени Шайба, так же, провел разъяснительную беседу с Геной Барбосом. К концу диалога они оба были изрядно пьяны. К моменту ужина, весь отряд знатно накачался найденным в доме коньяком, но авторитет Шайбы от этого не страдал.

— Итак, пацаны, — начал главарь, — Делюга у нас будет общая, каждому плачу очень щедро, но плачу по индивидуальному контракту.

— Шайба, ты забыл прилепить погремухи нашим новым товарищам, — выкрикнул кто–то из старичков, — Тут без погремухи беда быстро прилетит или маслина, таков закон пятнашки.

— Тамбовский волк тебе товарищ — то ли не подумав, то ли спьяну, ляпнул в ответ Барбос.

Шайба на лету прикинул, что Гена из того сорта людей, которые выпив двести грамм считают себя непобедимыми. Порой эта черта характера им помогает в жизни, но не в этот раз.

На замечание Гены, раздался неожиданно громкий дружный смех головорезов. Да же Рома улыбнулся. Такую банальную пошлятину, наверное, и в тюрьмах уже не говорят, а судя по этой компании многие в них побывали.

— Пацаны, как назовем наших товарищей? — с небольшим акцентом спросил Дубок.

Новая волна смеха обрушилась на комнату, словно упавший шкаф. Банан колотил по столу надрываясь от хохота, аж захлебывался от своего пьяного гогота.

— Дак Барбосом назовем — вон того щекастенького, — выговорил кто–то из бандитов. — и снова волна смеха.

— В смысле? — соскочил со стула несогласный Гена.

— В коромысле, — ответил Банан — и снова, с синеющим от смеха лицом, принялся ржать.

— А этот? — указал кивком головы на Рому, большеголовый Шайба.

— Раз один — Барбос, то другой — Матрос.

Все бандиты, продолжая смеяться, одобрительно кивали. Вот так Ромкина злобная шутка с кликухой для Гены отзеркалилась и ему. Вот такой кармический бумеранг. На том бандиты и порешили — Гена Барбос и Рома Матрос. Шайба дождался, когда все просмеются, затем огласил задачи на завтрашний день:

— Добраться до схрона, забрать необходимое, по пути научить уму–разуму «Товарища» Барбоса и «Товарища» Матроса.

При слове «товарищ» веселье и смех почему–то опять продолжились.

— Что их так распирает от слова «товарищ»? — шепнул Рома пьяному Гене.

— Пережрали они, вот и угарают над нами.

Перед тем как уйти Шайба присел рядом с нами и дружеским тоном начал успокаивать:

— Не парьтесь насчёт новых погремушек. Прозвище оно не как фотография, скорее как киноплёнка. Кличка, как и человек, не может быть одна и та же всю жизнь. Кличка может измениться, всё зависит от человека и восприятия его окружающими. Но это не на всех распространяется, — деликатно скорректировал свою мысль Шайба. — Я тоже не всегда был Шайбой, но об этом мы поговорим попозже, а теперь мне пора отдохнуть.

Шайба удалился в отдельное помещение, остальные расположились на сон в самой большой комнате. Все спали на полу на обычных матрасах. Выпив Живчика, народ укладывался кто как считал нужным. Кто–то спал в боевой форме, кто–то беззаботно в майке и трусах. Распоряжений на этот счёт Шайба не оставил.

Но негласное правило Рома уяснил быстро, нельзя засыпать без глотка Живчика. Он был не только местным энергетиком, изготовленным из зелёных Горошин, но и успокоительным перед сном. Отпив Живчика, Рома–Матрос на миг снова ощутил прилив сил, отступили негативные мысли, снова захотелось жить, захотелось…

Дубок скомандовал:

— Отбой!

И свет погас…

Утро наступило с громким криком Дубка:

— Подъем, бродяги! Вставай и пой!

Все, не споря, начали шевелиться, зевать, потягиваться. Роме хотелось пить и предпочтительно Живчика. Такое желание было не у него одного. На его глазах боевой отряд начал употреблять алкоголь с Живчиком. Это было очень непривычно, когда народ начинает накачиваться с утра. Фляга с напитком гуляла по рукам. Рома так же отпил, не упуская возможности. С Живчика не наступило опьянение, наоборот, отпив, Рома почувствовал себя более собранным. Его нервозность сменилась успокоением.

Оттащив бельё и подушку в угол комнаты, как это сделали Два Д, Рома, прекратив зевать, подошел к зеркалу умывальника. На его руках не было синяков, сбитые в кровь руки были в полностью функциональном состоянии. Всё восстановилось, ткани регенерировали. Вчерашняя боль в колене и хромота после ДТП так же пропали.

— Твою мать, — как–то само вырвалось у новичка.

Большинство членов команды пренебрегли его словами, как и утренней гигиеной, несмотря на это, Рома, не теряя времени, наскоро умылся и начисто побрился. Зеркало дало возможность совмещать приятное с полезным, позволяя краем глаза понаблюдать за окружением. Рома остановил свой взор на другом новичке.

За последние двенадцать часов Гена — бывший водитель Авиалиний пребывал словно в своей тарелке, у него даже походка изменилась. Вышагивая, он чуть выбрасывал ногу, распрямляя колени. А в движениях рук появилась размашистость. Его уверенность очень быстро переросла в самоуверенность. Рядом с Ромой он вел себя надменно, то бросал косые взгляды в его сторону, то небрежно морщился. Какое–то время Гена ходил из угла в угол, будто набирался сил. За тем аккуратно подошел к Двухе и негромко спросил великана:

— Братан, подскажи, а ещё будут девчонки, такие как Анжела? — Барбос неконтролируемо облизнул губы, уточнил — Много тут таких тёлок, с которыми можно развлечься?

Двуха, снаряжавший патронами автоматный магазин, не оборачиваясь ответил:

— По–разному. Иногда улей радует бродяг. Баб так много, хоть с каждой медовый месяц гуляй, а иногда — кукиш покажет. Когда в бригаде есть хорошие сканеры, тогда дело идёт веселее и девчонок пощупать получается, и ништяков найти не проблема.

— А в этой бригаде, как тут с этим? — не унимался Гена Барбос.

— Пока неплохо, — Двуха не оборачиваясь пристегнул магазин к автомату и удалился на кухню.

Из комнаты Шайбы крикнул Банан:

— Барбос, Матрос, бегом сюда!

Салаги моментально бросили дела и рванули к начальству. Когда они пришли, Шайба тут же начал инструктаж. Банин в это время спокойно доедал тушенку из банки, каждый раз противно облизывая ложку.

— Так, смотрите сюда, каждому выдаю по смартфону. Слушайте и выполняйте в точности, как я скажу и без косяков. Включаем Вай Фай, ищем строку «Интернет–соединение», далее появится надпись «Неопределенный источник». Жмите «Подключиться».

Рома с Геной беспрекословно повторяли слово в слово.

— Далее включится фронтальная камера, видите отражение своей физиономии и кнопку «Войти»? Значит устройство вас распознало. Ну–ка читайте вслух чего там выскочило.

— У меня на дисплее появилась надпись «Матрос, добро пожаловать в меню», — сказал Ромка.

— Вот и чики–пики, теперь вы часть системы, далее жмите «Специальные возможности», нашли?

Там увидите список Характеристик:

Сила,

Скорость,

Выносливость,

Удача,

Восприятие,

Обаяние,

— Все свободные очки отправляйте на «Восприятие». Жмите и не думайте, пока за вас Шайба думать будет.

Мы сделали выбор, тут же последовала надпись «Внимание, Вы улучшили Восприятие +1».

«Теперь У Вас открыта возможность ощущать и отличать Иммунного от Зараженного, а также получать информацию об уровне участников, при условии, что их уровень ниже Вашего».

«Поздравляем, Вы достигли первого уровня Восприятия».

«Внимание, Вы улучшили Восприятие +2».

«У вас появилась возможность ощущать любых иммунных и низших зараженных на расстоянии 100 метров от Вас».

«Поздравляем, Вы достигли второго уровня Восприятия».

Сердце Ромы гулко стукнуло, ударом раскатившись по всему телу. В ту секунду, Матрос отчётливо осознал, что ощущает всех участников команды и знает точное расстояние до каждого, словно видит их на внутреннем радаре. Ещё он знает, что все вокруг намного сильнее и опаснее, чем это казались ему сначала. Выбранное восприятие открыло возможности, которыми он тут же стал пользоваться, не понимая как жил без них раньше.

— Ну вот, усекли как делается? — подняв подбородок, довольный собой, осклабился Шайба, — Любой смартфон поможет Вам прокачаться, если для этого имеются свободные очки, — пояснял Шайба, — А свободные очки добываются от боевых или специфически редких действий, классический вариант — цветные Горошины, добытые их мутантов. Это ясно? — риторически спросил Шайба, — Идём далее, теперь ловите приглашение на вступление в группу.

На экране новичков появилась надпись «Шайба приглашает Вас в группу «Тамбовские Волки».

Рома Матрос, нажал «да», не скрывая улыбки. Мало того, что к ним прилипли клички Барбос, Матрос, ещё и вляпались к каким–то Тамбовским Волкам. Теперь стала ясна причина вчерашнего застольного смеха, группировка имела ироническое название.

— Плевать, — подумал Рома, — Это всё мелочи. Контракт на 3 дня, а потом посмотрим кто есть кто.

Барбос немного покорчился и так же нажал «да».

Внезапно для всех Гена Барбос, успевший нахвататься блатоты за вчерашней бутылкой коньяка, и очень старавшийся сойти за своего, смело заявил большеголовому командиру:

— Бугор, а чего бы не прокачать «Силу»? Нафига мне эта дичь — «Восприятие»?

Шайба до этого смотревший в свой планшет, поднял глаза, немного растерянно посмотрел на Банина, за тем щурясь, потирая волосы на голове, молча уставился на Барбоса.

Не получив никакого ответа, Барбос продолжил наезжать на главаря:

— Братан, может в следующий раз «Силу»? Вон Двуха голыми рукам стены крошит. Он точно «силу» поднял, а не качал «восприятие».

— Нет, вы будете качать «восприятие», пока в абзац не упретесь! И не нужно сочинять велосипед! Просто выполняйте! — грозно ответил Шайба.

Снова опустив глаза в планшет, большеголовый продолжил спокойным голосом, словно не гаркал секунду назад на Барбоса:

— Далее найдите пункт «приоритетный навык оружия», жамкайте кнопку, где написано «огнестрельное оружие с зарядом до десяти патронов». Жмите не раздумывайте.

— А чего не пулеметы? — снова открыл свой рот Барбос.

Шайба выключил планшет, отбросил ненужный гаджет на диван. По–отечески строго сказал:

— Матрос сделай одолжение, позови сюда Двуху и Дубка!

— Не надо Двуху, бугор, я уже нажал, я сделал уже, — забормотал Барбос, размахивая смартфоном.

Матрос с опаской удалился, выполняя поручение главаря. «Два Д» радостно ввалились в помещение, ожидая новое шоу. После того как дверь в комнате была закрыта, каждый из присутствующих ощутил неприятную могильную тишину. Шайба злобно смотрел на всех и каждого. Улыбки быстро слетели с довольных лиц амбалов. Рома заметил, что в этом помещении нет окон, от чего ему стало душно, словно его заперли в серой бетонной коробке.

Заговорил Шайба:

— Давайте–ка ребятки, стразу разберемся, что бы в дальнейшем меня никто не перебивал и не пытался перепрыгнуть. Для Вас Барбосик и Матросик, я не бугор и уж тем более не братан. Для Вас я Шайба и ни как иначе. Для вас я командир, чьи приказы не обсуждаются. Вчера каждый из Вас — он указал пальцем на Гену Барбоса и Рому Матроса, — вписался в трехдневный контракт, Вы все вписались, — он указал на двухметровых бойцов.

***

Кроме Яны и Банана все члены группировки находились перед Шайбой. Они стояли напротив командира, практически, в шеренгу. Злобно сжав губы, Шайба достал красный маркер–фломастер, открыл колпачок, затем скомандовал:

— Дубок, выключай лампочки, считай в слух до пяти, а потом врубай свет обратно.

В комнате без окон погас свет… стало темно и первобытно страшно.

Что–то задело шею Ромы.

— Четыре, пять, — досчитал Дубок и зажёг в комнате лампы освещения.

Напротив отряда на том же месте, как и до этого, стоял Шайба, вместо фломастера в его руке блестела опасная бритва.

Все начали озираться друг на друга, в ожидании чего–то очень нехорошего. У всех на шее у артерии были поставлены маркером красные точки. А вот у Барбоса была прочерчена полоса через всё горло.

На всех собравшихся это произвело впечатление, в прочем, на каждого по–разному. Рома заметил, как Дубок, глядя на Барбоса, инстинктивно потирал свое горло, Двуха придерживал одну руку другой, скрывая от всех мелкую дрожь. Рома, не моргая, перевёл взгляд на Шайбу, пытаясь просчитать сколько шагов можно сделать за пять секунд. То, что сделал Шайба — такого не бывает, это невероятно. Не может такой крупный мужик так быстро и бесшумно перемещаться.

Не шевеля бычьей головой, Шайба заговорил:

— Так вот, Товарищ Барбос. Какой толк от силы если ты не можешь воспринимать, не можешь видеть, что происходит вокруг тебя? Хочешь быть сильным как тигр? Но по факту ты слеп как крот и глух как тетерев? — Шайба хотел добавить — тупой, как пробка, — но это было бы лишним, какой прок от нулёвки, которого запугали и публично обидели. Это могло породить излишнюю злобу, что не вписывалось в планы главаря.

Шайба поубавил стали в голосе, стал говорить чуть мягче, спокойнее:

— Барбос, тебе нужно научиться базовым вещам. Мы тебе в этом поможем, мы то же были нулёвками. Но что б более вопросов у тебя не было, а то вместо фломастера разрисую харю бритвой. Понятно?

— Да, босс, — проблеял, теряя голос Гена Барбос.

Несмотря на мирный голос Шайбы, в комнате по–прежнему веяло страхом. Даже огромные Двуха и Дубок, стояли бледные, словно провинившиеся пионеры.

— Перерыв 20 минут, потом приходите, продолжим ЛикБез, — Шайба откинулся в кресле, отпивая из фляги.

Из темноты все вышли с пустыми глазами, каждый думал о чём–то своём.

Рома стоял у окна и анализировал происшедшее: «Шайба уже второй раз проявляет сверхспособности. Ну не может он, в самом деле, телепортироваться? Или может?»

Таким талантам, как у Шайбы в команде явно никто не обладал. Все без исключения его боялись. Это означало, что у Ромы нет шанса его превзойти, если сказать точнее шанс бесконечно стремится к нулю.

— Гена, что ты думаешь?

— О чём ты? — ответил Барбос.

— Как от них слинять можно? Есть идеи?

— Ты придурь что–ли? — усмехнулся Гена, — Куда ты пойдёшь? На Север? На Юг? А жрать чего будешь? Или в качестве консервы Яну с собой прихватишь?

— Значит мы остаёмся?

— Чепух, нет никаких «мы», не втягивай меня в свои дела, ты усёк?

Прошли положенные 20 минут. Матрос и Барбос с опаской возвращались к Шайбе.

Матрос еле волочил ноги, пропуская вперёд Барбоса, последними зашли «Два Д».

Шайба был полон энергии:

— Пока есть время, постараюсь объяснить на пальцах для самых умных и одарённых, — главарь незлобно улыбнулся, глядя на нас, — Представьте лошадей, они бывают разных пород, надеюсь видели таких:

Тяжеловозы — сильные,

Скакуны — быстрые,

Карачаевские — выносливые.

Внимание, вопрос! — Какие лошади самые лучшие в долгом бою?

«Два Д» молча переглядывались, перетаптывались с ноги на ногу, не решаясь заговорить. Барбос, так и не отчистивший краску с шеи, стоял опустив глаза в пол, не желая ляпнуть чего лишнего, лучше молчать и слушать. Роме так же нечего было сказать. Он уже понял, что в этом прайде лучше не пытаться оспаривать доминантную позицию лидера Шайбы, он так же был безучастен. Так и не дожидавшись наших ответов Шайба сказал:

— Знатоки, время вышло. Правильный ответ — Лучшие в бою — те, которые могут выжить, а выживают наблюдательные! — и он засмеялся. — Чего не смеётесь? Шутку не поняли, она про восприятие, — Чёрт с вами, продолжаем…предположим вы дворовый паренёк, лет четырнадцати. Против вас выходит мужик весом 90 килограмм. Чем вы его сможете ушатать? Ведь шанс есть. Вот варианты: порезать двумя лёгкими кухонными ножами или двуручным мечом, который вы не сможете поднять, в силу возраста.

Шайба прошёлся, глядя на реакцию подчинённых.

— Ножами легче будет, — сказал Рома, стараясь избавится от напряжённой тишины.

— Правильно, Матрос! Сейчас вы слабы. Вам до Двухи и Дубка качать свои навыки годами придётся, но есть хитрость, как вы поняли секрет в восприятии.

Было понятно, что сейчас главарь доволен новичками, «Два Д» нервно выдохнули. Всё, что говорил Шайба, касалось Матроса с Барбосом. Ученики слушали, будто боялись упустить важное слово, а вдруг Шайба решит после уроков устроить смертельный экзамен? Следующие его слова будто подтвердили худшие опасения:

— А Вы мне нужны с нормальным навыком через два дня. Прокачаетесь не так — Вы трупы! — посерьёзнел, — Есть очень много новичков, которые пытаются открыть все навыки равномерно. Они не понимают, что не может один человек и на скрипке играть, и отбойным молотком работать. Не бывает жирафов с крыльями, как не бывает и бесплатного сыра. А вот научить базовым навыкам можно любого. Короче говоря, все базовые навыки сами улучшатся до первого уровня, без Гороха и Жемчужин. Пройдешь десять километров в этом мире и тут же станешь сильнее на единицу. Пробежишь с рюкзаком — станешь выносливее на единицу и так далее. А вот второй уровень, хоть забегайся и запрыгайся, без Жемчужины никак! Всё, я закончил, дальше мозгуйте сами, — Шайба отвернулся от нас, садясь в свое кресло. — Банан, принимай командование, мне нужно передохнуть.

Банан, он же Банин, всех построил в линию, сейчас его интересовала не наша опрятность и выправка. Он провёл очередной инструктаж по тому, как передвигаться в лесу и кто за кем идёт. Закончив, он вручил снаряжение. Матросу, Яне и Барбосу выдал рюкзаки с комплектом защитной формы и берцами. Яну отправили переодеваться в отдельную комнату, чтобы не срывать боевой настрой у бойцов. Роме вернули двустволку и четыре пулевых патрона в придачу. Барбосу дали старый пистолет Макарова с восемью патронами. Яне ничего не полагалось, она шла в середине строя безоружной. Рома подумал, что это правильное решение, он и сам бы не доверил оружие барышне.

Матрос повертел свой родной дробовик. На его старом ружье ранее была сделана памятная гравюра с инициалами У.Р.А. Усольцев Роман Алексеевич. Сейчас там любовалась надпись ДУРА, кто–то из Тамбовских волков дорисовал букву Д, выцарапав дополнительную букву каким–то гвоздём. Когда Матрос начал удивленно крутить головой, взглядом разыскивая шутника, от Двух Д начали вырываться дружные смешки. Из чего следовал вывод, что это коллективное творчество и ничего с этим не поделать.

Смешки прервал Банан, быстро подходя к окну:

— Атас, два Пустыша ползут.

— И точно, — вырвалось у Матроса.

Он только что, со ста метров ощутил медленное приближение двух объектов. Это было новое чувство, выражалось как слабое предчувствие, он словно уловил невидимые до этого волны. Рома не был до конца уверен, если бы догадку не подтвердил Банан, чей дар был более прокачан. Это вполне логично, неизвестно сколько он тут уже обитает.

— Ща их размолотим, — сказал Двуха.

— Это сделают новички, — Банан унял прыть двухметрового бойца.

Вся группа вышла на улицу встречать противника.

Для Матроса с Барбосом предстояло боевое крещение. Задача простая — разобраться один на один с Пустышами — низшими, начальными формами мутации.

Банан скомандовал:

— Матрос, ты вали того, что слева, Барбос правого. Сейчас посмотрим насколько вы косорукие.

Новичков, не церемонясь, вытолкнули вперед и начали подбадривать выкриками:

— Ша его! А то за руку укусит, — с угаром, вопил кто–то сзади. По голосу Матрос определил, что это был электрик Двуха.

— Веслом его, веслом, — орали члены отряда.

Веслом на местном жаргоне называли двуствольное ружье. Это было понятно громоздкое и неповоротливое, с толстым деревянным прикладом, весло и есть.

Матрос не спешил действовать, разглядывал приближающуюся опасность:

— Идут не особо быстро, рожи страшные. Таких и кувалдой расшибить не сложно, а может даже и прикладом. Но ружье нужно поберечь. Рядом раздались выстрелы из пистолета Макарова. Палил Барбос. Выстрелил целых пять раз, прежде чем завалил своего Пустыша. Рома Матрос прицелился и с легким волнением нажал спуск, точно попав в голову мутанта с десяти метров. Выстрел был удачным, ружьё не подвело.

Негромкое рычание заторможенных мутантов стихло.

— Эээ, Барбос, а ты чего такой расточительный? — выкрикнул кто–то сзади, — Дальше ведь с тремя патронами потопаешь. Руками отбиваться будешь, — и снова гогот.

У бандитов был прекрасный повод для смеха над новенькими. Попав в Улей с перезагрузкой кластера, каждый Иммунный получал на непродолжительное время деградацию умственных и физических способностей — откат, который вкупе со стрессом от новых обстоятельств сильно затруднял им жизнь. Глупые поступки были нормой среди нулёвок, которые не могли остаться без издевательств и подколов со стороны скучающих профессионалов.

— Оба двое, идите искать Горох, Пустыши вас ждут, — скомандовал Шайба.

Подойдя к неподвижным телам, новички стали внимательнее присматриваться к уродцам. Матрос так удачно попал медленному мутанту в голову, что пулевой выстрел двенадцатого калибра ничего не оставил, кроме разбрызганной по деревьям крови.

— У моего нет головы, где искать теперь? — продолжал подтупливать Рома.

Жертва Барбоса лежала неподвижно, раскинув в сторону руки, голова выглядела целой, хоть и противной от следов начавшейся мутации.

— Изучайте того, что с головой, куда теперь деваться, смотрите не подеритесь — смеялся Шайба.

Матрос с Барбосом достали ножи. Не зная, за что схватится, Барбос начал отрезать Медляку голову.

Сзади под смех бандитов, произнес Банан:

— Может тебе топор выдать? Чего ты жмура как колбасу режешь? Ты ему еще тапочки с ногами отпили, вроде они у него не плохие — фирменные.

Отставив отрезание головы, Матрос продолжил противную работу за недоумевающего Барбоса.

Он схватил нож и стал нервно долбить рукояткой по голове мутанта. Череп трещал, но не поддавался. При каждом сильном ударе из глаз Пустыша вытекала мутная желеобразная масса.

Головорезы вновь ухахатывались.

Двуха не сдержался и крикнул:

— Сильнее бей, что ты как баба малахольная.

Рома с обидой нанёс последний удар, вложив в него остатки сил.

После которого один глаз Пустыша вылетел из корявой черепушки, повиснув на глазном нерве.

Концерт прекратил Шайба:

— Вырезать нужно. На затылке шишка. Вам же балбесам вчера про это рассказывали. Кончайте цирк, а то ещё кого принесёт.

Матрос, всё вспомнил, тут же повертел уродливую голову убитого мутанта, нашёл шишку чуть выше затылка. Мерзкая кожа на затылке подалась легко, разошлась без особых усилий. Внутри находилась субстанция на вид, как вата — белая нитеобразная. От контакта с кислородом вата начала ссыхаться, испарясь на глазах у Ромы. За секунду, оголилась пустая затылочная полость мутанта, которая была размером с грецкий орех.

— Пустой, — произнес Барбос.

— Да ты что? Не может быть, что быть чтобы у пустыша в наросте пусто! — смеялся в ответ Двуха.

Очередное озарение. Нулёвкам стало ясно почему бандиты звали медленных мутантов — Пустышами. Чем меньше мутация, тем ниже вероятность добычи чего–то полезного.

— Падла, — Барбос злобно пнул мутанта.

***

Матрос и Барбос вернулись в строй. Банан тут же забрал у них оружие:

— Позже верну, не переживайте.

Покидая дом, группа удалялась в неизвестном направлении, никто не оборачивался, и не скучал по жуткому дому в подвале которого так и остались два трупа.

— Дубок, мы пока топаем, расскажи молодежи за патроны и рацию, — скомандовал Шайба, — Банан включай «глушилку», — продолжал раздавать указания Главный.

Интересно, что за глушилка? Вероятно, заглушает нашу речь и топот, — логическое утверждение мелькнуло в голове у Ромы Матроса.

— Смотрим и слушаем сюда, тормознутые Нулёвки, — с акцентом заговорил Дубок.

Он часто их так называл, считая их мелкой ненужной сошкой. Он бы с огромной радостью размозжил им кости, будь его воля. Но склонность к уничижению других, останавливало лишь присутствие Шайбы.

«По истечению контракта, нужно будет как можно скорее и незаметнее уходить с Яной подальше от этой шайки». — подумалось Ромке Матросу перед тем, как Дубок вновь открыл свой рот.

— Вот Калаш калибр 5,45 — зовётся «пятерка», — продолжил Дубок, доставая и показывая разные патроны, — Вот патрон от Калаша 7,62 — в Улье зовётся «семерка», а это — 308 калибр, — в народе «восьмёрка». Ну и «весло» — как уже все поняли, так называют все дробовые перделки, хотя в упор они очень хорошо бабахают. Всё что выше «восьмёрки» — это «крупняк», обычно это всякие разные пулеметы. Ну и моё любимое — гранаты, из называют «Ф–ками» или «Лимонками». Есть еще разные редкие калибры, но это для всяких упоротых снайперов, — Дубок смолк, опасаясь, что ляпнул лишнего, но реакции от командования не последовало.

Затем он положил смартфон на землю, гаджет засветился активировавшимся экраном, показывая, что заряжается батарея, хотя никаких проводов не было. Это было очередное чудо и загадка этого мира. Земля обладала какой–то электрической индукцией, вероятно такую и пытался открыть Никола Тесла. Или открыл, но это в прошлом, а здесь это сбывшийся удивительный факт.

— Не думайте, что так можно запитать многоэтажный дом, такое работает лишь на небольших потребителях.

— Теперь про территорию! Нэшинал Географик! — скомандовал Глава.

— Тут земля кусками ложится друг на друга, всё сшито, как кожаная куртка из кусков бараньей кожи. С белым дымом и вонью тут обновляются соты. Некоторые быстро меняются, те, которые надолго остаются — называются Стабильные или «Стабы». На них находятся крепости и штабы с поселениями — если есть Жемчужины — вас там хорошо встретят, а если нет, я бы не советовал соваться с пустыми руками.

В лесу достаточно безопасно, если костры не жечь. Большие монстры сюда не лезут, застревают между деревьями, а мелкие слишком тупые, башкой в деревья втыкаются и спотыкаются о кусты часто. Те, что к дому вышли — редкий случай.

— Ага, из–за таких редких случаев и гибнут опытные ходоки, — добавил Банан.

— Короче, тут всякое возможно, поняли Нулёвки? — Закончил Дубок.

Новички помотали головами.

— А ночью куда деваться? Если не удалось дом найти. — спросил Рома.

— Ночью ходить по этим землям то же можно. Обычные монстры так же плохо видят, как и мы. Хотя бывают исключения, — дополнил, низким голосом, главарь, опережая вопрос Матроса.

Дальше все шли в тишине. Напряженно крутили головами по сторонам, опасаясь незваных гостей. Первая стадия прокачанного восприятия позволяла Матросу ощущать тварей за 100 метров, но он всё еще не привык к этому новому навыку, не понимал, как им пользоваться, не умел.

В какой–то момент дорога показалась бесконечно долгой. Нулёвки шли, глотая воздух ртом. Матрос с Барбосом, сильно удивлялись, завидовали выносливости и силе впереди идущих мужиков. Новички оба были в поту, еле шли, переглядывались, видя лишь уставшие, обвисшие лица дуг друга. Группа уже три часа шла по лесу быстрым шагом и казалось это никогда не закончится. А «Два Д» передвигались без единой испарины, да еще и каждый нёс за плечами по огромному рюкзаку.

Как будто Шайба услышал пыхтения нулёвок и решил сжалиться:

— Стоп, — подал он сигнал жестом поднятой руки, — показал на Барбоса, подозвал его ладонью.

— Ну, что Барбос чуешь что–нибудь?

— Даа, — протянул тот.

— И что же?

— Консервами пахнет.

— Ну дак веди, туда, где пахнет, — снова заулыбался во всю пасть большеголовый.

Барбос шёл, не глядя под ноги, неизвестно чем ведомый, затем остановился на ничем не приглядном месте:

— Тут запах.

— Тогда копай!

Ему кинули лопату.

— Там чо? Нулёвка схрон нашёл? — заговорил с акцентом Дубок.

— У него дар такой, он мясные продукты умеет вынюхивать, — скорректировал догадку Шайба.

— Ну ты в натуре, Барбос! — дивился Двуха.

— Привал, братва, это и есть наш схрон, — сказал Шайба, удостоверившись, по своему планшету, убедившись, он сбросил рюкзак с плеч.

Барбос ловко орудовал небольшой туристической лопатой, углубляясь в землю. Из почвы стали появляться стальные банки с консервами. Потом стальные коробки с патронами, и два огромных деревянных ящика, в придачу к каким–то свёрткам.

— Дубок, Двуха, — открывайте подарки от Улья.

Все уже стояли полукругом и с любопытством смотрели на причудливый клад.

Разбив ящики, татуированный Двуха прокомментировал:

— Вот это мы ща повоюем.

Из огромных деревянных ящиков были извлечены два пулемета МГ–42. Смертоносное оружие Германии, времен Второй мировой войны. В народе они назывались — «циркулярной пилой Гитлера» за возможность стрелять со скоростью до 1500 выстрелов в минуту, на дальность до одного километра. Один пулемёт достался Дубку, другой Двухе. Только у этих верзил был соответствующий навык. Только эти двое располагали силами таскать эти тяжелые машинки. Как бы новичкам не хотелось, но с такими игрушками им не справиться.

— Банан, иди выбирай свои любимые рыбные консервы, ты же без фосфора жить не можешь. — невольно или специально раскрыл чужой секрет главарь.

Вот и прояснилась ситуация. Для поддержания даров, каждому нужно что–то особенное. Банану–Банину была нужна рыба. Это каждому стало очевидно, судя по тому, как он жадно на неё набросился. Глотал совсем не жуя.

Каждый получил очередную пайку, народ расслабился, словосочетание главаря: «Банан иди есть Рыбу», придало Роме небольшой импульс радости, что немного скрасило всю эту смертельную прогулку.

Матрос поедал консервы не самыми чистыми руками, но с очень хорошим настроением и аппетитом. После перекуса из оставшихся треугольных свертков были извлечены четыре пистолета — два «ТТ» и два «Кольта 1911». К ним прилагались мешочки с патронами.

Яна всё это время вела себя очень покладисто и мало болтала. Она не раздражала как Анжела. Не женщина, а клад.

Может она всё еще была в шоке от происходящего, а может по природе такая тихая и скромная? Разбираться с внутренним миром девушки сейчас не имело смысла, главное, что к ней никто не лез, не цеплялся. Им, вероятно, запретил большеголовый. И они его боялись. Каждый в банде знал, что эту красивую девчонку Шайба приписал к Матросу. Вот и не осмеивались да же смотреть в её сторону. Но что, если главаря вдруг не будет рядом, вдруг его сожрут мутанты? Что будет тогда? От этой мысли спёрло дыхание. В такие моменты, когда волнение захлёстывало и напрочь овладевало мыслями, Рома брал в руки что–нибудь мелкое, теребил, сжимал, комкал. В этот раз сухая веточка заняла место в его руке, выполняя роль нехитрого релаксанта. Контроль над чем–то, хоть над малой лесной деревяшкой — это уже что–то. Пожалуй, не стоит унывать, ведь сейчас у него есть гарантированное право на Яну. Главное не выпускать это из рук, не растерять. Рома прервал рассуждения, отбросил переломленную веточку, приняв данную действительность за отправную точку…

На протяжение перехода, Яна не отворачивалась и не отвергала Рому. Когда на больших ухабах Матрос подавал ей свою руку, она покорно бралась за неё. Она делала это так спокойно и уверенно, словно они гуляли тут не первый раз.

От этих мелких прикосновений ему становилось спокойно и тепло на душе. Она определённо нравилась ему всё больше и больше, что добавляло уверенности в завтрашнем дне.

Сейчас на привале, Яна находилась рядом с ним. Когда все консервы были съедены, по кругу пошла гулять фляга с Живчиком. Все жадно пили живительную влагу, ноги и руки вновь наливались силами, в отряде начались непринуждённые разговоры:

— Сейчас бы караван встретить, а ещё лучше передвижной бордель, — довивая последний глоток, сказал Двуха.

— И желательно, бесплатный, ведь все свои Жемчужины, ты сожрал, — заместитель отряда сказал это не просто так, недвусмысленно напомнив о положенном суточном вознаграждении.

— Закончили болтовню, сам знаю, что пора принимать витамины, — главарь Тамбовских Волков не стал полагаться на Банана, не посчитав за большой труд, сам вручил кругляши цветных Горошин, полагавшиеся каждому по его индивидуальному контакту.

Закончив обход, присел к Матросу с Барбосом, дал по красной Жемчужине, приказал достать смартфоны:

— Так, ребяты, принимаем, запиваем и жмём кнопки, которые я скажу. Конечно, если вы не передумали? — Шайба посмотрел в глаза новичкам, закидывая один из кругляшей себе в рот.

На этот раз у Барбоса не возникло желания пререкаться. Он запил положенное и молча приступил к выполнению приказа.

Матрос достал смартфон, тот, привычно, распознал лицо хозяина, выдал ожидаемую надпись: «Матрос, добро пожаловать в меню».

«Вы прошли первые 10 километров в новом для Вас мире. Вам начислены дополнительные очки, полную информацию можете посмотреть в подпункте «Статистика».

Шайба беззвучно навис над новичками, только, что сидевший рядом, он друг оказался за спинами новеньких бойцов:

— Напоминаю, все свободные очки на восприятие, жмите, не раздумывайте.

Не пререкаясь, они выполнили указание. Тут же последовала надпись на дисплее Ромы:

«Внимание, Вы улучшили Восприятие. Общий уровень Восприятия +3».

«У Вас открыт новый навык, увеличивающий на пятьдесят процентов характеристики огнестрельного оружия с магазином до 10 зарядов».

«Внимание, Вы улучшили Восприятие +4».

«Общий уровень Восприятия равен 4».

«У Вас открыт новый навык — скрытая пространственная ячейка, размером 18 на 18 сантиметров, шириной 4 сантиметра».

Матрос, оторвавший взгляд от экрана, вновь ощутил внутри себя изменения, прокатившиеся по телу невидимой волной. Он хотел начать расспрашивать окружающих, про надписи в смартфоне, но его опередил Барбос.

— А можно узнать, что такое «скрытая ячейка»? — спросил он вполголоса у Шайбы.

Не нагнетая лишнего беспокойства, на и так поникших нулёвок, Шайба, не меняя наставнической позы, принялся методично разъяснять:

— Ячейка — это такой неприкасаемый персональный сейф в банке. А скрытая — это значит, что её никто не видит. Скрытая ячейка — это ваш персональный тайник, он как внутренний карман пиджака, в который никто, кроме хозяина не может залезть. Засовывайте туда, что хотите, хоть игрушки из магазина для взрослых туда пристраивайте, лишь от них был прок.

— И куда совать? — растерянно спросил барбос, удивляясь.

— Игрушки их секс–шопа? — улыбнулся Шайба.

— Да, нет, где этот карман располагается?

— Держи, — Шайба протянул зажигалку, — Попробуй, закрой глаза и доверься инстинктам, спрячь.

Барбос сосредоточенно шарил подмышкой, в итоге разжал пальцы, выпустив зажигалку.

— Видишь? Всё получилось. Советую прятать туда всё, что может сгодиться как оружие. Лишним никогда не будет. Особенно прекрасно, что всё содержимое ячейки остается с вами после смерти в следующем перерождении — в респауне.

— В каком ещё перерождении? Мы что бессмертные? — с отвисшей челюстью, спросил Матрос у Шайбы, полностью перебивая Главаря.

Тот, не шевеля своей бычьей головой, обвел нас глазами, вздохнул и на выдохе продолжил речь:

— Почти. У вас ограниченное количество жизней. В Улье статистика смертности, как у мошкары в разгар лета. Дохнут ходоки со скоростью звука. А порой и беззвучно от оружия с глушителем. Каждое перерождение происходит очень индивидуально, да же не спрашивайте, как это работает, я не отвечу. Этого никто не знает.

— А сколько у нас жизней? — Матросу на миг стало безразлично на строгость командира, да и диалог уже закрутился, было бы глупо не получить побольше информации. Не каждый день узнаешь, что у тебя несколько жизней.

Шайба не был возмущен, он, понимая важность этих новых знаний, по–отцовски размеренно ответил на вопрос:

— А вот тут Улей приготовил индивидуальный сюрприз. Каждому из нас отсыпана своя щепотка перерождений. Не советую ими разбрасываться, берегите свои жизни, если не идиоты.

У Матроса было ещё много вопросов, но по отрицательному мотанию головы главаря и его останавливающему жесту ладони, стало понятно, что лучше перенести свои расспросы на потом.

Шайба, убедившись, что его слушают, продолжил:

— Теперь, у вас есть возможность привязать к себе оружие, оно так же появится при респауне, но не в руках, а сотнях метрах от вас, — он указал как найти эту информацию в меню смартфона. Матрос сразу привязал к себе двустволку Иж–12.

— Молодец, быстро догадался. Теперь мирная жизнь закончилась, хотите, прогуливайтесь во весь рост, удивляя местную фауну — валяйте, тут много голодных мутантов, а хотите пожить по дольше, тогда не отсвечивайте, маскируйтесь. И если придётся прятаться и ползти по грязи, то у вас есть выбор. Который соответствует правилам любого животного мира: не можешь победить — выживай как умеешь.

Тут же выяснилось, что ячейка у Барбоса чуть больше. Пусть ненамного, но больше. Он так же прочитал сводку вслух:

— Больше ячейка — больше вещей, а значит выше шанс пережить мелкоячеистых, — небольшое преимущество над Матросом его очень грело, вроде мелочь, а приятно.

Матрос, не отвечая, повторил трюк с зажигалкой. Теперь многое стало ясно.

Именно наличие ячейки объясняло то, почему Шайба всё еще жив, а не ограблен этой бандой, ведь взять будет нечего, всё припрятано внутри. Хотя никто точно не знал, что их объединяло. Матросу стало очень интересно, что могло храниться в ячейке у Шайбы. Не с целью грабежа, а с целью намного проще — перенять полезный жизненный опыт.

— А как это всё работает и почему? — всё же спросил Матрос, убедив себя в важности этого вопроса.

Барбос сосредоточился, также прислушался, ожидая ответов. После тёмной комнаты он предпочитал больше слушать, чем говорить.

— А как чёрная материя и чёрные дыры работают в космосе? — риторическим вопросом ответили Шайба.

На это ни у кого из нулёвок не было ответа, они молчали.

— Вот и я не знаю. Работает и всё тут.

***

На привале Двуха и Дубок занимались теми делами, что им поручили, разбирали и проверяли работоспособность найденного оружия.

Немного передохнув, грузный Шайба приблизился к Матросу:

— Ты ещё не нащупал свой дар, юноша?

Не получив ответа, Шайба толкнул Матроса за локоть, и вручил ему тонкую пластинку. Это была жестяная крышка от одной из консервных банок.

— Сделай–ка из неё маленькую игрушечную тарелочку, для кукол. Помнишь, в детстве, у девчонок такие были.

— Это как? Как? Я не умею.

— Закрой глаза, и мни как пластилин, — Шайба улыбнулся, своим фирменным ожесточенным оскалом.

Не понимая, что нашло на командира, всё–же не осмеиваясь перечить, Матрос со вздохом закрыл глаза, трогая жестянку:

— Ах ты ж, ёлки–палки!

В руках Матроса железка послушно изгибалась в тарелочку требуемой формы.

— Ты Матрос — «металлист», а Барбос — «консерватор», — заржал Шайба от удачной шутки. — Ты художник по металлу, а Барбос специалист по вынюхиванию еды. Не скажу, что это лучшие навыки, но бывают более бесполезные дары Улья. Так что радуйтесь, считайте повезло. Я Ваши способности сразу срисовал.

— С Барбосом понятно, но я ничего не делал, консервы не находил, железо не гнул,

— Припомни, тогда в подвале, как ты умудрился кольцо у наручников порвать? То–то же, а я заметил. Кольцо не просто так лопнуло — дар сработал.

Матрос приподнял перед собой тёплые руки, продолжая комкать и расправлять жестянку по своему усмотрению. Постепенно теряя контроль над металлом, он бессильно выронил гнутый кусочек железа. Рома, вдруг обессилел, энергии не стало хватать да же на сжатие кулаков.

— А вот и откат. Постарайся первое время не частить с даром. И не свети им перед кем попало. А теперь иди и поищи в настройках, характеристики своего нового умения. Пригодится ещё не раз.

Изучая, Матрос узнал, что откатом называлось время нужное на восстановления сил для повторного использования дара. Срок отката напрямую зависел от размера металла, его плотности и расстояния применения. Чем больше надорвёшься, чем дольше будешь восстанавливать силы. В этом была логика и линейность.

— Хм, то есть я могу делать металлические поделки и прятать их в скрытой ячейке. Ну да, теперь я — гроза винтов и гаек, повелитель пустых консервных банок, — сказал вслух Матрос, немного расстроившись.

— Ещё можешь изготавливать копии ключей, — засмеялся глава шайки. — Не благодари за бизнес идею, — и опять смех.

Рома почувствовал, что плохо соображает, не так, как раньше:

— Как долго новенькие тормозят?

— Скоро отпустит, обычно за сутки мозговая активность восстанавливается, не переживай, малец, недолго осталось.

Шайба закончил с нулёвками теоретическую часть, переходя к практике. К тому времени «Два Д» наполнили несколько пистолетных магазинов патронами.

К дереву на расстоянии 10 метров были поставлены пустые коробки от пулеметов. Матросу и Барбосу предстояло отстрелять по 250 патронов каждому. 125 из Кольта и 125 из пистолета Токарева.

— Слушайте и выполняйте! — рявкнул Шайба, — сейчас Вы прокачиваете пункт «огнестрельное оружие до десяти зарядов». Сразу скажу — это не самый лучший выбор для опытного бойца, а для желторотиков — это то, что надо. Пожалуй, лучший стартовый навык. Ведь по сравнению с луками и арбалетами пистолетный навык можно прокачать намного быстрее, совершив сотню выстрелов. Научится стрелять из пистолета так же займёт меньше времени, пистолет проще. Освоить стрельбу из оружия шестнадцатого века на это у вас точно не хватит терпения. Да где найти столько стрел? Не самому же их пол дня вытачивать? А потом ещё пол дня собирать после выстрела, бегая по кустам.

Конец ознакомительного фрагмента.