Усену: Дорога к Телецкому озеру. Цикл «Усену». Книга Первая

Сергей Маркелов

Услышь меня, о, ЧЕЛОВЕК,Считающий себя венцом природы!Себя ты мнишь выше остальных живых существ,Нашу жизнь ты ни во что не ставишь!Мы для тебя лишь пища и добыча.Готов забавы ради охотиться на нас!О, ЧЕЛОВЕК, забыл ты, что, как и мы,Ты часть живой природы!Как мать свою обязан чтить ее,Но вместо этого – ее ты губишь,Ты губишь нас!Тем самым губишь самого себя…

V Рассказ Охвы

«Давно это было, лет как шесть-семь назад. Эта была моя вторая весна. Я был еще совсем молодым, глупым и неосторожным. Жизнь казалась беззаботной, будущее рисовалось в радужных красках…

Все произошло здесь, в этих местах. Находясь в поисках нового жилища, я наткнулся на эту пещеру, хорошо спрятанную и защищенную от лишних глаз. Вокруг рос многовековой кедровый лес, и я здесь обосновался. Пищи было вдосталь, а хищники меня не донимали.

Все началось весной, когда зелень только еле проклюнулась, и все вокруг пахло и благоухало.

Одним прекрасным утром меня разбудил непонятный шум, похожий на рев горного водопада. Не понимая, что случилось, я выбежал из пещеры как угорелый. Боясь приблизиться к шуму, я жил несколько дней в страхе. Дни проводил в пещере, и лишь ночью, когда шум смолкал, выходил на охоту.

Так длилось несколько дней, пока шум и рев не приблизился совсем рядом к пещере. Тогда я не выдержал и бросился из нее бежать. Выскочив из нее, я был ужасен увиденным — целой полосой от предгорья до горизонта, лес был полностью уничтожен.

Отыскав безопасное место, я стал наблюдать за округой. Деревья продолжали падать и падать. Вскоре рев затих и из лесу вышел человек, за ним еще и еще. Взяв в руки топоры, они принялись обрубать ветки. Перепугавшись, я бросился бежать в оставшийся нетронутый лес.

Но был оглушен новыми звуками. Некоторые из людей, устав от работы начали охотится. Я угодил прямо им под ружья. Я был чуть не убит, но пули пролетела мимо. Упав на землю, я притворился мертвым. Грубые человеческие руки схватили меня и бросили к остальным убитым животным, которых было ни счесть. Меня сковал страх. Я мог убежать, но не смел. Жизнь для меня казалась мукой в те моменты.

Человек нес меня долго, пока не пришел к странным сооружениям, возле которых толпились другие люди. Он вытряс нас из мешка и раскидал на земле, позвав остальных. Начался дележ добычи. Каждому досталось по два — три убитых животных.

Меня положили рядом со срубом. Хозяин новой шкурки, довольный дележкой, ушел работать. Оставив меня и еще несколько зверьков, под палящими лучами солнца. Так я пролежал несколько часов.

Ближе к вечеру к лагерю прибежал еще один человек. Он кричал и показывал в сторону реки. Через некоторое время приехал человек, перед которым все делали вид, что боятся его. Он осматривал все вокруг, общался со всеми, но не мог достичь поставленной цели. Собиравшись уходить, он заметил браконьерскую добычу. Подойдя вплотную к месту, где лежал я, он начал ощупывать всех. Меня он ощупывал дольше и тщательнее остальных. Потом взяв нас, причем меня в другую руку. Он начал кричать на лесорубов, но все отнекивались. А так как других убитых зверей он не нашел, человек пошел в горы, чтобы оттуда осмотреть всю местность.

Забравшись в горы, он занял один из выступов и начал разводить костер, что-то повторяя себе под нос. Закончив, он поднял меня с земли, и начал массажировать спину, стараясь привести в чувства. Но я, так был напуган, что оцепенел. Тогда человек вынул из кармана кусочек мяса, насадил его на полочку и слегка разогрел под огнем. От столь вкусного запаха, я не стерпел и потянулся за кусочком. Человек начал гладить меня, и подкармливать мясом.

Удивительно, но чувство страха ушло само собой, его руки словно вытянули из меня все опасения.

Начинало темнеть. Костер угасал. Человек осторожно положил меня на землю, и со словами:

— Беги, малыш, — погладил меня на прощание.

Я тут же нырнул в ближайшие кусты и притаился там.

Человек забрал с собой двух убитых животных и начал спускаться вниз.

Почувствовав, что он ушел, я вышел из кустов. Мне вдруг стало очень одиноко, и страх понемногу возвращался. Мигом я помчался в свою пещеру. Добежав до нее, я убедился, что людей здесь нет, и нырнул внутрь.

На следующее утро я был разбужен все тем же треском и грохотом. Не спеша, аккуратно я вышел из пещеры, но людей поблизости не оказалось. Звук доходил из другой части леса, вдали от гор. Решив, что хоть ненадолго, но они оставят эту часть леса в покое, я решил немного поохотиться. Обойдя всю округу, я не смог обнаружить, ни одну добычу, ни одного животного существа. Одолеваемый чувством голода, мне пришлось отдалиться от дома.

Вдруг я услыхал повторяющий звук, который приближался с очень большой скоростью. Не успел я опомниться, как на меня вылетела из кустов собака, верный помощник человека в его страшных деяниях…»

При этих словах Усену всего передернуло. Он вспомнил этих страшных существ, лишенных всяких чувств сострадания и жалости к тем, кому не посчастливилось стать объектом их преследования.

Охва заметив его невольную дрожь во всем теле, все прекрасно понял. Не желая бередить его воспоминания лишними вопросами, он продолжил:

«Я метнулся бежать. Погоня была не долгой. Не успел я пробежать и сотни шагов, как земля подо мною исчезла. Я кубарем упал в яму, вырытую для ловли зверей. Быстро встав на лапы, я хотел вскарабкаться, но на середине пути был отброшен звонким лаем собаки, которая принялась бдительно меня сторожить, и звать хозяина.

Хозяин не появлялся. И собака все лаяла и лаяла. Это было просто ужасно… Сидеть в яме и ожидать своей неминуемой погибели.

Не знаю, сколько прошло времени, я тогда потерял ему счет, но вдруг собака перестала лаять и начала рычать. Затем послышался резкий стон, и в яму упала толстая палка. Собака, проскулив, убежала прочь.

Послышались шаги. Они приближались медленно, с каждым новым, мне становилось все хуже и хуже. Когда человек подошел, и показалось его лицо, я был очень удивлен. Это был мой вчерашний спаситель. Он спустился, взял меня на руки, и вылез. Осмотрев меня на свету, он удивился не меньше моего.

Не выпуская меня из рук, он пошел осматривать лес. После несколько чалов осмотра, он поднялся на тот же выступ, что и вчера. Развел костер, и начал со мной говорить:

— Посмотри! За несколько дней они уничтожили, то, что росло и процветало много веков. Это уже не восстановить… Все, что мне остается — это сидеть здесь и наблюдать. У них есть все: бумаги, разрешения, техника, люди, но у них нет сердца, нет совести, нет жалости! Наш общий дом уничтожают паразиты, — при этом он посмотрел на меня.

— Ну что же это я, сдался? Ну нет, не на того напали! Я уберу их отсюда, это я тебе обещаю!

Человек замолк и начал пристально смотреть на поваленные деревья, и все осмысливать. Вдруг он воскликнул:

— Друг мой, я придумал. Но мне понадобиться твоя помощь. Завтра мы с тобой заглянем к лесорубам. А пока я тебе все объясню.

Весь вечер он объяснял мне, что да как. Я мало что понимал из его запутанных речей, что он вел то со мной, то сам с собой. Но сердце подсказывало, что ему можно доверится.

Рано утром, проснувшись от звука пил, человек и я привели себя в порядок. Человек меня взлохматил, распушил шерсть, испачкал грязью, и посадил на меня несколько колючек.

В таком виде он взял меня на руки, и направился в сторону срубов лесорубов. Крадясь через лес, человек дошел совсем близко до них. Видно стало, как некоторые из них, только собирались на работу.

— Теперь твой выход. Тебе надо лишь пробежать через весь лагерь. Беги!

Почувствовав под собой землю, немного постояв, я направился к срубам. Но страх меня остановил. Я встал как вкопанный, еще не выйдя из кустов. Мысли путались, я боролся с собой, со своим страхом. Наконец я решился и побежал. Оказавшись на открытой местности, я не сразу был замечен. Лай собак, привязанных на цепи, заставил людей заметить меня.

— Смотри-ка это барсук, — сказал один лесоруб.

— Какой-то он худой.

— Ни че, на завтрак сойдет. Где мое ружье? Подай-ка!

Один лесоруб, вынес из избы ружье, а второй начал прицеливаться. Вот он уже нацелился.

Почувствовав опасность, и увидев, что я под дулом, меня обуял страх. Я онемел и не мог пошевелиться.

Человек положил палец на курок и хотел нажать. Вдруг на лесоруба бросился мой спаситель. Прогремел выстрел. Я упал и закрыл глаза, думая, что умираю.

Среди людей началась потасовка. Когда я открыл глаза, двое держали спасителя, а столкнутый им, бил его по лицу, и по животу. Не знаю, чем бы кончилось это издевательство, если бы не раздался голос:

— Что вы тут вытворяете?

Лесорубы начали оправдываться, но, по-видимому, человек был у них главным. Он не стал никого слушать, и подошел к сидящему на земле спасителю, что его люди быстро освободили.

— Ну что, получил?! Я говорил, уходи отсюда!

— Нет, это вам надо убираться отсюда, — поднял на него свой уверенный взгляд человек.

— Тебе мало?! Мои ребята могут повторить процедуры массажа, — под общий хохот отвечал начальник.

— Смейтесь, смейтесь… Но твой человек хотел застрелить животное.

— Ну и что, мало ли их в округи?!

— Мало, — сказал человек и из последних сил встал и направился ко мне.

Он поднял меня на руки, оттряхивая, и вынимая колючки, проговорил:

— Перед тобой Манул, или второе название Паласов кош, из семейства кошачьих. Очень редкое млекопитающие. В заповеднике насчитывается не более пятидесяти. Манул занесен в Красную Книгу России. И в Международную Красную Книгу как животное, находящееся под угрозой исчезновение.

Хохот лесорубов стих. Я еле приоткрыл глаза. Лица лесорубов стали серьезными, а начальник как-то резко похмурел.

— Твой человек хотел его убить, а значит он браконьер. Я уже видел шкуры убитых животных здесь. Уверен, у вас есть еще, да и ружья, наверняка без разрешения.

— Я понял! Что ты хочешь? — спросил начальник.

— Я знаю, что доказательств у меня мало. Поэтому я даю вам еще день, а затем вы должны убраться отсюда.

— Ты совсем спятил?! — закричал на него начальник, еле сдерживая себя, чтобы не накинутся на него сам.

— Нет, я в своем уме! Если завтра утром здесь останется, хоть один лесоруб, я вызову по радио вертолет, и вас всех посадят за незаконную вырубку, браконьерство, хранение оружия и покушение на жизнь сотрудника заповедника.

Наступила тишина. Начальник нахмурил брови, и после тяжелых раздумий сказал:

— Ладно, один день.

— Я буду на вершине вон той горы, и буду наблюдать за вами, — сказал лесничий, и медленным шагом направился к горам.

Когда лесничий начал уходить, к начальнику начали подбегать лесорубы:

— Мы что проглотим его угрозы?!

— Этого бы не случилось, если бы вы не думали своими брюхами! — орал на них начальник, да так громко что даже нам было слышно.

Затем один из лесорубов, что-то стал активно нашёптывать начальнику, а тот закивал в ответ, хитро кривя рот. После чего пожав ему руку, прокричал:

— А теперь за работу, рубите все, что попадется под руки, хорошие бревна сразу грузите, мелкие складывайте линией вокруг горы!

Поднявшись на гору, человек развел костер, и опять начал меня подкармливать мясом. После, мы сели на уступ и начали наблюдать.

— За этот день они постараются срубить все, что возможно. Но если бы их не остановить, от леса совсем, ничего не осталось, — оправдывался человек.

— А ты отлично мне помог, спасибо тебе. Извини, что пришлось так использовать тебя. Благодаря тебе мы сохраним хоть часть леса. Бороться надо за каждый кусочек живой природы…

Вскоре лесорубы начали приближать к горе, ведя свою разрушительную работу. Они специально всегда были на виду, рубя дерево за деревом, оставляя их лежать, и переходили на другой участок.

— Да я наступил гадюки на хвост. Теперь она злиться, и выплескивает весь гнев на всем, что попадается под руку, — печально сказал лесничий.

Весь день мы не сводили глаз с лесорубов, которые за день срубили столько же, сколько за несколько. Когда начинало темнеть, у предгорья показался начальник, он громко кричал:

— Заканчивай рубить, вяжите их и грузите. Часть переправим на машинах, часть по реке. Пошевеливайтесь, до ночи надо успеть.

Все лесорубы быстро начали выполнять указы, сначала обрубая ветки, потом связывая бревна, и транспортируя их машиной в сторону срубов и к реке.

До наступления ночи лесорубы умудрились перегрузить все бревна на машины. Но после люди все не уходили, а продолжали работу. Разведя костры, они вывозили последки.

Меня клонило в сон, и я уснул на руках человека. Проснулся поздней ночью, от слов человека, когда луна ярко светила:

— Они уезжают, это хорошо.

Посмотрев на долину, я увидел удаляющиеся огоньки. Костры людей потухли. Шум валки леса стих. Воцарилась тишина. Луна ярко освещала всю долину. Повсюду были пеньки, лишь кое-где оставались поваленные деревья, брошенные впопыхах.

Лесничего клонило в сон, и вскоре он тихонько упал на землю и уснул. Я наоборот — не мог уснуть. Мне опять захотелось поесть. Поискав на нюх еще мясца у лесничего в сумке, что он оставил возле потухшего костра, я ничего не нашел. Тогда я решил спуститься в долину. Рысью я побежал вниз, и начал рыскать в поисках добычи.

Дойдя до того места, где работали лесорубы, мне в нос ударил резкий запах, от которого жгло в носу. Такое ощущение, что он был повсюду. Здесь я заметил большие кучи веток, которые связывались друг с другом бревнами и кучками поменьше. Повсюду стоял этот запах, от которого становилось плохо, и кружилась голова.

Вдруг из-за одной кучи послышался шепот. Осторожно я начал красться в ту сторону. Голоса становились отчетливее:

— Чего мы медлим, все уже готово?!

— Надо дождаться, пока нам дадут сигнал.

— Какой сигнал, разливай и пошли.

— Не спеши, все должно идти по плану.

Вдруг вдали в небе показалась красный огонек сигнального факела. Беззвучно огонек через несколько секунд погас.

Люди сорвались с места, таща за собой цистерны. Они разливали жидкость от кучи к куче, и вели след за собой, удаляясь в сторону леса.

— Думаю, хватит. Поджигай!

Другой человек вынул из кармана зажигалку и чиркнул, появился огонек. Медленно он поднес ее к пролитой жидкости. Она вспыхнула небольшой полоской. Следуя дорогой жидкости, огонь вскоре достиг первой кучи, где он получил корм для себя, и вспыхнул ярким пламенем.

Не успел я опомниться, как огонь перекинулся на другие кучи, образуя полукруг вокруг горы, где мирно спал человек.

— Отлично разгорается.

— Ну что, теперь пошли?

— Да, сваливаем!

Оба человека, прихватив с собой фляги, исчезли в лесу.

Я кинулся назад к скалам. Огонь стал быстро перебрасываться на сваленные деревья, которые как видно тоже были политы горючей жидкостью. Через мгновенье огонь вырос стеной передо мной. На одной стороне оказался я. На другой, там наверху, на выступе — человек.

Быстро оценив ситуацию, я стал высматривать лазейку, через которую можно было пробежать на ту сторону. Но, нигде не было прорехи, и что еще хуже, огонь стал ползти по сухой траве. Положение становилось отчаянным. Огонь стал подниматься по склону наверх. Я тут же вспомнил, что на месте нашей стоянки было много сухих веток, набранных для костра, да и лежанка человека была из сухой травы.

Понимая, что есть только один выход, я сорвался с места и побежал прямо на стену огня. Через несколько секунд я оказался перед ней. Не останавливаясь, и закрыв глаза, я бросился в огонь. Жуткая боль охватила все мое тело. Открыв глаза, я оказался на другой стороне. Упав на землю, я не мог пошевелиться — любое движение приносило жуткую боль. Бросив взгляд наверх, я увидел, что огонь уже в нескольких метрах от выступа. Стиснув зубы, я встал и бросился бежать в сторону скал. Всюду уже полыхал огонь. Земля под лапами горела. Пробиваясь напролом, меня, то с одной, то с другой стороны обжигали языки пламени. Приближаясь к горе, я взглядом наметил короткий путь наверх. С разбегу я прыгнул на небольшой выступ, мои когти вцепились в камень. Задними лапами помогая, мне удалось забрался на него. Затем я помчался изо всех сил наверх. Здесь огонь еще не успел сильно разгореться, поэтому этот участок я преодолел очень быстро. Оказавшись наверху, я бросился с разбегу на человека. От неожиданности он вскочил.

Увидав в руках опаленный кусочек шерсти, он узнал в нем меня. Тут же он взял свою одежку, служащую подушкой, и стал тушить на мне опаленную шерсть. Я был до такой степени нагрет, что его одежка задымилась. Убедившись, что я потушен, он, оставив меня в одежке, встал на ноги.

— Огонь, он повсюду! Гадюка все же ужалила! — сквозь зубы прорычал он.

— Не бойся малыш, мы выберемся! — обращался он ко мне.

Человек быстро огляделся. Повсюду разгорался огонь. Он уже поднялся на выступ и отрезал нас от спуска.

Медленно пятясь, человек, в конце концов, уперся об вертикальный выступ. Почувствовав, себя в ловушке, он схватил одежку со мной, связал рукавами, сделав как бы карман, и обмотал рукава себе на шею. Быстро повернувшись к скале, он начал медленно взбираться на нее.

Скала была почти голой, лишь изредка небольшой кустарник, пробивался из скалы. Хватаясь то за камень, то за торчащие ветки, человек неуклонно поднимался все выше.

А внизу, весь выступ уже был объят пламенем. Пожар неуклонно рос и перебросился на уцелевший от рубки лес.

Вскоре я начал чувствовать, что мой карман начал опускаться. Узел на шее человека начал развязываться. Остановив свой подъем, он попытался поправить узел, но, не удержавшись на одной руке, потерял точку опоры ног, и начал скатываться вниз. Через несколько секунд ему удалось задержать падение, полностью прижавшись телом к скале, и уперевшись ногами об выступы.

От резкой остановки, узел полностью развязался, и я чуть было не упал, но успел уцепиться когтями передних лап в спину человека.

— Держись зверек, — сказал через боль человек. — Залезь чуть выше, ну давай же!

Собрав все силы, я подтянулся повыше, ближе к шее. Задние лапы запутались в кармане. Но он немного смягчил мои когти, которыми я старался зацепиться за спину, царапая ее до крови.

Убедившись, что я держусь крепко, человек начал снова взбираться наверх. Каждое движение давалось ему с трудом. Силы кончались, в спине были мои когти, а внизу все полыхало.

В этот момент я мало, о чем задумывался, так был напуган. Но все помню, как будто это было вчера.

Из последних сил, человек добрался до верха скалы. вскарабкавшись на него, он лег на живот и тяжело задышал. Выпустив из него когти, я выпутался из мешка, и свалился без сил. Оба потеряли сознание…»