Усену: Дорога к Телецкому озеру. Цикл «Усену». Книга Первая

Сергей Маркелов

Услышь меня, о, ЧЕЛОВЕК,Считающий себя венцом природы!Себя ты мнишь выше остальных живых существ,Нашу жизнь ты ни во что не ставишь!Мы для тебя лишь пища и добыча.Готов забавы ради охотиться на нас!О, ЧЕЛОВЕК, забыл ты, что, как и мы,Ты часть живой природы!Как мать свою обязан чтить ее,Но вместо этого – ее ты губишь,Ты губишь нас!Тем самым губишь самого себя…

Часть II: Я буду жить!

I Ох уж эта молодежь

Наступила зима. Горы покрылись снежными шапками, леса укрылись белым покрывалом. Луга и поля, что простирались некогда вплоть до лесной полосы, превратились в снежные степи. Ветер, почувствовав свободу, гулял по горным вершинам, степям не встречая преграды. Кружа и зазывая, он гнал снежные хлопья снега с гор в степи, а оттуда в лес, и обратно. Проникая даже в самые глубокие расщелины, котловины, пещеры, ветер везде нес холодный пронизывающий сухой воздух зимы.

В широкой просторной пещере спали четыре зверька. Свернувшись в калачики, мирно спали Усену и Риш, Охва и Ита. Манулы спали в глубине пещеры, оставаясь почти в недосягаемости от холодного ветра.

Подул сильный порыв ветра, завывая и шепча на своем, понятном только ему языке. От резкого порыва холодного воздуха первым проснулся Усену. Вздрогнув, он поднял голову, огляделся. В пещере царила тишина и покой.

На протяжении целого месяца, Усену не выходил из пещеры. Повязку с его лапы сняли давно, и все раны затягивались, но ему воспрещалось много двигаться и тем более выходить из пещеры.

Усену вздохнул полной грудью морозный воздух, и выдохнул с мыслью, что сегодня он точно должен выйти на природу. От того ли, что он громко подумал, или тяжело вздохнул, проснулся Риш. Вскочив на лапы, лисенок пристально принюхался, не подошел ли кто близко к пещере. Почти сразу из глубины пещеры вышли Охва и Ита. Усену видя, что надсмотрщики проснулись, резко погрустнел и опять лег с открытыми глазами.

— Усену что с тобой, тебе не хорошо? — спросил взволнованно Риш.

Подбежала Ита, успокаивать, метавшего из угла в угол Риша.

— Охва, нужна еще трава! Ему плохо, орехов сюда, быстрее!

Охва, уже привыкший к таким проявления заботы Риша, только улыбнулся и поковылял, как обычно утром, из пещеры, подышат свежим воздухом.

— Риш, Риш, успокойся все со мной в порядке, — успокаивая его, нарушил молчание Усену.

— Точно?! Покажи свою лапу! Теперь раны! Ты точно уверен, что все в порядке? — начал Риш, обшаривая Усену с головы до пят, — Хвост, с ним все порядке, он опух!

— Риш, это зимний мех, я им весь покрылся, — сказал печально Усену.

— Ну-ка, ну-ка, а да, по правде, — успокоившись, присел Риш.

— Я здоров, здоров. И сегодня я намереваюсь отправиться на охоту с вами.

— Нет, нет! — поменявшись в лице, закричал Риш.

Ита отмахивалась, заволновавшись, как и Риш.

— Ну вот, опять — сказал Усену, с улыбкой наблюдая, как Риш и Ита разыгрывают трагедию.

— Послушайте, — не выдержав Усену, и прижав одной лапой Риша, а другой Иту, четко произнес:

— Я сегодня пойду на охоту с вами или без!

— На охоту? — послышался старческий голос Охвы, — Тебе еще рано!

Усену, от неожиданности отпустил Риша и Иту.

— Вот и мы про это ему твердим, — отдышавшись, сказал Риш.

— Но, я здоров! — запротестовал Усену.

— Ни каких — но и точка. Ложись спать! — сказал, как отрезал Охва.

Усену уважал старика и не хотел его сердить. Кивнул головой он лег отдыхать.

— А вы отправляйтесь на охоту, удачи вам! — сказал Охва лисенку и Ите.

Не смея ослушаться, Риш и Ита выбежали из пещеры.

Лежа на своем привычном месте, Усену начал размышлять.

— На охоту они обычно уходят вместе. Охотятся почти до темноты. Приходят — опять вместе. Они весь день на свежем воздухе, им нескучно. А я, остался один… Лежу и скучаю, вспоминаю прошлое, скорблю. А после охоты они веселятся вместе, играют, а я всего лишь наблюдатель. Такое ощущение, что я в этом мире никому не нужен…

От всех этих мыслей у Усену закружилась голова, и он задремал. Охва видя, что барсенок засыпает, пошел к себе вглубь пещеры. Как только кончик хвоста манула скрылся в темноте, Усену приоткрыл глаза. Немного подождав, барс привстал, подвигал лапой. Она больше не ломила и не болела. Тихо ступая на подушечки, Усену направился к выходу. Оказавшись снаружи, он побежал рысцой, ослепляемый светом.

Спустя несколько секунд в темноте пещеры загорелись глаза с круглыми зрачками.

— Ох уж эта молодежь, — прошептал Охва, еще заранее раскусив барсенка.

Наблюдая как тот исчезает за порогом его дома, он тяжело вздохнул и побрел к себе в глубь пещеры.