Усену: Брат Тигров. Цикл «Усену». Книга вторая. Том 2

Сергей Маркелов

Вернувшись в Родные Края, Усену и его друзья рады бы отдохнуть после долгих поисков. Но внезапная весть, что сестра, на поиски которой они отправлялись к Телецкому озеру, была здесь и оставила подсказку, лишает его покоя…Недолго думая, Усену, Риш и Хис отправляется в новое опасное путешествие, чтобы вновь обрести семью. На этот раз им предстоит не только преодолеть все тяготы пути, но и побороть свои страхи, которые с каждым днем обретают все новые силы и обличия…

XVI Крик Души

Холодный сырой ветер обдувал Усену, не давая ему покоя, и как бы препятствовал его отходу в более крепкий сон, нежели сейчас. Хотя нынешнее его состояние очень трудно назвать сном. Да, он лежал неподвижно, глаза закрыты, рассудок помутневший, но на этом сходства закончавались. Он прекрасно ощущал, что находится где-то лежа на снегу, но на каком боку, это трудно поддавалось его осмыслению, так как снег давил на него со всех сторон. Также его уши улавливали дуновение и завывание холодного ветра. Но как бы он не прислушивался, это было все, что он мог разобрать. Копошась в своей голове в поисках ответов: где он? И что с ним? Усену раз за разом натыкался совершенно на другие воспоминания. В основном это были воспоминания о его счастливом детстве, времени беззаботности и веселья, когда ничто не способно тебя заставить унывать надолго. Ему привиделась его родная пещера. Вот его мама, заботливо его умывает. А рядом, грызя ему хвост, лежит его сестра.

— Олеаш, — еле молвил сквозь зубы Усену, — Перестань, мне больно.

— Терпи Усену, — отвечала сестра, и продолжала.

С каждой секундой, она делает укусы все сильнее, и метила все ближе к груди.

— Не могу, Олеаш! — застонал Усену.

— Ты сам того захотел! — отвечает ему она, не думая останавливаться.

— Прошу, остановись! Ма-ма, скажи ей, чтобы прекратила! — поднимает голову Усену, на свою маму.

— Прости сынок, я больше не могу, — печально отвечает мать, чуть ли не со слезами на глазах.

— Ма-ма, что с тобой? Ты плачешь? Почему?

— Как же мне не плакать сынок?! Мои дети обречены вечно скитаться по злым землям, одни, и я ничем не могу вам помочь! — молвила мама.

При этих словах Усену почувствовал ноющую, нарастающую боль в груди, боль которую ни что не могло унять, боль, которую нередко называют любовью или разбитым сердцем.

— Ма-ма! Не говори так! Ведь ты всегда будешь с нами, а мы с тобой!

— Как бы я этого хотела, сынок… Но порой жизнь преподносит нам совсем не то, на что мы надеемся!

— Это точно! — кидается на него Олеаш.

— Не-е-ет! — закричал Усену, и вмиг пещера исчезла, а над ним навис охотничий пес.

— Ма-ма! Ма-ма! — кричит он, вне себя от страха, отбиваясь от пса, который царапал ему грудь.

— Усену! — послышался голос матери, и она кидается на пса, вмиг прогоняет его. Но тут появляется фигура человека.

— Ма-ма! — кричит Усену, и становится свидетелем, как жестокий охотник наносит ей удар в грудь.

— А-а-а! — кричит хриплым голосом Усену, вскочив на месте, на себе ощутив холодный клинок человека. Еле держась на лапах, Усену открыл веки.

Чуть держась на лапах, Усену обвел унылый пейзаж, затуманенным взором. После чего, осознав, где он, и что с ним, рухнул на снег лицом, и горько-горько заплакал, как плакать может лишь тот, кто на себе ощутил всю горесть потери близкого. Слезы не успевали падать на снег, и замерзали, прямо у его носа. А подбежавший к горлу ком, не давал ему, как следует вздохнуть. Но он все же нашел в себе силы набрать полную грудь воздуха, и так тяжело и жалобно вздохнул, сопроводив его еще и криком отчаяния, от которого у любого услышавшего бы его кровь застыла в жилах, а сердце так бы и разорвалось при виде этого бедного, заснеженного, затравленного и оставленного всеми живого существа. Это был крик души, души, которая больше не могла терпеть, и хоть в последний раз — да закричала. После чего, Усену, больше не в силах был терпеть, совсем сдался, решив, что так будет лучше, что это принесет ему избавление от этой жгучей боли в сердце.

Столь пронзительный, душераздирающий крик души, больше напоминающий предсмертный вопль, ни как не мог раствориться в воздухе, и исчезнуть навсегда. Эхо за считанные секунды разнесло его на многие километры в округе. И может именно благодаря ему, спустя несколько минут возле Усену, не подающему признаки жизни, показался огромных размеров рыже-полосатый тигр, ведущий за собой двоих людей, странной наружности, и в странных оранжевых одежках, доходивших им до пят. Не проронив ни слова, они переглянулись, после чего один из них, прислонил свою голову ухом к груди барса, после чего, поднял голову, показал на Усену, отстранил руку, и, заметив на ней кровь, показал второму знаками, что-то принести. Второй пустился бежать, а первый бережно стряхнул с Усену снег, и, сняв с себя одежду оставшись совершенно голым, накрыл ею барса. После чего сел возле него, поджав под себя ноги, и положив руки на колени, закачался головой и всем туловищем вперед, затем назад, затем снова вперед. Через несколько минут второй человек вернулся, держа в руках палки разной величины. Сложив их в виде носилок, на свою одежду, оба человека очень аккуратно приподняли Усену. Они положили барса на палки, сверху, прикрыв его, оставшимся концом одежды, и повязав оба конца, чтобы носилки не развалились. Чтобы барс не упал, взяв каждый со своего конца за ручки, люди приподняли носилки и понесли Усену, откуда появились.

За всеми их действия с высоты наблюдал Хэн, который предпочел остаться вне поля видимости людей. Но когда, те стали удаляться, Хэн сделал несколько шагов вперед. Тигр, приведший людей и последовавший за ними без всякого указа, по своей воле, обернулся. Завидев одиноко стоящего снежного барса, застывшего на месте, смотревшего в их сторону, с взглядом, полным сопереживания, тигр поклонился ему головою до самого снега. Когда он снова поднял голову, того уже не было, барс просто исчез, растворился в белой мгле. После чего, тигр поспешил за людьми, которые чуть ли не бегом мчались по снегу. В одних сандалиях, одетых на босу ногу.

Усену мало что понимал и осознавал, что с ним. Он даже остался безразличным, к тому, что земля ушла у него из-под лап. Да и не до этого ему было, ведь видения снова вернулись и били они еще ужаснее и страшнее прежних. Он снова оказался в родной пещере, рядом со своей матерью, которая держалась из последних сил.

— Ох, сынок, прости меня… — начала она, задыхаясь и кашляя.

— Тебе не за что извиняться, мама!

— Мой милый, маленький Усену, — обняла мама его, — Мое время на исходе, — продолжила, отстранив его.

— Нет мама не говори так, ты не можешь… — еле шепча хрипел Усену, а слезы так и текли из глаз.

— Олеаш, уводи своего брата, и помните, берегите друг друга…

Усену почувствовал новый прилив боли, схвативший его за все тело.

— Не-е-ет, мама! — запищал Усену, так как на крик у него совсем не было сил.

— Ступайте с миром! — прошептала напоследок мама Усену, и закрыла глаза, уснув вечным сном.

Вдруг стало очень темно и холодно, и Усену, почувствовал, что остался совсем один.

Но резкий грохот, больше походивший на бой в колокол, озарил темноту, и Усену помчался туда, где ему причудилась Олеаш. Не успев до нее добежать, темноту озарила резкая вспышка от оружейного выстрела которого он сам не слышал, но точно знал, что это был он.

— Олеаш! — протяжно взвыл Усену, увидев, как она падает в пропасть, казавшуюся бездонной и мрачной.

Не успел он отдышаться, как позади него, послышались чьи-то шаги, и тяжелое дыхание. Резко обернувшись Усену увидел силуэт человека, вернее охотника, того самого, кто нанес смертельную рану его маме.

— Не-е-ет! — выдавил из себя Усену, и вдруг очнулся от легкого прикосновения чьих-то теплых рук.

Не понимая, где он, что с ним, увидев перед собой силуэт человека, лицо которого скрывала темнота, Усену дернулся назад, и попятился, пока не уперся в стену. Человек неспеша привстал, чуть отошел, поднял с пола горшочек, из которого лился тусклый свет. А затем, что-то опустив в него, он вынул это, но уже загоревшееся небольшим огоньком. То была свеча, от света которой, Усену, смог хоть немного разглядеть человека. Это был среднего роста и среднего телосложения человек, с бритой на лысо головою, одетый в оранжевого цвета платье, доходившее до пола, а на ногах виднелись простые плетеные сандалии, обутые на голую ногу. Человек замерев на несколько секунд, поднял свечку чуть повыше, чтобы осветить всего барса, забившегося в угол. После чего, он осторожно медленно положил свечу на пол, который как заметил уже Усену, был деревянным, пододвинул к себе еще один горшочек с тлеющим там огоньком. Присев поближе к Усену, он поставил его перед собой, и стал крошить в него, какие-то травы, затем пару раз хорошенько дунул в горшочек, и тот задымил. Человек специально стало размахивать ладонью, в сторону барса, чтобы до него дошел этот дым, от которого глаза Усену заслезились пуще прежнего. Чуть вздохнув дым, Усену закашлялся.

Тут позади сидящего человека послышались шорохи, как видно здесь он был не один, и протянув ладонь правой руки чуть в бок, в нее вложили что-то похожее на ветку. Человек осторожно положил ее рядом с собой, а затем пододвинул длинным тонким прутком прямо к лапам Усену. После чего, человек поспешил удалиться, оставив два тусклых огонька, еле освещающих то место, где он оказался.

Стояла такая непроглядная тьма, что невозможно было определить точно, где он находится. Не найдя ответа на этот вопрос, Усену, перевел взгляд на то, что бросил ему человек. Понюхав, Усену отстранился, так как это был пучок из трав, запах которых ударил ему в нос.

— Съешь его, — донесся из темноты чей-то незнакомый голос, немного с хрипотцой, и явно принадлежащий кому-то не очень молодому.

— Не бойся, Пин! — снова молвил все тот же голос.

— Кто здесь, покажись! — молвил, поднимаясь Усену, и так напуганный тем, что отказался невесть где.

— Меня зовут Тау, — молвил коротко голос, и на свет показался исполинских размеров зверь, из породы кошачьих, раза в два больше и мощнее Усену, рыже-красного окраса, с черными широкими полосами по всему телу.

— Не бойся Пин, мы не причиним тебе вреда!

— Мы, мы, мы!?

— Да, мы, тигры и люди.

— Люди!

— Да, ты здесь, потому что тебе нужна была помощь, и ты ее получаешь! — молвил пояснительно тигр, но Усену не верил своим ушам, и продолжал нервно дрожать.

Это прекрасно заметил Тау, и продолжил:

— Бояться это нормально Пин, но ты должен как можно скорее отбросить свои страхи, а иначе не пройти очищение.

— Очищение?

— Да Пин, судя всему у тебя острое воспаление легких, которое если его срочно не лечить, может привести к смерти.

— Воспаление?! — все повторял за Тау Усену, не понимая половины слов тигра.

— Кровь из носа, кашель с кровью, — все это последняя стадия болезни. Тебе повезло, что мы тебя вовремя обнаружили, — вкрадчиво молвил Тау.

— Да, возможно! — немного задумчиво молвил Усену, понемногу вспоминая, что именно сюда он и силился попасть, и что может именно к тем к кому он попал, смогут ему помочь.

— Тау, да? Ты назвал меня Пином, почему?

— Так назвали тебя монахи в честь своего собрата, который первым тебя обнаружил, и даже не пожалел своей одежки ради тебя.

— Это был он? — указал взглядом Усену в сторону удалившего человека.

— Да, а теперь съешь, это лекарственные травы, они помогут заглушить боль.

Усену, с неким беспокойством посмотрел на подачку людей, но одного взгляда в глаза Тау, хватило чтобы отбросить всякое сомнение у Усену, и он принялся глотать ее.

— На вкус, как полынь, но это куда более сильнодействующие травы, — рассказывал Тау, пока Усену через силу жевал и глотал смесь горьких трав, и корений.

— Они помогут на время приглушить боль в груди, и придать тебе силы для очищения.

— Очищение? Что это?! — спросил Усену, почти доедая травы.

— Я не могу сказать тебе сейчас, ты должен увидеть все сам, и найти в себе силы, пройти его до конца, — слова Тау, вселили новые тревоги в сердце Усену, и без того переполненное различными страхами и сомнениями.

— Силы, для чего? — разволновался барс.

— Прости Пин, но большего я сказать не могу, — начал пятится Тау, потихоньку исчезая во тьме.

— Постой Тау, эти люди, и вправду могут меня вылечить, или я напрасно шел сюда?

— Это зависит только от тебя, от твоего желания жить и дышать! — загадочно закончил Тау, и исчез беззвучно во тьме.

Усену оставшись снова один, не решился последовать за ним в темноту. Страх перед неизведанным, сковал все его тело, и он грустно вздохнув, прилег возле горшочка с огоньком. Не сводя с него глаз, стал глубоко вдыхать пары трав, которые как он сразу почувствовал, понемногу облегчили его дыхание и клонили в сон. Сон, в котором так нуждался его истерзанный организм, измученный разум. Сон, который мог бы пролить свет на многие вопросы, на которые его уставший разум, никак не мог найти ответы, или хотя бы какое-нибудь объяснение, которое смогло бы немного успокоить и прогнать панические страхи прочь.