Город Отверженных. Цикл Книг: «Сказания о Святых Девах Лаверии и Рыцаре Света». Том I

Сергей Маркелов

Как назвать то место, в котором человеческая Жизнь ценится не дороже поношенного, прогнившего насквозь сапога?! Где каждый Божий День – это неистовая борьба за выживание с бедами и несчастьями, которым нет конца и края?!Добро пожаловать в Мир Отверженных…Здесь правят совершенно Бесстыдные Личности, дорвавшиеся до тех крупиц Власти, что смогли урвать. До простых жителей им нет дела, и всё, что их интересует – это удовлетворение своих низменных желаний…

Глава 3

Между Жизнью и Смертью

Не успел паренек осознать всю серьезность своего опрометчивого поступка, как оказался в месте, совершенно лишенном Жизни и Света. Не имея возможности видеть даже собственных рук, что протянул к лицу, не слыша биение сердца и не чувствуя дыхания, он ужаснулся. Страшные предчувствия сковали его волю.

«Неужели… Я попал в место, где обреченные на вечные муки Души томятся до скончания Времен?! Нет! Прошу вас — я вовсе не хотел этого… Я… я…»

Довести мысль до конца ему не позволило Нечто, что с каждой секундой принялось поглощать паренька. Начиная с ног, поднимаясь всё выше и выше, леденящие душу прикосновения самой Смерти готовились целиком и полностью завладеть тем немногим, что еще не растерял юноша.

Словно некая бесформенная клякса, вязкая черная смола без всякой жалости принялась поглощать Душу своей жертвы. И как бы не силился паренек вырваться из её загребущих клешней — это было нереально. Все его потуги, стремления, желания, мечты — становились пищей, вечно голодной и жаждущей страданий Тьмы.

Она была безликой, как и подобает её «рангу», но отчего-то перед глазами раз за разом всплывали некие образы. Один другого ужаснее и беспощаднее.

— Как я посмотрю у нас новенький…

— Какая удача, такой юный человечишка, а уже сам отрекся от Великого Дара…

— А какие страдания он пережил… М-м-м… Просто вкуснятинка…

— Сестра, так не честно!

— Позволь и нам утолить свой Голод! — шипели наперебой Три Сестры.

Кружа над Душой юноши, сгорая от нетерпения они отталкивали друг дружку, стараясь вкусить столь сладостный Плод. Подобно гигантскому пауку-шелкопряду, оборачивая свою «закуску» во множество нитей, чьи волокна были подобны ночи, Сестры тем самым подготавливали Жертву к поглощению.

Когда сей мучительный для «пищи» процесс готовки подходил к своему логическому завершению, позади раздался сиплый голос:

— Снова балуетесь с едой?

— А-а-а, это ты, Беспутная Сестра…

— Ну ты нас и напугала…

— А мы уж подумали, что сам Сумрак решил опуститься до нашего уровня и лично проконтролировать нас — его верных Слуг, — чуть обернулись Тени.

— В этом нет нужды… Приготовления идут строго по плану и уже совсем скоро Волна Боли и Отчаяния захлестнет Мир Смертных… — прорычала им в ответ Гостья, скрывая своё истинное лицо под пологом капюшона.

— Отрадно это слышать…

— Особенно из уст той, что некогда сама поклялась защищать их…

— Но теперь она с нами, как и многие до неё, а это значит… — не успели договорить Сестры, как яркая вспышка Света озарила всю Тьму, что безраздельно царила здесь.

— А-а-а-а! — завизжали ненасытные Порождения Ночи и тут же оказались развеяны по ветру.

Недолго думая, Таинственная Гостья кидается к замученной Душе и начинает голыми руками рвать на ней путы.

— Слышишь меня?! Не смей вот так умирать! Ты еще должен послужить этому Миру! Ты нужен ей… Ты нужен мне! — скрипела она сквозь боль, так как каждое прикосновение ладоней к путам не оставалось безнаказанным.

Ибо то, что прибрала к рукам Тьма оказалось не так легко вернуть. Несмотря на это, обжигаемая ядовитыми языками, обладательница мягкого голоса вовсе не собиралась сдаваться. Раз за разом погружая руки по локоть в смолу, она изо всех сил старалась вырвать бедную, заблудшую Душу из лап Забвения и Отчаяния. И ей это вскоре удалось.

К тому моменту, когда с паренька спали последние путы, представшая его взору женщина с прекрасными чертами лица и глазами, полными скорби и боли, оказалась совершенно лишена Сил. Упав на колени совсем рядом с ним, она что-то активно искала у себя за пазухой.

Ничего не разбирая и не понимая где он и что с ним, юношу вдруг обуял жуткий озноб. А на то место, где он находился, опустился Мертвецкий Холод, не предвещающий ничего хорошего.

Прекрасно понимая, кто являлся причиной этому, женщина, наконец отыскав свой Дар, протянула пареньку ладошку.

— Возьми… Это единственная крупица моей Души, что еще не поглощена Тьмой…

Не смея принять сей Бесценный Дар, паренек принялся ползти от надвигающейся на него Незнакомки, которая внушала ему не меньший ужас и страх, чем всё это место.

— Прошу тебя! Не отказывай в последней просьбе Загубленной Душе… Возьми этот Светоч и спаси её!

— Напрасно стараешься, — прохрипел над ней загробный мужской бас, и перед глазами донельзя перепуганного и растерянного парня выросла еще одна Таинственная Фигура.

Это был высокий, худощавый мужчина с совершенно непроницаемым бледным, как сама смерть лицом. А его потухшие глаза, лишенные всяческой Искорки Жизни — говорили сами за себя.

Оцепенев от ужаса, спасенная Душа вросла в землю. Не зная, бежать или молить о пощаде, её обладатель просто впал в оцепенение, не в силах отвести взгляда от Хозяина подобных Палат.

— Этот ничтожный смерд и при жизни был никем, так почему же ты решила, что ему это будет по силам?!

— Я… В отличие от остальных Сестер, еще не до конца разуверилась в них, — сдавленным голосом отвечала женщина, когда ей в горло всеми когтями вцепился Хозяин.

— Ты забываешься, моя Дорогая… Отныне ты одна из нас — и ничто уже этого не изменит!

— Путь так… Но у меня еще есть то, ради чего я готова бороться!

— Глупышка… Неужели ты до сих пор и не осознала, что Миру Смертных — такие как вы более не нужны?!

— Это не правда! Пока есть хоть капля Надежды на Мир — они не сдадутся…

— Ты так думаешь?! — крайне вкрадчиво прошептал Хозяин и, оставив в покое свою Слугу, устремил взор на юношу.

— Ха, и это и есть твой Избранник?! Такой слабый, немощный, ранимый… Да к тому же — он сам обрек себя на Проклятие Души… Как ни старайся, тебе меня не провести — этот мальчик ни на что негоден!

Его слова, произнесенные с таким непомерным высокомерием и жестокостью, заставили юношу встрепенуться. Нотки его Души «заиграли» на новый лад. Столько лет он только и делал, как преклонялся перед подобными ему, уничижал себя, слушал их злые языки. Но почему-то именно сейчас, всяческое терпение паренька лопнуло. Не устояв на месте, он ринулся к женщине.

Заключив её в объятия, он тем самым спас обоих от когтистых лап Хозяина Тьмы. В самый последний момент угасающая Душа вложила в руки Заступнику Крупицу Света, благодаря чему, за мгновение ока их перенесло в совершенно иное место.

Отчего-то здесь было тихо и немного спокойнее. Хотя, как и прежде царила непроглядная Тьма. А разница между небом и твердой гладью под ногами — еле уловимой и почти неосязаемой.

— Я знала… Ты не подведешь меня… — из последних сил шептала Душа, обреченно повиснув на руках юноши.

Не находя подходящих слов и не имея возможности помочь, он весь обратился вслух.

— У нас мало времени, скоро Он придет за мной… Но ты не переживай — ему я нужней Живой… Точнее — не сломленной… Наверняка ты теряешься в догадках… Но у нас нет времени на разъяснения… Когда придет твой час — ты обо всем догадаешься… А пока — возьми Крупицу и беги!

— Но я… — хотел было возразить парень, но женщина приложила к его устам пальчик и грустно улыбнувшись, покачала головой.

— Беги! Сейчас ты нужнее там! Спаси её — она моя Надежда… Нет — она Надежда всего Вашего Мира…

Не в силах более держать глаза открытыми бедняжка потеряла сознание. А паренек, и слова, не разобрав из её речей, замер на месте. Наверное, он так бы и просидел возле неё вечность, если бы совсем рядышком от того места куда их чудесным образом перенесло, не послышалось завывание Трех Сестер.

— Он уже близко…

— Я чувствуя его страх…

— Хозяин дал четкий наказ не трогать мальца… Но это вовсе не означает, что мы не сможем вдосталь насладиться его мучениями…

— Верно… Верно…

— Позабавимся с ним…

Залившись сиплых смехом, от которого любому стало бы не по себе, Сестры ускорились. Еще каких-то пару мгновений, и они точно нашли прибежище Беглых Душ.

Аккуратно положив голову своей Благодетельницы на землю, паренек кинулся бежать куда глаза глядят. Но уже спустя некоторое время осознал, что как бы быстро не двигался — в округе ничего не менялось. Всюду и везде безраздельно царствовала одна сплошная Тьма.

Казалось, он вовсе не двигается, а лишь бессильно передвигает ногами на месте. Чего не скажешь о его преследовательницах, чье зловонное дыхание и острые как бритвы когти уже стали настигать юношу. Еще каких-то пару мгновений и всё бы кончилось, так и не начавшись. Но на счастье или беду, беглец оступился и кубарем покатился по земле, или вернее тому, что находилось под ногами.

— Скорее, используй меня! — словно спасительный набат раздался здесь очень тихий приглушенный голосок, исходивший из Искорки Души.

Только раз бросив взгляд на Светоч, паренек приметил как Дар, в первые секунды выпавший из его рук, стал угасать. Понимая, что, возможно, именно тепло его Души, не позволяло ему окончательно потухнуть, он потянулся за ним. Но оказался перехвачен жаждущими его страданий Тенями.

— Не так быстро, мой сладенький…

— Сестра, не хорошо заигрывать с закуской…

— И мне оставьте кусочек, — зарычали наперебой Порождения Тьмы и принялись кружить над бедным пареньком.

Раз за разом протягивая к его сердцу свои скрюченные пальцы, они терзали ему плоть и черпали Силы из остатков Души. Но сколько бы ни «ели» — не могли утолить свою ненасытную жажду.

— Еще…

— Хотим больше пищи… — упивались своим голодом Сестры, не замечая, как находясь даже на грани погибели, паренек неотступно тянулся рукой к Светочу.

В тот самый момент, когда силы окончательно покинули его, он сумел подтянуть почти угасшую Искорку Души к своему сердцу.

Тут же, по неведомой причине перед глазами предстало одно из самых страшных воспоминаний прошлого, от которого он некогда отрекся, как и от всего в Жизни.

«Гордо задрав нос, с нескрываемым отвращение к собравшемуся простому люду, на специально воздвигнутый деревянный помост взошел изнеженной наружности Глашатай. Ряженый в пестрые пышные одежды, не чита обноскам, что красовались на бедных замученных крестьянах, он принялся громко и четко чванским тоненьким голоском зачитывать Приказ своих Господ.

«Именем Всемилостивейшего и Наищедрейшего Бургомистра, чья владения простираются и на Ваш Городок.

Все эти Земли — отсюда и до горизонта, отныне и впредь объявляются Ситрас-ча-Луза…»

— Или выражаясь привычным для Вас языком простых смердов — Сокрытым Городом, — позволил себе некую вольность Глашатай и разъяснил малограмотной, неумытой толпе значение сие «громкого слова».

После, набрав полную грудь воздуха, продолжил оглашения Приговора:

«Посему…

Для вашего же блага, на голосовании «Городского Совета» единогласно было принято Решение — ограничить все связи с внешним Миром…»

— Что это значит?!

— Какое еще такое Голосование?!

— Городской Совет?! Ха, да у нас с пару лет такого не бывало!

— Да вы попросту решили оградиться от нас…

— Так дела не решают…

— Скажите лучше — вы отыскали лекарство от Чумы?!

— Во-во, мы здесь умираем, пока вы там разглагольствуете! — поднялся невыносимый шум и гам среди Народа, которому надоело, что на них в столице попросту закрывают глаза.

Когда роптание толпы стало заглушать Голос представителя Власти, а ему самому угрожала участь быть посаженным на кол, словно пугало-огородное, он не замедлил подозвать к себе стражников.

Все как на подбор — здоровые амбалы, облаченные в доспехи, с алебардами наперевес и полным отсутствием мозгов, тут же окружили помост. Совершенно не церемонясь с женщинами и стариками, со всей возможной «любезностью и уважением», они принялись оттеснять зевак от «сцены».

«…Также жителям предписывается не покидать Город

Вам будет отказано в праве вести любую внешнюю торговлю

Под запретом посещение близких и родственников, живущих за пределами Стены…»

— И как Вы прикажите нам жить?!

— Это беззаконие! Вначале эта Чума… А теперь сажаете на цепь и отгораживаетесь от нас…

— Да вы уже третий год воздвигаете эту гребаную Стену, вместо того, чтобы помочь…

— А моего возвращения дожидается дочка! У неё кроме меня никого нет…

Понимая, что его больше здесь никто не собирается слушать, Глашатай, скривив жестокую усмешку, чуть обернулся. Этого сигнала только и ожидала парочка особо нетерпеливых прислужников в красных колпаках, скрывающих их лица.

Сверкая озверелыми глазами, они силой вывели на помост группу бедных крестьян. Среди них находились отцы и матери, сыновья и дочери, а также парочка стариков. Облаченные в каторжную мешковину, побитые и надломленные всеми тяготами жизни, они не смели поднять глаза на горожан, которые вмиг прикусили языки.

Каждый из присутствующих понемногу стал понимать, что дела здесь обстоят не шуточные. Но даже в самых кошмарных сновидениях они и представить не могли, чем всё это кончиться.

«Всех, кто осмелиться пойти против Указа ждет неминуемая кара…»

С этими словами Глашатай сошел со сцены и предоставил эшафот «новым актерам», что не замедлили приступить к тому, зачем и прибыли сюда. Скрежета зубами, сгорая от нетерпения, палачи стали подводить бедолаг к плахе. После, с молчаливого согласия их командира, огромным топором им, без всякой жалости, отсекали головы. Одна за другой они погружались в помойное ведро, а тела — сбрасывали вниз…

Подобное чудовищное преступление заставило многих раз и навсегда сомкнуть глаза и прикрыть рты. Наконец они прозрели и осознали, что Правда, Свобода, как и сама Жизнь — им больше не принадлежит.

Среди тех, кто стал невольным свидетелем всех этих зверств, а затем и многих других, что творились тогда, был и сам паренек. Еще будучи юнцом безусым, перед ним разверзлась бездонная пропасть, а на голове проступили первые седые волосы. Было лишь вопросом времени — как скоро он окажется на самом её дне…»

Как будто мало было всех тех терзаний, на которые обрекали его Порождения Тьмы. Так еще и это страшные воспоминания так сильно ударили ему в голову, заставив сомкнуть очи и молить своих мучительниц поскорее покончить с ним и избавить от Жизни, в которой было столько горя, что и врагу не пожелаешь.

Но его глухим крикам Души не было суждено сбыться. Не успел он окончательно сдаться на милость Сестер, как из прижатого к груди кристаллика, которым обернулся потухший Светоч, раздался еле уловимый голосок:

— Не сдавайся! Я помогу…

Не имея возможности дать хоть какой-то вразумительный ответ на подобное предложение, юноша безвольно отдался на волю Иных Сил, что не заставили себя долго ждать. Возможно, в последний раз, Искорка Души снова засияла лучезарным светом. На этот раз он оказался куда ярче, а его живительного жара хватило, чтобы бедняга снова задышал…

Оказавшись на том самом месте, где находился до своей кончины, с распростертыми к небесам руками, паренька вдруг привел в чувство раздавшийся позади глухой крик о помощи. Но не успел он обернуться, как почувствовал, что веревка, конец которой был привязан к ногам, натянулась и его резким рывком утянуло в холодную пучину Забвения.