Билет в ад. Мистика и фантастика

Сергей Васильевич Ходосевич

Сборник мистики и фантастики.Предания старины и народные легенды.Фантастический экскурс в будущее и прошлое, в которое можно верить.

Московские страницы. Жужу

Любви историй и преданий

в себе хранит старинная Москва,

Не каждый сути в деле знает,

но как река течет молва

И что не надо каждый вспоминает,

в веках легенда чтоб жила,

Француженки и этой имя-

(О, Бог, ты мой, что так мила!),

В рассказах время сохоанило,

Любви ее особая судьба,

За коей в злачном месте смерть бродила

И неудача стерегла.

Кузнецкий мост. Домов игорных-

скопленье,

Где, как на ветру,

Спустить все состоянье можно…

В один лишь миг!

Не пожелаешь, что врагу!

Была моделью в Доме моды,

корней французских-девица Жужу.

Красива, статна, много света-

В прекрасном возрасте расцвета…

О! Сколь мужчин разбились тут сердца!

Ведь одному,

Лишь одному на свете была послушна и верна!

Морозов Савва, вам не безызвестный,

Не называл её невестой,

Шикуя с ней любовь крутил,

Набравшись наглости и сил,

Пред всей Москвы честным народом-

Для сердца дамою провозгласил,

И вожжи к боле милой-

все это время воротил.

Она ж в лучах его купаясь славы,

Жизнь безупречную вела

И из какой то старой мелодрамы-

Несчастья вдруг все на себя взяла.

Стекло в туфлях, подпиленный каблук-

своей неловкостью считала вдруг,

С небес ей посланным проклятьем,

Увы, не кознями подруг…

Что тихим вечером пугали-

рассказами про смерти слуг,

От коих спрятаться едва ли,

коль в сердце угрызенья мук.

В каретах серых их повсюду-

хлыстов, как чертов хвост,

Услышишь звук!

И тихий голос без эмоций: Домой!

Домчу, мой друг!

И лишь подумавший о смерти,

все проигравший маргинал,

В карету энтую садился…

Его никто уж не видал!

Жужу себе же говорила:

Любить!? А разве это срам?

Ведь я люблю и им любима,

Но у него другая… —

Хлам!

Все пустота, коль чувства светлы,

Друг дружке бьются в такт сердца.

Великовозрастные дети,

Нам хорошо и без венца!

Быть может грех! Но как несправедливо…

Не жить мне без его лица!…

Потом, та мимолетна встреча

И глас гусара-подлеца,

Что платье белое обрызгал,

Своей мочой свиньи и наглеца,

Каблук, что попросту согнулся,

О помощи истошный крик

И хаму смерти пожеланье,

Его в карете серой крик…

С Мясницкой дед к ней подошедший,

Безумный, что еврей-старик,

О деньгах, что сгоревших говоривший,

А в полдень с Саввой расстованья миг,

И целый год в душе пожары,

Хоть в монастырь ей на постриг,

Молитвы, слезы, ожиданья

И у колдуньи приворот…

С ума сойти! К чертям ее старанья!

В карьере если бы не поворот…

Пред самой важною особой,

Показ готовить ей всех мод.

У дома прыгнувши в карету:

Моделей дом! — сказавши вдруг,

Арбата мимо, что пристанище поэтов,

На мост Кузнецкий лошадь понесла,

На улицу французами спасенной,

Когда пожаров власть была.

И у игорного большого дома,

Газетчика-мальчишки крик:

Морозов Савва в Ницце сник!

Один трагедии сей миг!

В душе Жужу не стон, а крик…

И на ходу покинувши карету,

уже в руках державшая монету,

На месте том, там, где гусар развязный,

Ее проклятий много слышал разных,

Что севши в серую карету от боли в сердце занемог,

Кузнецкий крик его предсмертный слышал

И в небеса его забрал тут Бог!

Нога девицы подвернулась…

Затор возник из экипажей трех!

В испуге лошадь на дыбы полезла,

Жужу глаза свои закрывши,

Тяжелый вдруг издала вздох…

И экипаж четвертый быстрый красавицу сваливши с ног,

До ею проклятого хама в сей миг отправиться помог…

А вечером того же дня газетчика-мальчишку без дыханья,

Себе городовой повысив званье,

Агенства возле вдруг модельного нашел,

Чулком Жужу мучительно задушенным,

Что к выводу лишь одному пришел:»

Прости, Всевышний, мистика какая!

Модели дух жить не желает в рае!»

Не знаю правда ли или нет,

По день сегодняшний здесь видят дамы в белом свет,

С любимыми сулит что расставанья

И знака нет печальней, чем она,

Москвы твердят правдивые преданья!

Плывет лебедушкой, парит,

Над тротуаром на Кузнецком,

За полночь, этака краса,

В любви вещая тут измены вечность,

И говорит, она ведь не игра!

Любовь не терпит фальши и беспечность…

Кому о смерти скажет в лоб,

кому то о его болезнях,

Летящая, как по волнам,

Меж двух миров по острым граням лезвий.

Старик Кусовников след в след идя за вами бедность предрекает,

Всяк на Мясницкой вдруг заметивший его,

С карманов деньги сами тают

И в наши новы времена-

Исторьи-сказки былью обрастают