Билет в ад. Мистика и фантастика

Сергей Васильевич Ходосевич

Сборник мистики и фантастики.Предания старины и народные легенды.Фантастический экскурс в будущее и прошлое, в которое можно верить.

Страшная сказка

В одной деревне небольшой,

Иван-Еремы сын восьмой,

Однажды клад нашел большой,

В лесу под старую сосной

И короб энтого добра,

В сарае спрятал он сперва,

Потом в поленья перепрятал

И раструбил всем, что богатый.

Не ест он сутки и не пьет,

Сидит и короб стережет.

Сидел неделю, может две

И наяву ли, толь во сне…

Явиться надо

перед ним сове!

Поклон отвесив всей семье,

Шепнула на ухо Ванюше:

«Ведь это не твое! Послушай!

Пока со златом бьёшь баклуши,

Твое, колдунья, сердце сушит!

В пещере старой за рекою,

Того уж ждет,

от глаз людских изгоя,

От клада, что с ума сойдет

И душу смерти на погибель,

сам к ней так скоро приведет»

Но Ванька лишь перекрестился:

«Скажи, старухе, не боимся!

И если, ведьмы ты-слуга,

за золотом моим явился!

То не расстанусь никогда!

Не в нищете я жить родился!» —

И так он сильно взбеленился,

Что птах учить его явился,

За камень быстро ухватился

И в птицу кинуть изловчился!

Тут черный дым пред ним

явился

В одеждах длинных вдруг монах,

в траве высокой покатился,

что птицей гордую — орел,

В высоком небе растворился!

Иван затылок свой потер.

И сильно чуду удивился,

Подумав к брату побежал,

В деревне что за мудрость чтился.

Поведав все, как на духу,

Свою за жадность извинился

Сказал: Я б брат, с тобою б поделился,

Совета только мне, ты, дай,

Кошмар какой б в деревню б не явился!

И молвил брат: Делишки плохи!

Видать у ведьмы той,

предсмертные уж вздохи…

И нужен славный парень ей,

Продлить чуть жизни крохи.

И про монаха я слыхал,

Сошел с ума от злата,

Лет пять потом у ведьмы жил,

На лет на сто дал бабке сил,

Совсем ее омолодил,

Да вот на небо угодил…

Тебя монах предупредил!

Все заколдовано твое богатство,

И прикоснувшись,

каждый так с ума сходил,

Пред тем как перед ведьмою являться,

В церковных записях так если полистать,

За век штук двадцать мужиков-

с твоим что кладом,

может и набраться!

Все, как один в сырой земле лежат,

кто с золотом сей бабки

мог бы знаться!»

Решив Иван, что надо темноты дождаться,

Собрался парень в лес,

чтоб с кладом быстренько расстаться.

И вот луна взошла на небе!

Схвативши короб непотребен,

К сосне Ванюша побежал,

От страха, что дрожал

И вдруг ребенка крики,

он у болота услыхал…

Свое куда попало бросив злато,

Уже на помощь поспешал,

Но дуба на ветвях русалку,

Что горько плачет увидал:

«Чего ревёшь бесстыжее отродье,

Болото что ли мелковато вроде!»

В ответ русалка говорит:

«Что ж молодец, что как змея шипит,

От счастья своего бежит!

Вернуть клад ведьме, что спешит

И весь, как лист осиновый дрожит…

Я знаешь не русалка-я!

Была бы у меня семья!

За женихом пустилась вслед,

Что клад доставил много бед.

Колдунья старая чертей нагнала,

Топить меня вся свора стала.

И чья то в ярости рука-

брошь с сарафана мне сорвала!

А брошь волшебная была,

От злобных сил оберегала!

Ах, как бы вновь со мной была…

Опять бы девушкою стала!»

И сын Еремы закричал:

А не такая ли большая,

Что с малахитовой змеей,

В звезде Давидовой,

что свет так излучает,

Ажурный корпус золотой,

корону, что напоминает!»

Русалка лишь в ответ кивнула,

Уже Ивашка ускакал…

В густой траве рука искала,

Что с коробочка растерял.

И шли томительно минуты,

В мыслях бродили разны смуты,

Пока в руках рубин не засверкал,

На всю Вселенную тут крикнул,

Иван русалке: Отыскал!,

Но в шерсти зверя руки,

вдруг сзади черта увидал,

Что был не стар не мал

И тонким голоском сказал:

«Ванюша, это не русалки,

Ее мне хоть и тоже жалко,

Колдуньи старой — это знак

И хочешь не попасть в просак,

Отдай скорее мне,

А то тут будет жарко,

Вне короба

и без вещиц других,

Всех несомненно дорогих,

Над нашей мастью он имеет силу,

За то тебе, желанья три,

вмиг выполню я мило.

Устали ведьме мы служить,

Хотим свободными все быть!»

«Богатств несметных, в жены ьы царицу и братьев всех

хочу я в счастье видеть лица» —

Изрек Иван и ну давай молиться!

А черт ему: Угомонись!

Все вскоре может сбыться!

Давай ка на меня садись,

От ведьмы срочно в Питер-град

нам нужно срочно смыться!»

Его послушавши Иван на спину взгромоздился

И стукнув черта по бокам,

с ним в небо воспарился!

И быстро к ведьме черт примчал,

Пред нею повинился

И молвил, что доверчивый дурак,

Давно на этот свет родился.

И ведьме отдАв тайный знак,

В тумане растворился.

Иван на самого себя,

Изрядно сильно злился!

Что понимать добро и зло,

Совсем не научился.

И жил лишь мыслею богатым

стать,

Лежит что плохо сразу брать,

От сраха сразу излечился

И ведьме что то резкое сказать

совсем не поленился.

Утих! Уснул!

И сон ему — прекрасный вроде снился!

А утром так колдунья говорит:

«Коль тяготит тебя, твой нищий вид,

Тебе я завещаю злато

И в мире будешь этом, ты, богатый!

Моим тогда распорядишься знаком,

В последний путь лишь проводи,,

Укрывши черным полотном,

Вступивши с Демоном в большую драку.

Меня, Иван, ты можешь не любить,

В пастель со мною не ложиться,

Но разреши до смерти — день,

Мне девой красной пред тобою

появиться!»

Иван в ответ и молвить не успел,

Как бабка старая то ль зелье

стала, то ли мел..

И юною красавицей вдруг стала,

К себе, чем лишь могла

в шелках располагала.

И парня быстро соблазнив,

Приличья все же сохранив,

Ему на грудь тихонечко упала

И ласки от Ивана ждалА.

А одурманенный Иван,

в охотку взял девицу,

Вспохнула та, что в небеса,

чудесной сойкой — птицей.

Богатство, бабы — вот беда,

для мужиков отрада!

Колдунья тут же умереть была

конечно рада,

На свет родив в тот миг дитя,

Что зла напишет новы главы..

Из птицы в бабушки скелет,

Ивану не успев сказать: «Привет!»

Колдунья рахнула из камня в гробик

И обомлев Ивашка — богатырь,

слегка успел наморщить лобик,

Когда из птички, из яйца,

Взгляд, леденящий все сердца,

Увидел мельком Василиска,

Шипевшего, как киска,

Большую жабу с мордой петуха,

Что в камень тело обращает,

патроха,

С хвостом змеи, неистовой,

гремучей,

Что силой злобную могучей,

С крылами мыши-"ушана»,

То ль диадема, то ль рога,

У зверя вместо гребня

И кровью светятся глаза,

Из коих красная слеза-

Души его, что откровенья!

Огромной ящерки — когтисты лапы

И хохолок за диадемой той,

Наверно просто вместо шляпы!

Иван тут с жизнью попрощался,

Уже ведь в камень превращался…

Совы знакомой вдруг слова:

«Пусть взглянет в зеркало мое сперва!»

И смотрит в лапах этой птицы,

Его спасенья, может жрицы,

Большого зеркала кусок,

Как тряпка красную или платок,

Зверь вырвать у совы стремиться.

Один неосторожный миг

И в этом зеркале «урода» лик,

Успел случайно отразиться,

И в камень» нежити», уже, что стих-

Предрешено в минуту обратиться.

И из совы,

вернувшись в облик свой монах,

Лечил Ванюши дикий страх.

Вокруг него круг мелом очертивши,

Стоял усталый и поникший.

В пещере грохот раздался,

«Кол ведьме в сердце вбить-

твоя стезя» —

Сказал монах, вес свет любя,

Серьезно, вовсе не шутя

И кол осиновый вдруг Ваньке протянул,

Его из круга подтолкнул,

Сам меч с — за пояса достал

И крикнул: Где ты, тьмы вассал!

Швыряя камни Демон разъяренный,

До этого непокоренный,

Вступил с монахом в смертный бой,

С кричавшим сильно: «Нечисть стой!»

Из пасти Демона, боясь огня

Мечом молитвы в воздухе

писал слова,

Другой рукою крест держа,

Бубнил заклятие спеша

И взглядом Ваньку торопил,

Что в камнепаде из последних

сил,

Неспешно к гробу пробирался!

И как тому всего один остался шаг,

Тут Демон в шерсти зверя заметался!

«Хитер монах!» — он вслух признался

И в бой вступить уж с Ванькой попытался.

Из круга выбежав монах,

с мечом за Демоном погнался,

Но крест на камни уронив,

замешкался и растерялся…

И когти длинные вонзив — в монаха шею, Демон рассмеялся!

Но кол колдунье в сердце вбит!

Мохнатой лапою грозя-

Князь тьмы немедленно убрался…

И смотрит Ванька не монах,

дед Карачун с него вмиг стался!

Когтями Демона в дух обращённый,

Хоть с Богом был на» ты»

и в общем то крещённый,

Нашел ход в камне потаённый

И вмиг исчез, злом покоренный.

С пещеры вышел Ванька — победитель,

Там черт сидит, победы зритель!

И нежно, сладко говорит:

«За мной, твои, как помнишь три желанья!

Томительны ведь славы ожиданья

Давай на горб скорей садись

И к славе этой понеслись.!!!

В столицу,

в белые палаты!

Вина и злата, где богато!

Где ждет тебя царева дочь,

С которой все печали прочь!»

«Мне б медовухи чарку, брат! —

Сказал Иван:"Был б я богат!

Чего нибудь на закусь

и блудницу,

Не надо на которой мне жениться!»

Ответил черт: «Загаданному сбыться!

И три желанья сотворив,

Вдруг поспешил, с огромной брошью ведьмы, удалиться.

Нет-нет, не что ему не сниться:

Хмельное, разная еда,

Дуняша — вовсе не девица,

С которой с августа и по октябрь,

В пещере той Иван резвиться!

С которой мог вообще забыться,

Коли не первый снег вокруг.

От всех утех очнулся хлопец

И тут дары исчезли вдруг.

Не медовухи, не Дуняши,

не разных вкусных всяких явств,

Снега! Снега — одни в безмолвье,

В сугробах коих он завяз

И замерзал, своим желаньям вольный,

Что голью был и голью стал.

Уж не кричал!

От злобы матерился!!!

Немедля карачун явился

И добрый некогда монах,

Что духом злым в пещере обратился,

Глаза бедняге и закрыл,

Лишив его последних сил

И в мир иной с собою утащил,

В котором собственно и жил.

Пусть этот сказ вам и не мил,

В деревне той, умам служил,

Чтобы нечистое добро,

К себе руками не гребло,

Где страх и водка лишь советчик,

Что наказание найдет,

не важно будет, кто ответчик…

С тех пор и всадник в мантии,

тот что в лесах гуляет

Из ада силу на таких,

что сразу направляет!