Прометей. Ледяное безмолвие

Сергей Skolorussov, 2022

В 1975 году в Сиднее состоялся первый симпозиум по глобальным проблемам климата. Сюда съехались все известные на тот момент учёные. В результате жарких дискуссий стало очевидно, что всё климатологическое сообщество делится на два примерно равных непримиримых лагеря: приверженцев теории глобального потепления и приверженцев теории глобального похолодания. Опираясь на одни и те же данные о солнечной радиации, вулканической активности, солёности и температуре воды, учёные убедительно доказывали свою правоту и полную несостоятельность оппонентов. Общей резолюции о дальнейших перспективах климата Земли на этом съезде мировых светил так и не было выработано. Подводя итоги жарких диспутов, старейший на тот момент климатолог Кая Юдзуру сказал следующее: «Не могу утверждать наверняка, что правы те, или иные. Но одно я знаю точно. Человек приспособится ко всему. Он всегда найдёт выход. Я верю в коллективный разум человечества». Теперь вы поняли о чём эта книга? Если нет – начинайте читать.

Глава третья

22 марта 2063 года

Сочи.

Резиденция президента России «Бочаров Ручей»

Промозглые перспективы

Начальник ФСБ заканчивал свой доклад:

— Американцы выдвинули ультиматум: в течение месяца все мексиканцы должны переселиться на юг за линию Гвадалахара — Керетару — Поса — Рико.

— Какой мотив? — переспросил президент.

— Мотив чего? — не понял Джужома.

— Игорь Артёмович — это ты докладываешь, а не я. Какие претензии они выдвигают? В чём предпосылки ультиматума?

— Ни в чём, Юрий Константинович. Абсолютно ни в чём.

— Но нельзя же просто так взять и потребовать от соседней страны освободить большую часть собственной территории. Это нонсенс, чушь какая-то. Даже Гитлер перед тем, как развязать Вторую мировую инспирировал нападение агрессивных поляков на мирную немецкую заставу. А здесь получается: что хочу, то и ворочу?

— Именно так. Никакой первопричины для ультиматума нет. Мексиканцы вели себя ниже травы, тише воды, стараясь ничем не провоцировать буйного соседа.

— Мало им, что они от Венесуэлы и Кубы камня на камне не оставили. Теперь за Мексику взялись.

— То ли ещё будет, — хмыкнул Джужома. — Им необходимо жизненное пространство, и они его создадут.

— «Им необходимо», — Стрекалов мотнул головой. — А нам что ли нет? Наше положение почти безвыходное, — он вновь обвёл хмурым, сосредоточенным взглядом собравшихся.

Все молчали. Президент продолжил:

— Дьявол с ними, с американцами. Что нам с Москвой делать? Какое ваше мнение, Арсений Сергеевич? — обратился он к академику Соболевскому.

Тот в свою очередь помялся, вертя в руках стаканчик с минералкой и, покивав головой, грустно произнёс:

— Юрий Константинович, Москву необходимо покинуть абсолютно всем. И сделать это надо прямо сейчас.

— Причина?

— Причина проста. Она стала непригодной для жизни. Слой снега достиг в центре города отметки в 600 метров. В нижних ярусах активно формируется лёд. Это плохо. Вскоре могут возникнуть подвижки тяжёлого льда, и тогда начнётся разрушение зданий. Оставшееся население может погибнуть не только от холода и голода, но и под завалами собственных жилищ.

— Понял. А что будем делать с символом России? Я имею в виду Кремль. Можно его как-нибудь законсервировать?

— Мы провели изыскания. Специалисты дружно отрицают такую возможность. Мы, конечно, можем аккуратно заполнить весь Кремль водой, превратив его в часть ледника, но это ничего не даст. Лёд, как известно, похож по своим свойствам на стекло. Как любое аморфное вещество, он не имеет чётко выраженной кристаллической решётки. Со временем сформированный гигантский ледяной массив в любом случае начнёт ползти. В конце концов он сорвёт Кремль с места и, двигаясь к периферии, сотрёт его в аллювиальный порошок. Нам не удастся сохранить нашу реликвию для поколений, которые будут жить в постледниковый период.

— Кто-нибудь даст мне когда-нибудь точный прогноз окончания данного похолодания? Помнится вы, Ольга Аркадьевна, — обратился он к советнику по науке, — говорили, что современное похолодание не является новым ледниковым периодом и продлится максимум 100 лет.

— Я ошибалась, — на всякий случай миловидно улыбнулась Самборская. — Мы осуществляем постоянный мониторинг ситуации и моделируем долгосрочный прогноз. Он не утешителен.

— Сколько? Двести лет? Триста?

— Сто тысяч.

— Сколько?

— Арсений Сергеевич владеет более точными данными.

Соболевский потупился и всё же поднял взгляд на президента:

— Сто тысяч лет — это самый оптимистический прогноз. Скорее всего наступившее похолодание превзойдёт все оледенения Плейстоценовой эпохи.

— Не умничай, не на симпозиуме, — президента покинуло самообладание, и он, позабыв об этикете, перешёл на «ты». — Выражайся яснее. Сколько?

— Оно продлится не менее 300 тысяч лет. Вопрос только в том будет достигнут эффект Snowball Earth или нет.

— Опять? Что такое «Snowball Earth»?

— Полное замерзание Земли вплоть до экватора.

— Это как? Не может быть.

— Может. Так уже было. В периоды Криогения планета в течение долгих миллионов лет оставалась полностью замёрзшей.

Президент на время завис, но быстро взял себя в руки и пожал плечами:

— Глупость какая! Как же жизнь на Земле не погибла?

— Биота в ту эпоху была представлена одноклеточными и простейшими многоклеточными. Но если сейчас наступит полное оледенение, подобное «Гуронскому», которое длилось примерно триста миллионов лет, то боюсь, что эволюция вновь вернётся в исходную точку.