Прометей. Ледяное безмолвие

Сергей Skolorussov, 2022

В 1975 году в Сиднее состоялся первый симпозиум по глобальным проблемам климата. Сюда съехались все известные на тот момент учёные. В результате жарких дискуссий стало очевидно, что всё климатологическое сообщество делится на два примерно равных непримиримых лагеря: приверженцев теории глобального потепления и приверженцев теории глобального похолодания. Опираясь на одни и те же данные о солнечной радиации, вулканической активности, солёности и температуре воды, учёные убедительно доказывали свою правоту и полную несостоятельность оппонентов. Общей резолюции о дальнейших перспективах климата Земли на этом съезде мировых светил так и не было выработано. Подводя итоги жарких диспутов, старейший на тот момент климатолог Кая Юдзуру сказал следующее: «Не могу утверждать наверняка, что правы те, или иные. Но одно я знаю точно. Человек приспособится ко всему. Он всегда найдёт выход. Я верю в коллективный разум человечества». Теперь вы поняли о чём эта книга? Если нет – начинайте читать.

Глава восьмая

24 марта 2063 года

Москва

Точно! Солнце!

Бабушка при виде внука как всегда приветливо улыбнулась:

— Мать твоя уехала ни свет, ни заря. Не стала тебя будить.

— Куда уехала?

— На работу, в Сочи.

— Я тоже хочу в Сочи вкалывать, — мечтательно констатировал Яр. — Что так вдруг?

— Не говорит. Что-то важное. Хотела меня с собой забрать. Но я отказалась. Говорю, кто за Славиком будет присматривать?

Внук заботливо поправил на постели бабушки одеяло:

— Я не против, присматривай. Там последний кусочек лимона остался. Заварить чай?

— Не трогай его. Лучше старый жени.

— Там уже нечего женить: ни цвета, ни запаха.

— Да? Жаль. Думала протяну удовольствие.

— Бузгаешь пустое, а остатки лимона в это время плесневеют.

— Смеёшься? В квартире десять градусов. Он скорее замёрзнет. Ладно, заваривай, — она ласково пошлёпала морщинистой ладонью по руке Ярослава.

Вернувшись с чашкой, внук спросил:

— Может, оставшийся кипяток в грелку?

— Я не замёрзла. Лучше скажи: чего ты там всё утро кряхтел и сверлил?

— «Кряхтел»? — удивился внук. — А да, кряхтел. Правда, сам я этого не слышал. Увлёкся.

— Чем?

— Принёс домой новый материал.

— Поздравляю. Получилось?

Ярослав неопределённо покачал головой:

— И да, и нет, — вопрошающий взгляд бабушки продолжал его зондировать, поэтому он расшифровал: — Ты же знаешь, что из всего института здесь остались только Машка, Вит и я. Остались мы лишь для того, чтобы закончить опыты с нашим новым продуктом.

— Знаю, естественно, — бабушка вздохнула при этом. — Полимерные материалы с повышенными криогенными свойствами. Очень важная насущная тема.

— Ну, да. Замена резиновых прокладок, на наши, морозостойкие, было бы для меня хорошим итогом трёхлетнего упорного труда. Но, увы…

— Не получилось? — расстроилась бабушка.

— Получилось то, что получилось. Нет теперь лаборатории.

— Как «нет»?

— Так. Рванула. Гидраты.

— Никто, хоть, не пострадал?

— Бузмаков маленько штаны испачкал, — усмехнулся внук, — Спасибо, что живой.

— И чего ты кряхтел?

— Пытался приспособить ручку от старого зонтика к нашей субстанции. Но материал такой — ни отрезать, ни оторвать. Даже сверлится с трудом. Три алмазных сверла загубил, пока маленькую дырочку протюкал.

— А что за «субстанция»? — заинтересовалась бабуля.

Внук сбегал в свою комнату и вернулся с синеватым клубком:

— Во! Представляешь, какая странная вещь получилась. Если этот материал попадает в электрическое поле, он приобретает первоначальную форму застывания. В нашем случае он сформировался на поверхности сферического сосуда. Хочешь, фокус покажу?

— Валяй! — бабушка с трудом оторвала шею от подушки. — Ну-ка, подложи мне под голову!

Через пару минут внучок при помощи реостата аккуратно развернул сжавшийся клубок удивительного материала в сияющую блеском зеркального отражения полусферу.

— Ого! — восхитилась бабушка. — Прям, как солнце сияет.

— «Солнце»? — машинально повторил Ярослав. — Точно! Солнце!