Лыжня

Саяна Зверева, 2022

Посреди зимы, в снежных дебрях Дальнего Востока, группа лыжников исследует новый район. Их руководитель Алексей Бессонов, по прозвищу Граф, вынужден выбирать между собственной семьей и зовом приключений. Будучи примерным отцом четверых детей, он обещает себе и жене, что это – его последний поход. Но кто же знал, что здесь он беззаветно влюбится в Лику – двадцатилетнюю участницу экспедиции? Девушка отвечает Графу взаимностью, и роман увлекает их все глубже и глубже в отношения, которые должны закончиться, едва самолет «Хабаровск-Москва» коснется земли. Однако герои еще не знают, что вспыхнувшие чувства – не последняя опасность, которая следует за ними по пятам. Вдруг обещание Алексея сбудется, правда, вовсе не так, как того бы хотелось? Комментарий Редакции: Необычные декорации, пламенный жар чувств на контрасте с хрустящим дальневосточным снегом, который куда более колюч, чем кажется поначалу. «Лыжня» – это многообразный, интересный роман про любовь и не только. Содержит нецензурную брань.

V

Я решил отойти подальше и залечь спать, а когда проснулся, все вокруг было темным и серым. Облака опустились так низко, что не видны были уже верхушки средненьких сосен и даже тонких берез. К тому моменту, как я поел и пустился за моими подопечными, начал накрапывать мелкий дождь.

Я вышел на лыжню. В такую погоду верхние слои льда подтаивают, снег становится мокрым и налипает на лыжи большими комьями. Они шли впереди по очереди, постоянно меняясь. Это было понятно, потому что возле лыжни через каждые сто-двести метров был след от рюкзака и санок. Судя по всему, тропящий с разбегу налетал на проталину или лужу, за следующие десять шагов набирал на лыжи килограмма три мокрого снега, после чего бросал рюкзак, садился на него, снимал и очищал лыжи.

За день пройти им удалось немного. Пришло время удовлетворить мое любопытство. Я спрыгнул с лыжни, сделал круг и замер в каких-то двадцати шагах от людей. Грустный Валька сидел на рюкзаке и курил, прожигая варежку. Какой нескладный человечек! Анорака почти до колен, на голове — не шапка, а какой-то тюрбан. Странная внешность: удэгейские черты лица были разбавлены кем-то с далекого запада.

— Валентин! — тяжело выдохнул Виталик, — может тебе сразу ноги отрезать?

— Может, — грустно согласился Валька. Это еще больше взбесило Виталика.

— Ты зачем вообще в поход пошел? Да как тебя вообще Граф взял? У тебя же ноги кривые и мозгов нет! — почти в отчаянии кричал Виталик, в десятый раз за переход ^[10]скидывая рюкзак, — третью неделю тащимся последними!

Маленький удэгеец молча подал Виталику лыжу.

— Ты знаешь, что у меня остался один тросик^[11]? Если ты и его порвешь, останется только реп^[12], а он перетирается в три раза быстрее. Знаешь, что я тогда сделаю?

— В бубен дашь? — с надеждой спросил Валька.

— Нет, дружок. Я тебя прямо под елкой в жопу трахну. Потому что я еще ни с какой бабой наедине столько времени не проводил, как с тобой. А потом скажу Графу, чтобы ходили с тобой все по очереди. Отдам тебе 15 метров расходного репа, и разбирайся со своими лыжами сам. Как хочешь их к ногам приматывай.

Валька только вздохнул.

— Ты бы снял свои бахилы огромные. У тебя ботинки и так сорок шестого размера, вообще без лыж можешь идти! Не рассчитаны тросики на такой размер ноги! Поставлю я тебе тросик потуже, так щечки крепления не выдержат!

— Я хотел, но Граф запретил бахилы снимать. Говорит — ноги отморожу.

— Слишком доброе сердце у Графа.

Он заменил Вальке тросик и, не торопясь, пошел вперед. Валька подхватил рюкзак, догнал Виталика и сосредоточился на созерцании задников его лыж.

— Ну давай, потрещи мне про тигров.

— Я мало знаю…

— Нет уж, трещи давай. Хоть какое развлечение.

Накрапывал мелкий дождь.

— Говорят, что добрый дух тигра — Куты Мафа — всегда приходит на помощь охотнику, если он попал в безвыходное положение, говорил Валька нараспев, будто ученик семинарии. — У нас есть миф о том, как двое охотников забрались высоко на скалу и не смогли слезть. Тогда они призвали на помощь Куты Мафу, и тот снял их со скалы.

— Занимательно! — потянул Виталик. — Давай, топай, — бросил он через плечо, — Агзу…

— Агзу — это, на самом деле, не фамилия. Это название деревни, где родились мой отец и я.

— Очень интересно.

— А имя моего рода — Хунгари. В свидетельстве о рождении перепутали графы, — Агзу вздохнул и поправил нелепо висевший на его худощавом тельце рюкзак. — Но ни рода, ни деревни уже давно нет, так что теперь это не имеет значения.

— Ладно тебе! — обернулся Виталик, — не грусти. Хоть названия остались — и то хорошо.

— Хорошо, — вздохнул Валька. — И мне здесь хорошо. Я как будто чувствую рядом родную душу.

— Ну, это ты брось, — снова обернулся Виталик. — Какая я тебе родная душа? Я бы сейчас с удовольствием с Надюхой отстал. А тащусь все время с тобой, долбоклюем.

— Я не про тебя.

— Про кого же?

— Про него. Невидимого.

— Да у тебя совсем крыша поехала.

— Знаешь, мой народ строил не юрты, как принято считать, а двускатные жилища, и крыши крыл древесной корой…

— Как интересно, — кисло поморщился Виталик.

— И поклонялся тигру.

— А еще Ильичу в тяжелые времена.

— Здесь времена всегда тяжелые, — внезапно по-взрослому, даже по-стариковски вздохнул Агзу. — Чтобы выжить, мои предки пили кровь оленя, а желудок ели вместе с содержимым.

— О, это ценно. Я твой желудок тоже с содержимым съем! — резко обернулся и рявкнул Виталик.

Валька вздрогнул, но понял, что Виталик так шутит. Какое-то время они шли молча. Потом, будто вспомнив что-то важное, Валька громко сказал:

— А еще… а еще они иногда берут себе в жены женщин!

— Кто, пидорасы? — спокойно спросил Виталик.

— Нет, тигры!

— Валь, — Виталик с жалостью посмотрел на него, — ты бы хоть иногда думал, что говоришь.

Примечания

10

На маршруте группа движется переходами. Один переход — 50 минут. Переходы чередуются с привалами.

11

На тросиковых креплениях при помощи тросика ботинок крепится к лыже.

12

Реп — репшнур, веревка толщиной до 6 см.