Королева для герцога

Саша Молох, 2023

Герцог Ксандр получил все. Он стал королем Литавии, избавился от братьев-конкурентов и навязанной магией жены. У него есть все… Почти все.Почему же он пьет вино, гневается и запирается у себя? Почему ищет ту, что сбежала от него в другой мир? Ищет ту, что бросила его. И не оставляет попыток.Продолжение "Герцог для королевы".

2. Литавия на грани или Королевский сват

Год назад, тронный зал, Литавия

— Он испугается, нагадит в свои шелковые штаны и развернет караваны! — Джастин кружил по тронному залу, словно подбитая птица — мерял его шагами из конца в конец, а белая мантия волочилась вслед за ним как ощипанный хвост. — Яков Хромой — трус.

— Зато он не любит магов еще больше, чем ты, — невозмутимо заметил Ксандр и закинул в рот прозрачную виноградину. Ему хотелось оказаться где-нибудь подальше от нервного родича, желательно в охотничьем домике в компании кружки пива и пары грудастых дочек егеря.

— Знаю, знаю… Только толку в том? Если Академия пригрозит ему полной опалой, то Хромой станет шелковым. Он может сколько угодно вопить о том, как ненавидит паскудников в мантиях, но половину любовных зелий скупают в Лиссе его люди. А вторую половину — они же, но под личинами.

— А ты предложи Якову нечто ценнее волшебных примочек, — Ксандр отщипнул еще ягоду, но передумал есть и просто раздавил ее в пальцах, так что сок брызнул на ступеньки около трона, на которых он и сидел.

— Что я могу ему дать? Отец оставил от казны решето. Старый упрямый козел! Я уже семь лет латаю эти дыры, делая вид, что Литавия по-прежнему блистательна. Но это не может продолжаться вечно. Если Хромой испугается магов и обрежет торговлю, то без караванов мы одичаем за год. Бароны начнут грызть друг другу глотки — им некому будет сбывать вино, а гильдия оружейников раздаст мечи портовой голытьбе, и те…

— Придут к нам. Немножко подраться.

— Сандро, ты бываешь серьезным? — Джастин остановился и нахмурился еще больше.

Ксандр приподнял бровь и вздохнул. Он ненавидел, когда Джастин называл его амартским детским именем. Тот знал об этом и все равно называл.

— А мне-то зачем быть серьезным? Это ты у нас величество, а я — Грошовый герцог и могу себе позволить что угодно. Шлюх, вино, хорошую драку. Ну и казаться дураком…

— Почему ты заговорил про Хромого? У тебя есть план?

План существовал, но такой смутный и туманный, что его и планом назвать было трудно. Где-то в в конце пути, по завершении, сияла рубинами корона Литавии. На его, Ксандра, голове.

Но проклятые маги делали планы несбыточными! Удивительные люди — ни себе, ни другим. Трясутся над своим даром — ни купить, ни шантажировать, ни выгнать.

Не будь в Лиссе Академии, а в Академии этой подколодной змеюки Эстельяди, он, может, уже лет пять как сидел на троне. С такими родичами это, ей-боги, не сложно… Но маги ратовали за установленный тысячу лет назад порядок, а три покойника королевской крови в этот порядок никак не помещались.

Но Ксандр умел ждать… И помнить обиды. И жажда мести за все эти годы нисколько не поутихла. Жена все еще снилась ему ночами. Реже, чем раньше, но все еще…

Ксандр видел, как шаг за шагом Джастин подводит страну к краю пропасти. Даже не потому, что он был дураком, а потому, что у него не хватало духу поставить на кон нечто большее, чем пара дырявых подштанников.

— А ты видишь вокруг кого-то еще, кто так же не любит магов? Только ты да он. И не прибедняйся, Джастин. Тебе есть что сунуть Якову в прожорливую пасть, — Ксандр замолчал, пригладил отросшую щетину, которую пора было уже брить.

Джастин медленно закипал от этой неторопливости, и Ксандр никогда не отказывал себе в удовольствии позлить старшего брата. Который был законным, признанным, со всеми регалиями, но не слишком сообразительным. Зато чего в Джастине было в избытке, так это зависти и злости. Плескало на тех, кто рядом, хорошенько.

Чтоб демоны сожрали в землях Золота папашу, который зачал этого паскудника! Хотя вот уж у кого хватало решимости на сотню таких, как Джастин.

— Да говори ты, не тяни жилы!

— Предложи ему свою невинность, о мой король! Дай Якову сорвать нежный цветок, и он, глядишь, перейдет на твою сторону…

Джастина перекосило.

— Ты когда-нибудь нарвешься, и я прикажу тебя четвертовать. Я-то думал, ты предложишь нечто мудрое… А ты! К демонам все…

— Я и предложил, только ты туг на уши, — невозмутимо сказал Ксандр и про себя договорил “и скорбен на голову”. — Ты — холостяк, братец. Да, да, можешь не говорить мне, как на дух не переносишь всех этих расфуфыренных княжон и принцесс, чьими портретиками нас засыпали чуть ли не с колыбели. Но тут дело такое…

Ксандр сделал паузу и съел еще одну виноградинку. Джастин замер у окна, сложив на груди руки и заранее выражая полное несогласие. Дурак.

— Богатств в казне не густо, а королевы у нас нет, — продолжил Ксандр. — Как и прямого наследника. Подавишься за обедом — и все твои проблемы будет решать Гектор. Предложи Якову сделку. Пусть он прокинет три новых пути через Литавию, включая дорогу через старые рудники. Это пополнит казну, и ты перестанешь дергать меня с похмелья по пустякам. А главное — ты получишь кровного родича, который очень не любит магов. И вот когда ты подкопишь деньжат, а он поставит раком соседей на границах благодаря литавской стали, вот тогда вы вместе ласково посмотрите на ворота Академии. И вышвырнете этих выродков из страны!

Джастин пожевал губами, соображая. Потом зацепил пальцы за пояс, в задумчивости прошел мимо, поднялся на ступеньки и уселся на широкий трон.

Когда-то там сидел их отец. Он выглядел мощным и мудрым, даже в последние годы, с трудом втискиваясь между подлокотников.

Джастин смотрелся на троне примерно так же, как пестик в ступке. Слишком слабый, чтобы казаться грозным, и слишком злой, чтобы быть великодушным. Это видели все. Особенно Гектор. И Тармель. И вся знать.

И маги видели. Но ничего не делали. И другим не давали.

Удивительно, насколько трон и Джастин друг другу не подходили. Хотелось заменить хоть что-то.

Даже Ксандру хотелось до чесотки в ладонях, и он представлял, каково сдерживать этот зуд остальным.

— Предположим, я возьму в жены кого-то из отпрысков Хромого, — Джастин пробарабанил костлявыми пальцами по дубовому листу. — Но чтобы изгнать магов, стали мало. Нужно нечто более мощное. Ты же помнишь всю эту чушь с предсказаниями? Если есть маги — то правит кровь Терлингеров, а не станет Академии — и династия прервется.

— Я не люблю пророков и бредни, — Ксандр поморщился. — Все, что я знаю, я узнаю от людей. Вот взять, к примеру, мою няньку…

— Римареллу? Она ж померла невесть когда. А про твою нелюбовь к книжкам не знает только слепой. Я думал, что пройдет время и ты уймешься. Но некоторые раны кровят вечно? — Джастин ехидно приподнял бровь.

Как ему нравилось каждый раз тыкать лезвием в старый рубец…

Ксандр привычно пропустил нападку мимо ушей и продолжил:

— Римарелла померла, верно. Я сам схоронил ее в Амарте, под яблоней в саду, где любил гулять мальцом. Только вот, пока она дышала, она много чего рассказывала. Сказки там всякие. Страшные. Про магию, про лесной народец, про темные времена. Старуха любила пугать меня байкой про горящего человека. Мол, если я, сопливый шкет, сейчас же не угомонюсь, то за мной ночью явится пылающий маг крови Векси, которого спалил наш дед на площади. Придет и обнимет огненными руками. И знаешь, братец, я засыпал, как миленький.

— И толку в этом трепе? Маги крови невесть где и живут скрытно. Поди найди хоть одного. Драконьи острова оказывают им покровительство. Воевать с ними хлопотно — далеко.

— Купцы, что ходят между Сумеречной Маркой и Драконьими островами, как-то болтали в портовом кабаке, что к ним нанималась магичка. Сильная. Три корабля разом прикрыла от бури. Даром что ей тогда только восемнадцать стукнуло. Назвалась Тарутой.

— Тарута — это малиновка, птичка, так ее зовут западнее от границы, не имя, кличка. Фальшивка, — верно рассудил Джастин. — Наверно, это одна из сбежавших из Горного княжества адепток. Помнишь, тамошняя Академия закатила истерику, когда кто-то из дворян сманил двух девиц, лишил чести, да и оставил в деревеньке?

— Нет, это не те адептки. Те давно в землях Золота, а того дурака, что их туда отправил, с тех пор и не видел никто. Подвалы любой Академии очень глубоки, а маги мстительны. Насиловать послушниц — глупее не придумаешь способа отправиться к праотцам. Так вот, про Таруту… Имя фальшивое, а магия — настоящая. Я разузнал, кто она и откуда. Нашу птичку зовут Полин. Рыжая, высокая, знает себе цену. Она живет на юге Драконьих островов и ухитрилась поссориться со всеми губернаторами на севере. Берет за свои услуги дорого, но стоит каждого золотого. Капитаны за нее дерутся в кровь, а губернаторы на севере скрипят зубами, но делают вид, что это Многоликие боги кастрировали одного из них и ослепили второго. Чудо, какие люди там, полны всепрощения.

Джастин стал серьезным:

— Ты думаешь, она может быть одной из этих проклятых колдунов?

— Магов, дорогой брат, магов. Я узнавал — там есть еще несколько похожих, но все они куда тише и скромнее. А этой птичке хочется, чтобы ее заметили и оценили. Она еще молода. И любит, когда перебирают ей перышки.

— Молчи, Сандро. Вот сейчас молчи. И поди прочь. Дай мне подумать.

Ксандр не стал спорить, отставил в сторону блюдо с виноградом и вышел из тронного зала.

Все, что придумает к утру Джастин, он сам уже запланировал месяц назад. Но пусть братец думает, что он сам, все сам. Так проще. Ксандр был готов поставить свою рапиру, что уже завтра получит приказ тайком отплыть на Драконьи острова.

Джастин заглотил наживку. Да у него и выхода особого не было.

Если оставить все, как есть, то Литавии не станет уже через год — ее разорвут на куски соседи, Горное княжество и Сумеречная Марка заключили брачный союз.

А после настанет черед Амарта и его алмазных шахт и виноградников, горные тропы к которым надежно перекрыты литавской границей. За Амарт, полный звенящих водопадов, озер, сосновых лесов и мраморных склонов, Ксандр был готов убить не только Джастина. Он был готов принести в жертву Литавию. Но пока только она стояла между захватчиками и его родиной.

А проклятые маги так и будут держать свой дерьмовый нейтралитет и твердить, что не могут иначе.

Джастин им не верил. Ксандр тоже.

Мало того, в отличие от брата подозревал, что к бедственному положению страны Академия причастна в первую голову. Потому что к власти в государствах маги не стремились, верно. Но кто сказал, что они не стремились к власти вообще?