Сердце джаза

Сара Лёвестам, 2013

Джаз-з-з-з-з-з! Сумасшедший джаз, который никогда не умрет, «музыка черных», как презрительно его называли те, кому не повезло состариться раньше времени. Но, на минуточку, «черные» – это Дюк Эллингтон и Элла Фицджеральд, Луи Армстронг и Чарли Паркер, Майлз Дэвис и Сидни Бечет… Да, в Швеции тоже был джаз, а самая яркая звезда периода свинга – Повел Рамель. Поет он, конечно, на любителя, но настроение поднимает точно.

Глава 5

Стеффи знает две вещи о своей внешности: что она уродка и что она милая. Первое утверждение — абсолютная истина в школе, а значит, и в мире. Второе царит на улице Хервэген, 21, за исключением комнаты Джулии. Джулия считает, что Стеффи безнадежна. Мама думает, что ее младшая дочь хороша такая, какая есть, а папа говорит, что Стеффи «линда», что в переводе с испанского означает «милая». По мнению Эдвина, сестренка похожа на куклу, а сама Стеффи понятия не имеет, какая она.

Ее лицо как картина, которую долго разглядывают, пытаясь понять; ее лицо как слово, которое повторяют до тех пор, пока оно не обретет смысл. Стеффи сама это придумала, и иногда ей кажется, что она — не она.

— Я та, кто я есть, — говорит она своему отражению в зеркале и наблюдает, как шевелятся ее губы. Словно пытается убедить себя в собственной идентичности.

Сейчас она в школе, где считается уродкой. Впрочем, она не заморачивается на этом. За минуту до обеденного перерыва она выходит из туалета и идет на занятия по обществознанию.

Шелстрём полагает, что все уже выбрали тему для проекта. Когда он говорит об этом, бо́льшая часть класса поднимает головы, чтобы пуститься в объяснения, почему еще не определились.

«Отговорки, — пишет Стеффи в своей тетради. — Оговорки… Тараторки… Фантазерки».

— Нет, — слышит она усталый голос Шелстрёма. — Вы не можете делать проект по весенней моде, потому что это не связано с наукой.

— Но ведь это тоже изучают, — пытается аргументировать Санджа. — Получается, что и это наука.

— А Морган и Лайнус? Почему вы ничего не выбрали?

— Дело в том, что мы еще не определились, делать проект по математике или по физике. Да еще брат Лайнуса выступал по телику…

«Все эти отговорки», — пишет Стеффи следующую строчку и слышит музыку в голове. Та же басовая линия, что и в «Кларнете», только совсем другая мелодия.

«Вся твоя мораль и долг — туфта, когда перед тобой — такая красота».

— А ты, Стеффи?

Стеффи икает и закрывает тетрадь рукой.

— Не знаю — говорит она, чтобы как-то отвлечься от звучащей в голове музыки. — Ничего не приходит на ум.

Шелстрём поворачивается и быстро подходит к кафедре.

— Тем, кто не может определиться, — говорит он, — предлагаю выбрать тему из имеющегося у меня списка. В четверг все должны представить четкий план проекта. Все ли помнят, что такое выпускной проект? — делает он ударение на слове «выпускной».

Согласно списку, Стеффи может выбрать между глобальным потеплением, Швецией во время Второй мировой войны и приматами. Ну что же… Ее уже и так заклеймили «лесби», «шлюхой» и «вонючкой», так что добавлять к дразнилкам «обезьяну» по крайней мере неразумно.

Она ставит свое имя напротив темы о Второй мировой войне и в то же мгновение придумывает окончание своего стиха:

«…такая красота. Раскрой им глаза».

В голове стучат барабаны, и она уже слышит начало припева.

Она пытается показать текст учителю музыки. Его зовут Торкель, и он равнодушен к бас-гитаре. У него есть классическая гитара, которая стоит девять тысяч шведских крон, и есть жена, которая держит его в Бьорке. На уроках Торкеля можно узнать почти все о его садовой мебели, о его отвращении к зеленому винограду и необычных обманах зрения. Обсудить тему игры на басу — об этом можно забыть.

Торкель просматривает ее стих и кивает.

— Меня тоже бесят отговорки. Ну-ка, посмотрим. На прошлой неделе тебе нужно было выучить тридцать четвертую страницу.

— И отработать шагающий бас.

— Да, но сейчас я говорю о домашнем задании. Надеюсь, ты обойдешься без отговорок?

Он подмигивает ей, будто читает ее мысли.

Стеффи открывает тридцать четвертую страницу нот.

Когда можно перейти к шагающему басу, у них остается всего пять минут. Ей удается показать переход между B и E, Торкель смотрит на часы и говорит:

— Именно так.

Но она не дура. Она знает, что это значит: занимайся сама.

Альвар теперь смотрит в окно значительно чаще, чем раньше. Можно было бы подумать, что он стал похож на несчастных стариков, чьи самые яркие моменты дня сводятся к пробегающим по улице кошкам и проезжающим на самокатах детям. Но нет. Он точно знает, кого высматривает. На днях мимо проходила Стеффи, и из ее рюкзака торчал кларнет, что его несказанно порадовало. А сегодня она с гитарой в чехле.

Альвар приоткрывает окно и включает музыку. Не Повел Рамель, конечно, но, возможно, это тоже привлечет внимание Стеффи.

К его радости, девочка останавливается и поворачивается к окну. Он радостно машет ей рукой.

Стеффи врывается в его комнату как ураган — с грохотом. Эррера — испанская, а может, южноамериканская фамилия, это объясняет цвет ее глаз и волос. Похоже, она чувствует себя как дома. Достает инструмент из чехла и смотрит на него.

— Привет.

Альвар кивает, а она говорит:

— Я хотела попрактиковать шагающий бас, но мой учитель не особо вдохновлен.

Поразмыслив над ее словами, Альвар приходит в негодование.

— За семьдесят лет ничего не изменилось! Что же ему тогда нравится, если не шагающий бас?

— Ноты.

Он поднимает брови.

— Ну так?

— Что?

Альвар кивает на бас-гитару.

— Ну?

Для него, в отличие от Торкеля, игра на басу — дело стоящее. Он широко улыбается и выбивает указательными пальцами ритм на подлокотнике кресла.

— Я переходила от Е к А, и у меня не получалось, — говорит вдохновленная Стеффи.

Она показывает, и Альвар задумчиво втягивает нижнюю губу. Затем предлагает ей сместиться вверх.

— Не нужно бояться делать переходы, — говорит он и перебирает пальцами так, как если бы сам держал гитару.

Она пробует сделать то, что он говорит. Звучит лучше. Стеффи воодушевляется и проделывает все снова, затем останавливается и ожидает его реакцию.

— О, да, — смеется он. — Получается грув^[9]. Теперь сначала.

— Что?

— Начинай снова. Сначала — так говорят в оркестре.

Она настраивается на ритм его указательного пальца и играет все заново. Альвар увеличивает темп, и она быстро воспроизводит шагающий бас, который с легкостью вписался бы в любой джазовый мотив. Но без усилителя музыка звучит довольно тихо.

— Скоро получится бит.

— Песня?

— В студии это назвали бы битом, — улыбается Альвар, и в его голосе слышится вермландский акцент. — Мне тоже говорили многое, чего я сначала не понимал. Все началось с того, что тот музыкант в поезде назвал меня любителем джаза.

Все началось с того, что мужчина с кларнетом назвал его любителем джаза.

Закончив играть, кларнетист засыпал его вопросами:

— Где ты собираешься остановиться, когда приедешь? У тебя есть наличка, чтобы снять гостиницу?

Наличка? Альвар сделал вид, что задумался. Девушка со светлыми волосами не сводила с него глаз.

Кларнетист улыбнулся.

— «Наличка» означает деньги. Перед выходом в свет надо подготовиться, парень. Давай порепетируем. Если кто-то спросит тебя о наличке, отвечай: «Едва ли». Ну так?

Альвар со смехом сказал:

— Едва ли.

Девушка хихикнула. И так, забегая вперед, прошла почти вся поездка.

— Он, конечно, остановится у родственницы, — подал голос военный с перевязанной рукой. — А вам бы не следовало втягивать молодежь в ваши дела.

Мужчина, приподняв брови, взглянул на разгневанного попутчика.

— Видите ли, я не нахожу никакой безнравственности в джазовых импровизациях типа «ва-ва-ва».

«Ва-ва-ва» он пропел на манер Алис Бабс^[10] и подмигнул девушке.

— А что касается моих дел, так я в них никого не втягиваю. Я только втягиваю воздух, чтобы потом дуть в свой кларнет, но пока что это никого не убило.

Альвар затаил дыхание. «Никогда не знаешь, — говорила его мама, — кто тебя слушает, когда касаешься щекотливых тем», а кларнетист задел еще какую щекотливую тему. Папа даже не произносил слова «война», деликатно называя происходящее «несчастьем».

Альвар, видимо, был не единственным в вагоне, кто поежился при этих словах.

— Кроме того, — невозмутимо продолжил кларнетист, — я не предлагал пареньку прийти в мой оркестр и играть настоящий свинг. А если бы он захотел, ему бы стоило попросить об этом самому.

Сердце Альвара учащенно забилось. Все, что ему нужно сделать, это спросить. Но он никак не мог собраться с духом под пристальными взглядами военного и рассерженной женщины, которая снова схватила девушку за руку.

Как бы так спросить, чтобы не прозвучало нелепо?

Поезд снизил скорость. Пассажиры начали собирать ручную кладь. Мужчина надел пальто и схватил свой футляр, даже не взглянув на Альвара. Момент был упущен.

Поезд в последний раз дернулся и остановился. За окнами был Стокгольм. Проводник открыл двери, и в вагон ворвался запах выхлопных газов и конского помета. Потом донеслись звуки вокзала: гудки паровозов, крики носильщиков, возгласы встречающих. Где-то в этой толпе Альвару надо было найти тетушку Хильду, но это все потом.

Кларнетист уже выходил из поезда, еще минута, и он растворится в толпе. Альвар быстро схватил свои вещи и выпрыгнул на перрон. Догнал мужчину, дотронулся до его плеча. И… лишился дара речи.

Мужчина приподнял брови, как в вагоне.

— Да?

— Я… Э-э-э…

Альвар сглотнул и покраснел, пытаясь подобрать нужные слова, но стоило какой-либо мысли возникнуть в его голове, как она тут же испарялась.

Мужчина рассмеялся.

— Мы репетируем на Осогатан, сто сорок. Согласишься быть на побегушках и поднимать колонки?

Альвар кивнул:

— Да.

Кларнетист протянул ему руку.

— Меня зовут Эрлинг.

Альвар не мог сдержать радости. Первый день в Стокгольме, и он уже попал в группу, играющую свинг.

Эрлинг подмигнул ему.

— Но на наличку не рассчитывай. Подыщи еще какую-нибудь работенку, чтобы были деньжата.

Примечания

9

На сленге джазистов — «красивый звук».

10

Алис Бабс (наст. Хильдур Алис Шеблум, 1924–2014) — шведская джазовая певица и актриса. Работала с Дюком Эллингтоном, снималась в мюзиклах. Впервые громко заявила о себе в киномюзикле Swing it, magistern! («Свингуйте это, учитель!», 1940). Этот фильм можно посмотреть в Интернете, правда, без перевода, но зато почти все будет понятно про свинг.