Морозко. Легенда о последней невесте

Сандра Гроу (2024)

Вы когда-нибудь мечтали на Новый год попасть в старую добрую сказку? Психологу Александре, которая в свои 27 почти разуверилась в чудесах, вдруг повезло там оказаться. Хотя как сказать — «повезло»! Выяснилось, что в этом с виду уютном заснеженном мирке всё по-взрослому — та ещё Санта-Барбара со своими интригами, секретами и запутанными семейными отношениями. Местная гадалка обещает: «Найдёшь ты здесь свою любовь и счастье!», но сперва приходится решать проблемы сказочных героев, разгадывать их тайны да отбиваться от тёмных сил. Ко всему прочему, в игру вступают разбойники, заколдованный медведь и загадочный незнакомец в маске. И если поначалу девушка думала, что разыскать заветный портал домой — это лишь вопрос времени, то в один момент она понимает, что на кону сама её жизнь.

Часть 3

Свинья и приворотный пирог

Результат от выхода моей подопечной «в свет» хоть и получился не такой, как я ожидала, но тоже выглядел неплохо. Мы заинтересовали объект, а дальше нужно пойти по тропинке «от ненависти до любви». Что я за психолог-стратегист, если не смогу придумать план. Самое время поработать над её имиджем, чтобы на сей раз первый вице-жених точно ахнул!

Душенька, после похода сидевшая на лавке в позе роденовского Мыслителя, похоже, моего оптимизма не разделяла. Она лишь наполовину развязала уличный платок и тупо пялилась в щель на полу.

— Марфуш, ты чего? — я присела рядом и слегка подтолкнула её локтем. — Всё хорошо идёт! Завтра испечём твоему Матвею приворотный пирог. Наш он будет!

— Да ты чё, Санька! — она возмущённо обернулась и посмотрела на меня, как на ненормальную. — Какой — «наш»? Видела, как он зыркал? Если б не Степан — прибил бы нас на месте!

— А я думала, ты его коромыслом пришибёшь! Да огонь-мужик! Возьмёшь его в оборот — и всё у вас сложится! Сейчас в порядок тебя приведём, чтобы у него челюсть упала, потом встретитесь, поговорите, голову ему на плечо положишь и наговоришь, какой он умный да красивый, сокол ясный и всё такое…

— Санька, ты белены объелась? Какой же он сокол?

М-да, я как-то не подумала, с чего они все так говорят. Сокол — птица красивая, но клюв у него маленький, а у мужиков маленький нос считается, кхм… не самым лучшим признаком.

— Ты ж сама его хотела…

— А теперь не хочу! На что мне такой муж злющий!

Ну вот! Наш объект воздыханий на секунду показал другое своё обличье, и приоритеты резко изменились — Марфуша уже и слышать не хочет ни о каком Матвее, а будет честить его на все корки. А ведь немного терпения — и могла бы поставить красавца на место, да так, чтобы он сам за ней бегал…

Да чего я её уговариваю? Мне надо думать, как портал домой найти! И так слишком задержалась в этом мире без электричества и тёплой ванной.

— Кого же ты тогда хочешь в женихи?

Душенька шмыгнула носом и снова отвернулась. Ой, что-то мне подсказывает…

— Тимофея? — я прикинулась непонимающей. — Музыканта?

— Ещё чего не хватало…

— Степана что ли?

Сопение с удвоенной интенсивностью подтверждало мою догадку. Только бы не спугнуть!

Я передислоцировалась на пол — присела перед ней на корточки и потёрла подбородок, словно размышляя о перспективах.

— Он весёлый, конечно, и хороший, надёжный мужик. Но он старше тебя. — ага, слышу, как Душенька полувсхлипнула. — И у него ребятишки от первой жены.

— Вот. Маманя не одобрит.

— Тьфу, да ты себе мужа ищешь или ей?

— Она говорит, ежели возьмёт меня старый, то потом жизнь будет, как у неё с Якимом!

— Яким разве старый? У него единственной дочке шестнадцать. Твоя мамань просто не знает, как с ним обращаться!

— А как с ним обращаться?

Слышу, у меня за спиной скрипнула дверь, и зашуршал подол сарафана.

— Да в порядок привести и внимание к себе привлечь! Не называть его «старый», приодеть и бороду эту обстричь! И себя перестать называть старухой, приодеться, причесаться! Сколько ей? Тридцать пять? Молодая ещё! А Яким десять лет назад через костёр сигал, и у вас тут особо не перетруждается! Им бы ещё совет да любовь, и… травок каких-нибудь от знахарки.

— Молодильных?

— Вроде того! И ты чтоб не маячила перед глазами — пойдёшь на свидание, а они пусть тут сами поворкуют.

— Как это — поворкуют? Плешивый Яким и маманя? — Душенька прыснула со смеху.

— Да вот так это!

— Чему ж это ты девку учишь! — встряла в разговор Глафира.

Могу поспорить, она всё это время тихо подслушивала у двери!

— Да мы немного отвлеклись! А говорили о том, что Марфуша хочет научиться хлеб печь. Надо испечь приворотный пирог для жениха. Вы же побудете нашим этим… супервайзером?

— Кем?

— Тренером. Инструктором. Шеф-поваром… Короче, покажете ей, что да как!

— Завтра уже! Для пирога надо бы дров особенных. — прищурилась Глафира. — Яким сейчас в лес съездит, а с утра займёмся.

— В лес? А можно я с ним?

— Зачем это? — баба с подозрением уставилась на меня.

Уж не думает ли она, что я её дедулю собираюсь увести, чтобы он ради меня через костёр прыгал? Да мне даже ракрасавцы все ваши не нужны, только бы телепорт найти!

— Да мне бы одну вещь найти…

— Точно ты ведьма, Санька! — погрозила она пальцем. Но прозвучало это без угрозы, а почти как комплимент.

— Вроде того. — согласилась я. — Но играю я на вашей стороне. Так что в ваших интересах мне помочь.

— Якиму скажи, что за вещь, он поищет! А молодым девкам сейчас лучше дома посидеть!

На следующее утро под чутким руководством Глафиры её доча занялась тестом.

Пирог вышел на удивление ровным и красивым — видать, решил, что Душенька хочет спалить его в печи, и потому из вредности героически держался ей назло! Он приятно пах ванилью и корицей, которые я втюхала под видом приворотного зелья.

— Красавец пирог! Умница дочка! — похвалила Глафира.

— А как я его теперь подсуну жениху? — растерянно спросила девка. — Мамань, может, ты со мной сходишь?

Начинается! Ей замуж пора, а тут детские комплексы во всей красе!

— Не надо ничего подсовывать! Сама отнесёшь и скажешь — спасибо, мол, что спас нас и вывез из леса, а потом помог у колодца! А то он подумает, что мы свиньи неблагодарные!

— Охти! — спохватилась Глафира, накидывая шубейку и платок. — У меня ж свинья Марька по двору бегает, пока я тут с вами! Загнать давно пора!

Что-то я не помню, чтоб она свинью выпускала. Но если это такой хитрый способ слинять от ответственности — респект!

— Давай, собирайся, пока пирог не остыл. Твоя мамань занята — я провожу тебя до степанова дома, так и быть.

Во дворе грюкнула калитка свинарника и раздался заливистый визг.

— Стой, куды, окаянная! — вопила Глафира.

Визг и хрюканье перемещались из стороны в сторону, и за ними следовали звуки падающих предметов. В крошечное, заколоченное на зиму окошко не было видно ничего, кроме кусочка снега под окном, но я угадывала на слух и по крикам бабы Глаши: это была лопата, деревянный чурбак, теперь маленькая поленница с дровами…

«Стой, прорва ушастая! Свинорыльня толстозадая… Куда! Ах ты ж, скотина мордожопая! Кому говорю, стой, чухня рюхохрылая!».

Сколько интересных слов!

— Ты чего тут? — Душенька успела надеть тёплый сарафан и нарядные сапожки.

— Бегу! — я поспешно кинулась натягивать сапоги и дублёнку. — Надо твоей мамане помочь со свиньёй! Заверни пока пирог в полотенце и тоже выходи.

Во дворе сразу стало понятно, что происходит — Марька, совсем ещё молоденькая свинка, почувствовав вкус свободы и свежего зимнего воздуха, нипочём не хотела возвращаться в свинарник, где было не намного теплее и скверно пахло. Она окопалась под разрушенной поленницей и ловко убегала от бабы Глаши по своему поддровному тоннелю.

— Я захожу со стороны ворот, а ты хватай её со стороны дома! — предложила я Глафире. Та понятливо кивнула.

Марька выбежала из-под кучи дров мне навстречу — я тотчас присела и развела руки.

— А кто тут хорошая свинка?

— Кой хрен она хорошая! Поймаю — хворостины получит! — отозвалась Глафира.

Хитрая свинотина повела ухом, прислушиваясь к словам в свой адрес, и медленно попятилась назад к своему убежищу.

— Загоняй её! — взвизгнула хозяйка, но споткнулась о кусок полена и растянулась поперёк двора.

Свинка быстро развернулась и юркнула обратно под завал, на ходу расчищая пятаком путь. С другой стороны выхода уже не было, и она затаилась.

— Ща мы дрова-то разберём, и до тебя доберёмся, бесолобина свинская! — пообещала Глафира, поднимаясь на ноги.

Мы потихоньку начали откладывать в стороны верхние дровинки с двух сторон, осторожно подбираясь к толстой куче в середине.

— Сань, ты там долго? — окликнула меня Марфушенька, вышедшая на двор. Краем глаза я разглядела подрумяненные щеки, тот самый расписной картонный кокошник под платком и красивый сарафан, слегка колыхавшийся на ветру. Пирог был перевязан самым чистым вышитым полотенцем. Молодец, девка, сообразила!

— Сейчас! — крикнула я.

И очень зря.

Напуганная громким звуком Марька разбила преграду, выскочила из середины поленницы и метнулась в сторону ворот. Но на её пути оказалась Душенька, осторожно топавшая со своим свёртком в ту же сторону по скользкому двору. Вчера только Глафира отругала Якима за то, что он в такой мороз после поездки в лес пролил на снег ведро воды!

Недолго думая, свинья бросилась Марфуше под ноги, надеясь спрятаться под её широким сарафаном.

— Ой-вуй-вуй-вой! — завопила сбитая с ног перепуганная девка. Упав на пятую точку, она выронила свой приворотный пирог, а свинья запуталась в подоле сарафана и поволокла хозяйку к воротам по раскатанному льду.

— Мань-мань! Спасите-помогите!

Мы с Глафирой бросились догонять Марьку. Но попали в ту же ловушку — обе дружно поскользнулись и покатились под уклон следом за Душенькой и свиньёй.

У Марьки было неоспоримое преимущество перед нами — четыре коротких и устойчивых ноги с копытами! Потому она проворнее нас сумела освободиться из сарафанного плена и подбежать к выпавшему на снег пирогу. Я даже на расстоянии нескольких метров ощущала родной аромат корицы и ванили.

— Сто-о-ой! — завопила Душенька.

Для наглой свиньи не было ничего святого — она вцепилась в полотенце зубами и поволокла пирог обратно к поленнице.

— Хватай её!

Легко сказать! В такой спешке на ледовом катке я не могла даже сразу подняться на ноги, не говоря уже о том, чтобы бежать за скотиной! Сгодился благословенный способ ползти на четвереньках!

Но когда я первой добралась до свинского убежища, из-под дров уже доносилось красноречивое чавканье.

Глафира сильно ушибла локоть, я набила для симметрии второй синяк на заднице, а Душенька поднялась в слезах и сильно прихрамывая на одну ногу.

Но это были мелочи в сравнении с судьбой нашего приворотного пирога. Он погиб страшной смертью!

Предсказание

Немного придя в себя, Глафира расшвыряла верхний слой упавшей поленницы с такой энергией, будто у неё открылось второе дыхание, и хворостиной погнала свинью в сарай.

— А чего это вы тут делаете? — над забором возникла любопытная физиономия соседского Антошки.

В него полетел кусок полена, и пацан не успел увернуться. Мы услышали, как тело шлёпнулось в снег.

— Мамань, — шмыгая носом, изрекла Душенька. — Ты его зашибла.

— Пусть не лезет… под горячую руку!

Но я не разделяла глафирыного пофигизма. Не хватало ещё убить ребёнка! До калитки было далеко, а забор невысокий и снегом присыпан — быстро перелезла и присела над неподвижно лежащим на холодном снегу Антоном.

— Эй, малый! — вроде дышит! — Ты живой? — я похлопала его по щекам, и пацанёнок открыл глаза, непонимающе моргая.

— А это чё было-то?

— С забора ты упал! — подхватила его под руку и помогла сесть. На щеке у Антошки уже проступил солидный синяк. — Давай я тебя домой отведу. Голова хоть не кружится? Не тошнит?

— Нет. А чё случилось-то?

Хорошо, что не помнит, — с парнем всё в порядке, а моим не хватало ещё неприятностей с соседями! Позвала его к нам на чай, хоть Глафира была и не в восторге от этой идеи.

Пришлось объяснять любопытному пацану, что я не ведьма, а психолог, помогаю людям находить общий язык друг с другом. Антошка тоже разговорился — выболтал по секрету, что нравится ему дочка пастуха, но признаться ей он стесняется. А еще больше боится её папашу, который зимой дома сидит и к Алёнке его близко не подпускает.

— А ты ей записочку напиши! — сдуру ляпнула я.

— Я писать не умею. — вздохнул он. — Буквы знаю, а вот с царапалками этими не дружу.

— Вы, поди, на берёзовой коре пишете? — порывшись в боковом кармане сумочки, я вытащила ежедневник и запасную ручку. — Давай попробуем на бумаге!

Из обложки блокнота вдруг вывалились несколько моих ярких флаеров.

— Что это? — изумлённо прошептал паренёк. — Волшебство?

— А, нет! Это вроде объявлений на столбах — пишешь, какие ты оказываешь услуги, а люди читают и звонят… В смысле знают, к кому обращаться.

— А эти руны?

— Это цифры! Не обращай внимания! — я вырвала пару листков. — Вот тебе шариковая царапалка — садись и перерисуй буквы. Только красиво!

Вся семейка собралась за спиной у сопящего пацанёнка смотреть, как он выводит на листке кривые буковки.

Минут через десять на бумаге красовалась надпись «ОПЫТНЫИ ПСИХОДОГ ПОМОЖЕТТ».

— Антон, ну ты же видишь линейки! Прямо по ним рисуй, не стесняйся! Давай покажу!

Я добавила ниже строчку «НЕСЧАСТНЫМ СКАЗОЧНЫМ ЖИТЕЛЯМ». Не особо каллиграфично, но довольно ровно получилось.

Марфуша, Глафира и Яким воззрились на меня, как на какого-нибудь Копперфильда, который вынул из рукава Статую Свободы. Давно пора было перекусить, а всё внимание переключилось на наш кружок ликбеза.

— Вот что, Антон, мы хозяев от дел отвлекаем. Ты забирай ещё два листочка и иди дома тренируйся, пока светло. Буквы рисуй, пока ровные не станут. Потом принесёшь покажешь! Флаер можешь взять.

— Я тоже хочу фраер. — буркнула Душенька.

После ухода Антошки мои сразу разбежались по делам: Яким ушёл забор латать, а Глафира полезла в подпол проводить ревизию запасов. Вскоре на полу посреди комнаты появились жбан варенья и кадка с солёными огурцами.

Я занялась починкой заедавшего бегунка на сапоге, поглядывая краем глаза, как Марфуша перебирает бусы в шкатулке, поочерёдно прикладывая их к себе.

— Что ты ерундой маешься? Переоденься уже в домашнее. Может, тебя тоже писать научить?

— Сегодня же первое полнолуние после зимнего солнцеворота. — пояснила мне Душенька и отошла к настенному зеркальцу.

— И что?

— Как что? Одеться покрасивше и гадать надо на суженого. А вернее всего — к ворожке идти!

— Этого ещё не хватало! Ты бы лучше новый пирог испекла да к Степану сбегала!

— Пирог же Марька украла! Знать, не судьба!

— Ну… давай без приворота, обычный испеки! Что у вас в доме есть? Кроме огурцов.

— Эта… Капуста есть… квашеная.

Я хрюкнула со смеху.

— Капустка — это хорошо, но в доме должны быть и мясные закуски!.. С вареньем испеки! Вон целый жбан твоя маманя вытащила! Литров десять!

— Не тронь! — она бережно обхватила бочонок и отнесла на стол. — Это для ворожки.

— Седалище у твоей ворожки слипнется! Нашла, кому верить! Хочешь, я с тобой пойду и докажу тебе, что чушь это всё?

— Ну, одевайся и пойдём! Целого жбана ей много — пусть двоим гадает! — Марфуша накинула тулуп, проворно подхватила бочонок и зашагала к выходу так бодро, будто и не падала вчера во время нашей погони за свиньёй. — К бабе Нюше мы идём. — деловито сообщила она выглянувшей на поверхность Глафире.

— Сходи-сходи, доченька! — закивала мамаша. — И впрямь, может, чего посоветует!

По дороге Душенька мне объяснила, что давняя вдовица баба Нюша считалась в деревне главным специалистом по мелкому врачеванию, снятию сглаза, и по гаданиям, конечно.

— Это та косая на один глаз баба? Да она от вранья окосела, а вы и рады слушать!

В доме ворожеи дым от ритуальной светильни стоял столбом, но при этом приятно пахло чем-то вроде ладана и вдобавок к нему неизвестными мне сушёными травками.

Чернявая юркая вдовица с благодарностью приняла подношение, согнувшись под тяжестью жбана с вареньем.

Она усадила Душеньку за стол, долго что-то шептала над клочками бумаги, потом сожгла их в глиняной миске, а пепел высыпала в медный таз с водой, помешивая пальцем девушки.

Ждало Душеньку, по баб-нюшиным словам, счастливое замужество с богатым барином ещё в этом году.

— Сильный и надёжный. — приговаривала ворожея, вглядываясь в воду на дне таза. — Его стальные глаза пронзают душу. Властная натура не оставляет шансов для возражений. Но под суровой личиной скрывается нежное сердце.

— Нежное сердце? — повторила моя подопечная, расплываясь в счастливой улыбке.

— Буишь как сыр в масле кататься! — поддакнула хитрая баба.

Вот же кто настоящий психолог! Знает, что каждой девке нужно! Я посмеялась про себя, а вслух брякнула:

— Ты, баб Нюша, на варенье не особо налегай! Если она за год замуж не выйдет — назад потребуем!

— Ой! Варенье! Да мои гадания всегда сбываются! Могу и тебе твою судьбу рассказать.

— Ну, давай! Прям очень интересно, что придумаешь! — недоверчиво хмыкнула я, на ходу изобретая способ подловить предсказательницу на вранье. — Скажи, когда я вернусь к себе домой?

— Здесь будет твой дом!

— Да-да-да! И замуж здесь выйду! Так я и поверила!

— И суженого себе здесь найдёшь. — кивнула баба Нюша. — Вот, гляди в воду!

На дне таза я и правда различила подобие картинки — наверняка, это была обычная игра света.

— Муть какая-то!

— Гляди пристальней!.. Сильный и властный, — завораживающим голосом, почти нараспев, начала шептать баба Нюша, словно действительно произносила заговор. — Мужчина, который знает, чего хочет, и всегда добивается своего. Привлекательный и харизьматичный. Мечта любой женщины — и он у твоих ног. Вишь?

— Чи-во-о-о? — пробормотала я.

В воде, разумеется, ничего, кроме причудливых теней от коптящей лучины, я не замечала.

Но больше удивило другое — где этаглухоманская бабань набралась таких слов? «Харизматичный»!

— Марфуш, ты знаешь, что такое «харизьматичный»? — я решила изобразить дурочку. — С толстой харей, что ль?

— Это слово для заклинания! — замахала на меня руками ворожка. — Как встретишь его, дак сама поймёшь!

— Ладно, баб Нюша, это мы ещё поглядим. А травки приворотные у тебя есть? Мой запас закончился, а в лесу сейчас ничего, кроме древесной коры.

Мастер Огня

Хоть я и раздобыла у Нюши немного местного афродизиака для клиенток, но вернулась злая. Ещё какая-то бабка будет меня сбивать с толку! У меня там клиенты со своими ментал хелс проблемами, поди, с ума уже сходят! Тут от снега светло даже после заката — попробовать, что ли, самой в лес сходить, поискать путь назад?

Но дома нас ждали румяные пирожки, испечённые Глафирой на остатках чудо-дров. Наскоро перекусив, я отобрала штук пять самых красивых и завернула в белый платок.

— Отнеси Степану.

— Не-е… — Душенька прижалась к стенке. — Я боюсь. Что я ему скажу?

— Ну, я сама отнесу, а ты жди своего барина-боярского!

Схватив свёрток, я снова накинула дублёнку и отправилась разыскивать кузнецову избу. Хорошо, он показал нам, где живёт, когда проезжали мимо, а то я бы заблудилась на этих улочках с одинаково заметёнными домами.

Из пристроенной к домику кузни доносился характерный звон молота по металлу. Я приоткрыла дверь и остановилась на пороге, невольно любуясь игрой света: горящими угольями, летящими искрами, раскалённой почти добела подковой, которую кузнец переложил на наковальню и принялся выравнивать.

Он и сам был прекрасен в этот момент — широкоплечий, темноволосый, профиль подсвечен золотым отблеском. Такой себе повелитель огненной стихии, мастер металла, плюс сто к экспириенсу… Зря глупая Душенька не захотела идти! Влюбилась бы, безусловно! Хотя чего я за неё расписываюсь? Сама пусть выбирает.

Посреди работы Степан, видать, почувствовал чужой взгляд (или сквознячком через дверь потянуло?), и поднял голову.

— Добрый вечер. А я тут немного гостинцев твоим деткам принесла. От Марфуши. Спасибо, что из леса нас вывез и вчера до дома провёл.

— И тебе добра. От Марфуши? — кузнец с улыбкой прищурился. — А что ж она сама не пришла?

— Она утром матери помогала свинью загонять, упала и сильно ушибла ногу. Теперь далеко ходить не может. Зайдёт в другой раз, если позволишь.

— Знамо дело, позволю, куда ж я денусь. — кивнул он, чуть удерживая мою руку с узелком. — Кто ж устоит перед гостинцами от красавиц!

Ой, ну нет, Степан! Это ж не ты тот самый, харизматичный… Да и я не какая-то там! Не могу на душенькиного мужика позариться!

— Вот и славно! — я мягко отняла руку. — Скажу ей, чтобы зашла на днях. Знаешь, мне кажется, нравишься ты ей. Только это между нами.

Хм, похоже, он удивился, или даже обрадовался!

— Она сама тебе так сказала?

— Да ты что! Она девка очень стеснительная. Совсем не такая, как о ней говорят.

— Ага! А бабку Кадучиху кто со двора вытолкал?

— Это которая её квашнёй назвала? Ну, подумай сам: кому ж такое приятно! Приходят во двор и обзывают хозяйскую дочку!

— Оно верно. — согласился кузнец, опустив глаза.

Не знаю, о чём он там думал, но я всё о своём. Только заходить уже решила с другой стороны!

— Слышь, Степан, а правда, что у вас в лесу медведь страшный водится?

— Правда. — усмехнулся он. — И охотников на него немало. Племяш мой тоже собирался, но не сложилось.

— А где твой племянник?

Кузнец лишь отмахнулся.

— И не спрашивай! Лучше б его медведь тот задрал.

Дело ясное, что дело тёмное! Ничего, голубчик, не хочешь сам рассказывать — найдётся толпа других, которые ещё в очередь выстроятся, чтобы мне твою секретную историю поведать!

— Тебе-то зачем медведь понадобился? — Степан вернул меня к первой теме.

— Да не нужен мне медведь. Я хотела узнать, как Бабу Ягу найти… Она же там где-то в лесу живёт?

— Да Ягу найти как раз немудрено. Она сейчас на рынке приторговывает.

— Чем это? — у меня упала челюсть от такого поворота. — Ступками и свежими вениками?

— Почему вениками? Сушеными грибами да травами. Да и… вещичками чужими.

— Какими такими — чужими?

— С разбойниками она водится. Что перепадёт — на ярмарку тащит.

— Покажешь мне её?

— Могу показать. Завтра ярмарка на холме. Приходи. А Марфуше поклон передавай. Как с ногой дела поправит — пусть забегает. Рады будем.

Дома вся семья налегала на грибной супчик с беленькой сметанкой.

— Где ж ты бегаешь? Не осталось почти ничего! — баба Глаша вылила мне в миску остатки с последним грибком.

— Как славно пахнет! Ничего вкуснее в жизни не ела! У вас руки золотые!

Хозяйка расплылась в улыбке.

— Я тебе пирожок последний припрятала. — она собрала пустую посуду и пошла к печке.

Не такая уж плохая женщина, как её расписали. Надо просто подход уметь найти и не потакать во всём.

— А я вам поклон от Степана принесла. Благодарил за гостинцы и сказал, что ждёт Марфушу в гости.

— Так и сказал? — удивленно переспросила Душенька.

— Что я, врать буду? Сказал: раз сегодня не смогла, то приходи, как нога поправится.

Мамаша бросила суровый взгляд на дочу.

— А что с кузнецовым племянником стряслось? — доедая суп, решила уточнить я.

— С Васькой-то? Ничего с ним не стряслось! — Глафира грохнула печной заслонкой, едва не выронив её на пол. — С Кощеем он связался. Порученцем у него бегает.

— У вас тут… — я чуть не подавилась единственным грибом. — …и Кощей имеется?

— А куда ж ему деваться?

— Ну да, ну да… Не послом же в Тунис…

Кощей! Вот у кого точно должны быть все силы местной магии на службе!

Но если он с такими силами знает ещё и проход в наш мир… Он давно бы у нас депутатом в горсовете сидел! А почём я знаю — может и сидит? У них там рожи те ещё!

— Прости, Сань, пирожок в печке перестоял, пока тебя дожидался. — баба Глаша шмыгнула носом, вытаскивая на лопате почерневший до уголька кусок теста. — А я, дура, теперь вижу, что ты настоящая сваха… Марфуша мне всё рассказала.

Сгоревший пирожок стоял передо мной и был похож на чёрную клоунскую физиономию, которая издевательски ухмылялась.

— Моя бабушка говорила: ешь подгорелое — волков бояться не будешь. А тут, поди, и на медведя подействует.

Ярмарка

Деревенская ярмарка казалась небольшой, но собрала приличную толпу народа. Одни покупали, другие продавали, третьи просто бродили между рядами, чтобы щегольнуть обновкой и красным от мороза носом — как говорили: людей посмотреть и себя показать. Я бродила среди них, стараясь не запутаться в подоле старого глафирыного сарафана, который одолжила, чтобы не сильно выделяться среди местных и не спугнуть кого надо раньше времени.

Очередь выстроилась к двум бабам с самоварами и бубликами, девицы окружили зеркальщика, любуясь купленными расписными платками, а ребятишки крутились на колесе вокруг столба, которое заменяло карусель.

Марфуша идти не захотела — похоже, опасалась встречи с кем-то из колодезной тусы.

Ну и зря — побродила бы со своим поклонником. Кузнец как раз высматривал гостинцы своим ребятишкам в ряду с игрушками.

— Здрав будь, Степан. Ну что, сможем мы найти бабулю?

— И тебе не хворать, красавица. — мужик, похоже, был разочарован тем, что я пришла одна. — Чего её искать. Вон она! — усмехнулся он, указывая на одну из торговок, которая скучала за столом с поношенной обувью и старыми кожухами.

Я пробралась сквозь шумные ярмарочные ряды с пронзительными запахами свежеспиленного дерева, краски, самоварного дыма и квашеной капусты.

— Чем торгуете, бабушка?

— Какая я тебе бабушка! — проскрипела торговка, даже не обернувшись в мою сторону.

Выглядела она под стать старым ярмарочным столам — такая же буро-коричневая, неизвестного возраста, загрубевшая от мороза и солнца, покрытая трещинками морщин, с носом, свисающим, как крючки деревянных креплений.

И такая же равнодушная к потенциальным покупателям, пока вокруг все шумно рекламировались и торговались, а за соседним прилавком суетливая тётенька впаривала пацану и его мамаше залапанную красную шапку с воплями «Ой, ну просто жених, что тут скажешь! Вот барышню-боярышню спросите!». Мамаша обеспокоенно покосилась на меня. Не хватало ещё мне в ваши торговые аферы вляпаться!

Шапка была великовата и нелепо оттопыривала пацанёнку замёрзшие уши, да и в целом выглядела так, будто пережила Мамаево побоище. Но кто знает, было тут уже нашествие Мамая или нет?

— Вы ему зеркальце покажите. — предложила я.

У Яги на прилавке как раз лежало круглое карманное зеркальце с длинной узорчатой ручкой. Я потянулась к нему и только сейчас заметила среди всякого хлама и дешёвых побрякушек чёрную матовую коробочку с торчащим из нее проводком.

— Это что у вас такое? — дрожащей рукой я взяла увесистую коробочку размером чуть больше пачки сигарет и осмотрела со всех сторон. Как я и подумала, в торце оказались два серебристых разъёма.

— Нужная в хозяйстве вещь. — буркнула Яга. — Тяжёленькая. Дверь подпереть или ещё что. Надо — бери, нет — так положь, где лежало, и не залапывай!

— Это же павербанк! Откуда он у вас?

— Честной торговке не задают таких вопросов!

Я чуток присела, чтобы не мозолить глаза соседней торговке, и зашептала:

— А вы знаете, как вернуться туда, откуда эта вещь к вам попала?

Яга посмотрела на меня как на редкостную нахалку с неприличным предложением.

— Я с разбойничками давно дел не имею. — она демонстративно отвернулась. — Надо тебе они — дык ступай сама в лес и ищи, ток потом не жалуйся!

— Я не про разбойников! Как найти человека, у которого они отобрали?

Старуха недобро зыркнула и загребла павер своими тёмными жилистыми лапами.

— Покупаешь? Нет — так иди своей дорогой, мне домой собираться пора, там дел невпроворот!

Ага, невпроворот! Представила я себе, как всякие добры молодцы по лесу незажаренные бегают и избу яговскую туда-сюда крутят!

Покупательница с соседнего лотка покосилась в нашу сторону и невольно прижала к себе своего пацаненка.

— Пойдём, Павлуша!

— А шапка? — начал канючить он. — Хочу как жыних!

— В другой раз. — женщина положила головной убор обратно на прилавок и быстро потащила мелкого за руку к лотку с сахарными петушками.

— Вечно ты, бабаня, всех покупателей распугаешь. — опустив взгляд, буркнула продавщица.

— А ты за собой следи, ягодка. — недобро усмехнулась в её сторону Яга.

Женщина поспешно спряталась за своими шапками.

— Я покупаю. Сколько стоит?

— Вещь нужная! — Яга подгребла павер под себя и испытующе смотрела на меня снизу вверх. — Я чёй-то и продавать уже передумала.

— Эй, так дела не делаются! Выложила на прилавок — скажи цену!

— Кой тебе прилавок?

— Цену говори!

— Гривну серебра. — медленно изрекла старуха.

Её соседка только присвистнула.

— Чё так дорого? — невозмутимо ответила я. — Камней таких, поди, везде навалом!

— Навалом — так ступай насобирай. — подленько хихикнула Яга.

— Давай за полцены хотя бы!

— Гривна — не меньше!

— Ладно, подожди, я у мужика денег возьму. Только не уходи никуда!

Я кинулась обратно в игрушечно-охотничьи ряды искать Степана. Мог бы и дождаться, раз договорились встретиться! Мне и помощь могла понадобиться, а он, похоже, слинял по-быстрому!

— Степан! — я ухватила за рукав похожего мужика в чёрном кожухе, который торговался за рыбацкую сеть, но сразу поняла, что обозналась.

— Чего тебе, красавица? — усмехнулся он, показав прореженный ряд пожелтевших зубов.

Им тут всем первым делом не психолог нужен, а дантист!

— Мужика искала, денег у него взять. — я натянуто улыбнулась в ответ и попятилась назад.

— Считай, нашла! Могу дать тебе денег, ягодка. — продолжал лыбиться желтозубый.

— Нет, спасибо! Я у своего возьму.

— Чёй-то, Степан ужо твой мужик? — раздался рядом любопытный голос.

— Антошка? — я вцепилась в соседа. — Ты Степана видел?

— А он, правда, твой мужик теперь? — конопатый округлил голубые глаза и удивленно захлопал почти бесцветными ресницами.

— Пойдём. — процедила сквозь зубы я, вытаскивая его за руку из ряда на площадку. — Не мой он, просто обещал ярмарку показать.

— Могла меня попросить, а не Стёпку! Ты ж мне с грамотой удружила — я два листа ужо исписал!

Он явно гордился собой — сверкал, как новенький Айфон, но мне сейчас было некогда обсуждать успехи в учёбе.

— Где Степан, ты знаешь? Видел?

Рыжий хитро улыбнулся.

— Поцелуй — скажу!

— В глаз могу дать! — я разозлилась не на шутку и зашагала через толпу.

— Узнаешь, за что — обрадуешься! — пообещал он.

— Не надо мне таких радостей. А Степана сама найду, без помощников!

Прав был Валерьяныч — вот так делай людям добро! Маленькому паршивцу лет двенадцать, не больше, а туда же!

— Ты обиделась что ль? — Антошка побежал следом. — Сань! Стёпка на реку-то пошёл! Там сейчас бой стенка на стенку будет.

— Этого ещё не хватало! — я резко остановилась, получив в спину деревянной кадушкой, которую тащила толстая тётка.

— Чего встала — ворон считаешь!

— Пойдём — покажу короткую дорогу! — предложил Антошка.

— Я тебя целовать не буду. Алёнка твоя пусть целует.

— Так покажу!

Он кивнул на проход между жердями ограждения и кинулся туда.

В глафирыной длинной юбке бежать по снегу было жутко неудобно, пришлось подобрать подол, чтобы не отставать от моего проводника.

Мужская забава

С вершины холма открывался офигительный вид на реку и лес на другом берегу. Солнце уже уходило к горизонту, снег ослепительно-ярко сверкал в его лучах, деревья отбрасывали причудливо переплетённые синие тени, длинные облачка были подзолочены по краям — жаль, что не было фотика для всей этой красоты!

Но и времени любоваться тоже не было — я ужаснулась от страшной какофонии ора, воплей, свиста, визгов — внизу, на красивеньком белом снежке, схлестнулись две серо-бурые толпы. Если бы кто-то снимал мультик, это был бы тот самый крутящийся ураган рук, ног, голов и прочих деталей! Похоже, пролилась уже первая кровь — к счастью, моё близорукое зрение зацензурило самые ужасные подробности. Мужики, что с них взять! Они и есть мужики, что в десятом веке, что в двадцать первом! Адреналин им нужен.

И ведь где-то в этой дикой свалке, на поясе у Степана, металась та самая серебряная гривна, которая сейчас мне была так нужна!

Бессмысленная мужицкая молотилка продолжалась добрых полчаса. Мимо нас под причитания жён и матерей уже проходили и проползали выбывшие участники — с разбитыми носами и скулами, сплёвывая кровь и лишние зубы.

Я невольно отворачивалась в сторону реки.

— Антош, как увидишь, что Степан закончил свою драку — сразу скажи, надо забрать его оттуда.

— Стёпка? Да вон он, упал. Только оттащили под куст! — сосед указал на тёмную фигуру на снегу.

Стараясь не навернуться и не переломать ноги на склоне, я бежала вниз.

Степан подвернул ногу, когда с замаха ломал кому-то нос, и при падении сильно ушиб себе плечо об чей-то подкованный сапог. В остальном он отделался несколькими синяками и ссадинами.

— На кого ты похож! — вздохнула я, вытаскивая из сумки пачку влажных салфеток. — Все невесты разбегутся!

— Ты ж не разбежалась! — усмехнулся он.

— Так я и не невеста. Мне денег у тебя надо попросить!

— Невесты как будто не просят!

Я присела, прикладывая салфетку к следу грязного кулака на его лице.

— Поднимайся, отведу тебя домой и пришлю твою Душеньку — пусть она тебя выхаживает!

С помощью Антошки мне удалось поставить мужика на ноги, и вдвоём мы потащили его к дому в обход холма.

— Марфа — справная девка, только дури в ней много! — морщась от боли в плече, изрёк Степан.

— Ты кузнец — вот и повыбиваешь из неё эту дурь! А она пироги печь уже научилась!

— Это хорошо… Ты не сердись, Сань. Ты хорошая девушка, но мне она приглянулась.

Я чуть не поперхнулась — вот это поворот!

— Да всё в порядке, Степан. Меня свой парень дома дожидается. — ладно, соврала, но кто проверит!

— Правда? — во, он тоже закашлялся — от удивления или от боли в боку. — Так чё ж ты здесь?.. А! Тебе вроде денег надо было?

— Надо было. — вздохнула я, вспоминая о заветной тяжеленькой коробочке, которую я всё ещё мысленно держала в руке, ощущая её холодные матовые стенки.

Яга, наверняка, уже собрала манатки и сбежала к своему элитному бунгало на зооморфном фундаменте. Не будет же она ждать меня до ночи. Да и павер, скорее всего, был разряженный, — утешала я себя, — так что невелика потеря!

Не надо объяснять, какой это подвиг — тащить полкилометра тяжёлого мужика, проваливаясь почти по колено в снег! Тем более, что Антошка больше сопел и стонал, чем помогал. Я вспотела не хуже, чем в сауне. И на каждом шагу удивлялась, что мой сапог не остался куковать в сугробе без хозяйки.

Так или иначе, но мы добрались и вломились с мороза в кузнецову избу. Степановы детишки смотрели на нас, как парочка робких, но любопытных сусликов.

— Согрейте вашему папане воды, хоть в самоваре. Антошка, помоги им, а я за знахаркой сбегаю — пусть примочки какие-то сделает.

Кузнец тяжело бухнулся на лавку, развязал пояс и протянул мне:

— Возьми, сколько тебе надо, и купи, что хотела.

Я глянула на худеньких голубоглазых мальчика и девочку с мягкими белыми волосиками, и горло моё болезненно сжалось. Отбирать деньги у этих малышей? Вдруг Степан после травмы не сможет работать, и завтра им не хватит на краюшку хлеба?

— Возьми. — настаивал он. — Я Матвею сегодня рыло разбил, так что с меня причитается!

Разумеется, на ярмарке никакой Яги уже не было. Даже сахарных петушков — и тех разобрали. Но я знала, у кого был запас!

— Где у тебя тут такие петушки на палочке? — я ворвалась в избу и принялась шарить по ящикам в поисках глафирыной заначки. Но в чашке стоял одинокий последний сахарный гостинец.

— Тебе зачем? — Душенька стояла за моей спиной и подозрительно чем-то чавкала.

Резко обернувшись, я едва не сбила её с ног. В руке Марфуши был второй гостинец, не успевший потерять первоначальную форму.

— Дай сюда!

— Ты чего это, Санька, последнюю радость в жизни у меня хочешь отобрать?

— Собирайся. Твоей радости жизни морду разбили — надо пойти перевязать его. И детишек как-то успокоить. Им петушков отнесёшь.

— Да чё ты мной командуешь?

— Ты ж сама захотела! Или передумала уже? Некогда переодеваться! Накидывай шубу, как есть, и пошли!

Марфушенька начала меня бесить. Знаю, это непрофессионально, но я сама уже на грани нервного срыва. Я не имею права работать в таком состоянии!

Но и бросить Степана нельзя — он ждёт от нас помощи! Даже наш этический кодекс говорит, что жизнь и здоровье человека важнее, так что можно поступиться даже первым правилом.

В итоге я тащила ещё и эту хнычущую клушу по деревенским улицам. Что ж за день-то такой? Меня бы кто так толкал навстречу счастью!

— Он же меня прого-о-нит…

— Не прогонит. — резко огрызнулась я. Раз уже нарушила первое правило — никакой пощады!

— Меня его дети засмеют.

— Дашь им петушков — будут молчать.

— Я ничего не уме-е-е-ю…

— Там Антошка, он подскажет и за бабой Нюшей сбегает, если надо! — лёгким пинком я направила её во двор.

— Санька, я тебя ненави-и-и-жу!

— Сопли вытри, и заходи! Ты взрослая девка, всё сможешь. Прощай!

Лесной страх

Надоели вы мне все! Уйду в лес и сама найду путь назад! Если я как-то сюда попала, должна же выйти обратно! — я решительно зашагала в сторону леса! И кто мог меня остановить? Никто!

Плевать на ваши проблемы — вы меня не нанимали! Я попыталась помочь — и вот за какое спасибо — пирог горелый и слова обидные! Прав Валерьяныч! Буду профи и эгоисткой! Займусь собственными поисками и самопомощью.

Как будто до сих пор меня удерживали неведомые узы, не подпуская к лесу, и вот они пали — я иду вперёд и ничего не боюсь! Возможно, я должна была совершить то, что сделала — помочь Душеньке и её семье — и теперь этот мир меня отпустит?

Луна светила довольно ярко, так что найти раскатанную санями дорогу из Берёзищ до леса было изи. Вдохновлённая этим маленьким везением, я решила надеяться на лучшее и задумалась: а вдруг портал между мирами, который я случайно прошла, открывается только ночью? Потому никто не мог увидеть его днём! Тогда сейчас я могу вернуться домой!

Но где примерно его искать? От опушки, где мы встретили кузнеца, надо было ещё шагать и шагать в неизвестную сторону. Портал вполне мог быть в том месте, где начали появляться мои следы — иначе трудно было объяснить этот финт!

Снег скрипел под ногами, напоминая о сроке ремонта второго каблука. Ну и чёрт с ним! Потерпи немного, дорогой, дома уже отремонтирую!

И ничего страшного, обойдутся дальше без меня! Душенька выйдет за своего Степана, Глафира и без всяких травок разберётся с Якимом, Антошка немного подрастёт и женится на пастуховой дочери. А Уляша и Параша снова подерутся — так это не мои проблемы! Не надо мне их женихов, «тутошних»! Нет тут никакого «харизьматичного»!

А дома мои, наверняка, панику уже подняли — на работу я не вышла, на звонки не отвечаю, а если ещё и соседей залила… Нечего мне здесь делать! Домой! Скорее домой! Мне должно сегодня повезти и не может быть иначе!

Где-то на середине пути мой первоначальный запал начал утихать и идея уже не казалась такой блестящей. Луна прикрылась плюгавенькими тучками, дорога пошла немного в горку, ветки деревьев подозрительно скрипели слева и справа, раскатанный снег проваливался на каждом шагу, а ноги предательски ныли, что уже устали и пора бы домой. Я шагала всё медленней, ненавязчиво косясь по сторонам и ожидая подвоха от этой бело-пластилиновой местности.

Далеко забралась, однако!

Когда за кустами раздалось глухое урчание, я сперва попыталась убедить себя, что так выражает недовольство мой желудок. Но это был не он.

«Если за вами гонится медведь, лучше бежать с холма вниз, потому что его передние лапы короче, чем задние, и ему будет неудобно бежать», — вспомнила я дурацкий совет из журнальной статьи. Интересно, кто-то испытывал это на себе? Надеюсь, за кустом не медведь и я не буду первой.

Но сердитый звук повторился и стал ещё больше похож на голос разбуженного медведя.