Хрустальный мир

Роуз Сноу, 2019

Пророчество ведьмы сбывается: проклятие набирает силу, и теперь, когда Джун и Блейк стали гораздо ближе друг к другу, Грин-Манор поглотила зловещая тьма. У Джун остается совсем немного времени, чтобы остановить неизбежное и не дать Блейку погибнуть. С помощью особого дара она пытается проникнуть в прошлое, чтобы выяснить, как уничтожить проклятие. Но правда у каждого своя, и чтобы узнать то, что случилось на самом деле, Джун предстоит расширить границы хрустального мира.

Глава 8

Обратный путь в Грин-Манор прошел в молчании и раздумьях. Историк ничего не мог сказать Грейсону о сокровище, и мы не получили от него никаких еще сколько-нибудь значимых сведений, но теперь у нас была дата. Дата, которая внушала мне страх и с тех пор угрожающе нависла надо мной, словно тень.

На первый взгляд сорок два дня казались не такой уж маленькой цифрой. По крайней мере, это было лучше, чем семь или четырнадцать дней. Но, учитывая прогресс, которого мы достигли за последние шесть недель, этого, возможно, будет недостаточно.

Глубоко вздохнув, я посмотрела через лобовое стекло «Мини» на Грин-Манор, древний каменный фасад которого был весь увит темно-зеленым плющом. Где-то за этими стенами находился Блейк, который еще не знал, что мы выяснили. Нам с Престоном казалось неправильным отправить Блейку сообщение о том, сколько ему осталось прожить. Однако было так же неправильно сейчас войти в этот дом и сказать это ему в лицо.

— О чем ты думаешь? — Престон смотрел перед собой, направляя машину через кованые ворота по хрустящему гравию к дому.

— Я стараюсь не думать слишком много, — ответила я. — Или не слишком много чувствовать.

На это он ничего не ответил. Серьезность, с которой Престон отнесся к словам Эйкройда, не покидала его и на протяжении всего обратного пути. Вероятно, его мучили те же мысли, что грозили втянуть и меня в свои спиральные узоры и которые всегда заканчивались тем, что у нас не было ни единой зацепки, где мог находиться этот волшебный медальон или кости мертвой ведьмы.

— Ты ему скажешь? — Престон припарковал машину на обычном месте на подъездной дорожке за незнакомой мне черной машиной и вытащил ключ.

— Мы расскажем ему вместе.

Он кивнул.

— Ладно. Тогда давай покончим с этим.

Мы уже выходили из машины, когда входная дверь распахнулась и вышел доктор Монтгомери. Слегка сгорбленный пожилой мужчина в одной руке держал свою черную докторскую сумку, в то время как другой надел шляпу, а затем полез в карман пальто, где он, вероятно, искал ключ от машины.

При виде нас он на мгновение сдвинул кустистые брови, а потом улыбнулся.

— О, привет, Престон.

— Доктор Монтгомери. Я не знал, что вы сегодня приедете. С папой все в порядке? — в голосе Престона было отчетливо слышно напряжение.

— Не волнуйтесь, все в порядке, — успокаивающе сказал доктор Монтгомери. — Я просто хотел осмотреть его, потому что на следующей неделе я буду очень занят. И я еще раз воззвал к его совести, чтобы он щадил себя.

— Мы постоянно говорим ему об этом, — ответил Престон.

— В любом случае не повредит, если он услышит это от других людей. Твой отец — гордый человек, он не привык легко отступать. Но из-за его истории болезни это крайне необходимо. Было бы лучше, если бы он на самом деле отошел от дел в течение следующих нескольких недель, чтобы полностью восстановиться.

Престон кивнул и протянул доктору руку на прощание.

— Благодарю. Мы позаботимся о том, чтобы он не брал на себя слишком много.

— Очень хорошо. — Доктор приподнял шляпу. — Приятного воскресного вечера.

Я тоже попрощалась и наблюдала, как пожилой мужчина прокладывает себе путь против ветра к своей машине, прежде чем обменяться быстрыми взглядами с Престоном.

Престон открыл мне входную дверь и напряженно посмотрел на меня.

— Готова?

Я кивнула более уверенно, чем на самом деле чувствовала себя.

— Насколько можно быть готовой к такому.

Поскольку Блейка не было видно на первом этаже, мы отправились в его комнату. Престон коротко постучал, прежде чем открыть дверь. Какая-то часть меня хотела, чтобы он никогда этого не делал. Потому что зрелище, представшее передо мной, безжалостно выжгло мою сетчатку. Этот образ никогда не исчезнет из моей памяти, как и боль, которая взорвалась в груди, как граната.

Блейк действительно был там, и он был не один. Его руки лежали на спине Грейс, которая сидела рядом с ним на кровати, и ее пальцы страстно зарылись в его волосы, когда она целовала его с закрытыми глазами. И он целовал ее.

Сомнений не было. Это был не односторонний поцелуй, исходивший только от Грейс. Этого хотели оба. Именно об этом Грейсон хотел меня предупредить, но я, глупая корова, его не послушала.

Уязвленная, я уставилась на них. Как я могла быть такой слепой? Я не могла поверить, что игнорировала любые знаки и тревожные звоночки, потому что Блейк уверял меня, что они просто друзья.

На мгновение моя боль сменилась холодным разочарованием, а затем пришло гадкое мрачное чувство, когда я уставилась на этих двоих, повернувшихся к нам после того, как Престон открыл дверь. Грейс испуганно распахнула глаза и возилась с вырезом своей блузки, в то время как Блейк уклонился от моего взгляда и, по-видимому, не знал, как реагировать.

— Извини, чувак, — пробормотал Престон, все еще держа ладонь на дверной ручке.

Прежде чем это могло стать еще более неприятным, я развернулась и направилась обратно к лестнице. Слезы гнева и разочарования навернулись мне на глаза, но я силой воли сдержала их.

Нет, я не буду плакать. Я не собиралась поддаваться эмоциям, которые бушевали в моем теле, как зверь в клетке, и хотели, чтобы их выпустили на волю.

Мы с Блейком должны были держать дистанцию, так что не имело значения, был он с Грейс или нет.

По крайней мере, так мне говорил разум. Но вся эта логика совершенно не помогала против ревности, что сжимала мне горло и будила желание обрушить на Блейка весь мой гнев.

Он солгал мне. И у него даже не хватило порядочности запереть свою проклятую комнату, пока он обжимался с Грейс.

Больше всего на свете мне хотелось что-нибудь сломать, ударить по чему-нибудь — и это не беспокоило бы меня, если бы мне не хотелось сделать это с идеально накрашенным лицом Грейс.

Позади я услышала, как Грейс попрощалась с Блейком и тоже побежала к лестнице. Неосознанно я ускорила свои шаги и добралась до своей комнаты. Мне не хотелось ее видеть и уж точно не хотелось с ней разговаривать. Только под защитой четырех стен я позволила себе дать волю эмоциям. Сжимая зубы, я била подушку, в то время как коварные слезы наконец-то вырвались наружу. Они бежали по моим щекам и капали на кровать, но я не хотела давать ему больше, чем эти несколько слезинок. Гневно я вытерла тыльной частью ладони под глазами и расправила плечи. При этом я пыталась выкинуть из головы образ этих двоих, который упрямо застрял там. Теперь были более важные вещи, чем любовная жизнь Блейка, на которых нужно было сосредоточиться. Например, что мы можем сделать, чтобы Престон не убил его за шесть недель.

В этот момент в мою дверь постучали.

— Джун?

От голоса Блейка все внутри меня перемешалось, все мои добрые намерения, вся логика и все разумные мысли.

— Я могу войти?

— Нет! — рявкнула я, но он уже открыл дверь. При виде его губ мне стало дурно. — Я сказала «нет».

— И я ждал твоего ответа не дольше, чем вы с Престоном. — Его взгляд был далеко не таким сокрушенным, как должен был быть.

Тут же ярость снова вскипела во мне, но он не должен был видеть, как глубоко ранил меня. Как можно более сдержанно я вдохнула, разглядывая его выразительное лицо. Несколько секунд я искала в его глазах какой-нибудь признак стыда или раскаяния, но, как ни старалась, ничего из этого обнаружить не смогла.

— Я не открывала дверь, — сказала я, как будто это имело какое-то значение.

— Знаю.

— Я думала, вы просто друзья, — вырвалось у меня.

Черт. Эти глупые, бесполезные чувства. Они придавали моему голосу обиженный тон, лежали на моей груди, словно камни, и заставляли терять самообладание.

— Я не планировал этого, Джун.

Его слова пробудили во мне желание взять что-нибудь и бросить в его спокойное лицо. Что-то, что бьет больнее подушки.

— И как долго это продолжается? — О боже. Я не хотела звучать так. Не хотела быть ревнивой девушкой, задающей вопросы парню, которые унижали меня больше, чем его. Но мне просто не удавалось сдержать слова.

— Я не хотел причинять тебе боль. — Блейк шагнул ко мне, но потом вспомнил, что это не очень хорошая идея, и остановился.

— Забудь об этом, Блейк. — Я глубоко вдохнула. — Сама виновата. Я должна была доверять своей интуиции, которая, в отличие от тебя, не лгала мне.

— Я не лгал тебе.

— Ах, нет? — Его ответ опять меня невероятно разозлил. — И что же это было в твоей комнате? В моем мире платоническая дружба выглядит немного по-другому!

Он сжал губы. Наконец-то его самообладание дало трещину, наконец-то он перестал обращаться со мной в такой властной манере, которая сводила меня с ума.

— Мы с Грейс на самом деле были просто друзьями.

— Но это, по-видимому, изменилось.

— Да, именно так. — Он провел рукой по волосам. — Неужели ты думаешь, что мне так легко? Я знаю, что мне осталось жить всего несколько недель. Если повезет, то, может быть, полгода.

— К сожалению, нет. — Тяжелый комок образовался у меня в горле, и я сглотнула, глядя ему в глаза. — Если сведения историка верны, то еще шесть недель. Мне жаль.

Блейк глубоко вдохнул и одновременно с этим кивнул.

— Мы с Престоном хотели сказать тебе об этом вместе, — добавила я. — Может быть, мне следовало дождаться его.

— Нет, все в порядке. — Блейк опустил голову и некоторое время смотрел на мой кремовый ковер. — В любом случае я знал, что это будет не особенно долгий срок.

— Что ты имеешь в виду?

— Без понятия, Джун. Я просто чувствовал это.

При его словах у меня по рукам пробежали мурашки. Внезапно мне показалось глупым так расстраиваться из-за поцелуя, ведь здесь речь шла о гораздо большем. Но все равно было невероятно больно. Разум просто не справлялся с моими чувствами.

— Я не хотел причинять тебе боль, Джун.

— Ты уже говорил это.

— Просто… каждый раз, когда касаюсь тебя, я чувствую…

— Прекрати! — Я покачала головой. — Пожалуйста, перестань оправдываться, Блейк.

— Я не оправдываюсь. Я просто хочу, чтобы ты поняла.

— Может быть, я не могу! — крикнула я ему. — Ты растоптал мои чувства и теперь хочешь, чтобы я поняла? Что, может быть, мне даже понравится?

Он издал горький звук.

— Неужели ты думаешь, что я в порядке? Я умру, Джун! И не в какой-то неизвестный момент, как любой нормальный человек, я даже знаю эту чертову дату! Мне, наверное, осталось жить всего шесть недель, и я хочу использовать это время! Хочу почувствовать что-то еще, кроме этого чертового страха и отчаяния, и беспомощной ярости, потому что один поцелуй с тобой заставляет мир вокруг нас рушиться! — он указал на улицу, где облачное небо уже окрасилось в черный цвет. — Вот почему это произошло с Грейс. Я просто больше не могу думать только о тебе, не имея возможности что-то изменить, потому что мы оба прокляты!

Грудь Блейка поднималась и опускалась в такт его учащенному дыханию, и самое жалкое во всей ситуации было то, что какая-то часть меня предпочла бы заключить его в объятия.

— Понимаю, — глухо ответила я. — Желаю тебе счастья с Грейс.

Одно мучительное мгновение он ничего не говорил. Потом кивнул, от чего стало еще больнее.

— Я смогу понять, если ты сделаешь то же самое.

— Что ты имеешь в виду? — невольно я обхватила себя руками.

Блейк сглотнул.

— Ты должна отпустить меня, похоронить идею о нас. Жизнь продолжается, особенно для тебя. Возможно, меня скоро не будет, но ты…

— Стоп! Прекрати это. — Я решительно покачала головой. — Не притворяйся, что ты уже мертв. У нас осталось сорок два дня.

— Да, пожалуй. Тем не менее я не хочу, чтобы тебя что-то сдерживало.

— Сдерживало? — эхом повторила я.

— В плане других… парней. — Блейк громко выдохнул, ему было трудно подобрать слова. — Я знаю, что у Престона есть чувства к тебе. И если ты чувствуешь то же самое, тогда…

— Тогда что? Теперь ты даешь мне карт-бланш, чтобы у меня произошло что-то с Престоном, потому что ты целовался с Грейс? — мой голос становился все громче. — Что ты обо мне думаешь, Блейк? Что я могу просто включать и выключать свои чувства к тебе, как лампу в комнате? Что я соберу все, что чувствую, и просто выброшу в мусорку, только потому, что ты вдруг решил… — Я не могла заставить себя произнести остаток фразы. — Только потому, что ты вдруг решил полюбить другую?

Внезапно моя комната показалась мне слишком маленькой, чтобы находиться в ней с Блейком. Покачав головой, я вылетела в коридор мимо него.

— Джун! — То, как он произнес мое имя, еще больше увеличило хаос внутри. Я больше ничего не хотела слышать, не хотела ничего чувствовать, пока шла по коридору мимо картин с пейзажами, просто подальше от него, подальше от его глубокого голоса и еще более глубоких чувств, которые он пробуждал во мне.

— Джун, подожди!

Я уже почти достигла изогнутой лестницы в холл, когда его рука упрямо легла на мое плечо.

— Нам нужно поговорить об этом!

— Не трогай меня! — прошипела я и отшатнулась, чтобы оторваться от него или оттолкнуть от себя, а скорее и то, и другое. — Ты не можешь сначала предложить мне встречаться с твоим братом, а потом бежать за мной! Что с тобой происходит? — Я просто хотела уйти от него. Но в тот момент, когда он прикоснулся ко мне, это уже не имело никакого значения. Внезапно ничто уже не имело значения, кроме Блейка, который стоял сейчас так близко от меня, что я могла чувствовать его учащенное дыхание.

— Отпусти меня! — Все мое тело дрожало. Я сказала себе, что именно ярость заставила мои ноги ослабеть, а не желание вцепиться пальцами в волосы Блейка и прижаться к нему.

— Я не могу, — его голос стал хриплым. — Я хочу… но… — его глаза скользили по моему лицу.

При его взгляде все внутри меня сжалось. Два или три мучительных вдоха мы еще боролись с желанием, но потом Блейк рывком притянул меня к себе. Жар взорвался во всем теле. Ярость, боль, знание того, что мы не должны были этого делать, — все это стало неважным, вытеснилось ощущениями, которые Блейк вызывал во мне. Задыхаясь, я обхватила его руками. Через мгновение он прижал меня к стене напротив лестницы. Я застонала, когда его губы оказались на моих. Мои руки лихорадочно зарылись в его волосы, и все внутри меня превратилось в палящий жар, тянущий раскаленный след по телу, пока я погружалась в этот бездонный поцелуй. Это был поцелуй, первобытная страсть которого не оставляла места для рассудка. Поцелуй, за который, возможно, стоило даже умереть.

Пронзительный крик боли со стороны сада разрушил самоубийственные чары, окутавшие нас своей темной сетью. Испугавшись, я обеими руками оттолкнула Блейка, и он отшатнулся назад. Задыхаясь, я оперлась одной рукой о стену, в ужасе глядя на него.

Что мы наделали?

— Джозеф! — раздался в этот момент снизу голос Бетти. — Ради всего святого, что произошло?

— Садовые ножницы… — простонал Джозеф, который, пошатываясь, как раз вошел через открытую дверь в холл. — Они вдруг…

Когда он остановился, мы с Блейком бросились по узкому коридору к перилам. Внизу старый садовник покачивался взад-вперед, в то время как в его левой руке было лезвие ножниц.

— О, боже мой. — На долю секунды у меня перед глазами потемнело. С колотящимся сердцем я цеплялась за парапет перил, борясь с сильным головокружением.

— Было похоже на то, как будто проклятые ножницы вдруг обрели собственную волю, — тяжело дыша, сказал Джозеф.

«Как будто проклятые ножницы вдруг обрели собственную волю». Фраза прозвучала внутри меня, и внезапно стало так холодно, что перед моим ртом образовалось облачко пара.

— Блейк! — крикнула я, когда по коридору пронесся ледяной порыв. В следующий момент Блейка оторвало от перил. — Нет! Блейк! — мой испуганный крик смешался с истерическими криками Бетти, которой требовалась помощь внизу. Затем Блейк был катапультирован вперед и сброшен вниз невидимой силой.

Конец ознакомительного фрагмента.