Бирюльки

Ростислав Паров, 2023

Лютый Кари – один из лучших воинов Средних Земель Весдемонии. Отдыхая в трактире после удачного боевого похода, он встречает незнакомку, наглость которой вынуждает вызвать ее на дуэль. С того дня жизнь главного героя принимает совершенно иной оборот… Бесконечная череда приключений на гранях утопии и антиутопии.

Глава вторая. В ожидании худшего

Почти всю ночь после дуэли я не мог заснуть. Унизительное поражение на глазах у всей Примы очень волновало, грызло меня изнутри. Было так больно, так тоскливо и так плохо, что я не мог найти себе места и даже забыл перед сном поесть. К вири, естественно, я тоже не пошел. Давно, очень давно я не чувствовал себя так несчастно.

Будильник пропел в семь утра, и я с трудом смог подняться с кровати. Чувствовал себя просто ужасно, сказывался сильный недосып. И голод.

Налил воды, дважды нажал на кнопку пищепровода и долго, не меньше двух минут, ждал, пока прибудут мои упаковки. Как только из морды пищепровода показался первый пластиковый брикет, я дрожащими руками выдернул его, разорвал сверху и, выдавив в кружку, сразу же начал жадно пережевывать безвкусную массу.

— Надо уже сваливать в кокон, — произнес я вслух, удивляясь хрипоте и неуклюжести своего утреннего голоса. — Достало уже жрать эту дрянь просто так.

Наутро горечь поражения ощущалась меньше. Вот только до обычного спокойствия было ой как далеко!

Ворлонские Болота! Все дело было в них. Нет в Средних Землях места более глухого, более жуткого и более опасного, чем Ворлонские Болота!

На Болотах водятся замордыши — мерзкие, практически неубиваемые твари. В отличие от других мразей, они не стремятся убить тебя как можно быстрее. Нет, когда ты обессилишь, они захватывают тебя, щекочут, щипают, лезут своими щупальцами в нос, в рот, в задницу… И ты все это ощущаешь, как на самом деле. Говорят, эта жуть длится не менее получаса, только после этого замордыши позволяют тебе умереть.

Портироваться нельзя, чрезвычайный выход запрещен. Жутчайшая жуть! Еще хуже, что замордыши забирают себе всю одежку, в которой ты пришел на их Болота. Надо сказать, что именно доспехи и оружие павших там воинов до сих пор прельщают смельчаков, побуждая их идти на Ворлонские Болота. Иначе никто бы туда и не сунулся!

Я и сам слышал о могучих, почти легендарных воинах, которые ходили туда, но возвращались с поражением и без своей реликтовой одежки. Известно, что даже обитатели Верхних Земель почитают это место как проклятое, абсолютно безнадежное.

И завтра туда должен направиться я?! С единственно реликтовой кольчугой и без моего любимого щита?

— А-а-а-а-а! — громко заорал я, чтобы как-то снять напряжение и подступающий ко мне страх. — Неужели за ущипнутую задницу надо так мстить?!

Немного помогло. Успокаивало то, что до похода у меня был еще целый день, выпрошенный у мстительной Рэйки. За это время нужно было что-то придумать, что-то, позволяющее мне выжить.

Хотя выпросил я это время совсем без умысла. В тот день мне нужно было принимать вызовы пациентов — я заранее взял эту заявку, в связи с чем невыход грозил мне огромным штрафом от Первой Клиники.

Да, именно так. Я, один из лучших воинов Средних Земель Весдемонии, время от времени подрабатывал врачом в Первой Клинике Реалма. Занимался я этим по той простой причине, что лечить тогда было выгодно. Один день работы в Реалме давал мне такой доход, на получение которого в Весдемонии потребовалось бы дней десять. И кроме того, курс евы к весдемонийскому рублю был как никогда высок.

В связи с этим примерно раз в десять дней я заходил на трудовую биржу, другим предложениям предпочитая Первую Клинику. Мне нравилось, как функционируют их ассистенты, да и просто я привык к их организации работы. Менять ничего не хотелось.

До первого вызова оставалось около получаса. Быстро умывшись, я улегся в ковш своего сайдекса, надел маску и запустил программу зарядки. Пока мои мышцы хаотично сокращались и вибрировали, я судорожно пытался найти выход из сложившейся ситуации.

«Хумирах! — ругался я про себя. — Я же там буду беззащитен, как нобит перед облачным кнайтом! Мало того, что меня защекочут до тошноты, так я еще потеряю всю лучшую экипировку… не говоря уже про штрафы за смерть. Может, сразу пойти туда в сибцовой одежке? Нет, моя новая подруга сразу это заметит и призовет к ответу».

Безумные идеи вроде этой одна за другой атаковали мое сознание. Когда зарядка закончилась, я все еще не имел решения.

Но надо было на время забыть о Болотах. Врачебная подработка требовала высокой концентрации. Поскольку я числился врачом третьей категории, мне доставались не самые простые случаи. Думать надо было о них, а не о том, как завтра улизнуть от замордышей. Оставалось надеяться лишь на то, что пациентов будет не очень много.

Надо ли говорить, что надежды мои не оправдались? Система Первой Клиники работала без сбоев — традиционные двенадцать вызовов в день, плюс один повторный. Между ними перерывы, по десять минут.

С того дня хорошо запомнились три случая — повторная язва, аллергия в коконе и истощение от уныния. Они как будто вели меня в моем размышлении о болотном походе.

Первой поступила жалоба на острую и ноющую боль под правым ребром. Сто пятьдесят дней назад у пациента уже были аналогичные жалобы, поставлен диагноз «язва двенадцатиперстной кишки», назначено лечение и режим для предотвращения рецидива.

Исходя из данных сканирования через сайдекс, ассистент выдал мне список наиболее вероятных диагнозов. Язва занимала в этом списке первое место с вероятностью девяносто семь процентов.

— Ассистент, что там у нас с оставшимися тремя процентами? — обратился я к помощнику.

— Болезнь Рокосо, вероятность — две целых одна десятая процента.

— И какие сопутствующие симптомы у Рокосо? — я вел привычный в таких случаях расспрос ассистента. — Два основных.

— Повышенная потливость — девяносто процентов зафиксированных случаев, пожелтение белков глаз — пятнадцать процентов зафиксированных случаев. Отсутствие преобладающих симптомов болезни Рокосо уже учтено в расчете вероятностей.

— А если его сайдекс глючит?

— Вероятность ошибки сканирования не превышает одну тысячную процента, — у ассистентов Первой Клиники было правилом пихать эти вероятности везде, где только можно.

Все однозначно указывало на язву. Случай простейший, если бы не его повторность. Либо предыдущее лечение не сработало, либо оно сработало, но это уже была новая, совсем другая язва.

Моей задачей было не только установить диагноз и назначить лечение. В этом вызове было важно предотвратить новый рецидив болезни, лечение которой должно давать стопроцентный результат. Если верить ассистентам Первой Клиники, конечно. В ином случае лечение не будет признано эффективным, и это отразится на моей категории, со всеми вытекающими из этого последствиями.

— Ассистент, скажи мне, какие причины повторного возникновения язвы встречаются чаще других?

— Минутку, — ассистент на несколько секунд задумался, вероятно, сканируя накопленную историю болезней.

Вскоре появился перечень причин. Нервное перенапряжение, депрессия и нерегулярное питание занимали первые строчки.

— Хорошо, понял, — я перебил ассистента, зачитывающего мне каждую позицию и соответствующую ей вероятность. — Зови уже пациента.

— Принято. Минутку…

Через пару минут в приемную вошел пациент. Его безвкусный типовой облик — короткостриженый брюнет в униформе — подтверждал практически пустую историю его болезней. За помощью он обращался крайне редко.

— Привет! — поздоровался я первым. — Как мне обращаться к тебе?

— Великий Борг.

— Хорошо, Великий Борг, — я подошел к нему и указал пальцами на место, в котором должна ощущаться язва двенадцатиперстной. — Чего, опять тут болит, да?

— Именно, — подтвердил Великий.

Переключившись на ассистента, я поручил ему оценивать достоверность ответов моего собеседника.

— Великий Борг, в прошлое лечение тебе вроде назначили половинное питание каждые четыре часа, — озвучил я доступную мне информацию. — Соблюдаешь?!

— Соблюдаю! Док, ты думаешь мне нравится, когда у меня эта рихня болит?!

(Оценка достоверности от ассистента — 99 процентов).

— Не горячись, я должен был спросить, — вариант с питанием отпадал. — А в каких королевствах ты обитаешь, Борг? — продолжал я расспрос.

— Великий Борг.

— Да, конечно, прости. Так все же, в каких мирах ты обитаешь последние полгода?

Вдруг я заметил, что хожу вокруг своего собеседника кругами, примерно так же, как Рэйка выхаживала вчера около меня.

— В Космогории, с малых лет.

(Оценка достоверности от ассистента — 96 процентов).

— Интересненько! Ни разу там не бывал. Можешь мне рассказать, в чем основная суть этого мира? Ты не удивляйся, это важно для твоего лечения.

— Не удивляюсь, — снисходительно улыбнулся Борг. — Космогория… очень сложный мир… около сотни галактик, множество планет… Развиваешься… войска создаешь… захватываешь планеты — когда целиком, а когда только часть. Как получится. Там разное оружие… войны совместные… контрибуции. Сложно, короче!

(Оценка достоверности от ассистента — от 90 до 100 процентов).

— Ага, кажется, основную суть я уловил. Скажи мне, Великий Борг, как последнее время идут дела у твоего войска? Ну, за последние полгода, скажем.

— Последние полгода я неудержим, док! — Великий заметно повеселел, когда речь зашла о его достижениях. — За последний год я взял Сириус и Пергону, заключил мир с мессалийцами и выкрал у Чада секрет гурбоплазмы… Сейчас как раз обновляю флот и рвану на Верхний Восток, — он начал показывать руками, где это находится, и объяснять, почему он решил напасть на те несчастные галактики.

(Оценка достоверности от ассистента — от 85 до 100 процентов).

— Круто! Да ты и правда велик, — ничего не подтверждало депрессий или переживаний. — Долго, наверное, лететь до них? — спросил я без всякой причины, лишь бы взять паузу.

— Да не, док, на гурбоплазме домчу туда за какие-нибудь шесть часов! — он довольно улыбнулся, сел в кресло.

(Оценка достоверности от ассистента — 87 процентов).

И тут меня осенило! Я попросил Великого Борга ровно на десять минут вернуться в Космогорию, проверить, как там дела, и сразу возвращаться в приемную.

— Время отсутствия — восемнадцать минут, тридцать три секунды, — уведомил меня ассистент, когда Борг снова появился в приемной.

Мои предположения подтвердились: Борг давно жил по своему, космогорийскому времени, которое не соответствовало времени Реалма. Его время текло на восемьдесят процентов медленнее, в связи с чем он нарушал назначенный режим питания, как и регулярность лечения. Все встало на свои места!

— Всего один неучтенный и сразу незаметный фактор, который изменил всю картину, — пробурчал я себе под нос, и тут меня снова осенило.

Неожиданно я понял, что с Ворлонскими Болотами тоже не учел один очень важный фактор — Рэйку. Она же не хочет помирать на этих Болотах! А ее мощь, ее урон — наверняка они были достаточно велики, чтобы их хватило на нас двоих! Я был уверен в этом — столь сильное впечатление произвел на меня разлетевшийся на дуэли щит.

А это означало вот что — мне не надо думать о том, как хоронить замордышей и прочих тварей, достаточно просто обеспечить свирепую защиту и держаться рядом с Рэйкой!

Как только я дошел до этого, сразу же испытал огромное облегчение. Жизнь налаживалась!

Второй вызов тоже оказался интересным. Расчеты ассистента, сканирование с сайдекса, разговор с пациенткой — все указывало на аллергическую реакцию. Однако общеизвестно, что в коконе (а наша больная сохранялась в коконе) аллергии не бывает!

Ассистент «сходил с ума», то давая стопроцентную вероятность аллергии, то полностью отрицая возможность ее проявления.

— И что, ни одного случая аллергии за все время существования коконов? — спросил я, теряя надежду на уверенный диагноз. — Проверь-ка хорошенько!

— За последние семьдесят пять лет в коконах зафиксировано всего пятьдесят шесть случаев аллергии. Сто процентов из них возникли в первый год функционирования коконов. Пациент сохраняется в коконе, возраст которого превышает тридцать лет. Вероятность возникновения аллергии — ноль процентов.

В этот момент решение пришло само собой — скорее всего, недавно в коконе что-то поменяли, что-то, что вызвало у моей пациентки аллергию, как в первый год после постройки.

— Ассистент, поищи-ка информацию по этому кокону — может, менялся за последний год состав питания, воды… и систему подачи воздуха, ее тоже проверь. Справишься?

— Принято. Минутку…

— И если что-то менялось, сразу собери всю информацию. Договорились?

— Уточнение принято. Минутку…

Помню, тогда я грязно выругался, что Первая Клиника не обучила ассистентов разговаривать по-человечески. Мне казалось, что от этого моя врачебная подработка стала бы куда более веселой и разнообразной.

Само собой, за «минутку» ассистент не справился. Он только вероятности хорошо оценивал, а с планированием дела обстояли куда хуже.

— Передаю информацию, — ассистент ожил минут через пять. — Двадцать три дня назад в коконе проведена модернизация системы кондиционирования. Произошли изменения в составе подаваемой воздушной массы. Добавлен активный компонент…

Название того самого компонента я, признаться, не запомнил — слишком изощренное, длинное. Однако считалось, что, несмотря на это, он позволит укрепить иммунную систему сохраняющихся в коконе людей. Вроде бы в среднем на десять с половиной процентов.

В итоге я определил пациентке аллергию, назначил лекарство и посоветовал запросить об индивидуализации подаваемого воздуха.

В этом вызове с аллергией я тоже пытался найти аналогию, какое-нибудь решение для себя. Надо было поменять что-то привычное, прочно устоявшееся, чтобы все радикально изменилось.

Конечно же, мне нужен был новый щит. Тяжелый, большой, прочный. Он сделает меня неуклюжим, но ведь это неважно. Только вот одного щита было недостаточно. Это явно не изменение привычного, замордышей этим не отпугнуть.

Надо было искать более смелое решение. Один за другим я перебрал возможные варианты, пока не решил, что мне стоит сменить кольчугу. Да, это была лучшая моя вещь — реликтовый «Жилет Беспокойства». Однако именно его надо было заменить. Много брони, уйма регенерации, заклинания отпугивания и с десяток разных магических слоев — вот что мне было нужно.

Самое главное, что был известен и подходящий вариант — «Родейский Свиреп», конечно же, реликтовый. Пару дней назад я находил его на весдемонийской бирже и сегодня как раз приближался срок окончания заявки. Цена на «Свиреп» обещала выйти за пределы здравого смысла, но, несмотря на это, я рассчитывал, что моих сбережений все же может хватить. Скорее не рассчитывал, надеялся. Жаль было лишь, что плату за свой «Жилет Беспокойства» я смогу получить не раньше, чем через три дня. Так бы мои шансы оказались еще выше.

Мне хотелось забросить свое врачевание и тут же уйти на биржу Весдемонии, проверить, не истек ли еще срок торгов, и оценить, каких высот уже достигла текущая ставка.

Бросить все было бы глупо. Оставался последний вызов, который даст мне двадцать восемь ев, или почти пятьдесят тысяч рублей. От этих тысяч никак нельзя было отказываться!

Вызов оказался экстренным: пациент требовал срочной помощи, оценивая свое состояние как критическое. Такие вызовы мне еще не доставались. Вообще, мне казалось, что экстренные случаи передают только врачам пятой категории, а здесь почему-то направили ко мне.

Сканирование сайдекса выдавало противоречивые результаты: судороги, озноб, повышенная возбудимость, головная боль, раздражение, высокий пульс — чего там только не было. Ассистент хладнокровно выдавал свои вероятности, которые нисколько не проясняли картину.

Самое интересное, что этот балбес сначала сделал экстренный вызов, а потом упорно, раз за разом отказывался встречаться в приемной.

— Давай унироба к его квартире! — скомандовал я ассистенту после нескольких безуспешных попыток. — Посмотрим, чем он там занимается!

— Принято, минутку… — привычно отозвался ассистент.

— Заодно проверим, вдруг у него сайдекс глючит, — пробурчал я.

— Вероятность менее одной тысячной процента.

Минут через пятнадцать унироб уже ждал нас у двери пациента. Приняв управление, я постучал. Никто не ответил. Пришлось постучать сильнее, так умерив силу, чтобы совсем не выломать дверь. Результат оказался тем же.

Тогда ассистент уведомил, что у меня есть врачебные полномочия на вход без разрешения. Рука унироба была поднесена к замку, дверь приоткрылась.

Небольшое помещение, чем-то похожее на мое. Кровать, душевая стойка, маленький стол для питания и кресло сайдекса около окна. В уютном ковше мы обнаружили и нашего пациента. Его руки и ноги были настолько тонкими, что он напоминал скорее не человека, а какую-нибудь весдемонийскую тварь. Сильно выпирали ребра, живот, казалось, прилип к позвоночнику, кожа имела какой-то серовато-желтый оттенок. Пациент судорожно и часто дышал.

— Слышь, это вообще человек? — спросил я ассистента на полном серьезе.

— Вероятность сто процентов. Уточняю возможный диагноз, — новый список вылетел у меня перед глазами. — Истощение, девяносто девять и пять десятых про…

— Дальше не надо, спасибо, — перебил я ассистента и осторожно снял маску с головы пациента. — Привет, чудак! Ты доктора вызывал?

Тот испуганно вытаращил на меня свои глубоко впавшие глаза, зашевелил губами, что-то невнятно захрипел и безуспешно попытался поднять руку. Разобрать его хрип было невозможно. Пришлось просить ассистента дать по губам расшифровку того, что он нам мямлил. С вероятностью девяносто три процента он просил воды.

Я подошел к водопроводу, попытался налить воды, но без результата. Кнопка нажималась, вода не текла. Она появилась, только когда я ввел свои права доступа.

Самостоятельно взять стакан пациент оказался не в силах. Пришлось поить его с рук. Сделав несколько глотков, он издал облегченный вздох и закрыл глаза.

— Эй, — я затормошил его за плечо, — ты, вообще, чего с телом своим сделал?

Глаза пациента снова открылись, он удивленно и испуганно оглядел меня, как будто увидел только сейчас, и опять зашевелил губами. Ассистент перевел дословно:

— Я устал, я очень устал.

После этого он снова закрыл свои жуткие навыкат глаза и отключился от происходящего.

— Асс, скажи, — в общении с ассистентом я иногда позволял себе подобные вольности, — такая стадия истощения вообще излечима?

— Вероятность излечения семьдесят три процента.

— А что, не так уж плохо для мешка с костями! И как это лечить?

— Требуется помещение тела в кокон, специальное питание внутривенно, постоянное наблюдение, обширная лекарственная терапия, заказ производства двадцати четырех препаратов…

— Чего? Заказ производства? — удивился я. — Зачем?

— Данные препараты не имеются в наличии. Потребуется их индивидуальное производство, — отчитался ассистент.

— Лады, назначай лечение, а я пока растолкаю этого скелета. Надо ж ему как-то втолковать, что к чему.

— Назначение невозможно, — отрезал ассистент, когда я уже протягивал руку для нового тормошения.

— То есть? — не понял я своего помощника. — Поясни-ка!

— Лечение будет стоить не менее пяти тысяч ев без учета оплаты перемещения тела в кокон. На счете пациента недостаточно средств.

— Пять тысяч! — я быстро перевел на рубли, в итоге получив цифру, не многим меньшую моего рублевого счета. — Круто!.. Может, дети или друзья? Насколько я помню, для лечения в Реалме это разрешено.

— Список поручителей пуст. Назначение невозможно.

— И много ему не хватает? — поинтересовался я. — Если он продаст все свое барахло, может, хватит?

Такой информацией ассистент не обладал. Пришлось опять тормошить пациента, а чтобы он снова не отключился, натянуть на него маску и активировать тревожные импульсы. Естественно, дошел я до этого не с первой попытки и не без помощи ассистента.

— Я пошлю тебе вызов в приемную, и ты его примешь, понял? — сказал я ошеломленному скелету, который снова не понимал, кто я и зачем здесь. — Иначе ты умрешь, конец тебе, проигрыш, понимаешь?

Живой труп заморгал глазами и через минуту уже был у меня в приемной. И снова короткостриженый брюнет в униформе.

— Ну как, говорить можешь? Скажи-ка что-нибудь!

— Страшно… Мне страшно, — зашептал он, скривив лицо.

— Еще бы тебе не было страшно! — воскликнул я.

Как можно более кратко и доходчиво я попытался объяснить ему, что, если он хочет еще жить, ему нужно не меньше пяти тысяч ев. Посоветовал ему прямо сейчас выставить все свое барахло на биржу. Под предварительную оценку выставленных на биржу ценностей можно уже будет назначить лечение.

— Все пустое… Не выйдет… Ничего не осталось… Все перешло Красному Барону… Гнусный кермух… гнусный… Засада с фланга… Подлый трюк… Предательство… Проклятые могольеры!

— Погодь-погодь! — остановил я его полубред. — Давай-ка мы вот как сделаем: ты дашь мне ограниченный доступ, я гляну, что там у тебя и как, а там уж будет видно, выйдет чего или нет? — я взял его за руку. — Сейчас сделаю запрос, ты должен согласиться, понял? Вопрос жизни и смерти!

Молча пациент дал свое согласие, и вскоре я уже изучал его историю и счета.

Что касается истории, последние семнадцать лет Безжалостный Марси, так его звали, обитал в каком-то Империоне. Причем исключительно в нем — даже его вири была частью того мира. Записи указывали на то, что практически все это время его состояние в Империоне стремительно росло. Однако дней двадцать назад после какого-то сражения он потерял все свои империонские доллары и активы.

Ева-счет оказался отрицательным, причем стал он таким только сегодня — после вызова медицинской помощи. Это объяснило, почему вода упорно не хотела течь из крана.

Безжалостный Марси был обречен на безжалостную смерть. Мне даже немного стало его жаль.

— Не могу сказать тебе ничего утешительного, Марси, — произнес я по возвращении в приемную. — У тебя не то что на лечение, даже на питание денег не осталось.

В ответ он лишь закачал головой, изобразив на лице брюнета понимающую улыбку.

— В общем, Марси, как врач я тебе помочь не могу, — я сел прямо перед ним и уставился в глаза, чтобы как-то удержать его внимание. — Можно оставить все как есть, тогда будешь умирать долго и, скорее всего, мучительно. Помощь вызвать уже не сможешь — счет у тебя в минусе… Да и толку от этого не будет.

Марси все так же обреченно кивал, но уже не улыбался.

— Можно и по-другому. Выбираешь королевство, где предусмотрен режим нирваны… ту же Весдемонию. Ну, дальше, думаю, не надо пояснять.

Пациент перестал кивать, я даже начал сомневаться, слушал он меня или нет.

— Как ты… сказал? — вдруг заговорил он. — Вес-ди?..

— Весдемония. Да просто попроси любой мир с режимом нирваны, тебя направят, — мне захотелось побыстрее закончить прием, как-то неспокойно и тягостно стало его продолжение.

— Спасибо тебе, — он схватил меня за руку. — Ах, если бы не трусливые могольеры! — с этими словами он снова заулыбался.

Я уже встал, чтобы уйти, но вместо того, чтобы попрощаться, спросил:

— Вот чего я не пойму, Марси… Еще двадцать дней назад ты был так богат, что мог бы купить небольшое королевство. Верно? Зачем было ставить все, что накопил за семнадцать лет, на одно сражение? К чему было рисковать всем, а?

Марси судорожно захихикал.

— Иначе не станешь великим, — он улыбнулся мне безумной улыбкой, на которую, как мне казалось, стандартный брюнет был не способен.

После окончания приема я пребывал в сомнении — одном из самых скверных состояний из всех возможных. Этот «мешок с костями» как будто был мне предупреждением, самым что ни на есть убедительным образом демонстрируя, чем может закончиться мой завтрашний поход.

«Сегодня все свои рубли спущу на “Родейский Свиреп”, а завтра, вместе с прочими доспехами и оружием, оставлю его на болотах, — рассуждал я сам с собой. — Какова вероятность?» — я усмехнулся; чтобы оценить ее близость к ста процентам, ассистент был не нужен.

Мне ужасно не хотелось оказаться на месте Марси. Не хотелось после двадцати лет в Весдемонии остаться ни с чем, начать все заново — с Бедных Земель и симурашным камнем в руке. Год за годом я поднимался все выше и выше, становился сильнее и крепче, пока не оказался всего лишь в одном шаге от последнего рубежа — Верхних Земель. И после этого остаться с одними навыками?

«Что за сибцовые правила такие в Весдемонии? — сетовал я на положение, обязывающее исполнить дуэльный уговор, несмотря ни на какие условия. — Хотя без него было бы еще хуже. Хумирах! И для чего я поднял этот палец?!»

Извергая ругательства, я пообещал себе больше никогда не щипать чужие задницы и зашел на весдемонийскую биржу.