Дневник Ноэль

Ричард Пол Эванс, 2017

Джейкоб Черчер – автор бестселлеров. Уже почти двадцать лет он не был дома – с тех самых пор как мать выгнала его, когда ему было всего шестнадцать. И вот за несколько дней до Рождества раздается звонок: мать скончалась и оставила ему дом. Чтобы обрести душевный покой, Джейкоб возвращается в место, где вырос. Но оказывается, этот дом хранит не только грустные воспоминания. Мать Джейкоба с годами стала настоящей барахольщицей, и среди вещей мужчина обнаруживает дневник некой Ноэль. Кто она? Что забыла в этом доме? И тут на пороге появляется Рейчел. Девушка ищет свою биологическую мать, которая отдала ее на удочерение. В поисках ответов на вопросы Джейкоб и Рейчел начинают поиски Ноэль. Они не знают, найдут ли ее, но в их жизни постепенно появляются другие важные вещи: милосердие и шанс на любовь.

Глава пятая

Я пристроил пальто в относительно чистый уголок и стал отодвигать коробки с того места, где, по моим предположениям, должно было стоять пианино. Процесс напоминал игру в пятнашки, задача которой передвигать по одной фишке на свободное место, пока не соберется картинка. Переставив часть коробок, я не смог устоять — любопытство взяло верх — и открыл самую верхнюю. В ней были сложены потрепанные журналы «Нэшнл географик».

Раскопки продолжились. Еще через несколько коробок показалась черная ножка скамейки. Сверху и снизу также стояли коробки. Я отодвинул их и расчистил пианино. Мать сложила вещи даже на клавиатуру. Освободив ее, я нажал на клавишу. Несмотря на закрытую крышку и стоящие сверху коробки, комната заполнилась чудесным звуком.

Я поднялся и пошел на кухню. Там было не чище, чем в гостиной, а пахло и того хуже. Смешно, но кругом валялись чистящие средства и инструменты — насколько можно было судить, некоторые имелись даже в нескольких экземплярах: скребки, губки, мыло для мытья посуды. Был даже освежитель воздуха. Я брызнул, по крайней мере, попытался, но ничего не вышло. По всей видимости, пустые бутылки она тоже собирала. Пришлось приоткрыть окно, чтобы хоть немного проветрить комнату.

На небольшом кухонном столе с пластиковой столешницей громоздились тарелки, миски, контейнеры и пустые баночки из-под творожного сыра. Зачем? Насколько я знаю, она жила совершенно одна. Для чего ей столько посуды?

Под раковиной нашлась нераспечатанная упаковка мешков для мусора. Я взял один и начал складывать туда все, что без сомнения подлежало утилизации: стопку крышек от баночек со взбитыми сливками и внушительную коллекцию пакетиков с кетчупом и горчицей, которые дают в автомобильных закусочных.

За пять часов я вычистил полкухни. На заднем дворе появилась огромная куча заполненных мешков. Сам я был весь в пыли и жирных пятнах.

На одном из выдвижных ящиков кухонного гарнитура виднелась длинная царапина. Моих рук дело. Помню, мне было восемь. Я решил, как на санках, скатиться в нем с лестницы. Пострадал тогда не только гарнитур, я умудрился сломать еще и руку. Мать наверняка побила бы меня за это, если бы я не кричал от боли.

Я немного чувствовал себя археологом, который раскапывает осадочные слои и мало-помалу пробирается в прошлое. Но не в чужое, а в свое прошлое. Видимо, еще и поэтому я не хотел никого нанимать и до сих пор не сжег дом.

Может, когда-нибудь я так и сделаю, по крайней мере образно, но только после того, как найду то, что ищу. Я не понимал до конца, что именно, но в том, что это что-то существует, был уверен.

Когда закончил, за окном уже стемнело, и я вспомнил, что целый день не ел. В доме было полно продуктов, но ничего съедобного. Я открыл холодильник и тут же захлопнул дверцу — оттуда вырвался такой запах кислого молока и заплесневевших пластиковых контейнеров, что меня чуть не вырвало.

Помыв в раковине руки по самые локти, я закрыл заднюю дверь, еще раз обвел взглядом комнату, выключил свет и вышел через парадный вход. По дороге в отель остановился съесть суши. В то время, когда уезжал из Юты, еще и слыхом не слыхивал о таком. И даже не помню, был ли тогда здесь этот ресторан.

* * *

Той ночью мне снова приснилась молодая темноволосая женщина, только на этот раз сон был особенно ярким. Так ясно я ее еще никогда не видел. Мы были в кухне моей матери. Вдвоем, и она стояла у раковины. Что-то было не так. Она наклонилась, и ее рвало. Я испугался, что она заболела и может умереть. Но вдруг женщина повернулась ко мне и улыбнулась.

— Ничего страшного, — сказала она.