Волчьи тропы

Регина Гумерова, 2023

Жители провинциального городка ведут спокойную жизнь, лишенную гаджетов и крутых машин, мечтают перебраться в большой город или попасть на бал в поместье графов, но они даже не подозревают, что люди, живущие в их заповедном лесу, остро чувствуют полнолуние и не зря ведут обособленный образ жизни. Откуда я это знаю? Я – одна из них, дочь вожака и его "любимый" бастард. Я – "обычная" девушка: читаю книги, лазаю по деревьям, исследую лес в поисках новых троп, работаю в кузнице и охочусь на диких животных. Впереди – моё последнее полнолуние и, если я не обернусь, то навсегда уйду в подземелья, чтобы жить в тени своей стаи. Но однажды самые страшные твари из сказок старой неней появляются в наших лесах, угрожая не только нашей тайне, но и всему нашему существованию. Смогу ли я обернуться и встать плечом к плечу с отцом в битве против зла или у меня другое предназначение?

Глава 5. Городок

Пекарня открылась раньше обычного, что я благодарно учуяла по аромату ванильных булочек с корицей, затмившему запахи города. В голове лишь промелькнул фрагмент утренней пробежки. Проходя мимо кирпичного здания полицейского участка, я уважительно кивнула шерифу, высокому широкоплечему мужчине средних лет с длинными темными усами и аккуратно подстриженной бородкой. Он был начальником нашей полиции, но все называли его шерифом на иностранный манер. Он стоял у входа, заправив большие пальцы за пояс и, наверно, ждал моего отца. Чуть дальше, у аптечной лавки, толпится народ. Все хотели купить новые целебные травы: чабрец, зверобой и листья черной смородины, которые мы собирали в прошлом месяце. Машка говорила, что на сушку и подготовку уйдет несколько недель, но оно стоит того, чтобы подождать. А ещё она заваривала потрясающий чай из этого сбора, от чашечки которого я бы сейчас не отказалась.

Я услышала звонок велосипеда, прежде чем двухколесник успел доехать до меня, поэтому успела увернуться от подзатыльника курьера Сёмы и шутя наподдала ему вдогонку. Светловолосый паренек обернулся, смеясь, и едва не потерял из-за этого равновесие. Его усыпанное конопушками лицо охватил испуг, но он умудрился не упасть. Обернувшись снова, он хитро улыбнулся мне, и я поняла, что это не последняя его попытка. Значит, Семыч развозит этим утром почту, а совсем не ждет моего младшего братца на футболе! Ах, негодник! Миша обманул меня, лишь бы не помогать с рюкзаком и не вступать в перепалку с Мариной…

Впереди было самое трудное в моем путешествии — заправочная станция. Она стояла практически на окраине города, как и наша кузница. Заправка была не для местных жителей, её установили крупные города, между которыми находился наш поселок, чтобы заправляться могли люди, проезжающие по трассе. Хотя от шоссе до нас было ещё немало километров, но заправка пользовалась популярностью. Здесь было много посетителей, и поэтому вскоре это стало любимым местом наших «барби».

В стае принято одеваться скромно, поэтому необлегающие льняные брюки и туника бежевых тонов — мой обычный наряд. Кожу, которую шила Марина, я не любила: она плохо пахла, и в ней мне было тесно и жарко. В нашем городе есть девушки, которым позволено практически всё. Я называю их «барби». Банальное название для популярных, красивых и раскованных особ. Я остановилась у заправки и заметила барби, моющих машины. «Поможем голодающим рублем!» — гласила надпись на транспарантах. Я считала, что вся эта благотворительность лишь прикрывает их страстное желание демонстрировать свои красивые фигуры мужчинам любых возрастов и повысить свою самооценку. Белые майки, чуть прикрывающие бюстгальтер, мини юбки и босоножки на высокой шпильке, шикарно уложенные волосы — не лучший наряд для мытья машин, но это не та цель, которую они преследуют. Парни, конечно, пожирают их глазами, ожидая, когда же кто-нибудь из барби намочит свою майку.

С гордым видом проходя мимо них, я окинула взглядом парня, сидящего в машине шерифа, которую барби намыливали в этот момент. Антон, мы назвали его Тони, сын шерифа. Видимо, отец поручил ему заправить машину, либо он сам выпросил это задание. Черные блестящие волосы, гладко уложенные назад, большие темные глаза, от взгляда которых перехватывало дух, и белоснежный оскал, что вызывал в моих коленях приятную дрожь. У него была идеальная родословная, без примесей. От него веяло силой, стойкостью и угрозой — идеальный кандидат в вожаки стаи. Но пока он был слишком молод, чтобы его занимали подобные мысли, и слишком увлечен человеческими девушками из клана Барби. Ох, как я их ненавижу! Чтоб они облысели! Я понимаю, почему на меня он даже не смотрит.

— Оу, Тони, что это за ошеломительный трек звучит в твоей тачке? — протягивая каждый слог, проговорила белобрысая барби Саша. Кажется, песня была хорошей, но я не понимала такой музыки.

— Это новый, — гордо заявил Тони. — На днях наконец свёл, ну и от себя добавил, как обычно.

Он вместе с моим братом Федором входил в отряд лесников: они занимались прореживанием деревьев, которые отмечал старший лесничий. Но делал без особого энтузиазма. Все прочили ему место в полиции, но это не то, чего он хотел на самом деле. Его влекли огни большого города, вечеринки и музыка, которую он сочинял на досуге. Тони часто был ди-джеем на школьных дискотеках, и у него неплохо получалось. Но по этой причине он никогда не танцевал медляки, поэтому и мне приходилось стоять в сторонке, следя за переменами в его лице под светом разноцветных огней, и пытаться поймать его взгляд.

— Круто звучит! Скинешь мне потом. Заберу в город, — улыбнулась Саша и отошла к девушкам, качая бедрами.

На их фоне я едва заметна, как серая пожухлая трава. А ещё угроза стать хранителем совершенно лишает меня возможности бороться за внимание Тони. Волки женятся только на волчицах, желательно своей масти. Некоторые развлекаются с хранителями, но это запрещено. Хранителям позволяют жениться между собой, но только без потомства. Эти запреты обоснованы — они ведут к появлению новых хранителей. Я не знаю, кем на самом деле была моя мать. Возможно, и правда серая волчица. Тогда я могу стать серой или черной волчицей, либо хранителем, как бывает у детей разномастных спариваний.

Конечно, с детства меня воспитывали как волка, черного волка. И теперь мысль о том, что я могу им и не стать, гнетет меня. Я бы хотела стать черной волчицей, выйти замуж за Тони и обрести семью с кучей детей. И не гадать, кто из моих детей волк, а кому грозит участь хранителя. Хочу нормальную полноценную семью.

— Эй, лохудра! Что у тебя в рюкзаке? Трупы маленьких котят? — заметила меня Саша.

— Ничего остроумнее придумать не в силах? — грубо отозвалась я и попыталась пройти дальше.

— В университете, куда я зачислена, к твоему сведению, считают, что у меня острый ум! Как, кстати, и коготки, которые я не постесняюсь применить! — Остальные барби громко поддержали её восторженным улюлюканьем.

— А в этом университете нормально относятся к твоей склонности к насилию? Или там ты про свои коготки не говорила?

— А я смотрю, ты учишься язвить! Жаль, тебе это не поможет при поступлении в универ, да? — Она притворно скривила губы, делая вид, что ей очень меня жаль.

Барби громко заржали, Тони тоже смеялся, хотя ничем не отличался от меня. Членам стаи нельзя территориально отделяться друг от друга: можно окончить местные курсы или сразу начать работать после школы. Но он все равно смеялся, изображая из себя кого-то другого, нежели того, кем он был. Он наслаждался моим унижением, и меня затошнило. Я подошла к Саше вплотную и поняла, что меня уже трясет от её вида, её манер и бесконечных издевок.

— Эрика, не смей! — рыкнул Тони, и я обернулась к нему.

Гнев чередовался с радостью — я услышала свое имя в его устах… Тони выбрался из машины и примирительно протянул мне руку. Он был серьезен и, кажется, напуган. Пусть я и не была ещё волком, но я была сильнее обычного человека, а значит, могла навредить барби одним движением мизинца. Этого Тони и боялся? Что его барби испортит макияж? А это идея!

— Чего не сметь? — улыбнулась я и, подтолкнув ногой ведро с мыльной водой к Саше, схватила её за шикарные блондинистые локоны. Она взвизгнула, а я с наслаждением обмакнула её лицо с идеальным макияжем в ведро.

Саша истерично замахала руками и выдернула лицо из ведра, как только я отпустила её. Она пищала, визжала, махала руками и топала. Её истерика развеселила меня, и мне сразу полегчало. Я отошла подальше от неё, чтобы брызги не попали на одежду, когда кто-то больно обхватил мой локоть и потащил в сторону. Тони.

— Ты чего творишь, дура? — рыкнул мне в ухо Тони.

— А я должна спрашивать твое разрешение, чтобы поступать так? — пыталась высвободиться я.

— Не привлекать внимание, помнишь? — гневно сверкнул глазами Тони, приблизившись к моему лицу, чтобы нас не услышали.

— Я бы привлекла внимание, если бы не поступила так! Ни одна нормальная девушка не стерпела бы такое оскорбление!

— Оскорбление? Да брось! Ты чего о себе возомнила?

— Да пошел ты! — зло крикнула я и попыталась оттолкнуть его.

— Я все расскажу твоему отцу! — встряхнул меня Тони, ещё больше сжимая мою руку.

— И получишь от него по шее — за то, что не заступился за меня, понял?!

Я с силой выдернула локоть из его руки и попятилась. Тони же вернулся к своей барби, чтобы утешить и помочь вытереться, при этом держась на расстоянии от воды. Это даже забавно. Я не упоминала, что волки боятся воды? Странно, мы так много унаследовали от волков, но откуда взялся этот страх перед водой?

Я злорадствовала и была очень довольна собой. Думаю, не слова барби меня задели, а поведение Тони. Он никогда не смотрел на меня так, как смотрит на них. Я для него пустое место без признаков половой принадлежности. Волчицы — более грубые, нежели человек, но они привлекают самцов своей силой и выносливостью. Волков тянет к ним из-за природы вещей, для продолжения рода и получения качественного потомства. Но я не так сильна, как другие волчицы, поэтому не привлекаю самцов. Но и как человек, я была другой. Люди стремились следить за собой, были аккуратные и чистые, нежные и хрупкие. Волки любили с ними возиться, ощущая свою силу и необходимость защищать их. Но я не была хрупкой и слабой, я могла дать отпор. Поэтому все самцы держались от меня на расстоянии, видимо ожидая, когда проявится моя природа. Хотя, если я стану хранительницей, никто не будет удивлен.

Отвернувшись от лебезящего Тони, я натолкнулась на шерифа. Он стоял чуть поодаль от нас и, судя по сложенным на груди рукам и хмурому лицу, видел и слышал всё, что тут происходило. Я опустила голову, пытаясь пройти мимо него незамеченной, но он остановил меня.

— Дуреха! Никогда не показывай им свой страх!

— А я и не боюсь! — Я была крайне возмущена его предположением и остановилась перед ним, что оправдаться.

— Это слишком очевидно, чтобы не быть правдой, — хмыкнул шериф и, положив руку мне на плечо, пошел рядом. — Ты боишься быть недостойной чего-то или кого-то или плохо выглядеть в глазах важных тебе людей. Но страх делает нас уязвимыми. Перед нашими врагами и перед возлюбленными. Мы начинаем делать глупости или выглядеть глупо. Не давай им такой власти.

— Я выглядела глупо? — сникла я.

— Тони прав, ты не должна бороться с каждой выскочкой в городе. Волки не показывают свою силу и власть, мы просто являемся ею. — Напоследок он подмигнул мне и пошел к Тони. — Антон! Подойди!

Он был прав насчет меня… Но как же трудно справляться с собой!

Тони не заставил себя ждать и вскоре предстал перед отцом.

— Уже наябедничала? — огрызнулся на меня Тони, а затем обратился к отцу: — Она…

— Я очевидец, сын, — перебил его шериф, а затем, чуть обернувшись ко мне, проговорил: — А ты иди, Эрика! Не задерживайся.

Я должна была услышать, что скажет или сделает шериф, будет ли защищать меня, сделает ли выговор сыну, но меня спровадили. Я не в силах была послушно уйти. Обойдя несколько зданий, я подобралась к ним с подветренной стороны и выглянула из-за угла. Это было похоже на охоту, только убивать никого не нужно. Я пропустила часть разговора и застала лишь его окончание.

— Я всегда учил тебя, что между этими девицами и волками, ты всегда должен выбирать её, — твердо проговорил шериф и ткнул пальцем в ту сторону, куда я ушла. Затем, поймав взгляд Тони и получив подтверждение, что был услышан, он пошел в сторону полицейской машины.

— Девушки-красавицы, хватит уже крутить хвостами и домойте, наконец, мою машину! Что за разводы на стеклах! Грязь на капоте только размазали! Подкрылки нужно хорошенько отмыть! Кто же виноват, что ты так оделась и тебе неудобно наклоняться! Я плачу за чистую машину, значит она должна быть чистой везде, а не только там, где удобнее мыть! Качественно нужно выполнять свою работу! И побыстрее! Машина мне нужна была еще час назад.

На цыпочках я проскользнула за зданиями на дорогу и побежала в сторону кузницы. Шериф справедлив, как всегда. У каждого свое дело, своя задача — и если уж взялся, то доводи до конца.