Завод: Назад в СССР. Книга 3

Рафаэль Дамиров (2025)

Больше сорока лет я отпахал на заводе, пока несчастный случай на производстве не забрал мою жизнь. Но я не умер: мое сознание перенеслось в прошлое. На дворе семидесятые, СССР в самом расцвете, а я молодой пацан, ученик на советском оборонном предприятии. Здесь все так знакомо и кажется родным… Вот только я прекрасно помню, что мой родной завод пошел с молотка после катастрофы, унесшей много жизней. Могу ли я спасти людей? А завод? Я сделаю все, чтобы изменить судьбу. А пока что мой наставник и мастер дивятся моим навыкам, ведь я знаю намного больше обычного выпускника ПТУ…

Глава 1

Я решил, что лучше всего будет отправиться к Кире не пустыми руками, всё-таки девчонка сейчас переживает непростые времена. Почему бы не поднять ей настроение? Мне несложно, Кире приятно. Для этих целей я, выйдя с проходной, заприметил несколько клумб с цветами. Огляделся, дождался, пока подметавший тротуар дворник свалит подальше вместе с мешком опавших листьев, и пошёл на цветочную охоту.

Через несколько минут нехитрых манипуляций я зашагал к дому Киры, держа в руках небольшой букет из трёх цветков.

— Ходят тут всякие, — раздался из-за спины голос дворника, зачем-то вернувшегося к клумбе.

Я сделал вид, что ничего не слышу, и спешно завернул за угол. Дойти до дома днём вышло куда быстрее, чем в прошлую вечернюю прогулку. Поэтому очень скоро я уже заходил в подъезд Киры и, поднявшись на этаж, стучал в дверь.

— Егор? — удивилась она, завидев меня на пороге. — А почему ты не на работе?

Я, прежде чем отвечать на вопросы, вытащил свой небольшой букет из-за спины и вручил девушке.

— Это тебе, хорошего настроения ради, — прокомментировал я, пока не отвечая на основной вопрос.

Она приняла букет с удовольствием, понюхала и сразу поставила в вазочку, налив в неё воды из-под крана.

— Ты их у проходной, что ли, сорвал, ради меня? Вот ты дурында, — смущенно прошептала она, мой сюрприз ей явно понравился.

— Ну а как я мог прийти к такой красивой женщине с пустыми руками? — улыбнулся я.

Я прошел в квартиру, уселся на диван, Кира тут же предложила выпить чаю с печеньем. Я отказываться не стал. Важные дела лучше не делать на голодный желудок.

— И ты просто так пришел, чтобы меня увидеть? — последовал вопрос.

Кира поставила чайник и раскладывала овсяное печенье на тарелке.

— И чтобы тебя увидеть тоже, но ещё у меня к тебе дело есть, — пояснил я.

— Ха, я почему-то так и думала. Нет бы просто зайти, проведать, а у вас всех постоянно возникают какие-то дела, — в шутливо-обиженной форме сказала девчонка.

Она закончила с печеньем, налила заварку из чайничка в кружки и, залив ту кипятком, понесла кружки и тарелку с печеньем к столу.

— Угощайся, приятного тебе аппетита.

— А ты чего?

— Я просто чай попью, не голодная.

— Как знаешь, — я взял печенье, обмакнул в горячий чай и откусил кусок побольше.

Всё-таки у советского овсяного был совсем другой вкус, который, как бы ни старались производители будущего, никто не смог повторить.

— Ну рассказывай, чего хотел? — Кира облокотилась о стол и сложила на ладони подбородок, внимательно посмотрев на меня. — Это про Климента, да?

По её взгляду я видел, что тема начальника цеха ей неприятна.

— По нему, — я не стал ходить вокруг да около и решил сразу посвятить Киру в происходящее.

Если ты хочешь, чтобы человек тебе доверился, с ним надо разговаривать открыто. Поэтому я, ничего не тая, рассказал Кире про конфликт, который уже некоторое время существовал между мной и Климентом. Сообщил, что постепенно собрал компромат на нечистого на руку начальника, а вишенкой на торте у моих доказательств стал зарплатный квиток самой Киры. На нём цепочка замкнулась и появилось прямое доказательство, как ворованные деньги обналичиваются.

— Кошмар какой, — Кира разволновалась и всё-таки схватилась за печенье. — И что же теперь будет?

— Для Климента — ничего хорошего. Я доказал, что в цеху процветает преступная схема. В ней полный букет — начиная от махинаций нормочасами и заканчивая предоставлением на сборку деталей, которые заведомо являются неисправимым браком, — пояснил я, не слишком отвлекаясь от чая.

А потом добавил, что утром побывал в отделе милиции, где разговаривал с начальником, предоставив ему все необходимые доказательства причастности к махинациям Климента. Кира начала нервно помешивать чай, ударяя металлической ложкой о чашку.

— А ты обо мне не подумал, Егор? — подавленно спросила она. — Теперь мне тоже предъявят обвинения?

— Не предъявят, тебе точно ничего не грозит, — я поспешил успокоить девчонку. — Климент делал все эти манипуляции, не советуясь с тобой, ты не могла отказаться от участия, потому что ничего не знала. Но главное, что ты не присваивала и не тратила эти деньги.

И тогда я рассказал Шевченко то, о чем меня попросил милиционер, когда звонил на работу.

— В общем, он просит тебя деятельно поучаствовать в разоблачении преступного сговора, — заключил я.

Кира потянулась за очередным печеньем.

— Что именно от меня требуется? — прошептала она.

Кажется, несмотря на мои заверения, голос у неё сел именно от тревоги.

— А вот сам товарищ начальник тебе и расскажет. Но ты не волнуйся, я буду рядом, — подмигнул я.

Кира, конечно, улыбнулась, но всё ещё выглядела настороженно. Мне даже на секунду показалось, что она вот сейчас она откажется выполнять просьбу милиционера. Все-таки отношения у неё с Климентом были из разряда непростых, и она до сих пор пребывала под впечатлением от угроз начальника цеха. Пришлось ещё поуговаривать её и в очередной раз заверить, что Климент никак не сможет ей отомстить, а время его козней осталось в прошлом.

Я давно заметил, что у большинства девчонок есть одна общая черта. Они очень долго взвешивают риски, оценивают все «за» и «против» и вообще максимально долго оттягивают момент принятия решения. Зато, когда решение принято, они берутся за его реализацию с таким рвением, какое не у каждого мужика есть. Вот и Кира ещё с полчаса всё обдумывала, задавала уточняющие вопросы и с самым серьёзным видом делилась своими опасениями.

— Егор, но все будет в порядке? — то и дело спрашивала она.

Услышав ещё раз этот вопрос, я вместо ответа накрыл её руку своей ладонью и, глядя прямо в глаза, прошептал, что всё будет хорошо. Я все решу. Почувствовал, как Кира слегка вздрогнула, но ее ответ меня порадовал.

— Хорошо, Егор, я согласна, — заверила она. — Я знаешь, что думаю — это вообще моя гражданская ответственность, как советского человека. И если от меня зависит, будет ли Климент и дальше обманывать простых людей, то я сделаю всё возможное, чтобы он этого не делал. Так что идём в милицию!

— Очень правильное решение, — я пожал крепче её руку, что всё ещё лежала под моей ладонью. — Предлагаю пойти прямо сейчас, нас уже ждут.

Мы всё-таки доели печенье и допили по второй кружке чая, а только потом пошли в отдел. И то вышло не сразу — сначала мы зашли в гости к маме Киры. Вернее, самой женщины дома не было, но у Киры имелись ключи от квартиры, в которой и хранились деньги, полученные Климентом нечестным путём. Купюры хранились в конверте, причем только крупные, но конверт всё равно был пухлый. Я не удержался и спросил, сколько же денег вывел через такую схему начальник цеха.

— Здесь чуть больше пяти тысяч рублей, — призналась девчонка. — Точную сумму не знаю, я их давно не пересчитывала. Можем это сделать сейчас.

Она держала конверт перед собой, готовая его открыть.

— Не стоит, в милиции разберутся, — заверил я.

По взгляду и поведению Киры я видел, что она сменила настрой на решительный и теперь собиралась идти до конца. Кира оставила матери записку о том, что она забрала деньги из тайника, чтобы у женщины не случился инфаркт, когда она обнаружит, что конверта нет. И мы, наконец, пошли в отдел.

— Какой всё-таки козёл, — процедила она, когда мы подошли к отделу милиции. — А знаешь что, Егор, так ему и надо!

Мы зашли в отдел и двинулись прямиком в кабинет начальника. Александр Игоревич как раз заканчивал свой обед и промкаивал пышные усы салфеткой. Нас он ждал и сразу же охотно отложил все свои дела, полностью сконцентрировавшись на деле Климента и махинаций на производстве.

— Присаживайтесь, присаживайтесь, — понимая, как волнуется Кира, начальник даже поднялся со своего рабочего места и принёс девчонке стул, не табурет, как у меня, а со спинкой.

— Спасибо, — Кира присела.

— Сразу скажу, гражданочка, спасибо, что вы заняли крайне важную и ответственную общественную позицию. Вор должен сидеть в тюрьме.

Кира согласно закивала, и начальник принялся вкратце и подоходчивее объяснять нам, по какой статье Климент Саныч проходит подозреваемым, рассказал о составе преступления, который удалось установить по предоставленному мной компромату.

— Ваша задача, голубушка, заключается в том, чтобы мы могли взять этого товарища с поличным. Для этого нам потребуется, чтобы вы, Кира, позвонили ему и назначили встречу в самое ближайшее время. На встрече вы передадите ему деньги, что и станет поводом для его задержания. А дальше мы предъявим обвинение, благо материалом занимается наш лучший следователь.

— А если он скажет, что деньги не его? — снова встревожилась она.

Конверт с деньгами милиционер получил от неё сразу, деньги пересчитал и записал на листе бумаги, что сумма составляет аж 5700 рублей. Я про себя подумал, а сколько же денег он вывел через остальных работяг? Ведь Кира была далеко не единственным звеном в этой цепочке. Но в том, как полностью выглядела мошенническая схема, теперь предстояло разобраться не нам, а доблестной советской милиции.

— Не скажет. Купюры будут помечены специальным химическим веществом, и когда он их возьмёт, то оно останется на его руках, — пояснил милиционер. — Тут уже не выйдет отвертеться.

Я прекрасно понимал, что такое громкое дело Александра Игоревича очень интересует ещё и по личным причинам. Раскрыв его, он мог с весьма вескими основаниями рассчитывать на внеочередную звёздочку на своих погонах — и даже на новое назначение, повыше, чем нынешняя должность начальника отдела милиции. Поэтому поймать с поличным Климента милиционер был очень и очень мотивирован.

Кира, снова разнервничавшаяся, постепенно успокоилась и подтвердила свое намерение помочь органам правопорядка.

— Что от меня нужно? — спросила она серьёзно.

— Позвоните Клименту и сообщите, что вы прямо сегодня готовы отдать ему всю начисленную сумму денег, — пояснил милиционер.

— Так. А если он не согласится встретиться?

— Что-то мне подсказывает, что согласится за милую душу, — улыбнулся он. — Помните его телефон? Или посмотреть в справочнике?

— Помню!

— Тогда можете звонить прямо сейчас, отсюда.

Кира кивнула и, гулко выдохнув, взяла трубку старого дискового телефона. Послушала гудок, а затем набрала номер начальника цеха. В кабинете воцарилась тишина. Я отчётливо слышал, как раздаются в трубке длинные гудки. После третьего гудка девчонка снова занервничала и, смотря на меня, коротко пожала плечами, тыкая пальцем на трубку.

— Не берет, — едва слышно сказала она.

— Подожди.

Ждать долго не пришлось, после пятого гудка Климент всё-таки поднял трубку.

— Внимательно! — гаркнул он в динамик.

— Климент, здравствуй, это я — Кира, — залепетала девчонка. — Я готова встретиться, чтобы отдать тебе деньги!

— Да? К чему такая срочность? — спросил он.

Видя, что Кира замялась, я схватил лист со стола начальника, тот самый, на котором он зафиксировал сумму, лежавшую в конверте, и написал ответ.

— Потому что… — Кире пришлось сделать паузу, пока я дописывал, — сегодня я уезжаю из города, — прочитала она.

— Куда, когда? — зарычал Климент.

— Я нашла новую работу и уезжаю уже сегодня вечером, — развила Кира мою задумку. — Поэтому, если ты хочешь получить мои деньги, у тебя есть время до вечера.

Начальник цеха что-то ответил, но уже тише, так, что я не расслышал ни единого его слова. Девчонка положила трубку, зажмурилась, помассировала виски и выдала вердикт:

— Он готов встретиться.

— Когда?

— Сегодня в шесть вечера. Вы успеете подготовить деньги?

— Работаем! — заверил милиционер.

Далее мы разработали план будущей операции. Для этого в кабинет был приглашен следователь. Вернее, следовательница, вести дело Климента было поручено именно ей.

— Здравствуйте, — сказала она, появившись в дверях, и подозрительно на меня покосилась.

Помнила, что совсем недавно я появлялся в отделе в качестве подозреваемого, а теперь вот сижу в кабинете ее начальника, участвую в разработке плана по поимке преступника.

Для пущей наглядности и по большей части для успокоения Киры (мол, все продумано до мелочей) милиционеры даже изобразили схему. Хотя по мне всё было предельно понятно — деньги должны были попасть в руки Климента, а там уж верно, он обязательно их пересчитает и испачкается в специальном составе. Всё остальное — дело техники следственных органов.

Обсуждение деталей заняло порядка часа, потом следовательница забрала купюры, чтобы заняться их обработкой для передачи. А примерно в половине шестого мы выдвинулись из отдела на завод. Сели в служебную машину и очень скоро были на проходной.

— Ну, всем все понятно? — спросил милицейский начальник.

Вопросов ни у кого не возникло, и мы прошли внутрь.

— Вечерочка, — начальник милиции показал удостоверение сторожу.

— Проходите, — ответил тот, даже не спрашивая, куда именно мы собрались идти.

На всякий случай милиционер проговорил растерявшемуся мужику, что на территории завода будут проведены оперативно-следственные мероприятия. Следовательно, пока они не закончатся, ни с кем связываться мужик не должен, чтобы нам ничего не испортить.

— Понял, — заверил сторож.

С нами был еще двое сотрудников без формы. Один остался со сторожем, проконтролировать его.

Мы миновали проходную, милиционер, впечатлившись, оглядел огромную территорию завода. Завод внутри действительно был больше, чем казался снаружи.

— Ну, куда идти? Веди, Сусанин!

— За мной пойдемте, — я двинулся в сторону корпуса, но не по прямой, а в обход, чтобы начальнику цеха никоим образом не стало известно о нашем появлении на территории предприятия. Благо к этому времени подавляющая часть работяг уже закончила свой рабочий день.

— Не думал, что завод настолько большой, — не сдержался и высказал свое восхищение вслух милиционер.

— Да, тут и автобус свой ходит, — поделился я. — Все-таки градообразующее предприятие.

Перед тем, как зайти в корпус, Кира получила последний инструктаж.

— Ну смотри, Егор, твой выход. Сейчас первым пойдёшь к нему в кабинет и попросишь его подписать свой перевод — или что ты там хотел.

— Перевод, ага, — кивнул я.

Как я понял, моей задачей было разведать обстановку. Ну и попытаться немножко переключить гнев Климента с Киры, на которую он был очень зол, на себя.

Заявление на перевод я начеркал в произвольной форме прямо в курилке на листе, который предоставила мне следачка.

— И в чем он одет — запомни, пожалуйста, — напутствовала она меня.

Я поднял бровь.

— Думаешь, он попытается сбежать?

— Мало ли, — она коротко пожала своими плечиками.

Подтвердив, что понял задачу, я направился в кабинет Климента. Секретарши на рабочем месте уже не было, а вот сам начальник задержался — и, похоже, сделал это специально, чтобы не привлекать к встрече Кирой ненужного ему внимания. Когда я зашёл в кабинет, тот сидел, откинувшись в кресле, и негромко слушал приемник. В кабинете коромыслом стоял табачный дым.

— Мне б заявление подписать на перевод! — я, не задерживаясь в дверях, подошел и положил на стол перед ним свой листок с заявлением.

Честно говоря, я думал, что он отреагирует на моё появление острее. Но нет, он молча взял листик, пробежался глазами по строкам. Потом покосился на меня и попытался смять бумагу, но сделать этого я ему не дал — выхватил лист.

— Пошел вон, — прорычал тогда он, подкуривая очередную сигарету.

У меня не было задачи вступать с ним в какие бы то ни было дискуссии, хотя бы потому что тогда вместо отдела милиции Климент мог уехать в травматологию. Я молча развернулся и вышел из кабинета, не отказав себе в удовольствии хлопнуть дверью.

— Он там? — был первый вопрос, когда я спустился в курилку.

— Сидит, Киру ждёт. Но мне показалось, что он малость поддатый.

Милиционер взглянул на наручные часы.

— Ну что, Кира — твой выход!

Сотрудник в штатском вручил Кире конверт с помеченными деньгами. Та тут же спрятала его в сумочку и, шумно выдохнув и распрямив плечи, пошла в кабинет. Мы специально выбрали курилку не у основного входа в корпус, подальше от ненужных взглядов. На эту сторону выходили только окна цехового ПДБ, а эти барышни никогда не задерживались на работе больше положенного.

Но, бросив взгляд на окна планово-диспетчерского бюро, я нахмурился. Было отчётливо видно, что кто-то отдёрнул занавеску… и этот кто-то видел нас.