Магритт

Павел Шушканов, 2023

Неоновый город Яндаш – вторая столица маленького государства Сиболия на самой границе с Поднебесной. Город наслаждений и ужасов, киберпреступников, подпольных врачей и уходящих в небо башен нелегальных дата-центров всего мира. Тут территория триад, полиции и международных концернов, делящих власть на широких проспектах и кривых улочках старого города, в похожих на муравейник тоннелях закрытого метро и темной сети "Хризантема".Район Малый Сычуань никогда не видит солнца. Тут небо темное от смога и снующих между домами дронов. Холодной апрельской ночью из окна своего номера в отеле без видимых причин падает на мостовую человек, который мог заставить весь Яндаш стать своей личной настольной игрой. Все, что он оставляет после себя – несколько странных заметок о тенях-призраках и механических компьютерах, следы в "Хризантеме" и пустую человеческую оболочку.

Глава 3. Алина Ли

Она пришла ровно через час. Невысокая и спортивная, хотя и с несколько пышноватыми бедрами. Пурпурный парик с косой челкой скрывал один из ее изумрудных глаз. Девушка расстегнула короткую кожаную куртку до пупка, повела плечом, и тонкая черная ткань скользнула вниз, обнажив грудь. Девушка запустила ладонь под волосы и покрутила шеей, словно ее мучила боль в позвонке.

— Лим, верно? Точнее, господин Лим, конечно. Но этот вопрос насчет господина еще нужно будет обсудить, — она оглядела квартиру — не брезгливо, оценивающе, словно на предмет скрытых камер и затаившихся в углах непрошенных дружков.

Я ответил не сразу. Только кивнул, но вышло как-то неуверенно.

— Позвонил комиссар. Сказал, что тут заждался клиент, которому срочно нужна неотложная помощь, — девушка кинула свою сумочку в кресло и расстегнула куртку до конца.

— Верно. С паролем на планшете. Он видимо что-то напутал…

Незнакомка некоторое время смотрела на меня, пожевывая губу, потом вздохнула и резким жестом застегнула куртку до подбородка. Сняла с головы парик и отправила его к сумке. Под ним поблескивали в свете лампы черные, убранные под сетку волосы.

— А, так в этом смысле клиент…

Казалось, что никакой неловкости путаница не вызвала. Девушка опустилась на край дивана и стерла салфеткой яркую помаду с тонких губ.

— Давайте сюда свой планшет. Предупреждаю сразу — это недешево. Зато я не буду спрашивать откуда он у вас и что на нем любопытного.

Она нацепила очки с двумя тонкими проводами, один из которых уходил к едва заметному наушнику в ухе. Другой скрывался в кармане. По прозрачным стеклам побежали зеленые и красные строчки цифр и иероглифов.

— Загрузится софт, и мы начнем. Можете подать мне переходники из сумочки? Я уже удобно сижу.

Сумка была приоткрыта. Внутри вперемешку лежали провода, лубрикант, газовый баллончик, несколько флешек и социальная карточка, из которой я узнал, что на моем диване сидит Алина Ли. На фото у нее были немного более пухлые щеки и внимательные прищуренные глаза.

— На дне. Набор в прозрачной коробочке.

Я следил за ее работой, а Алина сосредоточенно вглядывалась в появляющиеся и исчезающие на стеклах очков окошки, изредка встряхивала головой и один экран заменялся другим. На препарированном планшете медленно вращался значок красного гаечного ключа. Скоро она сняла очки и аккуратно положила их на стол.

— Все. Отдыхаем. Через пятнадцать минут перезагрузится и посмотрим, что получилось.

Она опустила ладони на голые коленки и смотрела на меня, наклонив голову.

— Не страшный, только небритый. Это плохо — потом царапины. Даже хорошо, что я неправильно все поняла. Хотя комиссару следовало бы выражаться понятнее и завязать уже со своим экутером — расплавил себе все мозги и говорит будто, бредит. Попробуй, пойми о каком клиенте идет речь. Надеюсь, я вас не сильно смутила.

— Ты проститутка, — сказал я.

Она закатила глаза и вздохнула.

— Вам нужен взломщик гаджетов? Это я. Что я делаю с клиентами другого рода — не ваше дело. Хотя, чего я вас отчитываю, — она поднялась и потянулась, подняв над головой руки. — Как словами не играй — вы правы. Отчасти, конечно. Но с вами у вас ничего не получится. Даже если вы хренов богач.

— Я не симпатичный? — усмехнулся я и погладил рукой подбородок. От меня, наверное, несло перегаром и плохо просохшей одеждой.

— Дело не в этом.

— А если бы я тебе понравился?

Она покачала головой.

— Сразу нет. Привлекательность какого-либо пола — иллюзия.

— Понятно. Асексуалка. Слышал о таких, как ты. Вроде бы вы даже удаляете себе яичники или что-то вроде того, — сказал я.

— Опять мимо, — она задрала куртку и показала плоский живот. — Видите шрамы? Нет? Значит, я не из таких. Просто не смешиваю одну и другую работу.

— Тебя зовут Алина?

— Если это принципиально, то да.

— И ты родилась в Поднебесной.

Она развела руками.

— Это преступление?

— Нет. Просто странно, что ты уехала оттуда. Сюда, в Яндаш.

— Скажем так. Если бы я не уехала, шрамы на моем животе все же были бы.

Она отвернулась, словно ей наскучил разговор. Обошла диван и направилась к окну. И едва успела коснуться шторы, как замерла. На ее лице читался не испуг, а скорее недоумение.

— Обалдеть! Это же лань. Комиссару следовало сказать сразу — я не связываюсь с извращенцами. Теперь вы мне точно противны, — она подошла к Лани и коснулась ее лица. — Совсем новая, молодая. И еще симпатичная. Вот дела!

Я устало отмахнулся. Спорить и оправдываться не было никакого желания и сил.

— Она не моя. Я упаковщик.

Но оказалось, что Алине не нужно было ничего больше объяснять. Она только кивнула, прикрыла рот ладонью и долго всматривалась в пустые глаза.

— Стоп! Вы ее кормили? Вы ее даже не переодели. Она же замерзла! Она не животное и не кукла, черт вас подери!

Алина трогала ее тонкие руки и щеки.

— Где у вас душ? Ее нужно помыть и заодно погреть под теплой водой.

— Ей холодно? — задал я глупый вопрос.

— Представьте себе, да. Болван! Где душ?

Я махнул рукой в сторону неприметной двери в углу. Опустился в кресло. В стеклах очков передо мной бежали цифры. Действительно болван.

За стенкой долгое время лилась вода. Сяо изредка интересовался все ли у меня в порядке, напоминал о лимите горячей воды и не требуется ли мне новый пакет услуг. О гостях он временно забыл — до вечера, разумеется.

Планшет включился быстрее, чем закрылись краны в душевой. На треснувшем стекле появилась фотография стен Тауэра со следами копоти. На мосту замерли сожженные машины. И над всем этим вставало солнце в кольце ослепительного гало. Пять желтых папок в ряд выстроились по экрану. Еще две потерялись внизу под остовом изувеченной огнем машины. Я потянулся было к планшету, но не рискнул брать его в руки, пока не отключены провода.

— Верное решение, — заметила Алина. — Ничего не трогайте.

Она орудовала полотенцем, растирая чужие руки. Лань смотрела на нее, закутанная в мой халат. С ее мокрых волос капала вода.

— Закройте окно и включите обогреватель. Если она заболеет — не протянет и пары дней. Она не умеет жаловаться, понимаете? — Алина обернула полотенце вокруг ее головы, присев обула послушные ноги в тапки. — Простите, что накричала на вас. Вы не виноваты. В этом… свинстве. Я было решила, что передо мной очередной недоносок с фантазиями уровня каналов по подписке Премиум Два. Упаковщик… А чем вы занимаетесь?

Она спросила это с неподдельным любопытством.

— Пристраиваю в добрые руки кошек убитых хозяев, поливаю их цветы, продаю одежду и книги, расторгаю договоры на подписку. Держу дома ланей разных извращенцев и совершенно не понимаю, что с ними делать.

Она пожала плечами.

— Что ж, этим тоже должен кто-то заниматься. Почему бы и не вам. Покормите ее. У вас есть что-нибудь?

— А что она ест?

Алина снова закатила глаза.

— Нормальную человеческую еду. Она же человек.

Алина долго следила за тем, как я копаюсь в холодильнике. Затем остановила меня.

— Хватит пока. Возьмем немного овощей и хлеб — на первое время достаточно. Смотрите, просто касаетесь кусочком уголка губ… Простите, — она поднялась и отбежала к окну, — я не могу. Это ужасно.

Я согласился молча, протянул Лани маленький кусочек огурца. Она аккуратно схватила его зубами и принялась жевать, глядя в одну точку.

— Я бы выпустила им кишки. Лично. Каждому.

Алина глубоко дышала, стараясь прийти в норму и не уточняла о ком идет речь. Затем отключила от проводов планшет, убрала инструменты в сумочку и снова нацепила парик. Отыскав на стене маленькое зеркало, быстро провела по губам помадой.

— Я еще нужна?

— Мне нужно рассчитаться с вами.

— Я оставлю свой номер и даже код на оплату, — она щелкнула пальцами и усмехнулась. — Все официально — через профсоюз эскорта. Вот там у них вылезут глаза и возникнут вопросы от цифры. Видимо решат, что я как минимум окончила курсы по изысканному сексу. Ладно, будут лучше ценить.

— Пароля больше нет? — уточнил я.

— Нет. Но данные я бы скопировала, — она смотрела на меня прищурившись и снова пожевывала губу. — Знаете, это не мое дело, но я видела там кое-что, пока копалась в прошивке. Аккаунты и сети, к которым я бы близко не подходила. Просто скопируйте все что нужно и избавьтесь от него.

Я рассеянно кивнул.

— Я предупредила, — Алина еще раз осмотрела квартиру, помахала рукой Лани и тихо вышла не попрощавшись.

***

Курсор Марты долго мигал, подбирая варианты на простой вопрос.

— Ты помнишь, что я сделал?

— Ты подарил мне первый букет на день влюбленных в августе. Это были хризантемы, настолько красивые, что я заплакала…

— У тебя оказалась аллергия на пыльцу.

–…что я заплакала от аллергии. А на мой день рождения ты пригласил меня…

— Я не об этом. Ты помнишь, что я сделал плохого, из-за чего тебя больше нет?

— Я есть, родной. Я тут. И ты не сделал ничего плохого.

Настоящая Марта просто промолчала бы.

— Мы могли бы говорить дольше, если оформить…

— Марта, постой! Подожди ты со своей подпиской. Ты что, правда ничего не помнишь и не знаешь?

Она молчала. Курсор неспешно мигал, а зеленые часы в углу чата отмеряли секунды до завершения сеанса. Ниже мельтешила реклама.

— Странные вопросы, Кирилл. Мне они не нравятся. Я знаю, почему ты такой стал. Совершенно непохожий на себя прежнего. Знаю, хоть ты и пытаешься обманывать сам себя, — буквы побежали по экрану быстрее, словно старались опередить время. — Ты живой человек, а я только чат из воспоминаний и анализа аккаунтов Марты Лим из соцсетей. Прости, что говорю и напоминаю тебе об этом, но иногда это полезно помнить. Тебе не хватает меня, поэтому каждый раз ты возвращаешься к самому началу сеанса. А еще…

Я с полуулыбкой смотрел на курсор. Она печатала так же, долго обдумывая каждое слово, когда мы были по разные стороны от монитора.

— А еще тебе не хватает физической близости. Но кое с чем я могу тебе помочь. В пакет дополнительных функций к базовой подписке входит…

Я, продолжая улыбаться закрыл ноутбук. Постарался стереть из памяти последнюю строчку, навязанную моей Марты рекламным алгоритмом.

«Не хватает физической близости». Много ты понимаешь. Я мельком глянул на Лань, мотнул головой, выбивая из мозгов застрявшую там картинку — расстегнутую куртку Алины, ее плоский голый живот… Вот черт! Я открыл новую пачку сигарет и сунул в зубы оранжевый фильтр, глубоко вдохнул едкий и дым и представил календарь с отмеченными на нем датами сдачи отчетов. Даты были обведены пурпурным маркером — цвета ее парика. Хренов комиссар с его шутками.

— Вы сговорились, да? — спросил я выключенный ноутбук. Тот молчал. Марта даже не видела нас, но внутри копошилось мерзкое чувство предательства. Словно я притащил шлюху в квартиру, пока в ней нет жены. Только вот Алина шлюхой не была, и жена сюда тоже никогда не вернется. Разве что в дурацком чате.

Я домусолил фильтр, сунул его к другим, торчащим из пепельницы словно кристалл горного хрусталя.

Никаких проституток и мыслей о них на сегодня! Надо работать. Выяснить наконец, с чего Марсель вздумал украсить мозгами мостовую Малого Сычуаня.

Лань сидела рядом на краю дивана, положив ладони на коленки. Она доброжелательно улыбалась уголками губ.

— Не подсматривай! — предупредил я. До конца сеанса еще четыре минуты, но заставить себя открыть ноутбук снова я не мог. Хорошо бы позвонить в поддержку и выбить из них эту дурь — запускать рекламу в последние минуты разговора. — Ладно, давай посмотрим, что тут у нашего покойного друга припрятано.

Я поднял со стола планшет. Он включился, почувствовав прикосновение. В первой папке оказались видеофайлы.

Марсель смотрел в камеру и перекрикивал свист ветра.

«Привет, всем, кто меня видит. Я в самом центре Монпарнаса. Сегодня одиннадцатое апреля четыре тысячи семьсот двадцатого года[17]. Но в этих местах иное летоисчисление. Они ведут его от рождения своего бога и год тут, кажется, две тысячи двадцать третий или что-то вроде того. Это довольно опасный район, но здесь невероятно красиво. Классическая архитектура, ну или то, что от нее сохранилось. Я иду за колонной Красного креста и вряд ли нарвусь на неприятности, все-таки сейчас день и это центральная улица, но все возможно. В любом случае я попробую подойти ближе к стенам домов и показать потрясающие граффити местных банд. Так они отмечают свою территорию. Иногда из-за споров может выгореть целый квартал, как, например, вот этот…».

Над его головой пролетели дроны, на фоне низкого серого неба, напоминающие стаю ворон.

Остальные видео тоже из коллекции его безумного туризма. Не то чтобы везде руины — встречались кадры из вполне приличного отеля и сохранившего чистоту и зелень парка.

Вторая папка была усеяна хаотичными фотографиями, где свернувшиеся в черные эмбрионы на фоне грязных улиц трупы и сожженные машины контрастировали с похожими на горы пушистыми облаками и шпилем незнакомого храма на маленьком каменистом острове. Ничто из этого ни на фэнь не приближало меня к пониманию того, почему Марсель вдруг решил шагнуть из окна восьмого этажа. Несмотря на обилие отвратительных фотографий, упрекнуть его в сентиментальности и высокой степени эмпатии, которые могли довести до необдуманного поступка, я не мог.

Все последующие фотографии не давали никакого объяснения откуда у него взялась Лань и почему он вдруг решил задержаться в Яндаше на целую неделю, хотя считал минуты до отправки в Поднебесную. Но затем вспомнил об аккаунтах, о которых говорила Алина. Искать долго не пришлось. Цветок красной хризантемы вместо иконки и еще один значок рядом, даже без картинки — просто белый квадрат. Выходить туда через домашнюю сеть было бы безумием.

Я некоторое время смотрел на Лань, обдумывая, не стоит ли оставить ее на время дома. «Держи свою дверь открытой» — напомнил мне незнакомый гость.

— Ладно, пойдем прогуляемся.

Ее следовало переодеть и причесать. Ну, допустим. В гардеробе остался один мой выходной костюм. Если надеть на нее белую рубашку на выпуск и болтающийся узел галстука — сойдет за унисекс. Только висеть мешком будет немного. Вот только как все это сделать?

Зажмурившись, я развязал ремешок ее халата. Да, решиться вынести ей мозги из ствола было проще. Осторожно открыл глаза. Что ж, спасибо Алине Ли. Некоторую часть работы она уже сделала за меня.

***

Дождь прекратился. Небо отражало свет улиц и было похоже на перегоревшую лампочку, бледно святящуюся в темноте. Я брел в потоке зевак, стараясь не спешить, чтобы Лань не отставала, но она уверенно держалась рядом.

Наверху задрожали линии монорельса, пролетел светящийся желтыми окнами вагон, обдав нас теплым воздухом и снова стало тихо. Следующий забрал нас со ржавой платформы. Уткнувшимся в экраны телефонов пассажирам не было до нас никакого дела.

Все дальше на юг город разворачивался шумом и светом. Неон и теснота Старого города остались за заляпанным окном вагона, а впереди маячила светодиодным огнем сетка проспектов и опутанных проводами и рельсами улиц. За ними колыхались подсвеченные громады трех колоссальных высоток делового центра. Прожектора скользили по низким тучам, а цветные экраны заливали рекламой и музыкой улицы ночного города.

Площадь Шань не спала никогда. Даже в предрассветные часы здесь было полно бродяг, заполнявших все свободное пространство между цветным фонтаном в центре, разноцветными кофейнями, светящимся вестибюлем старого метро, превращенного в лабиринт из интернет-кафе, ночного клуба и баров и мачтами монорельсовой дороги. Экраны лили на их головы серебристый мерцающий свет, в который сливалась бесконечная реклама.

«Закажите домашнее животное от ветеринарной лаборатории Вейлай сроком жизни на два, три или шесть месяцев. Ваш ребенок не успеет привыкнуть, а питомец не наскучит за такой срок. Гарантия отсутствия врожденных болезней. На выбор: хорек, белый шпиц и пятицветная кошка».

Я мельком взглянул на Лань. Она не смотрела по сторонам, ее не пугали ни шум, ни свет, ни сотни прохожих, без умолку болтающих между собой или в чаты Вей Синь на разных языках. Если у нее и было ограничение срока жизни, ни я ни она об этом не знали.

Народа сегодня немало, и это хорошо. В такой толпе не вычислить подключающегося к Хризантеме сразу, а открытых точек доступа тут полно. Можно некоторое время бродить вокруг фонтана перепрыгивая с одной на другую. Главное — не вызывать подозрений.

— Эй, — долговязый сосунок с раскрашенной в сине-розовый челкой засмеялся и указал пальцем на Лань. Он пятился спиной, а в его очках вертелись быстро сменяющие друг друга картинки чертовой искусственной реальности. Я сделал вид, что ничего не заметил. Но его ухмыляющаяся голова все еще мелькала над толпой. Он поднял руки и сделал неприличный жест, кивнув в сторону Лани. Он и впрямь считал меня убогим извращенцем.

Ладно, бросать куклу здесь — затея плохая, и я поманил шутника рукой, добродушно усмехнувшись. Чертовы туристы не чуют подвоха. Один удар пришелся по осклабленной роже, с которой мгновенно слетела улыбка. Другой сбил очки. Они разломились пополам, но все еще пытались работать, пуская по стеклам рябь.

— Ты чего, приятель?

Я оттолкнул его от себя, а обрадованная неожиданным развлечением толпа успела расступиться. Он проехал задницей по брусчатке, и потерял всякое желание продолжать спор. Его пятки мелькнули и исчезли среди прохожих. Я повертел в руках его временную социальную карточку с подпиской «Б», разломал ее пополам и кинул в ближайшую урну. После утренней проверки посидит неделю в приемнике, а потом вернется в свой городок в Туране или Ливии — или из какой дыры он там приехал?

Не вызывать подозрений — кажется этого я хотел. Надо бы напоминать себе почаще. Но Лань в мешковатом костюме и с белой рубашкой навыпуск и правда выглядела привлекательно и пошло. Я ругнулся, оглядевшись по сторонам и быстро накинул ей на плечи свою куртку. Так сойдет за пьяного и прибитого крикером подростка.

«Синтетические звуковые волны — не совсем законное развлечение. Но мы предлагаем нечто особенное тем, кто хочет окунуться в манящий мир эйфории. Канал «Синаптическое замыкание». Не входит в социальную подписку, приобретается отдельно».

Эта хренова штука просто читает мысли! Я глянул на Лань и вдруг понял, что она смотрит на экран, на котором вращались, выписывая сложные фигуры сопляки на электробордах. И смотрела с интересом. Видимо реклама и на мертвого рассчитана, не то, что на живых кукол. Ерунда. Просто парнишка на экране пощелкивал пальцами. Помехи в ее пустой голове.

Позвякивая и покачиваясь, пересек площадь полупустой трамвайчик. Я отошел в сторону, увлекая Лань за рукав. Купил у уличного продавца две коробочки жареного риса с осьминогами и всучил одну Лани. Так мы стали похожи на двух местных придурков, уставших от приезжих и в кои веки выбравшихся на площадь размять ноги.

Точек доступа было около полусотни. Я выбрал четвертую со средним сигналом и без пароля. Если попробуют засечь — круг серьезно расширится. А засечь попробуют. Тут дельцы из Агатового рынка быстро находят тех, кто шарит по запрещенному. Дальше дело техники и искусства беседы: получестная торговля, шантаж, вымогательство, игла в висок или затылок — масса вариантов.

«Только для счастливых молодых родителей. Небольшая безопасная и полностью обратимая операция — и вы не услышите тревожащих и раздражающих криков во сне. Гарантия отсутствия побочных последствий».

Я включил планшет и быстро нашел нужную сеть. Хризантема. Если Агатовый рынок — опасная помойка, то это место — мозг больного на всю голову придурка, замаскированное под полулегальный цветастый сайт продаж разнообразных услуг.

Я сразу наткнулся на запросы Марселя. Он искал особую разновидность крикеров, неотличимую от легальной. Пару раз сбывал фальшивые визы. Даже паспорт гражданина Поднебесной. А вот и то, что к теме ближе. Заказ ланей. Тут было много мерзости, но лани представлялись как что-то не слишком незаконное, хоть и дорогое. Партия из трех. Штучные. Прическа, тату и пирсинг на заказ…

Я потянул Лань за руку, и мы перешли к фонтану. Тут сеть была лучше, а точек больше. Я быстро сменил доступ. В потоке лиц, подсвеченных экранами телефонов, найти меня с ходу не так просто. Если, конечно, не смотреть в камеры.

Лани. Из предлагали и покупали. Доставка из Поднебесной. Странно было бы, если бы в Сиболии кто-то открыл лаборатории такого уровня. Впрочем за подобные развлечения там за границей можно получить пожизненное. Тут — обычный экспортный товар, еще и маркированный — у них есть номер на щиколотке. Но что-то было не так…

Я смотрел продавца за продавцом и везде видел одни и те же клоны. Видимо с различиями в рекламных картинках никто не заморачивался. И все равно странно. Ланей было три. И еще одна четвертая — особый заказ. И такие же, как близняшки на другом сайте. И на третьем. Ни одна из них даже близко не была похожа на мою Лань ни лицом, ни фигурой.

Я перебежал к кафе, едва не потеряв свою молчаливую напарницу. Но она последовала за мной.

На сайте обнаружились несколько бесед, в основном со стертыми диалогами. Но один был совсем свежий — только ссылка на файл неизвестному абоненту. Влекомый любопытством, я немедленно перешел по ней. Хотя краем глаза уже видел хмурых типов, потирающих носы и уши, неспешно озирающихся. Их становилось на площади все больше.

За ссылкой пряталось видео. Марсель был расстроен — он потирал лоб ладонью. Позади него лежал в куче поломанных механизмов человек в черной рубашке.

«Он ничего не говорит. Я спрашивал. Ты знаешь, как я могу спрашивать. Но похоже, что он полностью поехал крышей. Прости за западный сленг — это означает, что сошел с ума. Смотри».

Марсель поднял незнакомца за воротник, встряхнул. Ко лбу и щекам того прилипли мелкие шестеренки и пружины. Переносица была рассечена, и кровь заливала губы.

«Где? Где ты был? Что ты там видел?»

Но тот только покачивал головой в такт несильным ударам по виску. Марсель отшвырнул его в сторону. На стене позади него висели схемы и небольшой рекламный плакат «Мастерская Стеблова».

«Механические компьютеры господина Стеблова» — всплыло в памяти. Это была газетная вырезка в номере отеля.

Марсель сокрушенно покачал головой в камеру и остановил запись.

Я пытался углубиться в поиск, но графический режим Хризантемы имеет свои ограничения. Не пробиться дальше фасада — рынка с нелегальными и мерзкими товарами.

Тогда я выключил планшет. Выключил полностью и припрятал в карман. Один тип в темных очках, внутри которых плясали цифры, прошел мимо меня, задев рукавом. Я аккуратно отстранился, делал вид, что усиленно доедаю остывший рис. Еще один выглядывал поверх толпы. Я пересекся с ним взглядом, наградил имбецильной улыбкой и шагнул прямо к нему, покачивая головой в такт музыке. Он отвернулся.

— Идем, — тихо шепнул я Лани, словно она понимала, и едва заметно похлопал в ладоши перед ее ухом. Она с готовностью пошла следом за мной, не выпуская коробку с рисом из рук.

Мы потонули в толпе. К платформе идти было небезопасно. Где-где, но там точно спросят кто ты такой и что в карманах и почему так поспешно покидаешь площадь Шань, поэтому два квартала мы не спеша брели вреди высоких зданий, в окнах которых отражалась реклама и фонари. У залитой оранжевым светом платформы «Юг-Центр», дорогу нам преградили танцующие зазывалы ресторана «Зиббан» в темно-фиолетовых плащах ассасинов. В узкие прорези между капюшоном и платком глядели поблескивающие отраженными огнями зрачки. Я обернулся. Похоже было, что мы вырвались и не привлекли внимания местных шнырей. Рядом полыхнуло пламя глотателя огня. Я улыбнулся с выражением поддельного восторга на лице, и мы заспешили к платформе.

***

«Держи свою дверь открытой».

Мне следовало постоянно помнить эту фразу. Широкая рука толкнула меня в спину едва я открыл дверь и вошел в квартиру. Сопротивляться смысла не имело. Я настороженно осматривался боковым зрением, хотя и не сводил глаз с полноватого азиата, развалившегося в моем кресле. На нем был свитер, хотя на остальных троих, стоявших у окна, шкафа и двери душевой — дешевые мятые костюмы. Того, кто ударил меня в спину, я не видел. Человек в кресле вертел в пальцах оборванный провод от Бокса, на его пухлых запястьях чернели браслеты из крупных агатов. На экране моего ноутбука виднелись десятки раскрытых папок.

Человек у окна выглянул за штору, что-то сказал, но я ничего не понял. Он говорил на кантонском. Пухлый снял круглые очки и поднял подбородок, словно хотел кивнуть мне, но замер на середине движения.

— Мо говорит, что у тебя из окна прекрасный вид, — он произнес это с ужасным акцентом и очень тихо.

— Благодарю, — кивнул я. — Но это моя квартира.

— Верно, господин Лим. Подписка «С»: хорошая, но маленькая квартира в центре, проезд на общественном транспорте, двадцать шесть каналов, хотя телевизора у вас я не видел, весьма средний по скорости интернет, пакет продуктов раз в неделю — вроде бы все съедобное, но не особо вкусное. Хотя лично мне понравился рулет.

— Что вам нужно? — спросил я, бросив взгляд на парня у душевой. Он был самым опасным из всех — стоял далеко и наверняка был вооружен. Если вбить пухляша в кресло отправить Мо за окно, то призрачный шанс еще был. Но тот парень слишком далеко.

— Только две вещи, господин Лим. Первая — чтобы вы кое-что вспомнили, а вторая — чтобы кое-что забыли. И лично мне намного важнее первая.

Пухляш перегнулся через подлокотник и что-то набрал на моем ноутбуке. Я вдруг понял, что это чат.

— Она милая, но совершенно тупая. Надеюсь, это у вас не семейное.

Я облизнул губы.

— Что я должен вспомнить?

— Думаю, вы и сами догадываетесь. Мне нужно знать где сейчас один ваш приятель, и вы точно в курсе — у вас его вещи, — он наклонился и взглянул на Лань.

— Марсель Моно? Да, это мой друг, но он умер. Покончил с собой этой ночью.

Пухляш покачал головой.

— Боюсь, что вы не понимаете. Мне не важно кто там и когда покончил с собой. Мне интересно только одно — где господин Моно. Не заставляйте меня просить вас более убедительно.

— Он умер, черт вас дери!

Азиат вздохнул, что-то сказал на кантонском парню у окна. Тот кивнул и шагнул ближе ко мне.

— Тяжело с вами. Умер-не умер… Где он?

Толстяк всего в прыжке. Если он не шестерка какого-нибудь господина Вана, хотя на это непохоже, то остальные не будут стрелять, пока я держу его за глотку. Только бы ближе на полшага.

— В морге. Он в центральном морге.

— Не хотите говорить. Допустим, — толстяк снова вздохнул и откинулся на спинку кресла. — Тогда сейчас Мо возьмет канцелярский нож с вашего стола и отрежет вашей подружке палец. Потом сломает запястье. Где-то ближе к плечу вы многое вспомните.

Я сжал кулаки в карманах, но что толку с того. Сиплое тяжелое дыхание выдавало меня.

— Вы дурак? Она же ничего не понимает!

— Зато вы все понимаете, верно? Мо!

Эти парни давно работали вместе и видимо ни раз приходилось проделывать такое. И что у меня в голове, они читали с легкостью. Острая ладонь опустилась ко мне на шею. Я почувствовал резкую боль, упал на колени. О внезапном прыжке пришлось забыть. Кто-то схватил меня за волосы и развернул голову.

Мо держал в руке нож. Другой он дернул Лань за руку, та, не сопротивляясь протянула тонкое запястье.

— Вспомнили, где ваш друг, господин Лим?

Я дернулся, но рука громилы за спиной держала крепко.

Мо согнул голову, щелчком освободил лезвие ножа. Не задумываясь выбрал тонкий белый палец.

Мне казалось, что я смогу крепко зажмуриться, но почему-то веки не смыкались. Лань качнула головой, взглянула на меня и наклонила голову.

И тогда раздался нечеловеческий протяжный крик. Мо верещал, схватившись за живот. Я не сразу понял откуда на его рубашке красное пятно. Лань вынула сложенные пальцы из его живота и одним ударом легко пробила стекло очков. Прежде чем Мо упал, ударом ноги она отправила его в парня у душевой.

Верзила за спиной не шевелился. От растерянности он только сильнее сдавил мою шею, но видимо совсем не был вооружен ничем, кроме здоровенных рук. Пистолет был у типа возле душа, но воспользоваться им он не успел. На него навалилось тело Мо, а потом тонкая нога ударила его в верхнюю губу. Раздался мерзкий хруст.

Пухляш пытался встать, но это было не просто. Ступня Лани обрушилась на его голень, на вторую. Он заверещал, хватаясь почему-то за коленки. Третий тип возился с кобурой. Видимо никто из них не готовился к тому, что оружие пригодится. Через мгновение он остался в полной темноте. На месте его глаз и носа торчали осколки от его же очков. Второй удар впечатал его в стену. От третьего громко хрустнули ребра.

Лань на мгновение исчезла и хватка руки на моей шее вдруг ослабла.

А потом все закончилось. Только пухляш громко ругался и грозил по-кантонски, но я все еще не понимал ни слова. Мне следовало сдать его городовым и допросить. Но я не усел. Его кадык провалился в горло, и ругань сменилась хрипом. А потом все затихло.

Я поднялся. Выхватил пистолет, но он был уже не нужен. Я осторожно обернулся.

Лань стояла у двери в привычной растерянной позе и рассеянным взглядом смотрела на угол. В ее глазах не читалось ни удивления, ни страха от того, что привычную желтую стену покрыли бурые пятна.