Летаргия. Уставший мир

Павел Волчик, 2021

Представьте мир, где кофе больше не будит.Где сон больше не приносит отдыха.Где процент заряда человеческого аккумулятора стремится к нулю.Мы начнём совершать ошибки. Мы перестанем замечать, как ошибаемся.Её Величество Усталость пройдёт по планете невидимой тенью, коснувшись каждого.Многих она усыпит. И это начало катастрофы.Но останутся те, кто попытается ей помешать: не самые умные, не самые сильные, не самые выносливые – те, кто и так привык уставать.На них вся надежда. Только они не спят в городе, где царствует Летаргия."Летаргия. Уставший мир" – первая книга трёхтомного цикла.Продолжение в книгах "Летаргия. Уснувший мир" и "Летаргия. Пробуждение".Роман "Летаргия. Уставший мир" победила в литературной премии "Экраницзация-2022" и входит в лонг-лист премии "Электронная буква 2022".

Предчувствие

Жилин с трудом открыл воспалённые глаза. В голове выл ветер.

Сначала он подумал, что вернулась гравитация: конечности налились тяжестью, а сердце ухало так, словно доживало последние дни.

Капитан даже успел испугаться, что космическая станция каким-то образом сошла с орбиты, вошла в атмосферу и теперь несётся в смертельные объятия Земли.

Он заставил себя протянуть руку, и шторка на иллюминаторе сдвинулась вверх. Свет озарил крохотную каюту, в которой он спал, пристёгнутый ремнями безопасности.

Жилин увидел знакомый пейзаж: поверхность голубого шара, облепленного белой ватой облаков, огромный блик рассветного солнца, отражающегося в зеркале океана, край энергетического модуля с батареями, частично загораживающий прекрасный вид.

Всё на своих местах. Они с экипажем никуда не падают.

Никаких перегрузок — тем более странной казалась эта утренняя усталость. Ровно неделю назад он отметил с командой своё сорокалетие, и по этому поводу с Земли заранее доставили сублимированные тортики. Но хотя капитан и разменял пятый десяток, чувствовал он себя гораздо моложе и верить в то, что это возрастные изменения, не желал.

Накануне он специально ввёл ранний отбой, чтобы экипаж мог выспаться, а в рацион велел добавить больше продуктов с содержанием витаминов и полезных микроэлементов. Умеренные физические тренировки и так были обязательной частью жизни космонавтов на борту. И никто в экипаже не пропускал их, зная, как тяжело бывает вернуться домой после невесомости.

Уже неделю космонавты чувствовали необыкновенный упадок сил. Некоторые тщательно скрывали это, но капитан замечал и медлительность, и рассеянность, и зевки в руку, и круги под глазами.

Сначала Жилин решил, что члены экипажа просто-напросто нарушают распорядок дня. Кому не хочется лишний час пообщаться с семьёй или посмотреть новый блокбастер в личной каюте? В глубине космоса, когда от смертельного холода, вакуума и темноты тебя отделяют только стены корабля, тоска по дому особенно сильна, страх и одиночество чувствуют даже крепкие люди.

Однако версия о нарушении распорядка оказалась неверной. Скоро команда сама обратилась к нему с просьбой увеличить продолжительность сна: все были вымотаны донельзя. Он дал добро.

Капитан потёр ладонями лицо в тщетной попытке проснуться. Нужно отправить доклад на Землю. Как же не хочется…

Он попробовал себя развеселить. Вспомнил китаянку Джи Мэй, единственную женщину на борту. Каждый раз она умудрялась произнести его имя — Константин — на разный манер. «Косятинин», «Касатин», «Котятин». Ещё её смешит русская речь, особенно слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами. Джи — единственная, кого усталость, кажется, не коснулась. Смех у неё заразительный: брови взлетают вверх и на глазах выступают слёзы. Когда хохочет, она машет руками в невесомости, как колибри крылышками. На борту шутят, что благодаря Джи Мэй на станции всегда хорошо с притоком свежего воздуха.

Капитан вспомнил, как однажды главный механик забыл пристегнуться ремнями во время сна и проснулся в другом конце корабля, в лаборатории среди растений. Настроение немного улучшилось.

В последнее время юмор — нечастый гость на корабле. Люди работают неохотно, исследования не вызывают прежнего энтузиазма.

Жилин был лётчиком-испытателем. Он знал, что такое перегрузки и утомление. Но природа новой странной усталости была для него непонятна, так как не имела явных причин.

Режим и порядок — вот что позволит выжить даже в самых необычных обстоятельствах! Поэтому Жилин собрал волю в кулак, тряхнул головой и отстегнул ремень безопасности. Пора начинать новый день!

Стараясь не замечать шума в голове, капитан проплыл в соседний отсек. Там он с усердием начал работу на силовом тренажёре. Зашипели гидравлические поршни, ожили и засверкали металлические рычаги. На время телесная слабость отступила, кровь прилила к щекам, и он почувствовал, как каждая мышца его тела просыпается.

Сработал таймер. Капитан часто превышал рекомендуемое время тренировки, но не сегодня: организм и так вёл себя непредсказуемо.

Жилин тщательно растёр тело влажным полотенцем. Нанёс на голову специальный шампунь, который не нужно смывать. Привычным осторожным движением выдавил из пакета каплю воды, намочил зубную щётку, добавил пасты и принялся чистить зубы. Затем побрился, испытав даже некоторое удовольствие.

Напоследок капитан взглянул в зеркало. Там на мгновение возникло грубое лицо со смеющимися глазами. Густая щётка аккуратно подстриженных усов выглядела несколько старомодно. Но у Жилина с детства была маленькая мечта — иметь усы как у отца, — и расставаться с ними не хотелось.

Когда с гигиеническими процедурами было покончено, он ощутил, что усталость несколько отступила и напоминала о себе только пульсирующей точкой в области затылка. Капитан, приободрившись, отправился в кухонный отсек, где обычно завтракал экипаж. Из всей команды на месте была только Джи Мэй.

Джи парила в невесомости, доставала из стенной панели чемоданчики с обезвоженной пищей и колдовала над завтраком. Смотреть, как ловко это у неё получается, всегда было особенным удовольствием для капитана.

— Good morning! — Жилин оттолкнулся от дверной ручки, проплыл в небольшую кухню и добавил уже на смеси русского с английским: — Are you looking for творожок again?¹

Джи Мэй повернулась, и капитан заметил, что взгляд у неё задумчивый, напряжённый. Но всего через секунду она стала прежней — улыбка озарила лунообразное лицо, возле глаз заиграли весёлые морщинки.

— Hi, сap! If you eat my tea tree mushrooms for breakfast, I might consider trying tvorozhok².

Для Джи Мэй сублимированный творог, который капитан ел на завтрак, заливая его водой, казался жуткой субстанцией белого цвета, и она наотрез отказалась питаться этим. А вот Жилин как-то пробовал её китайский гриб — ничего, есть можно. Только желательно не на завтрак.

Китаянка ловко работала маленьким перочинным ножом, нарезая гриб. Жилин хотел пошутить ещё как-нибудь, но из динамика вдруг донеслись короткие сигналы — Земля запрашивала связь. Капитан неохотно направился к себе в каюту, чтобы отправить отчёт. В животе заурчало.

В рубке он включил радиосвязь.

— Земля, приём. Сегодня 4 октября 2021 года. Говорит капитан корабля, Жилин.

— Доброе утро, капитан.

— Доброе утро.

— Сообщите, пожалуйста, улучшилось ли состояние экипажа?

— Состояние экипажа прежнее, — ответил Жилин, — есть слабость, общее недомогание.

— Как с… (Помехи.)

— Не понял. Повторите.

— Как сами, капитан?

— Сам? Головная боль. Сонливость. Всё никак не могу полностью восстановиться.

(Молчание.)

— Наш врач спрашивает: помимо временного утомления команды, есть ли ещё какие-нибудь конкретные медицинские показатели ухудшения здоровья, странные симптомы?

Жилин почувствовал лёгкое раздражение. Конечно, в его обязанности входила отправка регулярных сообщений обо всех происшествиях на борту, но он долго думал, стоит ли рассказывать о странной, непроходящей усталости у членов экипажа — стоит ли вообще обращать на неё внимание. Последние недели показали, что сто́ит. Но теперь капитан жалел, что сообщил об этом. Одна формулировка «временное утомление» говорит, что к его посланию не отнеслись серьёзно.

Он вздохнул и ответил:

— Других симптомов нет.

— Головокружение, длительная мигрень, потеря аппетита и массы тела, рвота, мышечная слабость, тремор конечностей, повышение температуры тела, пространственные иллюзии?

— Нет. Члены экипажа, в общем-то, здоровы. Сегодня будет проведён повторный осмотр.

— Синдром космической адаптации возможен? — прозвучал вопрос с Земли.

— Сомневаюсь. Слишком много времени прошло. Космонавты находятся здесь больше двух месяцев. Да и экипаж опытный…

Возникла долгая пауза, затем Жилину задали новый вопрос:

— Психическое состояние группы в норме?

— Кажется, да.

— Кажется, капитан?

— Снижены рабочая и исследовательская мотивации, мы чуть меньше общаемся. Прежде всего по причинам, которые я уже называл. Но психических отклонений не было и нет.

— Проверили возможность утечки реактивов? Вентиляционную систему?

— Дважды. Утечки не обнаружено. Вентиляция работает исправно.

Снова пауза. Когда ты далеко от Земли, паузы очень напрягают.

— Капитан, доктор сообщил, что причин для беспокойства нет. Однако эту проблему мы обсудим за круглым столом и постараемся найти решение. Продолжайте работу.

— Вас понял, — ответил Жилин, а сам подумал: «Будем продолжать, что же нам остаётся?»

Ему снова стало тоскливо, и он решил связаться с женой и дочкой. Для этого он не стал использовать специальный канал и воспользовался обычной программой для видеоконференций по сети. Тёмный экран включился, и возникло изображение. Первое что он увидел — знакомый узор на обоях. Дом, за тысячи километров от него, такой далёкий и родной. Тоска… Хоть падай метеоритом, пробивай озоновый слой и проходи сквозь атмосферу.

Лицо жены, подсвеченное синим экраном, выглядело сонным. Дочь ушла с няней на прогулку, и Жилин почувствовал укол совести, потому что девочка всегда с нетерпением ждала свидания с ним и вот сегодня они снова не пообщаются. Даже при всей романтике его профессии сложно объяснить ребёнку, почему папы так долго нет дома.

Они поговорили немного. Так было условлено — говорить о том, куда они поедут после его возвращения на Землю. Говорить о настоящем было тяжело.

Когда Жилин направился в сторону кухонного отсека, усталость вновь навалилась на него холодной влажной медузой.

На завтрак, к его удивлению, так никто больше и не явился. Джи Мэй всё ещё была тут — капитан видел её миниатюрную фигуру и затылок, подстриженный как у мальчишки. Девушка застыла и, не отрываясь, глядела в маленький иллюминатор — тёмный зловещий глазок Вселенной. В одной руке она держала перочинный нож, а другой придерживала накрытую крышкой миску, в которой лежал недорезанный гриб.

— Ji, is everything ok?³ — спросил капитан.

Китаянка вздрогнула от неожиданности.

Неудачно дёрнула рукой и полоснула себя лезвием по пальцу.

— Ooh… Ji!

Миска перевернулась. Тонкие грибные ломтики поплыли в невесомости, а за ними поднялась едва заметная капелька крови, переливаясь, как рубиновая ртуть.

— Do you feel this, captain?⁴ — она была бледна и серьёзна.

— Feel what?⁵ — спросил Жилин.

Но Джи не ответила — будто не замечая, что порезалась, она снова уставилась в чёрный, мерцающий холодными звёздами кружок.

И тогда капитану всего на мгновение показалось, что оттуда, из пучин космоса, кто-то наблюдает за ними.

Примечания

1

Доброе утро. Опять ищете творожок? (Здесь и далее перевод автора.)

2

Привет, капитан. Если вы позавтракаете моими острыми грибочками, возможно, я попробую творожок.

3

Джи, всё в порядке?

4

Вы чувствуете это, капитан?

5

Что чувствую?