Тернии реинкарнатов. Часть 1

Павел Борисович Баскаков, 2017

Карма-триллер «Тернии Реинкарнатов» – это яркое слияние фэнтези с триллером, постмодернизмом, буддизмом и эротикой. Перед вами книга авантюрная, но в то же время духовная и интеллектуальная. Возможно, вы по-новому взглянете на свою жизнь. Глупо погибать в 28 лет. Анна Каренина теперь детектив в Шой-Сити. Расследование преступлений – дело тяжкое. Сущее наказание для тонкой женской натуры. А ведь еще одолевают муки любви. Хитросплетения реинкарнации сталкивают Анну с воплощениями легендарного Чапая и мятежного Раскольникова. События разворачиваются стремительно – ведь в дело вмешиваются маги и вампиры!

Фрагмент 5

К Анне Карениной Чап чувствовал неожиданную симпатию. Может, это объяснялось его прошлым? О нем он никому не рассказывал. Зачем? Есть детектив первого ранга Чап Орлов, и этого достаточно для нормального функционирования жизни.

Но порой откуда-то из глубины сознания поднимались тревожные воспоминания. Или какие-то их всполохи. Вот бесшабашные бойцы его небольшого отряда успели насытиться и грузно расположились вокруг большого стола, неторопливо доедая остывшую вареную картошку и заедая ее головками лука. Посреди стола возвышается наполовину пустая огромная бутыль мутного самогона.

— Василий Иванович, еще водички? — бодренько спрашивает Петька Исаев, маленький, худенький черномазик, числившийся «бойцом для особенных поручений».

Чап хмуро мотает головой и хрипло бросает: «Циркуль». Для таких надобностей вихрастый боец по прозвищу Вихор завсегда носил в сумке старательно надраенный циркуль. Чапай не любил пользоваться заржавевшими неухоженными инструментами. Вихор расстегивает сумку и быстро подает командиру сверкающий циркуль.

Анка, она же Анна Ивановна, сестра милосердия и отменная пулеметчица, откидывается на спинку стула и слегка пьяным взглядом исподволь наблюдает за Василием Ивановичем.

В дивизию Анка пришла босиком. Василий Иванович дал ей книгу Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери», по ней она мало-помалу обучилась грамоте.

— Виктор — это по-французски значит «победа», — пояснил ей Чапай. — Усекла? Вот научишься читать, будешь воевать за нашу победу грамотным бойцом. Уяснила?

Анка преданно кивнула.

Бойцы отряда понимали, что за напускным равнодушием Анка скрывала глубокие чувства к командиру. Но ни у кого не поворачивался язык подтрунивать над ней по этому поводу или неловко пошутить — Анка слыла девушкой горячей. Могла и за наган схватиться. А против рассерженной бабы и пьяный мужик долго не устоит. Особенно, когда кругом полыхает революция.

Чап роется в кармане и достает в несколько раз сложенную карту. Отодвигает миску с недоеденной картошкой и задумчиво расстилает карту на столе. Петька переворачивает кастрюлю и привычно выкатывает на стол несколько преднамеренно недоеденных картофелин.

Чапай искоса глядит на картофелины и слегка мотает головой. Мол, обойдемся на этот раз без вареных овощей. Петька поспешно сгребает картофелины в кучу и буксирует их в дальний конец стола. Чапай крепко схлопывает брови и тяжелым взглядом упирается в карту.

— Ну, Савелий, рассказывай, где они окопались, — говорит комдив, не поднимая глаз от карты. Циркуль в его руке застыл, словно командир думал, во что бы его воткнуть.

Савелий, мужик из местных, слегка робеет. Ему тоже досталось самогону, но в расслабленное состояние Савелий не впал.

— Дык шатается тут народу всякого взад вперед, — начинает он поспешно и сбивчиво. — Не разберешь. Анархисты, махновцы…

— Вурдалаки, — напоминает ему Чапай и поднимает на мужика внимательный взгляд. — Сказыай.

— Вурдалаки, — торопливо соглашается мужик. — А чего мечутся, сатаны, диву я даюсь! Один намедни шашкой меня рубанул, сукин сын. Ладно, тулуп на мне крепкий был, а то бы до самой кишки секанул. Не сидел бы я с вами нонче.

— Так вурдалаки-то где окопались? В лесу за Богдановкой? — хочет знать Чапай

— Небось там…

— А точно, что ли, не знаешь? Сам говорил, что видел.

— Так, кажись, что видел, а там кто их, сатана, разберет, — мужик вытирает со лба густой пот.

— А сам где живешь теперь?

— Так в Богдановке и живу.

— Ну, ты, мужик, давай, выкладывай, — подступается к нему Петька. — Нечего нам тут Ваньку валять.

— А я и не валяю, — ерепенится Савелий. — Нехай мне делать больше нечего. Говорю, что не знаю, откуда ироды берутся…

В дверь раздался стук.

— Кого там, иить, принесло, — восклицает Петька и тревожно смотрит на дверь.

— Ша! — вскидывает руку Чап. — Не открывать. Давай, Вихор, пройди через сени — тихонечко — и глянь, кого там по ночам носит.

— Есть, Василий Иванович, — Вихор вскакивает на ноги и деловито поправляет шашку.

— Да пистолет не забудь, — напоминает ему Чапай.

Анка строго одергивает пояс с кобурой.

Петька огибает стол и подходит к окну в дальнем темном конце горницы, прислоняет разгоряченный лоб к холодному стеклу:

— Ничего…

Баамс!

Осколки стекла летят во все стороны.

Петька отшатывается назад, но слишком поздно — темный кулак уже врезался в его лицо, и боец летит на пол ясным соколом…

Это было только начало того, что произошло потом.