Семнадцать Саламандр. Том первый

Ольга Снежко, 2023

Люди всегда считали себя самыми сильными, достойными управлять целым миром. Им удалось изгнать со своих земель эльфов, подчинить гномов, переплыть океан, мечтая покорить новый материк… И впервые проиграть, столкнувшись с неизвестной для них расой. Народом, называющим себя саифы. Сто лет минуло с той войны и империя жаждет нового раунда. И судьбы людей с гетерохромией, которых потребовали в качестве платы саифы, не волнует влиятельных магов и правящую династию. Они лишь пешки, способные выиграть время. Какое будущее их ждёт? Об этом знают лишь боги и сами саифы. Они даруют шанс, но они же и карают за неповиновение. И негромко передают из уст в уста пророчество о Семнадцати Саламандрах, которые принесут в этот мир благополучие. Или утопят его в огне. Кто знает…

Глава вторая. Миррэ или Правда.

Сегодня я проснулась в замечательном настроении. Выпрыгнула из кровати, оделась, спешно застёгивая пуговицы синей рубашки, повесила на пояс небольшой кинжал и, прихватив на всякий случай куртку с уже отцепленным мехом, сбежала вниз по лестнице. Чмокнула маму в щёку, взяла с подноса пирожок с вишнёвым повидлом, влезла в подаренные сапожки и, взяв с собой лук и стрелы, выскочила во двор с криком:

— Я на охоту!

— Удачи! — догнало меня счастливое пожелание мамы.

И мне просто замечательно свезло. Я всё-таки подстелила оленя! Всего получасе ходьбы от дома!

Однако, рассматривая его огромную тушу, поняла, что столкнулась с проблемой. Ведь даже если сделаю носилки, целиком мне его не утащить. Пришлось задействовать небольшой топорик, который всегда лежал в сумке. За несколько походов дотащив оленя до дома по частям, я заслужила от мамы кучу вздохов, ахов и похвалы. Под домом у нас был ледник, часть мяса мы решили оставить как есть, а часть закоптить.

— Это стоит отметить, — она изучила шкафчики и разочарованно признала, — а землянику мы всю сварили. А так хочется для пирога сделать начинку из свежих ягод.

— Я схожу, — подхватив небольшую корзинку, снова вышла из дома и скрылась в лесу.

Сбор ягод отнял у меня часа два с половиной. Наткнувшись на большое скопление сладкой заячьей травы, заполнила ею остатки свободного места корзины и заторопилась домой.

Напевая сочинённую по дороге мелодию, завернула во двор и замерла. У дома стояли люди…

Много людей. Человек восемь. Создавалось впечатление, что они только что приехали, так как двое из них были на лошадях, а один как раз спешивался. Все незваные гости были мужчинами в одинаковой одежде. Форма стражников, — так, кажется, назывались похожие наряды в одной иллюстрированной книге. На плечах узнаваемый герб страны. Алый журавль и желтый меч на синем фоне.

Но почему эти люди здесь? Кто-то ловко подхватил меня под локоток. Повернула голову и увидела молодого рыжеволосого человека. Он стоял рядом? А я совсем его не заметила.

— Пройдём в дом, поговорим, — он осторожно вынул из моих рук корзинку с ягодой и поставил на землю.

— О чём? — насторожилась я.

— Снежанна, беги!! — раздался мамин крик. Её лицо мелькнуло в окне и тут же исчезло, словно кто-то оттянул её назад. Я рванулась, но человек держал меня крепко. Выхватив нож из ножен на поясе, резанула мужчине руку. А потом бросилась в лес.

— Отставить! Брать живьём! — донеслось до меня, когда в дерево, мимо которого я пробегала, вонзилась стрела! Мама!

Мыслей о том, как спасти её, не было. В голове царили ужас и паника. Я носилась как заяц, зигзагами, уворачиваясь от рук преследователей. По знакомому годами бревну забралась на крутой холм и чуть ли не кувырком слетела вниз. Перепрыгнула речку в два широких прыжка, оттолкнувшись в середине от мокрого камня и едва не навернувшись. Судя по всплескам за спиной, не все смогли повторить мой подвиг. Да и я в нормальном не испуганном состоянии навряд ли сумею.

— Стой, а то хуже будет! — раздался голос того самого мужчины, что схватил меня у дома.

— Угу, — буркнула, заворачивая в молодую берёзовую рощу. Лавировать тут сложнее, но я более юркая, прорвусь.

Не прорвалась. В затылок ударило что-то тяжелое, и сознание мгновенно покинуло меня…

— Как ты её словил, Эрик? — раздалось справа. Голос звучал как будто из-под воды. Моя голова болталась в воздухе и дико болела. Похоже, меня перекинули через плечо и теперь куда-то тащили. Также мне связали руки, причём в спешке сильно перетянули запястья, и я почти не чувствовала пальцев.

— Кинжал кинул и рукоятью в затылок попал, — чёрт, знакомый голос. Тот рыжий стражник?

— А если бы не рукоятью? — зашипели на него. Вот-вот! Меня точно также возмущало то, что он, зараза, сделал. Убить его мало!

— Не волнуйся. Кинжал лезвием никогда не прилетает в цель. Он проклят. Я три года таким способом беглецов ловлю. И ни одного трупа!

— Где достал?

— Там, где достал, больше нет.

— Опять скрытничаешь…

— Так и живём.

Меня сгрузили на скамейку у дома и развязали руки. Я тут же села и, растирая побелевшие ладони, уставилась на стражников злыми глазами. Их было трое. Больше во дворе никого не было.

— Эх, — вздохнул коренастый черноволосый мужчина. Его правую щёку пересекал безобразный шрам. — Жалко…, красивая.

— Всегда так, уродов ни разу не видел, — произнёс рыжий, что тащил меня. Это они о чём? — Мать её где? Как её там звали? Диана Зарина?

— Уже увезли, сержант Эрик.

— Куда?! — ахнула я, подскакивая. На плечо тут же опустилась твёрдая рука и заставила сесть обратно. От неожиданности не успела удержать голову и стукнулась затылком о стену. Ох, как больно, аж снова в глазах потемнело.

— В тюрьму, за сокрытие, — охотно ответил на мой вопрос Эрик.

— Кого?

— Тебя, — понимающе хмыкнул мужчина, перевязывая левую руку. Ха, похоже, хорошо я его резанула, кровь всё ещё не остановилась. — Она, наверное, не рассказывала, почему тебе нельзя на люди показываться?

— И почему же? — похоже, сейчас мне объяснят то, что в скором времени собиралась рассказать мама. Вот только неужели эта правда настолько страшна?

— Понимаешь, девочка, — Эрик присел на корточки и поднял на меня тяжёлый взгляд. — Ты дань.

— Кому? — опешила я, сдавая спиной назад и упираясь в стену дома. Дань? Не может быть. В Имироте рабство вот уже второе столетие запрещено!

— Саифам.

В смысле? Данью ведь не могут быть люди? Обычно это золото, товары там, драгоценности.

— Я не понимаю.

— У тебя разные глаза. После окончания войны саифы поставили условие, согласно которому империя Имирот обязана присылать им раз в несколько лет людей с полной или частичной гетерохромией.

— Но зачем? — что-то слишком много вопросов задаю, пора уже заканчивать. Терпение у них ясно не бесконечное. Вон уже недовольно морщат губы.

— Никто точно не знает, — произнёс последний стражник с короткими русыми волосами. Голубые глаза смотрели на меня с печалью. — Но последнее время говорят, что вас приносят в жертву их богам. И, кажется, это правда, потому что больше этих людей никто не видел.

— Значит, меня убьют? — на глаза навернулись слёзы. Теперь понятно, почему родители меня прятали. Кто согласится отдать собственное дитя, зная, какая судьба его ждёт?

— Мы этого не знаем, — Эрик поднялся и с непонятным выражением лица посмотрел на русого мужчину. — Ладно, пойдёмте. Нужно успеть передать её в столицу до отплытия корабля. Тебе не повезло, как и многим другим. Только не надо снова пытаться сбежать, а то свяжем руки и уже не будем такими добрыми.

— Позволите взять с собой пару вещей?

— Они тебе уже не понадобятся, — произнёс темноволосый.

— Дим, прекращай, и без того тошно от такой работы, — разозлился сержант. — Пускай возьмёт что-нибудь на память, — и прошёл со мной в дом.

Из всех вещей я взяла только серебряный медальон с изображением родителей, папино обручальное кольцо, которое пришлось повесить на цепочку и ещё одно тоненькое золотое колечко с маленьким сапфиром. Мама говорила, что папа купил его для меня ещё когда мы жили в городе. Оно было маленьким и налезло только на мизинчик правой руки.

— Что будет со всем остальным? — спросила, глотая слёзы.

— Конфискуют в пользу короны и распродадут на аукционе.

— Вы ведь меня не отпустите, если я отдам вам драгоценности?

— Нет, — покачал головой Эрик. — О тебе уже знают в столице.

— Тогда заберите их так и храните, — и резко всучила ему шкатулку, навеки прощаясь с любимыми вещами. — И, если возможно, не давайте украшениям расставаться друг с другом. Это всё, что я прошу.

— Я выполню твою последнюю просьбу, хотя знаешь, это очень глупо, — мужчина спрятал предложенное в своей сумке, взял меня под руку и повёл к выходу из дома.

— Уже уезжаете? — раздался шепелявый голос со стороны лестницы. — А я, пожалуй, останусь тут на пару недель.

Повернув голову, посмотрела на ещё одного мужчину, но на этот раз уже в другой одежде. Серые штаны, заправленные в высокие сапоги, темная рубашка с золотой вышивкой, пояс со множеством навесных карманов. Хитрая ухмылка и строгий прищур. Он совсем не был похож на остальных, словно был тоньше и чуть выше.

— Что-то интересное?

— О да, это не просто дом, тут столько всего, а особенно это, — он крутанул в руке небольшой серый камень. — Я прямо чувствую, как хочу забыть обо всём… Какой эффект!

— Мы можем уже уйти? Ей-богу, времени у нас не так много.

— Иди-иди, а про шкатулку, так уж и быть, я никому не скажу. Сам тут кой-чего прихвачу себе, хе-хе!

С губ хотел сорваться вопрос, но что-то мне подсказывало, что конкретно с этим человеком мне стоит быть максимально осторожной. Словно какой-то холодок вдоль спины пробежал.

Во дворе нас уже ожидали лошади. Эрик решил поехать со мной, чтобы у меня не было даже шанса на побег. Мы взяли курс на болото, к которому подъехали совсем скоро. Только я хотела ужаснуться, как увидела тропу, которую раньше никогда не замечала.

— Хороший маг морок ставил, наш двое суток промаялся, снимая, — уважительно протянул Дмитрий.

— Морок? — расширились мои глаза.

— Да, — кивнул Эрик. — Вас защищала магия, скрывая дом и короткую дорогу через болота. Масштабная работа, Авир задолбался поминать богов, всяких духов и демонов.

— А ещё клялся найти того, кто это навесил и уши отодрать, — хмыкнул Дмитрий, — потому что как-то сумел определить, что магу на тот момент было очень мало лет, — и явно процитировал, шепелявя, — Второкурсник хренов, встречу, навек лысым сделаю, и ни один морок не скроет. Это ж надо, столько сил вбухать! Морок бы ещё лет двадцать простоял! Эта малявка целый месяц что ли под кустами ночевала? Нет, я найду, кто тут поблизости практику отрабатывал. Найду и устрою ему!

— Он, правда, найдёт? — испугалась я. Мало двух искалеченных мной судеб, так теперь к ним прибавится ещё и жизнь молодого колдуна. В том, что именно из-за меня родители ушли в лес, оставив благополучную жизнь, я теперь не сомневалась.

— Возможно найдёт когда-нибудь, — предположил мой конвоир. — Маги живут долго, авось свидятся. Авиру уже за сотню, несмотря на то, что на вид ему дашь лет тридцать. И проживёт ещё столько же, наверное.

Сто лет?! Ничего себе! Неужели маги знают какой-то секрет или это сама сила помогает им жить дольше? Жаль некого спросить? Вряд ли эти стражники ответят мне. Придётся думать самой, предполагать и наверняка ошибаться, так как о магии я практически ничего не знала. Разве что видела однажды, как у мамы странно блеснуло колечко с зелёным камушком, которое она всегда надевала, когда… отправлялась в город. Неужели именно оно давало способность видеть тайную тропу?! Сразу вспомнилось и то, что украшение она долгое время прятала от меня, а потом, когда я замучила её просьбами дать померить, сказала, что оно приносит ей удачу и в чужих руках перестанет работать. Значит и правда волшебное.

Следующие пару часов, я молчала, анализируя все странности, какие помнила. Теплый дом, не знающий износа, огород, приносящий только обильный урожай. А ведь в книгах мне случалось встречать упоминания о неурожаях. Но у нас, даже в засушливые годы всё всегда было хорошо. И я, и мама почти не болели, а если и простывали, то она всегда использовала какой-то чайный сбор из серебряной шкатулки. Возможно чай был самым обычным, но вот сама шкатулка… Только смерть отца сильно выбивалась из этой картины. В тот день как будто сама удача, прежде всегда выручавшая, покинула его. Как это понимать в свете открывшейся правды, я не знала. И от чего умерла тогда Нина или шкатулка появилась уже позже?

Вскоре мы выехали на дорогу и повернули в противоположную сторону от движущегося к горизонту солнца.

— Надо поспеть до заката в гостиный двор, не хочу связывать её, — сообщил сержант.

— В комнате запрём? — спросил русоволосый мужчина, которого, как я выяснила за время пути через болото, звали Павел.

— Ага.

Про себя я удивлялась времени, за которое мы доберёмся до поселения. Неужели мы жили вот так, почти под боком у людей, скрытые лишь болотом и магией? Значит, мама нарочно задерживалась в городах, чтобы у меня сложилось ложное впечатление? Я понимаю, она прятала меня, но почему не сказала об этом мне? Столько вопросов и большинство из них я не могла задать.

Мимо нас в противоположную сторону проехал торговый обоз. Я жадно изучала лица людей, и такие странные, но в тоже время знакомые по картинкам в книгах телеги. А ещё я во все глаза смотрела на лошадей. Как же они были прекрасны! И пусть интуитивно чувствовала, что это не лучшие кони, но всё равно я была заворожена. Я ведь видела лишь Малышку, мамину белую лошадь, на которой она ездила в город, да коней стражников. Теперь же мне представилась такая замечательная возможность рассмотреть других особей. Эрик понимающе сощурил глаза, но как-то невесело.

— Если хочешь, спрашивай? — наконец молвил он.

— А почему у некоторых лошадей грива срезана?

— Продают её. Из конского волоса делают одежду, верёвки, набивают им матрасы для кроватей и мягкую мебель.

— Ещё кисточки делают для художников, — добавил Дмитрий. — И струны для музыкальных инструментов, а ещё смычки…

Я расспрашивала их обо всём, что видела. Стражники, глядя на восторженную меня, сначала заулыбались, а потом захмыкали, скрывая смех. На время я даже забыла о том, что ждёт меня в скором времени. Знаю, что в этот момент напоминала маленького ребёнка, но мне было так интересно! А когда на горизонте показалась деревня, у меня отвалилась челюсть. Да там, по меньшей мере, тридцать домов! Невероятно!

— Ну, что ты удивляешься? — молвил Павел. — Обычная деревня. Города во много раз больше и дома там каменные.

— Я читала, — ответила чуть слышно. Но одно дело читать, а другое, видеть своими глазами!

На дальнем конце деревни Чернобрусье располагался гостиный двор. Большой наполовину каменный дом, второй этаж которого был деревянным. Внутри нас встретил крепкий старичок. Дмитрий коротко переговорил с ним и снял две смежные комнаты. Меня поселили в дальней. Комната выглядела бедновато. Мне, привыкшей к мягкой постели, матрас показался очень жестким. Пересев в кресло, посмотрела в окно, отмечая про себя, что качество стекла в разы хуже, чем было у нас.

Наблюдая, как лошадей уводят в конюшню, увидела, что Эрик и Павел о чём-то переговариваются, изредка косясь в мою сторону.

— Спорят, — пояснил Дмитрий, без стука входя в комнату и ставя на стол рядом с креслом поднос с едой. — Ты Павлу понравилась, вот только если мы тебя спрячем, то тут же подпишем себе приговор.

— Неужели нет никакого шанса?

— Быстрее бегать надо было, — сквозь зубы выдавил он. — Хотя рано или поздно всё равно бы поймали. И, если вздумаешь повторить попытку, учти, что после побега тебя придётся всё время держать связанной, — почти в точности повторил он фразу Эрика. — Оно тебе надо?

— Нет, — похоронно признала я и снова отвернулась к окну. Голова до сих пор гудела после знакомства с рукоятью кинжала. И новой встречи с ней я совершенно не желала. Да и сбежать не могла. Куда я подамся? Разный цвет моих глаз слишком заметен. Притвориться слепой и надеть повязку? Всё равно кто-нибудь догадается, что глаза прячу.

— Тебе в уборную не нужно?

— Нет.

— Тогда я тебя запру. Если понадобится, постучишь, — он вышел и закрыл за собой дверь. А я наконец-то смогла дать волю слезам. Я смотрела в небо и плакала, жалея себя и маму, которую так подставила. Жалела, что не умею молиться, потому что внезапно мне показалось, что боги меня услышат. А когда слёзы пересохли, долго смотрела на заходящее солнце, пока не стала видеть вместо него белое пятно. Теперь закрывать глаза было не так страшно: вместо темноты у меня было своё маленькое солнце.

Засов скрипнул, дверь отворилась и в комнату вошёл Эрик с моим ужином. Забрав давным-давно остывший обед, смерил меня непонятным взглядом и вышел, перед этим сообщив:

— Поешь, кто знает, чем тебя будут кормить на корабле? Не думаю, что вкусно и сытно. Моряки считают, что раз подобным тебе всё равно умирать, значит тратиться на вас не стоит, хотя корона и оплачивает ваше питание. Но во время плаванья никто не следит, исполняются ли требования. И еще не позволяй себя касаться. Всё-таки ты девушка красивая, ладная. А плыть вам почти месяц.

О чём это он?…

Взяв вилку, склонилась над тарелкой, забыв про прямую спину и манеры. Из меня словно вынули стержень. Я совершенно не чувствовала голода. Медленно пережевала подсоленное слезами мясо, съела варёную картошку с тушёными овощами, выпила весь вишнёвый морс и упала в кровать, поджав ноги. Даже раздеваться и укрываться одеялом не стала. С рассветом мы снова отправились в путь. Через несколько часов дорога стала шире, полоса травы посередине сначала сузилась, а потом и вовсе исчезла.

— Дней через пять будем в Имире, — расслышала я слова одного из караванщиков, обоз которых мы в данный момент обгоняли. — Если ничего по дороге не случится.

— Хорошо бы к воскресной ярмарке поспеть, — вздохнул другой. У него была забавная бородавка на носу и небольшой шрам на челюсти чуть левее подбородка.

— Куда красавицу везёте? — улыбнулся главный торговец. Но потом внимательно посмотрел на меня и переменился в лице. — Бедняжка, — и, достав откуда-то карамельную бабочку на палочке, протянул мне. В его глазах застыли слёзы.

Я с вежливой улыбкой приняла сладость и отвернулась, сдерживая эмоции. Не хватало ещё расплакаться. Вчерашние слёзы не принесли облегчения, так зачем их снова лить? От этого лучше не станет. Мужчины в повозке замолчали и о чём-то задумались. А потом один из них молвил:

— Держись и сражайся до последнего.

Обоз остался позади. Эрик торопился попасть в маленький городок Ладный, после ночёвки в котором, мы доберёмся до Имира за два с половиной дня.

Из-за встречи с теми торговцами я прекратила задавать вопросы стражникам. «Держись и сражайся» — разве это возможно? Бегаю и стреляю из лука хорошо, а вот сражаться не умею. Никто меня не учил выживать в этом мире, ведь я и мама думали, что мне не придётся сталкиваться с его опасностями.

***

Несмотря на моё незавидное положение, в столицу я въехала с открытым ртом и широкими глазами. Вокруг было так много людей! И высокие дома, и широкие улицы, и огромные площади! Шум, конечно, стоял невыносимый, особенно когда мы проезжали мимо рынка, но моего восторга это не уменьшало. На какое-то время я забыла обо всём и только и делала, что крутила головой. Вон стражник гонится за воришкой, который ловко уворачивается от неуклюжих рук. А вон в открытой и такой красивой чёрной карете едет богатый лорд, с презрительной гримасой смотря на людей. Его взгляд зацепился за меня, в глазах проявился интерес, но тут же угас.

— Сержант Эрик! — раздался крик. К нам подскочил тот самый юноша, с которым я столкнулась в лесу. Выглядел он лишь немногим лучше, чем в нашу первую встречу. — Вы обещали!

— Вот держи, — стражник кинул ему увесистый мешочек, в котором что-то звякнуло, когда тот ударился о руки юноши.

— Что там? — заинтересовалась я.

— Деньги, — презренно выплюнул Павел. — Он тебя продал.

— Как? — я с отвисшей челюстью проводила убегающего со всех ног парня. — Как же он мог? Я же помогла ему, указала дорогу, дала хлеб и воду!

— Всё просто, девочка. Люди продажны. Они готовы убивать друг друга даже ради простой меди, что уж говорить о предательстве, за которое платится золотом.

До боли закусила губу и склонила голову. Какая же я дура! Могла бы и сама догадаться, как они узнали, где я живу. Я совершила такую глупость, показавшись человеку на глаза. Сломала жизнь не только себе, но и маме. Дура, дура, дура! Надо было сразу же рассказать об этой встрече во всех подробностях. Тогда бы у нас был шанс сбежать. Но ведь тогда я даже не знала, что мы скрываемся. Как многое порой зависит от того, что тебе известно, а что нет.

Смотреть на город больше не хотелось. Мне казалось, что все люди вокруг такие же, как этот парень. Даже эти стражники. Пусть они и жалеют меня, но ничего не сделают, чтобы спасти. Конечно, ведь своя жизнь всегда дороже чужой.

Впереди стало шумно. Всего пара секунд и люди начали бросаться к стенам домов, освобождая для кого-то путь. Многие, напуганные предстоящей встречей с кем-то неизвестным, падали на колени и забивались в узкие переходы. Ещё больше людей просто застыли с белыми лицами. Повернув голову, я увидела кавалькаду всадников. Они неспешной рысью направлялись вперёд и вскоре поравнялись с нами. В этот раз я не рассматривала лошадей, хотя они, несомненно, стоили внимания. Меня поразила невероятная красота большинства людей. На фоне окружающих они смотрелись пугающе совершенно. Богатая одежда и непривычные на вид цвета волос у некоторых из них лишь усиливали эффект чуждости.

Внезапно один из всадников осадил коня, заставив процессию остановиться. Среди толпы пронёсся вздох ужаса. Кто-то начал сползать по стене. Всадник подъехал к нам, властно протянул руку и убрал прядь волос с моего лица. А я, застыв, смотрела в безучастное лицо мужчины, со страхом осознавая, что это не человек. Красные глаза у нас встречались, но только у альбиносов, а он таким не был, судя по загорелой коже и шоколадному ёжику волос. Да и не бывает у людей зрачков, как у кошек.

— Красивой девушке не стоит плакать, тем более прятать своё лицо, — щелчок пальцами и в его руке зажглось пламя, которое волшебным образом превратилось в тонкий красный ободок. Вложив украшение в мои обессиленные пальцы, мужчина развернул коня и вернулся к своим. Взгляды остальных Совершенных скользнули по мне, как по пустому месту, и кавалькада продолжила путь.

— Кто…? — вымолвила, едва они скрылись за поворотом.

— Саифы, — перевёл дух Эрик. Казалось, он боялся дышать всё это время.

Так вот какие они.

— Красивые.

— И пустые, как куклы, — выплюнул Павел. — Никогда не видел, чтобы они ярко проявляли эмоции. Нелюди, неспособные смеяться!

— Выговорился? — хмыкнул Дмитрий, хлопнув того по плечу. — Ты походу в штаны наложил.

— Неправда!

— Ладно-ладно, забыли.

— Такое забудешь, — передёрнулся Эрик, снова беря в руки поводья. — Надеюсь, наш император достаточно умён, чтобы не пытаться воевать с ними. Они чудовища.

Их дальнейший разговор я не слушала, вовсю рассматривая ободок. По его черной поверхности плясало красное пламя, казалось ещё немного и оно оживёт. Неужели такое произведение искусства сделали всего за несколько секунд? Потрясающе. Они и правда такие чудовища? Вздохнув, медленно надела ободок на голову и повернулась к Эрику.

— Как я выгляжу?

— Очень мило, — сквозь зубы ответил тот. Пожав плечами, отвернулась и нетерпеливо поёрзала. — Сняла бы ты его и выбросила.

— Вот ещё!

— Снежанна…

— Нет!

— Даже если он заколдован?

Мой запал угас, и я осторожно провела ладонью по ободку. Заколдован? Но на что?

— Всё равно нет, — в конце концов, решила, по-детски надувая губы.

— Как знаешь.

Спустя полчаса мы остановились у здания городской стражи. Ничем непримечательное серое каменное строение в четыре этажа. По дороге я уже видела дома почти в два раза выше, поэтому такая высота меня не слишком впечатлила, хотя заставила задуматься о том, как же такое строят. Мимо сновали люди, стараясь быстрее пройти злополучное место. Похоже, они опасались этого дома, также, как и тех, кто в нём работает.

— Привет, Эрик! — махнул нам рукой мужчина у входа. — Последнюю везёшь?

— Ага, — мрачно отозвался он. — Вячеслав, устрой нам ужин и ночлег для девушки.

— Камеру повышенной комфортности? — прищурил глаза стражник.

— Конечно, чай не преступница.

Не преступница…, пленница давнего договора моей страны и Саифии.