Эм и Ли

Ольга Обр, 2023

Сложно удержаться, когда он так смотрит. Невозможно не поддаться, когда так касается. Мой любовник хорош, не просто хорош, а великолепен. Обаятелен, умён и чрезвычайно нагл. И он мой рекламный агент. Мой муж… Муж красив, обстоятелен и холоден. С недавних пор. А я разрываюсь между желанием быть известной эпатажной художницей и скромной домохозяйкой. Приятно познакомиться, Эм Смит. Или все же Ли Джордан?PS. Местами присутствует нецензурная лексика.

5

ЭМ

Остаток выходных провожу дома, собираю сумку, занимаюсь с детьми. То и дело ловлю Тима за разглядыванием меня. На прямой вопрос, в чём дело, он не отвечает, но продолжает задумчиво пялиться. Если ты передумал, муж мой, то слишком поздно. Копия договора лежит у него в столе, я даже удосужилась её прочитать. Мой росчерк в конце не даёт шагнуть обратно — неустойка просто фантастическая. Брук, узнав, что я уезжаю в командировку и буду отныне появляться наездами, всё время жмётся ко мне, разрывая сердце. Возможно, я смогу брать их с собой, как только немного освоюсь в Аране. Ну а что, найму там няню, зарплата более, чем достойная. Хейден скинул адрес квартиры, которую предоставит мне на время контракта. Я посмотрела по карте, это тот самый блочно-бетонный район, что не зашёл мне совершенно, не старый город с его брусчаткой, особняками в стиле модерн и уютными открытыми кафешками прямо на мостовой. Жаль. Зато бесплатно. Так что пяти тысяч денег должно хватить и на няню, и на много другое. С учётом, что средняя зарплата в Дабфорде — две, это просто шикарно. Рассказываю о своих мыслях ребёнку, и он немного веселеет, планирует приключения в столице. Мы его как-то возили туда, но давно, до рождения Грега, так что сын ничего не помнит. Требует привезти ему магнит. Конечно, милый. Грегори тоже не нравится то, что я сбегаю от них. Дуется и властно кричит «Моя мама!». Ну чья же ещё, конечно твоя, малыш. Но маме надо работать, хоть у папы спросите. Папа как раз подозрительно молчалив. Но клянётся, что возьмёт на работе отгул в понедельник, перенесёт все свои встречи и устроит дела с садом для Грега. Бедный мой мальчик, такие перемены в жизни, а меня не будет рядом. Во что я, блин, ввязалась? Это же мои дети, разве не они самое главное? Хорошо хоть, мелкий не такой робкий, как старший, должен легче адаптироваться к новым условиям.

Уже уложив мальчишек спать, запаковываю картины, чтобы не повредились при транспортировке. На душе паршиво, никакого ажиотажа и предвкушения нет и в помине. Чувствую себя предательницей. Моё право на мечту не так важно, как слёзы в глазах моих детей. Но, что сделано, то сделано. Тим поднимается ко мне на чердак и молча начинает помогать. Когда последний холст завёрнут в пупырчатую плёнку, я, не сдержавшись, реву на плече у мужа, жалея о своём эгоистичном поступке.

— Ты же не навсегда уезжаешь, Эм, — успокаивает меня он. И даже целует. Неожиданно. Обычно Тим инициативу не проявляет в последние годы. У нас в спальне прекрасная широкая кровать с крутым матрасом, но сегодня он укладывает меня не на неё. На пыльном полу нашего тёмного чердака, мой муж любит меня впервые за бесконечные четыре года. Именно любит, а не исполняет супружеский долг. Целует так сладко, гладит по плечам, снимая бретельки моего белья, припадает к груди жадно, словно не видел её вечность. И смотрит в глаза, не прячет взгляд, как стало уже привычно. Тим классный: красивый, спортивный, мечта любой девушки. И сегодня он реально меня хочет, а не как обычно. Не потому, что надо. Двигается внутри меня завораживающе медленно, пришпиливает к полу и замирает, когда пробую задать более быстрый темп.

— Хочу быть внутри тебя так долго, как получится, Эм, — говорит, осыпая лицо поцелуями. — Не торопись, котёнок, — котёнком он тоже меня тысячу лет не называл. Провожу ладонью по его крепкой накачанной заднице, сжимаю её, как раньше. Целую бьющуюся на шее венку, слегка царапаю спину, стараясь притянуть к себе сильнее. Я скучала по этому всему. Несмотря ни на что скучала. Возможно, только возможно, я всё ещё люблю его. Слезинка скатывается по виску, когда тело сотрясается в сладких судорогах, теряется в волосах. Тим же даже не думает останавливаться, целует шею:

— Хочешь ещё? — шепчет провокационно. Хочу, конечно. Вместо ответа обвиваю его спину ещё слабыми после оргазма ногами, муж же не двигается, вглядывается в моё лицо снова. — Я люблю тебя, Эм. Прости, что забыл об этом, — и я знаю, мы оба знаем, за что конкретно он просит прощения.

— Прощаю, Тим, — я двигаю бёдрами, требуя продолжения. Мы ловим полузабытые ощущения от близости так долго, что в итоге на моей спине остаются полосы от шероховатых досок пола. Но оно того стоило, каждая минутка. Лучше поздно, чем никогда.

ТИМ

Не дают покоя раздевающие взгляды Эверетта. То, как он смотрит на Эм, нервирует. Куда я отпустил жену, твою мать? Сам ведь ещё уговаривал, ну не дебил? Утверждает, что не имеет таких планов. Кого ты обманываешь, мужик? Планы так легко меняются, по щелчку пальцев буквально. Или после бутылки коньяка. Но Эм же не позволит ему ничего. Не должна, она смотрит на него вполне себе равнодушно. «Головокружительная красотка». Как он разглядел за безразмерными майками и отсутствием макияжа? Она может быть божественно красивой, если захочет, только в последнее время такое желание возникает всё реже. Весь уикенд приглядываюсь к Эмили, стараясь уловить отголоски былых чувств. Она выглядит грустной и усталой, хотя должна бы прыгать до потолка и быть как на иголках в ожидании понедельника. Это же твоя мечта, котёнок, почему ты не рада? Когда ревёт, прижавшись ко мне, осознаю, что она элементарно чувствует себя виноватой. За то, что позволила себе хотя бы попытаться стать счастливой. Я знаю, что она давно не счастлива со мной. Во всяком случае, не так, как должна быть. Но ведь это всё ещё моя девочка, которая отказалась от всего, лишь бы быть рядом со мной. Мать моих детей. Представляю, что будет, если она поведётся на подкаты своего агента. А не он, так кто-нибудь другой, мало ли самоуверенных придурков ждёт её в Аране. Это оказывается неожиданно больно. Я за все десять проведённых вместе с ней лет ни разу не сомневался, что Эм моя и только моя, а сейчас… Если она пойдёт налево, это… Даже додумать эту мысль не могу. Хреново даже в теории. Я всё ещё люблю её. Чтобы осознать этот простой факт понадобился пинок судьбы. Который я, впрочем, собственноручно и устроил. Ну чем мне мешало её тихое увлечение рисованием? Хотел, чтобы она снова стала яркой и весёлой? Скоро станет. Не для меня. И она прекрасна даже без макияжа и прочего апгрейда, даже в этой дурацкой розовой майке. Столько лет, чувствуя свою вину, я прикасался к ней через силу. А надо было просто любить, доходит с запозданием. Ты же всё ещё любишь меня, котёнок? Она не отвечает на признание, говорит, что прощает. Только сейчас, сотни холодных ночей спустя, понимаю, что она знает. Знала всё это время.