В плену у прошлого 2

Ольга Мушенок (2024)

Книга 2 Ясемин выжила несмотря ни на что… Выстояла! И даже смогла забыть и отпустить прошлое… Её светом стала не только дочь, но и настоящая любовь к Демиру. Любовь сделала героиню счастливой, заживляет кровоточащие раны… Молодые наслаждались каждой минутой, дышали ради друг друга. Всё было прекрасно, пока прошлое тенью, черным облаком не нависло над ними и не поглотило двоих… Влюбленные громко кричали о своей безграничной любви… А надо было молчать, но…

Глава 4

Ясемин

Две недели пролетели незаметно, но моё самочувствие не нравилось не только моему врачу, но и мне самой. Поэтому пребывание в больнице затянулось больше чем на две неделе, обернувшись в два долгих месяца. Слава Аллаху, обошлось без серьёзных последствий! Первой за долгое время, замечательной новостью стала — новость о моей выписке. И я сегодня вернусь домой с новыми силами, чтобы защитить свою честь, не дав никому разрушить, то, что мы создали с Демиром большим трудом.

Сидя у окна ожидала мужа, но вместо него на территорию больницы въехал служебный автомобиль дедушки, а через несколько минут дедушка зашёл в палату с охраной.

— Иди ко мне, милая. — радушно расставил руки в стороны.

Мы обнялись, я положила голову ему на плечо, спросив, довольно волнующий меня вопрос:

— Почему Демир не приехал за мной?

— Я так захотел, внучка. Из-за постоянных разъездов по работе, успел безумно по тебе соскучиться, поэтому я на некоторое время забираю тебя к себе в плен. Ты, же не против? — парирует он в счастливой улыбке.

Я отрицательно кивнула. Охрана взяла сумки, которых, как ни странно было слишком много. От безделья и гнетущего уныния, я просила привезти мне мои инструменты для рисования — всё, вплоть до мольберта. И теперь, мои законченные картины выносят из палаты, а по соседству, кто-то говорит: «Девчонки, кажется, бесплатная галерея нашего знаменитого художника переезжает!» Я невольно улыбнулась. Каждый называет это так, как пожелает, но для меня писать картины послужило хорошим делом. Помогало в трудные моменты забыться. Уйти далеко в образ, того, что я создавала, делая аккуратные движения кистью.

— Ясемин? — кто-то позвал меня и обернувшись, я увидела соседку поглаживающую живот.

Анур — моя хорошая знакомая, она старше меня на десять лет. Я познакомилась с ней случайно. В одну ночь, я не могла уснуть, бессонница мучила. И услышав грохот, я вышла из палаты, где и увидела её потерявшую сознания. Тогда, я испугалась, но не растерявшись, побежала в ординаторскую и позвала на помощь. И с того момента, мы подружились.

— Всё… выписывают? — переживающее тихо спросила Анур.

— Угу.

Привыкла к ней за это время, от мысли, что возможно, мы никогда не увидимся в сердце засела тоска.

— Можно, я тебя обниму? — подойдя не спеша, спросила она.

— Не спрашивай! — воскликнула я, не сдержав слёзы. Легонько стукнулись животиками. — Ой! — в один голос обрадованно усмехнулись.

Я подарила на память ей картину, обменялись номерами телефонов, обещая, не забывать друг друга.

Войдя в лифт дедушка подоткнул одеяльце Эдже спящей в люльке, с теплом сказав:

— Какая же она сладкая, вот так бы и съел. — глубоко вздохнув, посмотрел на меня промолвив, — Проведём время вместе, прогуляемся по парку, поедем ко мне. Лейла с нетерпением ждёт вас.

Июль — краса лета. Жаркая погода и всё живое наполнено яркими красками. Самое время наслаждаться благодатью природы, закаляться солнечными ваннами принимая витамин D и плавать в море. В моём же случае, недолгие прогулки на свежем воздухе и употребление в пищу, как можно больше фруктов и ягод. Потому что мой живот, значительно, большой, настолько, что я ног не вижу при ходьбе. Кажется, могу занять больше положенного места на пляже, да и не хочу, чтобы на меня смотрели, как на колобка. Именно, такой я себя вижу в зеркале. А плавать я не умею, сколько не старался в медовый месяц Демир научить, получалось, только держаться за него всеми руками и ногами, крича: «Не отпускай! Я утону!» С детства боюсь воды. Мне тяжело ходить, передвигаюсь медленно, а сыночки пинаются, наверное, решают, кто первый появится на свет. Уже совсем скоро я возьму на руки своих мальчиков, прижму их к груди и нежно приласкаю.

Дедушка катит коляску, охрана внимательно надзирает по сторонам, и я смотрю в надежде, что Демир подъедет встретить нас. С щемящей тоской ощущала его отсутствие, хоть и дедушка не позволял впадать в грусть выдёргивая из томительных мыслей в жизнерадостный разговор.

— Ах! — провозгласил, приоткрыв рот. — Представляешь, Ясемин? Как-то раз просыпаюсь, а дома стоит такой сладкий, чарующий аромат, что даже на какой-то момент подумал, ты приехала и готовишь свой фирменный пирог! Но нет! — игриво жестикулирует указательным пальцем. — Это Лейла решила порадовать «Гёзлеме». — признался и его глаза засияли в нежной задумчивости.

Я его внимательно слушала. Таким счастливым я его давно не видела. Радовалась за него вместе с ним. Хорошо, когда общение, дружба с человеком вызывают такие эмоции, но у дедушки с Лейлой что-то другое, особенное — заставляющее светиться от радости.

Я слушала, как Лейла ему готовит, как ухаживает за ним, радует… Мы уже прошлись по всей набережной, а он всё о ней, да о ней. С искрой в глазах и нежной улыбкой на морщинистом лице.

— Двадцать пять… — протягиваю согласные.

— Что двадцать пять, внучка? — спрашивает непонимающе с растерянным лицом.

Мне стало смешно и я хихикнула, взяв его под руку. Застала врасплох своим счётом и неуместным смешком.

— Дедушка, ты сам не замечаешь, как на протяжении всей прогулки говоришь только о Лейле, произнося её имя уже около двадцати пяти раз.

Он суетливо потрогал переносицу, приподнял седые брови, отметив:

— Да? А я что-то и не заметил.

— Ну, ну. — иронично заявила я. Уж его, то я насквозь вижу.

— Да, ладно! — махнул рукой, мило улыбнувшись мне. Быстро и в тот же момент, ловко переводя тему. Знает же, с помощью чего меня сбить с толку. — Что мы всё обо мне, да обо мне. Вот о ком надо говорить! — везёт в коляске Эдже и смешно кривится ей. А у меня сердце выпрыгивает из груди от такого блаженства.

— Дедушка?

— Слушаю, дорогая.

— А ты мне ничего рассказать не хочешь? — намекая, подхожу в наступление с вопросом.

— Ааа? О чём ты?

Я остановившись не удержалась:

— Выкладывай, давай. — толкаю его ободряюще в плечо. — Или думаешь, у меня нет ушей и глаз, чтобы понять, что мой дорогой дедушка влюбился? — однозначно, делаю шах и мат.

Он широко улыбнулся, раскраснелся до ушей, как влюблённый мальчишка, но, а мне же интересно на каком они этапе отношений. Оттого начинаю говорить:

— Лейла хорошая женщина и могла бы стать тебе прекрасной женой.

— Ты, правда, так считаешь? — с волнением спрашивает, а я догадываюсь, откуда взялась эта нерешительность с переживанием. Боится, что после бабушки, я не приму никого рядом с ним, но, он ошибается. Наоборот, я за то, чтобы с ним была рядом женщина. И, скорее всего с Эбру было бы всё иначе, если бы он не боялся признаться мне раньше, а не в день её погибели.

— А почему я должна быть против? — задаю вопрос на вопрос. — Все имеют права на счастья. И Лейла, та женщина, которая станет твоим лекарством и твоей зимней розой. Только не сломай её. — я это сказала потому что она и так много пережила, и смерть дедушки не выдержит на своих хрупких плечах. — В мафии вы все ходите по лезвию ножа, зная, что в любой момент жизнь может превратиться в прах. — серьёзно выпалила я.

Он легко поцеловал меня в лоб:

— Буду оберегать вас! Вы моя жизнь! — заглянув мне в глаза, заключил — Даю слово! — его обещание больно остриём прошлись по старым шрамам. Фактически, то же самое говорил мне Демир, прямо слово в слово вплоть до интонации.

— Угу… — грустно выдавила я.

Далее поехали в особняк к дедушке. В дороге ему всё время кто-то названивал, он отвечал, вёл разговор, решая: «вопросы местного значения» — от уборки города до строительства детсадов. Оказывается, нелегко быть мэром города. Но дедушка в шутку, сказал, что: «возглавлять мафию интересней, чем местный муниципалитет! Чиновники скучные и ничего без моей помощи сделать не могут!»

— Вот не дают отдохнуть! — недовольно фыркнул, достав телефон из кармана выглаженной белой рубашки. Меняется в лице — А ну это другое дело — заявляет, прислонив к уху телефон — Слушаю тебя, Демир! Хвала Всевышнему, сынок! Хвала Всевышнему! Ты всё сделал правильно, теперь будут знать, где их место… Да, Ясемин я забрал. — посмотрел на меня дедушка. — Хорошо. — положил телефон в карман.

— Что он говорит? Приедет за мной? — атакую вопросами, ведь от меня муж трубки не берёт. Нарочно игнорируя.

— Он хотел, да вот незаконченное дело у него есть, так что я сам отвезу тебя домой. А для начала ты порадуешь нас с Лейлой своим присутствием. — успокаивая нежно гладит меня по щеке.

Если бы дедушка только знал, как стосковалась по объятиям и ласкам Демира. И что не видела мужа каждый день, как он думает, а раз в неделю, и то не всегда.

— Знаю я про ваши дела. В новостях слышала… — отвернулась к окну.

На самом деле я хорошо знала, что Демир не желает меня видеть. Ведь за время, что я находилась в больнице, он не баловал своим присутствием, как это было раньше во время, когда я ходила беременная с Эдже, каждый день навещал. А в этот раз приезжал только по пятницам и то, чтобы внести оплату за моё лечение, и поговорить с моим врачом, узнать, как протекает беременность. И я по этим пятницам не отходила от окон, ждала… Ждала, когда к шлагбауму подъедет его машина, чтобы хотя бы мельком увидеть Демира, посмотреть убедившись, что всё у него в порядке. Во всяком случае, мне разрешалось смотреть на него.

«Никогда больше не прикасайся ко мне! Мне неприятно!» — такой словесный до боли удар, я получала, когда однажды при встрече обняла его. Каждая встреча проходила подобно безмолвной войне. Мои руки тянулись к его рукам и я не могла ничего с этим поделать — притягивало магнитом. Я чувствую, что любимый ко мне похолодел, так, словно меня и нет. С каждым холодным взглядом, он причинял мне дьявольские муки. Я не заслужила такого отношения к себе. И каждую ночь в больнице, уткнувшись лицом в подушку, я задавала себе одни и те же вопросы: «Почему он не может поверить мне? Почему не разбирается в этом деле и не добивается правды? Почему человек, которому я доверила свою дочь, себя и вынашиваю наших с ним детей, ни сколько не усомнился и даже не дал мне права объясниться?» И это постоянное — «почему?» грызло меня изнутри и выворачивало душу наизнанку и я тихо плакала, ведь ответов я не находила, а потом устав от слёз обессилено засыпала.

Такая тоска на душе, хочется взвыть подобно одинокой волчице, чтобы услышал меня, поверил, ведь я ни в чём, ни в чем не виновата! Дедушка, конечно, вдохновляет, унимает грусть своим теплом и защитой, но было бы ещё лучше, если бы Демир был рядом со мной. Мне не хватает его, как воздуха, без него всё меркнет и гаснет…

По приезду к дедушке Лейла встретила меня со всей любовью, накормила досыта, напоила любимым чаем с лепестками жасмина. Мы много болтали о нашем — женском, пока дедушка делал вид, что не слышит, занимаясь с правнучкой. Что ещё нужно для радости, когда тепло, вкусно и дочка в надёжных руках? Снова мысли о Демире, они как яд, отравляют разум и ты, как птица бьёшься о клетку и от безысходности сдаёшься…

Дедушка зашёл в трапезную, принеся мне спящую Эдже. Ему снова кто-то позвонил, я поняла по диалогу, что это кто-то из вышестоящих чинов.

— Сегодня же займусь этим делом, господин! Я вас понял! Ждите, скоро приеду в Анкару! — серьёзно ответил он, а после выругался, бросив телефон на стол. — Какой шайтан их укусил?! Сдался им этот фонд по поимке бездомных животных!! Лети к ним сейчас на всех парах, видите ли, жители моего города жалуются на бездомных собак!! Да во всех городах есть бродячие псы!!

— Тиши, тиши, Эдже разбудишь! — шёпотом успокаиваю его.

Дедушка легонечко ударил себя по губам, виновато понурив плечи:

— Прости, родная. И меня шайтан попутал. — извиняется он подходя на цыпочках к спящей звёздочки.

— Я слышала тебе надо в скором времени быть в столице?

— Да…там…дела появились. — печально рассказывает он садясь на пуфик. — Жаль, что так и не смогли провести время вместе, но я обещаю, как приеду, то поедем куда-нибудь всей семьёй — отдохнём. Хорошо? Не обидишься на меня?

— Что, ты? Конечно же, нет! — ободряюще твержу присев рядом с ним. — Мы будем тебя ждать, да, Лейла?

— Будем. — с любовью посмотрела на дедушку Лейла.

Пока Лейла собирала сумку дедушки, я решила с ним поговорить об Эрдогане. Он сидел за столом пил кофе, с удовольствием закидывая в рот рахат-лукум, приготовленный собственноручно Лейлой.

Присаживаюсь рядом, прикусываю нижнюю губу и набравшись смелости начинаю:

— Дедушка, я вижу сейчас не время для серьёзных разговоров, но я не могу больше молчать, когда в воздухе пахнет дымом от полыхающего и идущего на нас пожара. — скрестив руки в замок, сжимаю их от скованности.

Дедушка аккуратно сложил салфетку пополам и вытер ею уголки губ, нахмурив брови:

— И кто пустит на нас этот пожар? — тихо спросил тревожным голосом.

— Эрдоган Ишаран! — выпалила я, вздохнув полной грудью.

Он бросил на меня вопросительный взгляд:

— Разве мы с Демиром тебе не говорили, что тема с этим шакалом закрыта?! — задал строго вопрос.

— Дедушка, вы не правы. Он вас всех заставил поверить в свою смерть, а сам где-то прятался до лучших времён. Прошу тебя, поверь мне, он жив! — сдавленно говорю еле сдерживая слёзы от страха, что дедушка пострадает от рук этого дьявола — Я его видела в больнице, скорее всего следил за мной. Боюсь я, за тебя, за Демира, за всех нас! — признаюсь, прижавшись к его плечу.

— Хорошо, хорошо, Ясемин! Я дам распоряжение всем своим людям проверить информацию, ты только не волнуйся. А также Демиру скажу, чтобы не оставлял тебя одну.

— Пообещай, что ты будешь внимателен, осторожен и охрану не будешь отпускать от себя? — умоляюще прошу.

— Охрана всегда рядом, а чтобы тебе было спокойней, я её улучшу и обещаю быть бдительным ко всему. — обещает он и соединив мои ладони вместе трепетно целует. — Цветочек мой. Душа моя. Пусть только посмеет кто-либо обидеть моё сокровище, я не пощажу! — ласково шепчет, а на последних словах тон шёпота меняется на более твёрдый. — А теперь, давай я отвезу тебя домой к Демиру. — заправляет назад мою выпавшую прядь волос.

— Я сама доберусь с охраной, а ты поторопись, иначе, можешь опоздать на самолёт. — напоминаю ему.

— Ладно, внучка. Ты тогда собирайся, а я позвоню Демиру, чтобы встретил тебя. — предупредив дедушка вышел забрав телефон с собой.

Меня сопровождало три бронированные машины, охраны было слишком много, и я была спокойна. За окном уже вечерело, огромное оранжевое солнце садилось, пряталось за высокими холмами гор. Я морально и физически готовилась к встрече с Демиром и его семьёй. Так же хочется посмотреть в змеиные глаза Айше и дать ей понять, что смеётся, тот, кто смеётся последним. Все мои беды дело её рук и в том, что она вышла на Адема, дав ему мой номер, я даже не сомневаюсь. Это точно она. И та встреча в парке с Адемом это тоже её хорошо подготовленная, коварная ловушка, в которую я угодила. Словно в само жерло огня меня бросила, горю стараясь выбраться из этого ада. Вот только я не сдамся, буду защищаться и в один удобный случай, я заставлю её ответить за подлость. Всевышний на стороне правды, а я рядом с ним. Буду молиться, чтобы справедливость восторжествовала, и каждый соучастник этого грязного заговора ответит.

От вибрации телефона, вздрогнула. Может это Демир?

Неизвестный номер:

— Алло!

— Привет, Яс!

От этого голоса и сокращенного «Яс» бросило в холодный пот. Я узнала этот голос. Это был Адем. Ничего больше не сказав, я нажала на экран, отключив звонок. Неожиданно, это у меня новый номер, даже не помню какой уже по счёту, но ломать голову, откуда он у него мне не пришлось. Айше хорошо старается.

А может, всё-таки надо было поговорить? Спросить, зачем это делает? Хотя, понятно, зачем и для чего.

Последовал повторный звонок, и я взяла трубку, но заставила играть по своим правилам:

— Не утруждай себя! Не трать напрасно время, жизнь и так коротка! — перехожу хитро на угрозу. — Или мне позвонить дедушки и рассказать, что ты вторгаешься без приглашения в мою жизнь? Что выбираешь?! — злобно спрашиваю.

— Выбираю тебя! — усмехается в трубку. — Помнится мне, нам было хорошо вместе!

— Ты, пожалеешь о сказанном, мерзавец! Аллах, тебя покарает! — срываюсь на крик, сбрасывая звонок.

— Мы едем в особняк Адема Кырымлы! — громко заявляю в ярости я. — Вот адрес! — передаю телефон с адресом охраннику.

— Госпожа, Ясемин! У нас есть приказ, мы не можем ослушаться господина Серхата. — спокойно отвечает водитель.

Я на взводе, трясусь от злости и раздражённо приказываю:

— Сейчас ваша госпожа я! И я приказываю вам немедленно ехать по данному адресу или это будет последний рабочий для вас день!

Охранники переглянулись между собой, и водитель развернул автомобиль, повернув в сторону загородных домов, где живёт Адем. Мне хотелось посмотреть этому шакалу в глаза и дать смачную пощечину, чтобы не забывал, что он для меня пустое место. Хотелось всё крушить, в последний раз такая ярость была, когда на Айше напала. Но я себя сдерживаю, понимая, что на последнем сроке лучше пребывать в хорошем настроении, да и доченька рядом в детском кресле моргает длинными ресничками. Чувствует мамину боль — моя малышка. Целую её нежно в пухлую щёчку.

Подъехав к высокому из красного кирпича забору к самым воротам, нас встретили два охранника в чёрных официальных костюмах.

— Я, Ясемин Оглы, передайте своему хозяину, что я ожидаю его прихода! — выйдя из машины, представляюсь.

Один из них что-то передал по рации, а потом переключился на меня вышедшую из машины.

— Проходите, господин Адем вас ожидает! — массивные ворота распахнулись.

Я не собиралась входить в его двор, дом или куда-либо еще. Никогда не вступлю на территорию чужого мужчины, а тем более к нему — трусу, подлому барану. Да и в машине ребёнок капризничает, зовя меня.

— Пусть ваш нечестный хозяин сам выходит! Или у него не хватает смелости, чтобы предстать передо мной?! — возражая, потребовала я.

Через несколько минутных ожиданий показался, идя танцующей походкой под громкую музыку. Высокий, немного сутулый и осунувшийся в скулах. На нём был лёгкий халат бордового цвета, а по худым ногам стекали капли воды. Наверное, принимал ванную или плавал в бассейне, а ещё когда он приблизился ко мне, я почувствовала противный, терпкий запах алкоголя. Как такое чудовище могло мне нравится, не понимаю? Меня воротит от каждой черты его лица и присутствия. Немного, попятилась назад, показывая всем своим существом, что он мне омерзителен.

— Соскучилась или…? — не успевает договорить, как получает от меня со всей мочи пощёчину.

Я дышу огнём, заряжаясь на следующий удар, а он, облизнув кончиком языка разбитую губу, помотал головой, выплюнув:

— Девочка, арабы заразили тебя бешенством что ли? С каких это пор, ты решила, что можешь поднимать на мужчину руку?

— А ты не мужчина и никогда им не был! Потому что мужчина бы не позволил оскорбить невинную женщину и пойти на подлость против неё!

После моих слов он раскраснелся, посмотрел по сторонам, и жестом руки, приказал охране закрыть ворота и уйти. Ему стало стыдно перед своими подопечными и я права.

— Дорогая, может не будем при всех выяснять отношения и зайдем в дом? — указывает рукой на ворота. — Я угощу тебя твоим любимым чаем с лепестками жасмина, и ты успокоишься. Ну, в общем, как всегда. — расплывается в улыбке.

— Зачем тебе эта вся грязь? Что я сделала тебе такого, что ты меня так ненавидишь? Ты же мне всю жизнь рушишь!

— Что ты, любимая, я тебя люблю и хочу, чтобы ты прекратила играть с Демиром. — он что-то продолжал говорить, а меня накрыл истерический смех, который плавно перешёл в истерику. И слёзы маленькими бусинками покатились, обжигая щёки. Я отвернулась, чтобы не показывать свою подавленность. Охрана вышла из машин, мне стоило только отдать приказ, и Адема бы закатали в асфальт. Но я не убийца, я не палач. Не успев ничего ответить, услышала приглушённый, одинокий выстрел и оторопела от ужаса боясь представить, что это было.

— Что вы стоите?! Быстро её в машину! — этот голос, как гром среди ясного неба заставил меня обернуться. Да, это голос Демира. И да, обернувшись, он стоял прямо передо мной с пистолетом в руках, а Адем лежал с пулей в груди у моих ног со стеклянным, безжизненным взглядом.

Бледное лицо Демира выражало удивление, а меня как будто невидимой нитью сжали, не давая мне пошевелиться.

Все забегали, кто-то что-то кричал, а я стояла как вкопанная в землю, на которой лежало мёртвое тело Адема.

Не помню, как оказалась в машине с Демиром. Мы очень быстро ехали, а я тихо плакала, ничего не понимая. Всё в глазах мутное от слёз, меня трясёт, ведь прежде я никогда не была свидетельницей убийства.

— Тихо! — Демир разгневанно закричал на меня — Ты ещё раз подтвердила, что ты дрянь, которая лжёт, скрывая свою грязь! Жаль, очень жаль, что я не успел выпустить пулю, а так хотелось. Но кто-то выполнил эту работу за меня. И я бы пожал руку киллеру за успешно проделанную работу! — с ненавистью признаётся он.