В плену у прошлого 2

Ольга Мушенок (2024)

Книга 2 Ясемин выжила несмотря ни на что… Выстояла! И даже смогла забыть и отпустить прошлое… Её светом стала не только дочь, но и настоящая любовь к Демиру. Любовь сделала героиню счастливой, заживляет кровоточащие раны… Молодые наслаждались каждой минутой, дышали ради друг друга. Всё было прекрасно, пока прошлое тенью, черным облаком не нависло над ними и не поглотило двоих… Влюбленные громко кричали о своей безграничной любви… А надо было молчать, но…

Глава 12

По полукруглой мраморной лестнице поднимался на второй этаж Демир, он был слегка выпившим, как и его брат с отцом. Только по приезду, они сразу же разошлись по своим комнатам, а Демир решил зайти в конюшню, в которой находилась белоснежная кобыла.

Белогривая лошадь выглядела грациозно, хорошо сложена по мускулатуре, что свойственно чистокровной скаковой лошади. Она признавала лишь Демира и конюха, другом их стала. Когда-то он планировал познакомить Ясемин с преданным животным, да, только не удалось.

— Езда! Девочка моя, я пришёл! — зайдя в конюшню, он обратил взор в сторону стойла.

Езда всегда была спокойная, покорная, однако не сейчас. Поджав уши, громко фыркала, ржала и била угрожающе задними копытами, а когда Демир открыл дверь калитки, то кобыла встала перед ним на дыбы, как будто прогоняла его от себя.

— Тихо, тихо! — защищаясь, выставил руки вперёд и отпрянул назад от кобылы, вот только успела Езда его ударить по руке своим мощным копытом.

Демир не устоял на ногах и рухнул на клубок сена, поморщившись от резкой боли в локтевом суставе. Мужчина не ожидал такого поведения, однако предположил, что благородное животное предчувствует несчастье.

— Езда!!! — зарычал в ужасе он.

От рыка своего хозяина, кобыла остановилась, смирно замерев на месте, но продолжала раздражённо фыркать, не подпуская к себе ни на шаг.

Демир встал перед лошадью, посмотрел в тёмно-карие глаза и увидел своё отражение, сказав:

— Ты, же всё чувствуешь, да? Знаю моя хорошая, что грядёт беда, но, а что я могу в данной ситуации? — разводя руки в стороны, снова почувствовал боль в руке и скривив от ноющей боли лицо прижал руку к груди, подумав про себя: «Так мне и надо!»

— Я уже не знаю, кто прав, а кто виноват?! Кто друг, а кто враг?! Что-то внутри меня сидит и терзает душу, а я от этого только дурею. Стоит мне только увидеть Ясемин и всё начинает кипеть, выворачивает наизнанку, пробирает холод до костей, сердце рвёт грудь и сейчас мне не легче. Я же должен возненавидеть её за предательство, а я не могу, — грустно понурил глаза вниз как будто кается перед другом, — потому что до сих пор она в моём сердце, — признался себе он, кивая согласно головой, объясняя, — Иногда, посылаю всё к чёрту, подальше, но всё равно не могу простить измену, как бы не старался.

Демир ещё раз поднял свой взгляд уставших глаз на лошадь и опешил от увиденной застывшей слезинки в глазнице своей грациозной подруги. Впервые, он видит, как плачет лошадь, она же почувствовала его боль, но не может ничем помочь. Это очень редкие слёзы, но зато самые ценные, самые искренние и самые чистые.

С тяжестью в ногах и жжением в груди, Демир поднялся на этаж, где находилась комната его женщины. Ноги сами вели к Ясемин, он был неподвластен таким чувствам и пока не увидит её, не успокоится.

Невидимой нитью тянуло, мужчина желал стиснуть жену в объятия, вдохнуть запах жасмина, от которого всегда мутнело сладко сознание, всё охотнее вожделея Ясемин. Но его поглотивший огонь ревности и ярости потупил всплеск таких желаний. Боялся, что одичавший зверь проснётся, и он не сможет его удержать, поэтому попросил себе отдельные покои.

Волоча ватные ноги, пробурчал он:

— Так тихо, — неожиданно замер, увидев в конце коридора на полу Ясемин.

Сразу же отрезвел. Согнулся, как от высоковольтного удара. Сердце бешено стучало, подступил пот, словно ледяной водой окатило. Схватился обеими руками за голову и больно прикусил губу от страха, что всё кончено, и он опоздал.

Он подбежал к ней, склонился:

— Ясемин! — взмолился, стал поднимать любимую дрожащими руками, — Всевышний, Всевышний помоги! Сейчас девочка, сейчас! — он в смятении огляделся по сторонам, нарушая одичавшим криком покой этого дома, — Все сюда!!

— Что случилось?

Из комнаты выбежали Каан с Эдже.

— О Аллах! Что ты с ней сделал? — шокировано закричала Эдже, прикрыв рот ладонями.

Каан стоял с окаменевшим до белизны лицом и с широко открытыми глазами смотрел на бесчувственное тело Ясемин.

— Я ничего не делал, она лежала у ваших дверей, — с заиканием ответил Демир, — Умоляю, помоги.

— Надо вызвать врача…, — попятившись медленно назад, промямлил непонятно Каан, лишаясь сознания, но Эдже быстро взяла себя в руки, понимая, что окромя неё никто не сможет помочь. Она дала Каану не сильную пощёчину, приведя шейха в чувство.

— Иди за мной, Демир! — поспешила Эдже в комнату, — Помощь не успеет приехать, но вызвать придётся! Сейчас главное привести Ясемин в чувство и остановить кровотечение, иначе, потеряем всех! — напугано произнесла она.

Демир положил Ясемин на кровать и с умоляющим лицом, попросил:

— Спаси, спаси их! Спаси их троих! Ты, же уже делала это, помоги! — слёзы, как прозрачное стекло выступили на глаза мужчины, — Они — моя жизнь!

— Почему же ты об этом раньше не подумал? А теперь уходи и молись, чтобы Всевышний поверил тебе, что они — твоя жизнь!

Эдже испытывала ужас и изрядное волнение, что что-нибудь пойдёт не так и невинные души заберёт ангел смерти.

Жизнь Ясемин сравнялась со временем и в любой момент, время могло остановиться навсегда.

Эдже дочь лучшего врача Турции. Да много прочитала медицинской литературы, и пока жила в заброшенной деревне приходилось учиться многому у своего отца. Отец Митин помогал жителям, которые никогда не обращались в больницу, да и не так уж легко добраться до города. Но Эдже только начинала учиться в медицинском институте, и многое ею ещё было не изведано. Побеждая страх и волнение, она принялась помогать, мысленно молясь, чтобы Всевышний дал ей сил справиться с нелёгким делом и спасти жизнь подруги.

— Если я не справлюсь, я никогда не прощу себе этого! И жить я с этим тоже не смогу! — в слезах прошептала Эдже, понимая, что жизнь невинных зависит от неё.

Благодаря Каану, у Эдже была своя «медицинская комната» с хорошим оборудованием для практики, но и для лечения оно тоже подходило. Вот только нужных для Ясемин лекарств почти никаких не было, но Эдже это не сильно пугало, ведь отец Митин научил дочку народной медицине. Она умела с помощью травяных настоек унять боль и остановить кровотечение. Конечно, времени мало и организм может дать кардинальный сбой, но молодая, сильная девушка не сдавалась и отдала все свои знания и силы для того, чтобы спасти.

Демир этим временем поднял весь дворец, и для многих утро стало совсем недобрым. Подобно царю зверей, он приказным тоном отдавал приказы, и никто не осмеливался перечить ему. Домработница со своими подчинёнными бегала, как ошалелая, принося и выполняя всё, что им приказывала главная жена шейха, а Демир строго контролировал этот процесс.

На кругозоре Демира появилась няня Зухаль, и Демир в бешенстве закричал, прижав девушку к стене:

— Где ты была? Почему не усмотрела за своей госпожой?!

Зухаль трясясь от страха, сжалась, тихо прошептав:

— Господин, простите. Я ходила на кухню, чтобы приготовить малышке Эдже кашу, — призналась она, выронив из руки бутылочку.

— Брат! Брат! — отталкивает Каан старшего брата от девушки, — Оставь её, Ясемин пришла в себя! — обрадованно сказал шейх, и они поспешили к дверям, откуда пронёсся раздирающий крик Ясемин, эхом отдавая по всему дворцу.

Ощущение, что время остановилось. На улице жаркое солнце спряталось за плывущими серыми тучами. Поднялся сильный ветер. Погода нашёптывала кому на радость, а кому-то ничего хорошего это не предвещало.

На другой окраине деревне на лоджии своего особняка стоял Надир, выпивая стакан воды после крепкого кофе.

— Мой господин, вы, ещё чего-нибудь желаете? — спросила самая младшая жена Надира покорно потупив глаза в пол.

Надир сыто облизнул губы и довольно ответил:

— Нет. Можешь быть свободна, но ночью снова придёшь ко мне. И ещё, — задумавшись на несколько секунд наказал, — пусть приготовят самые лучшие яства на сегодняшний вечер, гости должны остаться довольны. Помолвка должны пройти в самом лучшем виде.

— Как прикажете, господин, — девушка накинула на себя шёлковый халат, прикрыла капюшоном голову и покинула спальню своего господина.

Прогремел гром и начал моросить долгожданный дождь, который постепенно перешёл в сильный ливень.

— Не к добру шепчет погода.., — выплеснул, поёжившись от прохладного ветерка Надир.

— Отец? Демир точно женится на мне? — щёки Айше покрылись румянцем, но ничего не может поделать со своей любовью к Демиру.

Услышав за спиной звонкий голос своей дочери Айше, он повернулся к ней и подойдя поцеловал нежно в лоб.

— Свет очей моих, если папа сказал готовиться к помолвке и свадьбе, значит ей быть! Больше не позволю Оглы позорить нашу честь и если он не сдержит своё обещания, то я пойду на крайние меры и живыми они родину не покинут. Эту опороченную женщину задавлю вместе с её щенками, и никто не сможет ей помочь!

— Она напасть, беда на нашу голову, — с отвращением призналась Айше, — Насколько мне известно у неё дедушка авторитет, думаешь он даст нам покоя? — тяжело вздыхая сказала Айше.

— Мафиози! — улыбнулся надменно Надир, высокомерно сказав, — Я тоже не из простых! Здесь моя территория и труда мне не составит его опустить! Тем более, потеря сына подкосила старика, но, а смерть внучки он явно не переживет, так что пусть лучше всё спокойно решится!

Во дворце шейха Каана громкие вскрики, визжание Ясемин разбудили нетрезвого Азиза и всполошили весь дворец.

— Чтоб вас всех шайтан поработил! Ну не минуты покоя! То сын не даёт расслабиться, вечные проблемы и переживания, то это… Устроили чёрт возьми что! Ох, займусь я сейчас вами.., — причитал Азиз надевая на себя длинную джалабию и недовольно выскочил из комнаты, где на него покосились все ожидавшие рождения малышей.

— Овцу режут что ли, зачем так кричать? — раздражённо фыркнул Оглы старший.

— Ясемин рожает! — объявил громогласно Демир так, что все рядом стоящие прикусили свои языки и Азиз вместе с ними.

— Ааа.., — не поняв в ступоре, протянул он еле слышно и собралось было уходить, как резко развернувшись, изогнув бровь, прохрипел, — Что?

— Да, дядя, вы, снова станете дедушкой! — серьёзно сказал Каан.

Азиз повеселел признавшись:

— Получается сегодня великий день, что может быть лучше рождения внуков и помолвки сына?

Демира стало всего трясти, как в лихорадке и лицо покрылось пятнами от гнева к отцу. Он осознал, что его ошибка в том, что он поверил ему, а не своему сердцу.

Демир судорожно вздохнул, выпрямился в спине и бросился, схватив отца за джалабию, рычит ледяным тоном, и напирает грудью вперёд:

— Молись, чтобы она выжила, а если нет, то я не посмотрю, что ты мой отец — я обрушу эти стены на твои плечи. Я убью тебя, а потом и себя следом!

— Демир, брат, сохраняй спокойствие! Нам нужно держаться вместе и молиться! — разнял Каан дядю и брата.

— Я передумал, помолвка отменяется! — сказал Демир, — Дай Аллах, всё обойдётся, и мы вернёмся в Турцию!

Крик любимой, разрывало сердце Демиру, он уже не хотел причинять ей боль. Всего чего он хотел в данной ситуации это помочь ей, но не знал чем, лишь молился. Казалось, мог простить ей всё лишь бы не оставляла его одного. Лишь бы не уходила и родила ему детей, желанных, долгожданных первенцев. Все дни, когда она лежала в больнице, он приезжал к врачам, чтобы услышать, что всё в порядке и жизни любимой ничего не угрожает. Было дело, приезжал ночью и стоял над её сонным телом, гладил животик, вдыхал запах её волос. А когда вспоминал про фотографии, где она с Адемом, то стоял как дьявол над ней и уходил прочь, чтобы не навредить.

Получив отказ от помолвки, Оглы старший отрезвел:

— А сейчас ты похож на свою мать! Яблоко от яблони недалеко падает и поэтому тебя и тянет к неуместной глупости! — подойдя ближе к сыну, напомнил, — Хочешь отказаться от Айше, отказывайся, но вспомни слова Надира, что: «Дороги назад не будет! Больше унижений не потерплю!» Можешь не прислушиваться ко мне, но тебе не позволят покинуть страну! Надир не простит! А я давно не живу здесь и своё влияния потерял из-за мафии, — посмотрев на Каана, продолжил, — Каан пусть и шейх, но молод ещё, народ осерчает и встанет на сторону Надира, потому как он за время своего правления получил доверие людей, а мы нет!

Демир согласился со словами отца и молча кивнул понимая, что отец в этом вопросе однозначно прав.

Из комнаты вышла Эдже, она выглядела уставшей, очень подавленной и рассерженной. Закричала во весь ор:

— Вы, что делаете? Вы, ещё перестреляйте друг друга для полного счастья!

— Эдже, прости, что-нибудь нужно? — грустно и очень взволнованно спросил Демир.

— Нужно, чтобы вы ушли отсюда, так как вы мне мешаете! И где врачи, вы, позвонили им? — с надеждой спрашивает.

— Да, да! Они уже подъезжают! — клацая трясущимися пальцами по экрану телефона, отвечает Демир, а потом поднимает глаза на Эдже, спрашивает, — Как она?

Эдже прикрывая ладонью рот, плачет, качая головой:

— Она сильная, справится! Физически я смогу залечить её раны, но душевные нет! Ты сломал Ясемин! И жизнь всё-так же в руках Всевышнего. — отвернувшись, ушла к Ясемин.

Демир сидел у дверей и молился, Каан поддерживал его как мог.

— Брат, братик, Ясемин сильная девушка, она справится! К тому же у неё Эдже маленькая, как она может оставить свою частичку души? — положил ладонь на плечо брата и присел рядом, — Я не знаю, что и как там у вас произошло, но Ясемин точно кто-то подставил, брат не злись, я высказал своё мнение!

— Иншааллах! Иншааллах! — качаясь сидя на полу с мокрыми глазами, Демир будто никого не слышал начал говорить, — Если бы я не послушал отца, если бы я смог успокоить в себе этот ураган мести…

Крик новорождённого побудил всех подскочить, наслаждаясь звонким голоском.

— Это мой, Аид! Мой первенец! — искренне сказал Демир.

Молодой отец, прислушиваясь, стоял у дверей, ждал второго и мысленно, говорил:

— Всё будет хорошо, малыш. Мы с мамой тебя будем сильно любить, мы тебя ждём!

Тяжёлое ожидание пугало всех, но больше всего Демира. И вот послышался сначала тихий плач, а потом очень громкий, отчего на глазах Демира появились слёзы. Это слёзы счастья.

— А это мой младший сын — Ямир! — произнёс Демир.