В плену у прошлого 2

Ольга Мушенок (2024)

Книга 2 Ясемин выжила несмотря ни на что… Выстояла! И даже смогла забыть и отпустить прошлое… Её светом стала не только дочь, но и настоящая любовь к Демиру. Любовь сделала героиню счастливой, заживляет кровоточащие раны… Молодые наслаждались каждой минутой, дышали ради друг друга. Всё было прекрасно, пока прошлое тенью, черным облаком не нависло над ними и не поглотило двоих… Влюбленные громко кричали о своей безграничной любви… А надо было молчать, но…

Глава 17

Демир

Лёгкие забыли, как дышать. Я не знал, что думать, просто мчался как потерпевший к обрыву, как умалишённый — боялся увидеть окровавленное тело любви всей своей жизни. Она — мой свет в этом тёмном царстве, она та без, которой жизни мне нет! Я спускался по лестнице, моля всем своим нутром Аллаха о пощаде, в этом мире ничего мне не надо, никто мне не нужен кроме неё. И вот я вижу вдалеке обрыв, чувства захлёстывали, сердце бешено колотило, так бежал порой, сильно падая, сбивая ноги, но эта боль ничто по сравнению с той болью, что я причинил своей Ясемин. Едва не бросившись в обрыв, пытаюсь углядеть, понять, где спрятался мой цветок жасмина? Куда сбежала от меня? Я ведь не смогу без неё, не смогу…

— Ясемин! Ясе-еми-ин! Любовь моя, прости! Прости меня! Прошу, пожалуйста, прости! — неистовый голос отчаяния и боли вырвался в агонии.

Я бил эту землю, бил что есть силы. Эмоции зашкаливали, и я не мог ничего с собой поделать.

— Платок? — шепнул хрипло я, увидев недалеко белую до боли знакомую ткань. Устремившись вперёд к нему, я схватил его как глоток воздуха, но всё равно от горечи стал задыхаться. Это не платок, а часть от платья моей девочки…Я прислонил его к лицу и вдыхал до боли родной запах.

Перед самой пропастью, я пал на колени, схватившись за голову, стал раскачиваться, потому что любимой больше нет! Я мёртв вместе с ней!

— Что, ты, наделала, жизнь моя, душа моя?! — бурчу себе под нос, сжимая всё сильнее и сильнее голову руками, а потом закричал, срывая связки и не важно, что за моей спиной собрался народ.

Народ прибежал от любопытства, пообсуждают и разойдутся по своим домам к семье. А я вернусь к своим детям один, потому как не смог остановить их мать. Я просто ушёл от злости, оставил её одну, но я даже подумать не мог, что в душе моей девочки, моей Ясемин сидят мысли отказаться от всего.

— Брат! Братик… — Каан крепко прижался ко мне присев рядом на колени. Его голос был поникшим с нотками печали от потери и братской боли, — Аллах, Аллах, как же так? Что же теперь будет?

— Сынок! Лев мой! — подбежал отец, я поднял на него отрешённый взгляд. Он выглядел напуганным, дрожал от страха.

Я потерял самообладание, да и всё равно мне, что обо мне подумают, ведь любимую уже не вернуть.

— Я тебя ненавижу! Будь, ты, проклят, шайтан! — кинулся на него подобно зверю. Схватил отца за грудки и напало такое желание скинуть его следом за Ясемин. Почему? Потому что, я доверился ему, отцу своему, а он воспользовался мной, ради того, чтобы его имя не было запачкано, он воспользовался моим доверием, чтобы сдержать слово чести, — Аллах мне свидетель, ты мне больше не отец! Я отрекаюсь от тебя!

Кто-то выстрелил в воздух и все замерев, онемели от неожиданности. Меня оттащили от отца, чтобы я его не убил, и сопроводили во дворец.

Войдя в комнату Ясемин, я сразу же поймал взгляд дочери, она стояла в кроватки и что-то говорила на своём языке. Подойдя к ней, я упал на колени, кусал кулак, чтобы не закричать и не напугать малышку.

— Мама! — впервые я услышал отчётливо голос дочери.

Я отрицая качал головой, больно, очень больно, но Эдже продолжала звать маму, которую я не мог дать ей.

От бессилия, поднял дочь и прижал к себе, приговаривая:

— Прости, прости меня доченька, прости, что был я глуп! Ты вправе с братиками ненавидеть меня, ведь смерть Ясемин на моих плечах. Я не отрицаю своей вины! Я готов понести любое наказание!

Чтобы я не говорил, понимаю, что прошлое не вернуть обратно и как раньше уже не будет.

Я ещё крепче прижал дочку к себе, но она очень активная, стала плакать, брыкаться, наверное, почувствовала, что мамы больше нет. Не удержал слёз, они текли из моих глаз подобно фонтану. Целовал свою рыжеволосую принцессу в пухлые щёчки, лобик, ведь в ней частичка души моей любимой и за эту частичку, я готов уничтожить любого кто пожелает причинить ей вред.

— Господин, Демир, примите мои соболезнования! Давайте я возьму Эдже, покормлю нашу бусинку, а потом уложу спать?! — женщина права, ребёнку нужен уход и внимание, который я при всём желание не могу на данный момент дать. Я разбит полностью!

Когда Зухаль вышла, я не успел подойти к своим львятам, как они оба заплакали. Что делать?! Мне страшно! Они такие крохи, что мне страшно касаться их, боюсь, что что-нибудь неправильно сделаю.

— Зухаль! — зову няню, — Зухаль! — она не приходила, и я пошёл за ней в трапезную.

— Где няня Зухаль? — спрашиваю у управляющей дома.

В трапезной собралось много женщин, они оплакивали Ясемин. Женщины смотрели на меня, как на врага и я их понимаю. Я и есть враг, мужчина который своей местью и необдуманными поступками убил любимую жену. Сначала я сломал Ясемин, как женщину, а потом бросил, как любимую отдав на волю шайтану.

— Женщина, ты, слышала мой вопрос? Где Зухаль? — ударил по столу, чтобы пришла в себя.

— Господин, простите, но Зухаль не заходила.

— Да, не приходила она. Может в саду гуляет с малышкой Эдже? — промолвила испуганно служанка.

— Ты себя хоть слышишь? Какая прогулка может быть в двенадцатом часу ночи? — рассерженно огрызнулся я.

— Простите, я так сказала, потому, как часто видела её в ночное время на улице с вашей дочерью.

Нараспашку открылась дверь и на пороге стояла, облокотившись о стену Эдже.

— Эдже-е! — я кинулся к ней, не дав упасть, — Что случилось? Кто это сделал?

Из живота девушки торчал окровавленный кинжал. Светло-розовое платье покрылось красными пятнами крови, что стремительно текла из раны.

— Не вынимай кинжал, — простонала она, — Демир… Демир, Зухаль шпионка Эрдогана, — еле слышно прохрипела Эдже и потеряла сознание.