Таня. Повесть

Ольга Ивановна Власова

Приглашение прочитать «Таню»:Алябьев неслышащей слух подарил,И Пушкин незримо как автор там был,Была там и радость, и рядом печаль,А Таня вглядеться должна была вдаль…И будут подруги, и будут друзья,Всегда же родная поддержит семья.Чтоб мир весь увидеть, его же принять,Чтоб позже не Таней – Татьяною стать…

6. Блин комом

Во время короткой передышки, перед тем как снова заснуть, Таня предложила свою помощь в поисках нужного произведения.

— Может что-то про погоду?

— Под дыханьем непогоды,

Вздувшись, потемнели воды —

прошептала девочка, заглядывая в свой телефон.

Юля обреченно на нее взглянула и предложила свой вариант.

— Осенней позднею порою

Люблю я царскосельский сад… —

проникновенно прочитала она первые строки.

— Или это?

Обвеян вещею дремотой,

Полураздетый лес грустит… —

еле слышно произнесла девочка.

— Погода точно влияет на наше настроение. — вздохнула Юля, поглядывая на серость за окном.

— Такие поэты писали про любовь? — обреченно посмотрела на девушку Таня.

— Ой, а у него-то паааално! — воскликнула та, и махнула рукой. — Все его жены и женщины были его же музами.

— И много у него их было?

— Ну, не очень. — улыбнулась в ответ Юля. — Дело в том, что тогда трудно было получить развод, и поэтому нередко пребывая в браке, на самом деле люди жили совершенно другой семьей. Хотя не официальные дети все-равно считались незаконнорожденными и не имели права на наследство.

— А дети-то в чем виноваты? — возмущенно покачала головой девочка.

— Ну, это сейчас уже люди, которые по каким-то причинам разводятся, стараются, чтобы дети при этом не пострадали, а раньше это были прописанные правила, которые очень трудно и тяжело поддавались изменениям.

— И что у этого Тютчева были такие дети?

— Дочь и один сын умерли в детстве, а старший хоть и назван был Федором в честь отца, но нес все тяготы незаконнорожденного, от которого после смерти матери отец держался в стороне.

— Умерли дети? — глаза Тани были наполнены ужасом.

— Раньше так часто бывало. — пожала плечами Юля. — Детей рождалось много, но и болезней, которые еще не научились вылечивать, было больше, чем нужно.

— Я бы вот так тоже могла умереть. — выдохнула девочка.

— Если сидела бы так и кисла, то наверняка. — с легкой усмешкой произнесла девушка.

— А со старшим-то что было? — продолжала Таня раздумывать о горькой судьбе незаконнорожденных, предварительно скорчив в ответ смешную рожицу.

— В пятьдесят шесть лет умер от ран, полученных на фронте.

— Это он в пятьдесят шесть лет воевал что ли? — изумилась девочка. — Неплохое у него видать здоровье было. Ну, хоть в чем-то повезло. — успокоилась она.

Юля посмотрела на девочку и улыбнулась.

— И много стихов у Тютчева о любви? — пролистывая в телефоне стихи? поинтересовалась девочка.

— По тем временам хватает. — потянулась собеседница. — Тогда ж компов и гаджетов не было, и писать и править приходилось на бумаге.

— Да ты чёёёёё? — насмешливо произнесла девочка и беззвучно рассмеялась.

— И даже авторучек еще не изобрели. — в ответ рассмеялась Юля.

— Бедные. — покачала головой Таня. — И как они жили-то?

— И жили, и любили, и детей растили, и прекрасные произведения создавали.

Я встретил вас — и все былое

В отжившем сердце ожило;

Я встретил время золотое—

И сердцу стало так тепло… —

начала проникновенно декламировать Юля.

— Зимою раннею порою,

Бывают дни, когда дождь льет,

И уж от сырости порою

Теперь уж сердце не поет… —

добавила она, хитро поглядывая на девочку.

— Там такого нет! — потрясла кулачком Таня, заглядывая к себе в телефон.

— Упс. — развела руками девушка. — Неудачка. — рассмеялась она. — Совсем-совсем нет?

— Совсем-совсем! — принимая игру и грозя пальцем крестной, произнесла та.

— Виновата. — наигранно жалостливо произнесла Юля и, утрированно вздохнув, опустила голову.

— Я тебе! — снова погрозила девочка пальцем. — Человек старался, писал кому-то… А кому? — вытаращила она глаза.

— Много-много лет спустя (почти сорок), своей первой любви, которой не разрешили выйти за него замуж.

— Прям Ромео и Джульетта. — фыркнула девочка.

— Они были постарше. — рассмеялась девушка.

— Но стихи он ей писал?.. — прищурилась Таня.

— А то.. — развела руками собеседница.

— Как все запущено. — покачала головой девочка. — И главное, не разберешь, кто когда кого любил. — она возмущенно потрясла головой.

— Прекрасный дар ему с небес,

Был дан не просто так.

Ведь не гранит, не бриллиант,

Не ловелас, не франт.

Он чудный веер слов имел,

Играя ими в такт,

И опахалом этим мог,

Палитру чувств поднять.

От боли к песне он умел,

Вести свои стихи,

Как дуновеньем ветерка,

Любовью оплести.

Словами вязью рисовал,

А мог другой взять слог,

Но только этих слов река,

Без музы — не поток.

И как хотелось бы понять,

Кого зачем любил?

Не суждено нам все принять,

Хоть он поэтом был. —

прочитала Юля в своем телефоне.

— Ох, уж эти поэты! — покачала головой Таня.

— Ну, он хоть поэт был, — засмеялась девушка, — ему без влюбленности никак.

— Дааааа? — поморщилась девочка. — Совсем-совсем? Это ж так ужасно! — передернула она плечами.

— Это почему это? — поинтересовалась Юля

— Ой! — недоверчиво покачала головой девочка. — А ты не влюблялась? — хитро взглянула она на собеседницу.

Та в ответ только рассмеялась.

— Ты так говоришь, как будто сто раз влюблялась, да все неудачно? — посмотрела она на девочку.

Та сморщилась и закусила губу.

— Один раз было. — горестно вздохнула она и покачала головой.

— В первом классе что ли? — стараясь поддержать разговор, который обычно бывает между подругами, а не старшим и младшим поколением.

— Нуууу, нет. — обиженно выпятила Таня губу. — В первом классе мне Юрка Борискин нравился, который впереди меня сидел, и всегда смешил меня. А на собрании его маме потом всегда говорили, что учитель видит только его затылок.

— Отвлекала мальчика от учебы значит. — подвела итог Юля.

— Неа! — возразила Таня. — Он сам!

У девушки во взгляде читалась ирония, но она сдержалась и промолчала.

— Так вот! — девочка подняла указательный палец вверх. — Я же этим летом влюбилась! — доверительно произнесла она.

— Говорят, что обычно влюбляются весной. — подмигнула Юля. —

Природы трепетный расцвет,

Все принимают как завет,

Чтобы томленьем запастись,

И хошь-не хочешь, но влюбись…. —

рассмеялась она.

— Ну, и как ты? — обратилась к ней Таня.

— Да, как-то по-разному бывало. — улыбнулась та.

— Эх! — махнула рукой девочка. — А у меня значит первый блин комом… Не весной. — беззвучно рассмеялась она. — Только ты не думай, — через минуту продолжила она, — это мне сейчас смешно, а тогда я даже плакала.

— О! — махнула рукой собеседница. — Так это у всех так.

— Он был такой красивый. — вздохнула девочка.

— На море что ли познакомились? — как можно корректнее спросила девушка.

— А ты откуда знаешь? — посмотрела на нее девочка. — Мама все рассказала? Я же ее просила никому не рассказывать.

— Неа, не мама. — пожала плечами Юля. — Просто все очень просто. Вы ездили на море, там все такое солнечное романтичное, и все кто там встречаются, кажутся тоже очень красивыми.

— Как все просто. — фыркнула девочка.

— Ой, ты думаешь у меня такого не было? — засмеялась собеседница. — Оооох. — вздохнула она.

— И? — внимательно посмотрела на нее девочка, ожидая хоть какой-нибудь истории.

— Ну, не знаааю. — пожала плечами Юля и взяла телефон, который в это время зазвонил.