Сатурналии эры стабильности

Олег Селютов

Прошло почти два века с тех пор, как образовалось единое Государство, которым управляет каста Лучших. Наступила эра стабильности. А где-то в Подмосковье однообразно и предсказуемо живет обыкновенный человек по имени Айвен. Но однажды ему выпадает счастливый билет…Обложка: Орландо Нори, «Карнавал в Дюнкерке», 1891

V. Письмо

Никогда не было такой веры в чудо, как в наше время, чуждое всяким чудесам.

Эрих Мария Ремарк, «Ночь в Лиссабоне»

Он хорошо запомнил день, когда пришло письмо.

Это был холодный ноябрьский день. Уже выпал снег, но он не лежал сугробами, как положено нормальному снегу, а ползал змеиной поземкой с места на место, прижимаясь к бордюрам, набиваясь светлой пылью в трещины асфальта и бетона. С этим странным снегом перемешались выцветшие палые листья и мелкий городской мусор, и все вокруг стало не белым, а серым — небо, деревья, здания и заборы. Редкие цветные пятна теперь притягивали взгляд, их не хотелось терять из виду.

Айвен проснулся рано. Невнимательно, равнодушно позавтракал, заглянул в комнату матери — она услышала скрип двери и подняла голову с подушки. Перекинулись парой ничего не значащих слов, и Айвен вышел из дому. Зябко поежился на ледяном ветру и поднял воротник куртки. Зашагал, опустив глаза. Думать не хотелось.

В мастерской сказали, что придется менять подшипник на заднем мосту. А еще потек турбокомпрессор, но тут, мол, надо проверять весь узел. Айвен молча выслушал механика, пытаясь подсчитать в уме предстоящие расходы. Механик, когда говорил с Айвеном, прятал глаза — наверное, насчитал чего-то лишнего, как всегда. Ох, не вовремя эта поломка…

Делать нечего, двинул назад, домой. Серая пелена в небе местами истончилась, и в прорехи выглядывало маленькое тусклое солнце. Глаза слезились от ветра, он щипал за уши и жег влажные веки, и оттого слезы текли еще сильнее.

Повернув за угол, Айвен лицом к лицу столкнулся с Курцхалия. Завидев Айвена, Натан хитро прищурился и подвигал, будто причмокивая, своими широкими влажными губами — очевидно, это изображало радость нечаянной встречи. Айвен коротко кивнул товарищу и собирался было обойти его, чтобы продолжить путь, но грузный Курцхалия неожиданно сделал стремительный шаг в сторону, так что Айвен уперся ему в грудь (а точнее, в живот).

— Куда же ты спешишь так, свет очей моих? — певучим бархатным голосом вопросил Натан, крепко удерживая Айвена на месте своими большими руками. От Курцхалия вкусно пахло пряностями и алкоголем.

— Мне идти надо, — ответил Айвен. Кожу лица стянуло от холодного ветра, и слова выходили корявыми, неразборчивыми. — Домой.

— Зачем идти домой, — с неподдельной грустью в своих темных глазах молвил Курцхалия, — когда тебя я в гости приглашаю? В мой дом войди скорей, чтоб сесть за стол со мной!

— А что за день такой сегодня? — морщась, поинтересовался Айвен. — Праздник какой-то?

Натан Курцхалия выкатил глаза, отстранился от Айвена и, торжественно воздев к серому небу толстый свой указательный палец, провозгласил:

— Я утром просыпаюсь с содроганием и чуть не плачу, зная наперед, что день пройдет, глухой к моим желаньям, и в исполненье их не приведет!¹⁰

Потом снова привлек к себе Айвена и спросил прямо, дыша перегаром:

— Так ты пойдешь ко мне, дружище?

— Отпусти, — тихо попросил Айвен и, снова оказавшись на свободе, неловко соврал: — Знаешь, мне сегодня не до этого… Занят, не могу. Не получится.

Курцхалия, вздохнув, махнул рукой и, потеряв всякий интерес в Айвену, пошел своей дорогой. Айвен смотрел ему в спину — такую огромную спину, еще более широкую, чем на самом деле, в бесформенной теплой куртке.

— Может, случилось чего?.. Натан!

Но Курцхалия уже скрылся за углом.

Дома было тихо. Мать возилась на кухне, звякая посудой. Айвен прошел в гостиную, включил телевизор и уселся на диван, постепенно согреваясь. По всем каналам шли однообразные утренние передачи — зарядка для детей или утренние шоу. Такие, знаете, где двое разнополых ведущих за столиком и все очень положительно, все можно решить в два счета. Искусственная бодрость, грим, натянутые на черепа улыбки. О пользе или вреде некоторых продуктов, например, или как пересаживать нежные комнатные растения. Новые базы на спутниках Юпитера. Как правильно выбрать детскую зубную пасту. Айвен тупо глядел в бессмысленно мельтешащий экран, пока не уснул.

Снилась ему какая-то ерунда. Незнакомые лица, которые медленно шевелили губами и пучили глаза, как диковинные глубоководные рыбы. Таких рыб Айвен видел однажды в детстве, когда родители водили его в океанариум. Теперь за толстым стеклом были не рыбы, а человеческие лица, но все остальное было точно так же, как в детстве — приглушенный голубой свет вокруг, сине-зеленые массы мутноватой воды, поднимающиеся куда-то вверх пузырьки воздуха. Пальцы удобно лежат в большой отцовской ладони. Мама просит улыбнуться, она очень любит делать снимки, но никогда их не пересматривает. Напуганные яркой вспышкой, лица-рыбы сбиваются в стаю и пятятся назад, продолжая что-то говорить людям, пытаясь донести до них что-то очень важное. И со всех сторон Айвена и родителей окружает вода — есть только узкий проход, вроде тех, что оставляют черви в яблоке. Этот проход медленно сужается, и нужно уходить.

Очнулся Айвен уже после полудня. Телевизор молчал, ноги Айвена были заботливо укрыты пледом. Некоторое время Айвен лежал неподвижно, приходя в себя после свинцового обморочного сна. Собравшись с мыслями, нехотя встал и отправился в свою комнату. До самого вечера он совершенно свободен, а вечером… «А вечером мы посмотрим», — сказал себе Айвен, потирая лоб. Немного болела голова, как это бывает после дневного сна.

Тогда-то Айвен и обнаружил в своей электронной почте это самое письмо.

В письме, написанном официальным тоном, некто уполномоченный уведомлял Айвена, что 15 ноября 198 года он, Айвен Новацки, методом случайного машинного отбора был определен Королем Сатурналий.

«Королем, — прочел еще раз Айвен, с трудом вникая в смысл слов. — Сатурналий».

Далее Айвену предлагалось прибыть в Столицу для исполнения своего гражданского долга и прохождения инструктажа. «О деталях сообщим дополнительно. Поздравляем, секретарь организационного комитета Сатурналий-198 такой-то» (незнакомые имя и фамилия, на которые Айвен не обратил внимания).

Он откинулся на спинку стула, положив руки перед собой. Шумно выдохнул. Перечитал письмо еще раз. И еще. И еще, для верности.

— Нет, вы серьезно? — вопросил Айвен. — Серьезно?

Вскочил, скрипнув стулом, и подошел к окну. За окном находился крохотный задний дворик, такой знакомый, сейчас засыпанный жухлой листвой. Двор был обнесен выкрашенным коричневой краской щелястым забором. На заборе сидела неизвестная Айвену крупная птица. Она заметила Айвена за стеклом и теперь настороженно следила за ним одним глазом.

Айвен вернулся к столу. Письмо никуда не исчезло, вот оно, на экране. Так и есть, вверху эмблема Государства — стилизованный кристалл в звездном кольце.

— Мне до сих пор кажется, что кто-то подшутил надо мной.

— Нет, это не шутка.

— Я не знаю, как мне быть.

— Просто прими это. Ты же хотел перемен?

— Да, но… Разве такое возможно?

— Как видишь, возможно. Ты же понимаешь, как это происходит, никаких чудес. Компьютер случайным образом выбирает один личный номер из трех миллиардов ID. Просто на этот раз выпал твой номер. Случайность.

Только теперь Айвен почувствовал, как откуда-то изнутри поднимается горячая волна радости.

Айвен знал, что в Столице Сатурналии — старинный праздник, который отмечается ежегодно с 17 по 19 декабря — проходят с большим размахом.

Сатурналии. Лучшие учредили этот праздник в самом начале эры Стабильности. Не придумали заново, а вспомнили¹¹, как и многое другое. Сатурналии были призваны соединить далекое прошлое и настоящее. И при этом развлечь граждан, конечно.

Лучшие вообще ничего не изобретали, они лишь вспоминали то хорошее, что уже существовало когда-то раньше, но было забыто. В этом состояла и состоит мудрость Лучших, да хранит их небо. Вот так и Сатурналии — праздник древних италийцев, в конце года благодаривших бога земледелия и урожая. Когда-то, в Золотом веке, этот бог правил всей землей, то были времена изобилия и счастья. Тогда люди почитали Сатурна в надежде на то, что непростая жизнь их станет хоть немного счастливее. Теперь же этот праздник напоминает нам о тысячелетиях хаоса, страданий и лишений. На три дня мир переворачивается с ног на голову, чтобы каждый гражданин понял, что это такое — отсутствие стабильности. Зато в эти три дня каждый может делать то, что в иное время совершенно немыслимо. Даже таги на три дня откладывают свои темные дела и живут жизнью обычных людей. Праздничные толпы наводняют улицы и площади больших городов. Все позволено. Ну, почти все. Многое. Конечно, лишь в той мере, в какой это не вредит другим.

Одним из обычаев праздника Сатурналий стало избрание карнавального короля и королевы. Шутовской король возглавляет празднество, становится его символом и центром. Все крутится вокруг него. Очень важная миссия!

«Слушай, — сказал сам себе Айвен, почесав подбородок, — наверное, и какое-то вознаграждение предусмотрено. Значимая общественная роль, как-никак! Пусть король ненастоящий, но ведь ответственность на его плечи ложится немалая. Как пить дать, что-то за это полагается. Эх, хорошо бы! И на празднике погуляю, и того… Может быть, дадут столько, что хватит на новую машину, еще отец об этом мечтал. Хотя бы ради памяти отца неплохо бы машинку обновить, да? А там, глядишь, и семьей обзаведусь, наконец».

С этой точки зрения перспективы казались еще грандиознее и радужнее.

— Мама! — крикнул Айвен. С кем же еще поделиться новостью, как не с ней.

Мать не отвечала. Айвен пробежался по комнатам, но матери нигде не оказалось. Айвен был дома один. Не в силах сдержаться, он звонко хлопнул себя по ляжкам, исполнил несколько странных танцевальных па и, не зная, чего бы такое сделать еще, включил телевизор.

Сразу попал на новости. Подтянутый моложавый диктор, похожий на робота, важно сообщил Айвену, что герой-кастронавт Гуго Аллаж впервые в истории человечества совершил полный оборот вокруг Венеры, находясь в автономном скафандре. Затем на экране возникло бледное, покрытое крупными каплями пота лицо кастронавта Аллажа, искаженное толстым стеклом скафандра. Кастронавт уставился на Айвена, беззвучно шевеля губами. Айвен шагнул к ТВ и чокнулся с Гуго баллоном «газа».

— За наши с тобой успехи!

Покоритель космоса таращил пустые глаза.

— Гуго Аллаж передает нашим телезрителям привет с орбиты Марса, — сообщил диктор. — К сожалению, по техническим причинам мы не можем транслировать его речь. Увидимся после рекламы, не переключайтесь!

Примечания

10

И. Ф. Гете, «Фауст».

11

Сатурналии (Saturnalia) — праздник у древних римлян. Ежегодно устраивался в честь Сатурна и начинался 17 декабря (к этому времени заканчивались земледельческие работы). На время Сатурналий рабы получали особые льготы: например, освобождались от обычного труда и пользовались правом есть за столом господ в их одежде, а господа при этом прислуживали своим рабам. Подробнее о Сатурналиях читайте в конце книги.