Окситоциновая эволюция

Оксана Цышкова

Книга, которую вы начнете читать – эта книга не просто врача-педиатра, много лет занимающегося сложными случаями. Эта книга о невероятном трансформационном пути женщины от родительского невроза, хронической тревоги и неизлечимого заболевания к внутренней гармонии и здоровью.Книга поможет понять, кем вы являетесь на самом деле, следуя за своим внутренним ребенком.

ПЕРВАЯ СЕМЕРКА — АЛЬФА БАБУШКА

Я не ходила в детский сад, меня воспитывала бабушка Пелагея. Я её «последушек». Бабушка была сиротой. Как и у многих людей в нашей стране, мои корни по линии бабушки утеряны. Я знаю совсем немного. У бабушки было четверо своих детей и четверо — приёмных.

Моя мама самая младшая в семье, восьмая. Когда она родилась, бабушке было 42 года, а деду — 63. Старшие братья родились после войны, и на них сильно отразилась жесткость времени. Агрессия. Алкоголь. Брат на брата с ножом. Мама, пользуясь положением сильно младшей, их разнимала. Всю свою жизнь я буду ощущать это в яркой маминой самобытности спасателя, для своих — чаще агрессора. Позже я пойму, что на самом деле — жертвы. Бабушка все сглаживала своим суровым взглядом. В семье, как полагалось в те времена, царил официальный патриархат, но бабушка была уверенной и очень мудрой. Эта мудрость спасала семью тысячи раз. Выжить — такая задача стояла, и все восемь детей выжили. Большая редкость. У бабушки не было образования, но была особая связь с собой и природой.

В войну бабушка спасла не только своих детей. Однажды в их деревне началась бомбёжка. Все побежали прятаться в глубокий подвал одного из соседских домов. Спустившись в сумрачное помещение, бабушка сказала:

— Я чувствую запах смерти.

Забрав с собой всех детей и женщин с улицы, скотину и теплые вещи, она ушла в воронежские леса. Через несколько недель, когда бои в деревне закончились, они вернулись. В подвал дома, в котором они хотели спрятаться, попала бомба.

Когда мне было два года, бабушка переехала жить к нам, чтобы не отдавать меня в детский сад. Ради меня она отказалась от привычного уклада жизни и тихой старости в своем саду.

Благодаря ее решению, у меня и случилось абсолютно свободное детство. Бабушка не воспитывала меня, не учила, не делилась своим опытом. Я просто жила под её крылом: занимала себя творчеством и гуляла. Можно было сорить, бабушка молча прибирала песок, камни, палки. Я ходила по лужам, залезала в будки к собакам, возвращалась домой всегда грязная, но бабушка ни разу меня не упрекнула. Она была очень уверенной в быту, всё по дому делала спокойно и последовательно. Бабушка постоянно занималась переработкой отходов: из старых вещей вязала крючком разноцветные ковры и покрывала, из съедобных отходов делала компостные удобрения для огорода. Жизнь нашей большой семьи в те времена была безотходной. А в Дону ещё встречались осётры.

Соседи часто просили бабушку вылечить их скотину. И тогда бабушка заходила в хлев, хозяйку просила остаться на улице, проводила наедине с животным около получаса, а потом говорила, какие травы помогут. Что именно делала бабушка с животным, никто не знал, но скотина, как правило, выздоравливала.

Бабушка никогда не пыталась меня изменить, и сейчас я понимаю, что это гениально. Она была большая, мягкая, та самая альфа, которая укроет, окутает своей заботой. Она всегда меня оберегала, создавала безопасное пространство вокруг меня. Если ей не нравился какой-то ребенок, бабушка просто не пускала его в мой круг, а меня не ограничивала. Но однажды всё же не уберегла. На меня налетел соседский петух и я стала заикаться.

Много всего вынесла бабушка в жизни: война, агрессия, непосильный труд, но она ничего не рассказывала о себе, никогда не ругалась, но и не смеялась. Спокойствие в семье исходило только от нее, всё остальное вокруг кипело. Бабушка не вмешивалась в ссоры родителей, никогда не повышала голос, просто обнимала меня. Она — глыба, с которой ничего не страшно. Благодаря ей я всегда ощущала, что «я на коне, все остальные — в детский сад».

Бабушку парализовало, когда мне было семь лет. Пришел мой черед о ней заботиться: кормить с ложечки, укрывать, поправлять одеяло. Бабушка угасала на моих глазах. Когда она умерла, я не знала, как пережить это.

Детская психика устроена удивительным образом: всю непосильную ношу она предпочитает отбросить, забыть, складировать в область, о которой не вспоминают — в подсознание. Большинство людей, продолжают использовать уникальный защитный механизм детства всю жизнь. Люди, встречаясь с болезненными событиями, предпочитают о них не вспоминать, спрятаться. Высокоинтеллектуальные, развитые люди с детским типом психики, имеют, как правило, различные формы зависимостей во взрослом возрасте, самые распространенные из них — табачно-алкогольные.