Прощённая

Нэн Джойс

Ничего не предвещало беды, когда Алиса с Антоном собирались на романтическое свидание. Но роковая случайность перевернула всю жизнь. Теперь Алису обвиняют в преступлении, и под угрозой не только её свобода, но и безопасность мамы. Правда, есть особенный способ искупить вину. Алисе придётся на месяц остаться в чужом доме. Она должна делать всё, что захочет его хозяин. А хочет он больше, чем просто проучить её.

Глава 3

Двое мужчин в обычной одежде вытряхивают мой рюкзак на пол коридора. Человек в форме стоит у входной двери.

— Что… Что вы хотя бы ищите? — моя мама пытается сделать шаг, но её слабые ноги подкашиваются, и она повисает на моём локте.

— Мамуль, пожалуйста, иди в постель, — я глажу её по плечу.

— Спросите у своей дочери, — блондинка складывает руки на груди и прислоняется спиной к стенке. — Хорошо же Вы её воспитали. На глазах погиб её бойфренд, а уже в следующую минуту она думает, как бы наживиться.

— Я ничего не брала, клянусь.

— Моя дочь — не воровка.

— Она? — грузный человек выходит из моей комнаты, в его руках, обтянутых бежевыми перчатками, продолговатая коробочка с золотистой надписью. В таких коробочках красивые браслеты или ожерелья с бриллиантами дарят богатые мужчины своим женщинам в сказочных фильмах про любовь.

Блондинка кивает.

— Подождите, — я делаю шаг к мужчине. — Вы должны были привести понятых.

— О, пожалуйста, — блондинка широко улыбается. — Права начала качать.

— Без понятых — незаконно, — сжимаю мамину руку.

— Я думала, что заберу украшение, и мы замнём это дело, — девушка рассматривает свои идеальные красные ногти. — Но раз ты хочешь официально…

— Здесь ничего нет, — мужчина показывает зияющую пустым белым шёлком раскрытую коробочку.

— Где колье? — серые глаза девушки уставились на меня, и смотрят с такой жёсткостью, что становится совсем не по себе.

— Я не брала никакого колье. Пожалуйста, хватит.

— Мы отправили на экспертизу пакет, в котором находилось украшение, — девушка переводит взгляд на мою маму. — Я уверена, что там есть её отпечатки пальцев. Собственными глазами видела, как она держала его в руках, когда я неожиданно вернулась с успокоительным для неё. Как же нехорошо, — кривит губы в презрении, вернувшись взглядом ко мне. — Где колье? Отдай по-хорошему, и у тебя есть шанс, что я не стану возбуждать дело.

— Но у меня его нет.

— Продолжайте обыск, — отрезает, и идёт в мою комнату.

Мужчины за ней. Только полицейский в форме продолжает стоять у двери как молчаливый и злой стражник, который не выпустит и не впустит никого, пока эта девушка не разрешит.

В руках одного из мужчин появляется нож. Он вспарывает подушки кресла, выворачивает их наизнанку, и куски лимонной ваты сыплются повсюду. Другой принимается за книги из моего шкафа, надавливает на них толстыми пальцами. Томы в твёрдом переплёте и новенькие книжки в мягких обложках с грохотом падают на пол.

— Тише, разбудите соседей, — бормочет блондинка.

Выламывают крышку стола. Выталкивают ящики, опрокидывают навзничь.

А потом они пойдут в комнату матери. А там её библиотека. В том числе старинные издания, которые достались нам ещё от моего прадедушки. Она этого не вынесет.

— Мам, ты не должна это видеть. Давай я отведу тебя к тёте Вале.

— Никто отсюда не выйдет, пока мы не найдём колье, — отсекает блондинка.

— Пойдём на кухню, — замечаю слёзы на щеках мамы, и внутри всё скручивает от ненависти.

Чего добивается эта девушка? С меня нечего взять! Зачем она так? Зачем они хотят меня подставить?

Мама положила локти на стол. Уткнулась лицом в ладони. Она дышит тяжело.

— Нужно вызвать врача, — я иду за телефоном.

— Я справлюсь. Давай просто дождёмся, когда они уйдут.

Её сбивчивый голос, изнеможенный после болезни, будто надрывающаяся нить. Если с ней что-то случится…

Я чувствую, как к щекам приливает кровь. Решительно иду в комнату. Встаю напротив блондинки. Она выше меня на голову. Смотрит с умилением и презрением одновременно.

— Просто скажите, что Вам нужно.

— Справедливости, — пожимает плечами. — Я всё понимаю, живёте вы очень бедно, — она бросает брезгливый взгляд за моё плечо. Уверена, что разглядывает мою одежду, которую выпотрошили из старенького платяного шкафа. — Но нельзя же так дерзко. Где колье, Алиса?

— Вы же знаете. Я его не брала.

— Упаковка от него у тебя.

— Перестаньте. Вы сами мне её подбросили.

Щурит глаза.

— Господа полицейские! — зовёт, не отрывая от меня взгляда. — Думаю, колье при ней. Тебя когда-нибудь обыскивали? — она кончиками пальцев подцепляет бретельку моего сарафана, оттягивает, и отпускает. Та соскальзывает, немного приспуская ткань на груди. — Будет очень неприятно. Снимай с себя всё.

— Что?!

— Или ты хочешь, чтобы они тебе помогли, — кивает за мою спину.

Я оборачиваюсь. Ловлю хищные взгляды на сытых лицах. Один из мужчин делает шаг ко мне, и я рефлекторно отступаю к стенке.

— У меня его нет, — шепчу я. — У меня его правда нет.

— Ого, как испугалась. Точно-точно, у неё, — мужчина хмыкает. — Я даже знаю, в какую дырочку она его спрятала.

Блондинка дёргает меня за юбку сарафана:

— Снимай.

— Я бы не стала ничего никуда засовывать! — господи, только бы мама не слышала. Прошу тихо, проглатывая слёзы: — Не трогайте меня, — упираюсь ладонями в тело мужчины. Он так близко, что его дыхание щекочет мой висок. С довольной ухмылкой стягивает с руки перчатку. Шевелит толстыми пальцами. — Пожалуйста. Я девственница.

— Что-что? — блондинка делает шаг в мою сторону, наклоняет голову. — Что ты сказала?

— Я — девственница.

— Ох, даже так. Ну тогда вопрос окончательно решён. Ребят, выйдите на пару минут. Попейте с хозяйкой чай.

Она закрывает за ними дверь. Я вжимаюсь в стенку, обхватываю плечи похолодевшими пальцами. Меня трясёт. И так стыдно. Будто я уже перед ней раздетая стою.

— У меня есть к тебе предложение, — блондинка упирает руку в стену рядом с моей головой. Она как настырный мужик. Нависает надо мной, заставляя сжиматься только от одного её взгляда. — Раз ты не хочешь возвращать колье, тебе придётся его отработать.

— У меня его нет. Что я плохого Вам сделала?

— Ты — ничего. Но можешь сделать много хорошего. А точнее так: ты можешь сделать очень хорошо кое-кому.

Я поднимаю на неё глаза. Ищу в них ответ. Но вижу только непроницаемую алчность. Она криво улыбается:

— На что ты согласна? Я хочу услышать, что ты согласна на всё.

— Я действительно не понимаю… что должна делать.

— Если ты не согласишься, твоей девственности тебя лишит кто-нибудь из тех двоих.

— Это насилие. Так нельзя. За что?

— А ещё они могут обыскать твою мать. У неё ведь тоже есть дырочки.

— Пожалуйста, — я падаю на колени. — Не делайте этого. Моя мать только пережила инфаркт. Мой молодой человек погиб. Пожалуйста.

— Ты очень хороша, когда стоишь вот так, на коленях, — гладит меня по голове. — Всего месяц. И ты будешь свободна. Я хочу, чтобы ты в течение месяца оказывала моей семье определённые услуги. И выполняла все требования беспрекословно. Ну? — нетерпеливо. — Или я зову ребят?

— Я согласна, — говорю тихо.

— Ещё раз, я не слышу.

— Я согласна! — вскидываю голову. — Я. Согласна. На. Всё.

— Отлично, — отступает. Набирает кому-то. — Алло, котик. Не разбудила? У тебя ведь ещё не поздно? Слууушай… Я нашла для Илюшки подарок ко дню рождения.