Прощённая

Нэн Джойс

Ничего не предвещало беды, когда Алиса с Антоном собирались на романтическое свидание. Но роковая случайность перевернула всю жизнь. Теперь Алису обвиняют в преступлении, и под угрозой не только её свобода, но и безопасность мамы. Правда, есть особенный способ искупить вину. Алисе придётся на месяц остаться в чужом доме. Она должна делать всё, что захочет его хозяин. А хочет он больше, чем просто проучить её.

Глава 11

— Алиса, что происходит?! — Ленкин голос звучит непривычно испуганным. — Что они заставляют тебя делать?!

— Пожалуйста, не кричи, — я, наконец, нахожу розетку, и ставлю телефон на подзарядку. Кутаюсь в белый махровый халат, который мне выдала Малика. Меня привели в комнату, где я спала сегодня ночью. На непривычно мягкой и большой кровати.

Сажусь на пол и говорю тихо:

— Я специально позвонила тебе, а не Катьке. Мне нужен тот, кто обладает спокойствием духа и невозмутимостью.

— Какой, нахрен, невозмутимостью?! Твоя мама сказала, что тебя забрала какая-то женщина. Якобы ты ей что-то должна!

— Они считают, что я украла колье.

— Кто? Речь о той самой блондинке? В машине которой ты была, когда мы приехали? Твоя мама сказала…

— Всё верно. Я действительно трогала пакет, в котором лежало колье. А потом колье пропало. Думают на меня.

— Это не выдерживает никакой критики! Какие у них доказательства? Это правда, что они обыскивали вас без понятых?

— Лен, я не могу долго разговаривать, правда. Мне нужна твоя помощь. Ты можешь… кое-что узнать об одном человеке?

— Лисец, я не полицейский.

— У тебя есть доступ к интернету. А мой доисторический телефон кроме звонков и смсок ничего не умеет.

— Тебя там взаперти, что ли, держат? Что они заставляют тебя делать?

— Мы договорились, что я в течение месяца буду ухаживать за садом, — даже неприятно удивляет, как спокойно я выдала подруге это враньё.

— За садом?

— Да. Здесь огромный дом, оранжерея, и сад просто необъятных размеров. И я хочу знать хоть что-то о человеке, которому этот дом принадлежит.

— Олигарх, что ли, какой-то? Старый пердун?

— Не знаю, олигарх ли он. Но — нет. Он молодой. И…я понятия не имею, чем он занимается. Здесь есть дверь с кодовым замком. Такая… внушительная, как в сейфах банка. И за этой дверью как минимум несколько комнат, если не целый этаж крыла здания. А ещё здесь то ли сигнализация установлена, то ли…. Сегодня слышала, как она работает. Ужас.

— Ты влипла, — бормочет подруга, но испуг в её голосе постепенно сходит на нет. — Они точно тебя не обижают?

— Нет, — даже мотаю головой, будто она видит меня. — Моего хозяина, — сглатываю, — зовут Илья. Илья Сергеевич Савельев. Ему не больше тридцати пяти. Серые глаза. Острые скулы. Есть татуировка, не знаю, какая — но если будет фотка в майке, увидишь завиток на груди слева. Пожалуйста, постарайся до завтрашнего вечера узнать про него всё, что можешь.

— Ладно. Я после работы заскочу к твоей маме. Ты звонила ей сегодня?

— Да. Перед тем, как позвонила тебе. Спасибо, что навещаешь её. И спасибо, что согласилась помочь. Не… не говори Катьке про это, пожалуйста. Подай ситуацию как можно безобиднее, ладно?

— Наврать ей больше, чем ты наврала мне — это имеешь в виду?

Тяжело выдыхаю:

— Лен, прости.

— Я всё понимаю. Мы их из-под земли достанем, если они тебя обидят. Расскажешь как есть, когда посчитаешь нужным. Всё, целую, Лисец. Завтра позвоню и расскажу всё, что смогла нарыть.

Надо было принять у Антона нормальный телефон в подарок. Сейчас бы и своё местоположение знала, и про эту странную семью сама бы выяснила. Но подарок я заставила вернуть. Он старался, выбирал. Хотел, чтобы я порадовалась. Но это было слишком дорого. А я знала, что Антон между вечеркой и работой мечется, да ещё мама в возрасте. И больше никого, кто может о ней позаботиться. Что она теперь будет делать?

На место жалости и чувства вины приходит тревога. Всплывает разговор на кладбище. И те двое, которые хотели меня забрать. Откуда они знали Антона, и что от него хотели? И что хотели сделать со мной? «Товар», «хозяин». И та странная девушка, которая советовала мне не сопротивляться. Кому?

В замочной скважине проворачивается ключ.

— Алиса, — Малика появляется в дверном проёме. — Ужин готов. Идём. Илья Сергеевич скоро появится.

Я иду за ней босая и в халате. На ужин с хозяином.

Будоражащие противоречия. Я одета по-домашнему, будто живу здесь взаправду. Иду ужинать с хозяином дома. Который занимается со мной сексом, как и положено моему жениху или мужу. Еду за меня готовит прислуга. А я не делаю ничего. Как и положено девушке человека, обладающего таким состоянием. А ещё меня запирают на ключ. Малика обращается со мной так… странно. Было бы проще, если бы она выказывала негативное отношение. Но вот это холодное равнодушие, с которым она произносит моё имя. Не считает должным стучаться прежде, чем войти в мою комнату. Можно сказать, что она заботится обо мне… как о вещи.

Но страннее всего то, что я чувствую, когда смотрю на Илью. И когда он прикасается ко мне. Вот здесь кроется такое чудовищное противоречие, что мне, как выразилась бы Катька, сносит крышу.

На столе свечи. Белая скатерть в пол. Стол узкий и длинный. Накрыт на две персоны. Илья будет сидеть в одном конце стола, а я — в другом. Наверное, нам не придётся разговаривать. Глупо разговаривать, когда вы садитесь настолько далеко друг от друга.

Передо мной плоская белая тарелка с золотыми струйками узора. И по бокам бесчисленное количество вилок, ножей и ложек. Несколько бокалов разной формы чуть поодаль.

Шарахнулась, когда Малика наклонилась надо мной, пытаясь накинуть на колени белоснежную салфетку.

Говорила мне мама. Учи правила этикета. Кто же знал, что девчонке из бедного спального района, без отца, и с мечтой об ипотеке, когда-нибудь такие знания понадобятся?

Малика стоит за моим плечом как каменная статуя, и это раздражает. В тишине пустой столовой слышно тиканье часов и мучительное урчание моего желудка, который реагирует на восхитительные запахи, доносящиеся с кухни. Грибной бульон, жареное мясо, прованские травы, и печёные булочки с яблоком.

— Извини, что заставил ждать, — Илья появляется из-за спины. Проходит к другому концу стола. Усаживается. — Можно начинать.

С этими словами он выкладывает ладони на белую скатерть. И я вижу на его безымянном пальце правой руки золотое обручальное кольцо.