Глава 7
Вдвоем
Когда Лондон было три с половиной, мы втроем устроили пикник на озере Норман — в первый и единственный раз. Вивиан приготовила изумительный обед, а по пути к озеру, поскольку день выдался ветреный, мы заехали в магазин товаров для хобби и купили воздушного змея. Я выбрал из тех, которые были популярны в моем детстве, — простой и недорогой.
Мне удалось запустить его, и, как только он поднялся выше, создалось впечатление, что он приклеен к небу. Он не падал — стоял я на месте или ходил, потом я отдал Лондон катушку и закрепил нитку у нее на запястье, но и она легко с ним справлялась. Она и цветы собирала, и гонялась за бабочками, и тискала, сидя на траве, маленького кокер-спаниеля пары, расположившейся по соседству, который карабкался к ней на колени, а змей все так же неподвижно висел в воздухе. А когда мы наконец собрались перекусить, я зацепил нитку за ближайшую скамейку, и змей продолжал парить над нами.
Вивиан была в приподнятом настроении, и мы провели в парке почти весь день. Помню, на обратном пути я размышлял, что ради таких моментов и стоит жить и что я не обману ожидания своей семьи, что бы ни случилось.
Но прямо сейчас именно это и происходило. По крайней мере, так мне казалось. Меня не покидало ощущение, что я обманываю ожидания всех и каждого, в том числе себя самого.
Наступила среда, третий рабочий день Вивиан, и я остался с Лондон.
На весь день.
Стоя вместе с дочкой возле офиса мануального терапевта номер два, я не мог отделаться от мысли, будто увез ее в чужую страну. Мне было страшно оставлять ее в приемной среди незнакомых людей: газеты и вечерние выпуски новостей убедили современных родителей, что зло не дремлет и ждет подходящего случая.
Неужели и мои родители точно так же беспокоились за нас с Мардж? Ответ нашелся через долю секунды. Конечно же, нет. Отец часто оставлял меня на скамейке возле старой пивной, куда он наведывался с друзьями. А скамейка находилась на углу оживленной улицы, неподалеку от автобусной остановки.
— Ты ведь понимаешь, как важна эта встреча для папы, да?
— Понимаю, — кивнула Лондон.
— Я хочу, чтобы ты сидела тихо.
— Никуда не уходила, не вставала с места, не разговаривала с чужими. Ты уже мне все это сказала.
Наверное, мы с Вивиан правильно воспитывали Лондон, потому что она вела себя так, как было велено. Секретарь в приемной даже похвалила послушную юную леди, тем самым немного уняв мою тревогу.
Увы, и этот клиент не заинтересовался моими услугами. Так разочарование постигло меня в третий раз. А в ресторане на следующий день — в четвертый.
Я старался сохранять оптимизм и приготовил свою лучшую презентацию к встрече в пятницу днем. Хозяйка спа-салона, словоохотливая блондинка за пятьдесят, излучала энтузиазм. Мне даже показалось, что дела у нее и без рекламы идут отлично. Она прекрасно представляла, чем я занимаюсь, и помнила некоторые из моих рекламных кампаний. В разговоре с ней я чувствовал себя непринужденно и уверенно и решил, что выступил успешнее, чем когда-либо прежде. Но удача и на этот раз не улыбнулась мне.
Я не только не получил результата от прошедших встреч, но и не назначил ни одной на будущую неделю.
Но вечер свидания никто не отменял.
Когда особо нечему радоваться, радуйся мелочам, верно?
Не совсем так. В то время как я терпел одну неудачу за другой, Вивиан определенно блистала на своей новой работе. Она даже сумела договориться о выступлении с музыкальной группой, популярной в восьмидесятых. Как ей это удалось, не имею ни малейшего представления. А я проводил все больше времени вдвоем с Лондон.
Вот только… это меня совсем не радовало. Постоянно хватаясь то за одно, то за другое, я чувствовал себя так, будто работал на Лондон, а не наслаждался временем, проведенным с ней.
Может, не я один такой? И у других родителей тоже возникает подобное чувство?
Но вечер свидания — это вечер свидания, поэтому, пока Лондон была на хореографии, я рванул в магазин, купил семги, стейков и бутылку отличного шардоне. Когда мы вернулись, внедорожник Вивиан уже стоял у дома. Лондон выскочила из машины, зовя маму. Я последовал за ней, неся в руке пакет, набитый покупками к ужину, и увидел, что Лондон уже спускается с лестницы. Вивиан нигде не было видно, но вдруг я услышал, как она зовет дочь из спальни.
Лондон бросилась туда, и я услышал слова Вивиан:
— Наконец-то, детка! Как прошел день?
В спальне я увидел Вивиан и Лондон возле кровати, на которой лежал открытый и уже уложенный чемодан — вместе с двумя пустыми пакетами из магазинов одежды.
«По делам»…
— Уже готовишься к завтрашнему отъезду…
— Я уезжаю сегодня.
— Уезжаешь? — выпалила Лондон, опередив меня.
Я увидел, как Вивиан кладет руку на плечо дочери.
— Мне тоже не хочется, но надо. Извини, зайка.
— Но я не хочу, чтобы ты уезжала, — возразила Лондон.
— Понимаю, милая. Но в воскресенье, когда я вернусь домой, мы наверстаем упущенное. Придумаем что-нибудь интересное только для нас с тобой.
— Что придумаем? — оживилась Лондон.
— Что захочешь.
— А можно… — Лондон задумалась, перебирая варианты. — Можно, мы поедем на ферму, где голубика? Ты меня уже возила туда. И будем собирать голубику и гладить животных!
— Отличная мысль! — подхватила Вивиан. — Так и сделаем.
— А еще нам надо убрать у хомяков в клетке.
— Твой папа сделает это. А пока давайте что-нибудь поедим, хорошо? Кажется, у нас остались курица и рис. Подожди маму на кухне, я приду через минутку, только поговорю с папой, ладно?
— Ладно, — кивнула Лондон.
— Значит, — заговорил я, когда Лондон оставила нас вдвоем, — ты уезжаешь сегодня.
— Да, через полчаса. Уолтер хочет, чтобы я и еще пара сотрудников сделали контрольный обход с менеджером «Ритц-Карлтона», убедились, что все готово.
— «Ритц-Карлтона»? Вы там остановитесь?
Она кивнула.
— Понимаю, ты расстроился. Но, к твоему сведению, я тоже не в восторге от того, что проведу две ночи вдали от дома. Просто стараюсь не подавать виду.
— Ничего другого тебе не остается. — Я заставил себя улыбнуться.
— Дай мне немного побыть с Лондон, хорошо? По-моему, она обиделась.
— Ага, — ответил я, — ладно.
Она посмотрела мне в глаза.
— А ты на меня сердишься.
— Вообще-то нет. Просто не хочу, чтобы ты уезжала. Нет, я все понимаю, но я так ждал возможности побыть с тобой сегодня вечером.
— Знаю, я тоже. — Она прильнула ко мне и быстро поцеловала. — Мы все наверстаем в следующую пятницу, ладно?
— Ладно.
— Ты не застегнешь молнию? Боюсь испортить ногти, я их только что накрасила. — Она показала мне маникюр. — Цвет ничего?
— Отличный, — заверил я, потом застегнул чемодан и поставил его на пол. — Говоришь, контрольный обход в отеле сегодня вечером?
— Эта затея принимает внушительные масштабы.
— До Атланты четыре часа езды.
— Я не еду, а лечу.
— Во сколько у тебя рейс?
— В половине седьмого.
— А разве ты не должна быть уже на полпути в аэропорт? Или ждать регистрации?
— Мы летим на частном самолете Уолтера.
Уолтер. Звук этого имени я начинал ненавидеть сильнее, чем выражение «по делам».
— Ого, — сказал я, — ты преуспеваешь.
— Это его самолет, — улыбнулась она, — а не мой.
— Я же знала, что ты и в одиночку справишься, — заявила Мардж. — Можешь гордиться.
— Не могу. Нет сил.
К родителям в субботу мы прибыли в одиннадцать, и уже к тому времени установилась изнурительная жара. Мардж и Лиз сидели напротив меня на веранде, пока я во всех подробностях пересказывал события прошедшей недели. Лондон помогала моей маме делать сэндвичи; отец, как обычно, возился в гараже.
— И что? Ты же сам сказал, что последняя презентация была самой удачной.
— Да, презентация получилась хорошей. Но я не назначил ни единой встречи на следующей неделе.
— В этом есть свои плюсы, — возразила Мардж, — тебе будет гораздо проще возить Лондон на занятия, и времени для уборки и готовки останется больше.
В ответ на мой возмущенный взгляд Мардж только засмеялась:
— Не кипятись! Ты же знал, что неделя будет сумасшедшей, еще когда Вивиан только начала работать. Как известно, перед рассветом тьма сгущается. По-моему, ждать рассвета осталось недолго.
— Ну, не знаю, — вздохнул я. — По пути сюда сегодня утром я думал, что надо было мне стать сантехником, как отец. У них всегда работы хоть отбавляй.
— Верно, — согласилась Мардж, — но и дерьма в этой работе хватает.
Я усмехнулся:
— Ну а что я могу сказать? Я несу смех и радость всем, кто меня окружает. Даже братцам-нытикам.
— Я и не думал ныть.
— Как бы не так. Ты начал ныть, не успев переступить порог.
— Это правда, Лиз?
Лиз с отсутствующим видом провела ладонью по подлокотнику и ответила:
— Ну, разве что самую малость.
После обеда, когда жара усилилась, я решил сводить Лондон в кино на какой-нибудь мультфильм. Мардж и Лиз поехали с нами и радовались не меньше чем Лондон. Мне хотелось расслабиться, но мысли невольно возвращались к событиям предыдущей недели, и я с тревогой думал о том, что ждет меня дальше.
После кино возвращаться домой не хотелось. Мардж и Лиз тоже охотно задержались у родителей. Мама приготовила запеканку с тунцом, которая привела Лондон в восторг, как роскошное угощение. Она съела порцию больше обычной и по пути домой задремала в машине. Я рассчитывал наскоро искупать ее, немного почитать на ночь и остаток вечера провести перед телевизором.
Но не тут-то было. Едва очутившись дома, Лондон побежала проверить хомяков, и я услышал, как она зовет меня сверху:
— Папа, иди сюда скорее! Что-то случилось с Миссис Крапинкой!
Я поспешил к ней в комнату, заглянул в клетку и увидел хомяка, который, как мне показалось, пытался прогрызть стекло. В детской пахло как в хлеву.
— По-моему, с ней все в порядке, — оценил я.
— Это Мистер Крапинка. А Миссис Крапинка не шевелится.
Я присмотрелся.
— Она просто спит, детка.
— А вдруг заболела?
Я понятия не имел, что теперь делать, но все-таки открыл клетку и взял Миссис Крапинку в ладонь. Она была теплой — уже неплохо, — и сразу же зашевелилась.
— С ней все хорошо?
— Мне кажется, да, — ответил я. — Хочешь подержать ее?
Она кивнула и подставила сложенные ковшиком ладони, и я посадил в них хомяка. Лондон поднесла зверька к лицу.
— Я подержу ее немного, просто чтобы точно знать, что все хорошо…
— Ладно. — Я поцеловал дочь в макушку. — Только не очень долго, хорошо? Уже пора спать.
После еще одного поцелуя в макушку я направился к двери.
— Папа! — окликнула она.
— Что?
— Надо почистить клетку.
— Завтра, ладно? Я немного устал.
— Мама сказала, что ты почистишь.
— Почищу обязательно. Только завтра.
— А если Миссис Крапинка от этого заболела? Хочу, чтобы ты почистил ее прямо сейчас. — Она не желала ничего слушать и повысила голос, а я был не в настроении терпеть ее капризы.
— Скоро вернусь и уложу тебя в постель. Только не забудь бросить грязную одежду в корзину.
Следующие полчаса я переключал каналы, но смотреть было нечего. Больше сотни каналов — и ничего интересного, и к моей усталости добавилось раздражение. Завтра придется выгребать дерьмо из хомячьей клетки, мой список потенциальных клиентов сократился до нуля, и если не произойдет чуда, следующая неделя пройдет впустую. А моя жена тем временем летает на частных самолетах и останавливается в «Ритц-Карлтоне».
Наконец я встал с дивана и направился в комнату Лондон. К тому времени хомяки были возвращены в клетку, а Лондон играла с Барби.
— Детка! — позвал я. — Готова купаться?
Она ответила, не оборачиваясь:
— Не пойду сегодня купаться.
— Но ты же днем вся вспотела.
— Не пойду.
Я растерялся.
— Что случилось, детка?
— Я на тебя обиделась.
— Почему ты обиделась на меня?
— Потому что тебе совсем не жалко Мистера и Миссис Крапинку.
— Конечно, мне их жалко! — Хомяки в клетке возились, как обычно по вечерам. — А тебе обязательно надо помыться.
— Хочу, чтобы меня мамочка искупала.
— Понимаю. Но мамочки нет.
— Тогда не пойду купаться.
— А на меня посмотришь?
— Нет.
Она произнесла это слово почти как Вивиан. Между тем Барби в руках Лондон продолжала метаться по всему Барби-дому, едва не сшибая мебель.
— Так я налью тебе ванну, хорошо? И напущу много пены. А потом мы поговорим.
Как и обещал, я напустил в воду побольше пены, а когда ванна наполнилась, закрыл кран и пришел за Лондон. Она не сдвинулась с места, Барби по-прежнему бесновалась в своем доме, Кен составил ей компанию.
— Я не могу приготовить завтрак, — услышал я, как Барби говорит Кену голосом моей дочери, — мне надо на работу.
— Но на работу ходят папы, — возразил Кен.
— А об этом надо было подумать до того, как ты уволился.
У меня внутри все сжалось: Лондон явно подражала нам с Вивиан.
— Твоя ванна готова, — объявил я.
— Я же сказала: не пойду!
— Давай мы просто…
— НЕТ! — завизжала она. — Не пойду купаться, и ты меня не заставишь! Ты заставил маму пойти на работу!
— Я не заставлял ее…
— НЕТ, ЗАСТАВИЛ! — выкрикнула она, а когда повернулась, я увидел, что она в слезах. — Мама сама сказала, что ей надо на работу, потому что ты не работаешь!
Другой отец, возможно, не стал бы оправдываться, но я был измотан, а ее слова попали точно в цель.
— Я работаю! — повысив голос, сказал я. — И о тебе забочусь, и в доме убираю!
— Хочу к маме! — расплакалась она, и я впервые за весь день вдруг понял, что сегодня Вивиан не звонила. И я не звонил ей, а мероприятие, наверное, было в разгаре.
Я тяжело вздохнул.
— Завтра мама вернется, и вы вдвоем поедете на ферму собирать голубику, или ты забыла? Неужели тебе не хочется быть чистой к маминому приезду?
— НЕТ! — крикнула она. — Ты плохой!
Не успев опомниться, я пересек комнату и схватил Лондон за руку. Она отбивалась и визжала, а я волок ее в ванную, как на видео на «Ютюбе» о жестоком обращении с детьми.
— Или ты сама разденешься и сядешь в ванну, или тебя раздену я. Я не шучу.
— УХОДИ! — закричала она, и я, разложив ее пижаму, закрыл дверь. Следующие несколько минут я слушал, как она плачет, разговаривая сама с собой, и ждал за дверью.
— Давай-ка в ванну, Лондон, — велел я через дверь. — Иначе будешь сама чистить клетку!
Она снова расплакалась, но немного погодя я услышал, как она забирается в ванну. Вскоре она уже разговаривала с игрушками, и от недавней вспышки агрессии не осталось и следа. Наконец дверь открылась, Лондон вышла в пижаме, с мокрыми волосами.
— Можно мне сегодня высушить волосы, а не спать с мокрыми?
— Конечно, можно, детка.
— Я скучаю по маме.
Я присел на корточки и обнял ее, вдохнув сладкий и чистый запах мыла и шампуня.
— Знаю, — сказал я и прижал ее к себе.
Как такой никудышный отец, как я, может быть причастен к появлению такого чуда? Я не переставал думать об этом…
Лежа рядом с Лондон в постели, я читал ей про Ноев ковчег. Больше всего ей нравилось то место, когда ковчег был достроен и к нему начали стекаться звери — его я прочел дважды.
— «По двое, — читал я вслух, — пара за парой, шли они со всей Земли: львы, лошади, собаки, слоны, зебры и жирафы…»
— И хомячки, — добавила Лондон.
— И хомячки, — согласился я. — «По двое они входили в ковчег. Как же они все там поместятся, думали люди. Но Бог и об этом позаботился. Поместились все, внутри ковчега всем хватило места, и все животные были счастливы. Так, по двое, они и остались внутри ковчега, когда начался дождь».
Лондон уже дремала, когда я дочитывал рассказ. Я погасил свет и поцеловал ее в щеку.
— Папа любит тебя, Лондон, — прошептал я.
— И я тебя люблю, папа, — сонно пролепетала она. А я тихонько вышел из комнаты.
По двое, вдвоем, повторял я мысленно, спускаясь по лестнице. Лондон и я, отец и дочь, мы оба стараемся как можем.
Но все равно мне казалось, будто я обманул ее во всем.
