Бархатное убийство

Николай Леонов, 2013

"Солнце садилось. Последние лучи его легли на вершины стройных кипарисов, на склон горы, где расположились домики поселка, окрасив их в багряный цвет. А здесь, вблизи моря, где находилась вилла «Аркадия», уже лежала густая тень. На скамейке, что стояла на самой верхней террасе прилегающего к вилле парка, сидели двое: Петр Тишкин, молодой человек 28 лет, высокий, но сутулый, с несколько мечтательным выражением лица, и его тридцатипятилетняя сестра Настя. Хотя они могли видеться и в течение дня, оба ценили этот вечерний час, когда им выпадала возможность побыть наедине, поговорить…"

Глава 6

Повар Алексей Петриченко действительно оказался на кухне. Правда, он был совсем не похож на повара. Если бы Гуров не знал, кого ищет, он бы никогда не признал в этом худом нервном парне представителя такой мирной профессии. «Он скорее на охранника похож», — подумал Лев, разглядывая Петриченко. Затем представился, объяснил цель своего визита на кухню и повторил вопрос, который уже не раз задавал в этот день.

— Что я делал? — задумался повар. — Ну, сначала ужин готовил, потом подавал — мы это вместе с Настей делаем. Потом убрал на кухне, пошел искупаться… Ну, и сел телевизор смотреть.

— Где?

— В общей комнате, где же еще?

— Один?

— Нет, не один. Там уже Сергей сидел, водитель. Ну, и я к нему присел.

— А что смотрели?

— Бокс передавали, бой за звание чемпиона мира.

— А ты что же, боксом увлекаешься?

— Нет, просто хотел «ящик» посмотреть. Думал, немного посижу, потом в дежурку пойду — там Боря-охранник обычно шоу разные смотрит. Но тут что-то меня зацепило, и я остался.

— И долго сидел?

— Долго, часов до двенадцати. Когда бокс кончился, Сергей спать ушел. Я тогда на другой канал переключился и нашел классный триллер с Харрисоном Фордом.

— И никуда не выходил?

— Нет, никуда, — все так же уверенно ответил повар.

— Очень интересно! — заметил Гуров. — А вот Сергей говорит, что ты выходил около десяти часов. И я, кажется, знаю зачем. Сказать или ты сам скажешь?

— Черт, и правда забыл! — сокрушенно воскликнул Петриченко. — Да, я вспомнил, что забыл фасоль водой залить. А ее, если заранее не зальешь, потом сто лет варить надо. Вот я и вышел, чтобы залить. Зашел на кухню, все дела сделал и вернулся.

— И ни с кем не разговаривал?

— Нет, ни с кем!

— И никого не видел? Только не ври!

— Видел… видел… — медленно произнес повар. У Гурова сложилось твердое убеждение, что он не припоминает события минувшего вечера, а лихорадочно размышляет о том, что может быть известно сыщику и в чем, стало быть, надо признаться. — Да, точно, видел! Уже когда из кухни возвращался, видел Татьяну — ну, это девушка нашего шефа. Она в парк вышла. Погулять, наверное, решила.

— Но ты с ней не разговаривал?

— Нет, о чем? Просто видел, и все.

— А когда выключил телевизор и вышел из общей комнаты — тогда видел кого-нибудь?

— Тогда… тогда… Да, Бориса видел, охранника. Я через гостиную проходил, в окно выглянул — вижу, он куда-то идет.

— Тебя это не удивило?

— А что тут такого? Может, он на камере увидел что-то подозрительное и шел проверить, а может, собак выпускал. У нас две собаки всю ночь территорию охраняют. Мощные собаченции! Я, например, после двенадцати не рискую в парк выходить. Хотя вроде не чужой.

— Значит, ты отправился в свою комнату, лег спать — и до утра больше ничего не видел и не слышал? — спросил Гуров.

— Нет, ничего, — твердо ответил повар.

— Хорошо, тогда скажи, во сколько, по-твоему, покинул виллу ваш управляющий?

— Это вы про Константина Семеновича? — уточнил повар.

— Да, именно про него.

— Да откуда же я знаю? — развел руками Петриченко. — Я же за ним не следил! За ужином он был, точно. А после ужина… Нет, после ужина я его не видел.

— Ладно, пока у меня к тебе все.

— Слушайте, а ведь вы у нас не обедали! — воскликнул повар. — Я вас в столовой не видел. Верно?

— Да, я как-то и забыл про обед, — произнес сыщик.

— Так давайте я вам сейчас что-нибудь сооружу, — предложил Петриченко. — Прямо здесь. Хотите?

Только тут Лев почувствовал, что на самом деле проголодался. И немудрено: ведь он с самого завтрака ничего не ел, как-то не до того было.

— Хочу, — признался он. — Давай сооруди что-нибудь.

Спустя несколько минут на столе перед ним уже стояли закуски (икра в вазочке, селедка, маринованные грибы), шипел разогретый бифштекс, высилась гора хорошо прожаренной картошки. Стояли и напитки: запотевший ледяной графинчик с водкой, бутылка минеральной воды, сок.

— Чай или кофе? — деловито осведомился Петриченко.

— Чай, — сказал Гуров. — А вот это убери, — показал он на графин с водкой.

Графин немедленно исчез, взамен появились заварочный чайник и термос с кипятком. Сам повар, накрыв на стол, ретировался, не желая смущать гостя.

Приступив к трапезе, Лев понял, что его последний собеседник — действительно повар высокого класса. Все было приготовлено отлично, гораздо лучше, чем в санатории.

Он как раз покончил с бифштексом и приступил к чаю, когда в коридоре послышались легкие шаги, дверь кухни открылась, и в нее вошла стройная девушка в топике и мини-юбке. Длинные загорелые ноги, белокурые волосы, синие глаза — все говорило о том, что перед Гуровым предстала близкая подруга Кривулина, топ-модель Татьяна.

— Ой, я думала, тут Леша, — воскликнула красавица. — Извините, что помешала.

— Ничего, вы мне нисколько не мешаете, — ответил Лев. — Полковник полиции Гуров, Лев Иванович. А вы, вероятно, Татьяна?

— Да, я Татьяна, — кивнула девушка.

— Присаживайтесь, Таня, нам надо побеседовать.

— Это об убийстве, да? Хорошо, я отвечу. Только я мало что могу сказать. Я вчера после ужина как села возле «сидюшника», так и не вставала. Настроение такое было — музыку слушать.

— Значит, после семи вы из комнаты не выходили, ничего не видели, ничего не слышали?

— Совершенно верно, — кивнула Татьяна. — Я и милиционеру так говорила. Так что ничем вам помочь не могу. Петю, конечно, очень жалко. Если бы я что знала, обязательно бы рассказала.

— А так, значит, никаких сведений?

— Ни-ка-ких, — раздельно, чтобы подчеркнуть верность сказанного, произнесла она и поднялась, собираясь выйти из кухни.

— Очень интересно… — протянул Гуров. — А мне только что один человек говорил, что видел, как вы вчера выходили из дома.

— Я? Выходила? Ну да, я в течение дня сто раз выхожу, что тут такого?

— Нет, не просто в течение дня. Этот человек видел, как вы вышли из дома в начале одиннадцатого. То есть в то самое время, когда Петр Тишкин вошел в кабинет Кривулина.

— Ну и что?! — воскликнула Татьяна. — Пусть даже я вышла, а он вошел, что с того? В огороде бузина, а в Киеве дядька! Какое отношение это имеет к убийству?

— Пока не знаю, — покачал головой Лев. — Может, и никакого. Важно то, что вы врете. Значит, вам есть что скрывать.

— Неправда! — Девушка кричала уже в полный голос. — Нечего мне скрывать! Я просто забыла! Может человек забыть?

— Может, может, — успокаивающе проговорил Гуров. — Не надо так волноваться. А теперь скажите, куда и зачем вы на самом деле выходили.

— Да никуда. — Татьяна и в самом деле немного успокоилась и теперь старалась делать вид, что ничего особенного не произошло. — Просто мне стало душно… голова разболелась… Вот я и решила немного прогуляться.

— И где же вы гуляли?

— Ну где… В парке гуляла.

— В какой части парка?

— Во всех. Я везде гуляла.

— И никого не встретили?

— Нет, никого.

— Да, Танюша, вижу, что ваши проблемы намного серьезнее, чем вам кажется.

— Какие проблемы? — настороженно спросила она.

— Как какие? Все те же самые. Проблемы с памятью.

— Что вы хотите этим сказать? Почему с памятью?

— Потому что в это самое время, когда, как вы только что сказали, вышли на прогулку, в парке находились, по крайней мере, три человека, — ответил Гуров. — Это садовник Вишняков, управляющий Константин Чанба и охранник Борис Глушаков. Садовник убирал ветки, управляющий с кем-то беседовал — я еще не установил с кем, а Глушаков тоже куда-то шел. Вы могли с ними не встретиться — это я допускаю. Но не увидеть никого из них — нет, в это я поверить не могу.

При этих словах сыщика с подругой Кривулина случилась настоящая истерика.

— На что вы намекаете? С кем это я должна была встретиться?! — закричала она. — И если я даже и встречалась, к убийству это никакого отношения не имеет! Слышите — никакого отношения! Я просто гуляла, просто дышала воздухом! Это что — преступление? Скажите, это преступление?!

— И все-таки мне хотелось бы знать, с кем именно вы встречались, — твердо проговорил Лев.

Однако модель вновь овладела собой. Видимо, нервы у этой девушки были крепче, чем казалось на первый взгляд.

— Да ни с кем я не встречалась, — ответила она спокойным и даже веселым тоном. — Вы меня не поняли. Я сказала, что, если бы я даже с кем-то встретилась, это не имеет отношения к убийству. Предположение высказала. А на самом деле я просто прошлась и вернулась домой. Но вы правы — я действительно кое-что забыла. Теперь, когда вы напомнили, я вспомнила, что и правда видела Александра Ермолаевича: он катил тележку с грудой листьев и травы. И Константина Семеновича видела — здесь, возле дома. Но только мельком и издали. А вот Глушакова не видела. Наверное, мы с ним разминулись.

— Ну вот, видите, как много можно вспомнить! — наставительно заметил Лев. — Возможно, при нашей следующей встрече вы сможете вспомнить еще больше.

— Может быть, — сказала девушка. — А сейчас я могу идти?

— Конечно, можете, — ответил Гуров. — Я вас нисколько не задерживаю.