На чаше весов

Наталья Кочетова, 2021

Я думала, что смогла сбежать от него, скрыться, начать новую жизнь. И он позволил мне обманываться в этом восемь долгих лет. Но теперь с иллюзиями покончено. Я снова в его власти, в его жестоких руках. Пешка в его большой игре. Средство достижения цели. Инструмент. Он будет пользоваться мной пока не сломает… если до этого момента не сломается сам. Содержит нецензурную брань.

Глава 2.

Вхожу в спортзал, но понимаю, что не смогу заниматься — чувствую тошноту и головокружение — обычная постреакция на чью-то сильную эмоцию. Делаю крошечный глоток воды и заставляю себя влезть на беговую дорожку. Пробегаю всего лишь три километра, и останавливаюсь. Пот льет с меня ручьем, пить хочется невыносимо и я осушаю почти всю бутылку разом. Зажимаю рот рукой, давя в себе рвотный позыв. Черт. Давно со мной такого не было.

Я постаралась устроить свою жизнь так, чтобы сталкиваться с как можно меньшим количеством людей: я не завожу отношений, у меня нет друзей или приятелей, я не общаюсь с соседями, коллегами, и не хожу на тим-билдинг-тусовки. Я сознательно отказалась от общения, чтобы оставаться в себе, и чувствовать только то, что моё. Но совсем избежать ситуаций, подобной сегодняшней, не удается. В автобусе, в магазине, на улице, на работе рано или поздно случаются разные происшествия, вызывающие у людей яркие эмоции. И будь то страх, горе, радость или восторг, неважно, как бы не ощущалась эта эмоция во время ее проживания, после — я чувствую себя просто отвратительно. Вот, как сейчас.

Жалею, что вообще спустилась в зал, лучше бы прогулялась на свежем воздухе, знала же, что буду не в состоянии, так теперь еще и до вечера у меня совсем не осталось питьевой воды.

Ругаю себя и с тяжелым вздохом иду в раздевалку. Принимаю контрастный душ, чтобы хоть немного привести себя в норму. Одеваюсь и отправляюсь на шестой этаж, где расположена фирма, на которой я работаю. Перед тем как открыть дверь, снова закрываю глаза и концентрируюсь на внутренних ощущениях. Мысленно проговариваю, что это сознание только мое, я не пущу в него чужие чувства. Делаю глубокий вдох и вхожу в офис. Здороваюсь с коллегами и быстро шагаю к своему кабинету.

Нет, на самом деле, кабинет не мой, конечно. Он закреплен за Борей. Боря — фактически мой начальник. Он создатель и главный разработчик программы, над которой мы с ним, и еще пара сотрудников на дистанционке, трудимся.

Боря — мозг. Я — скорее руки.

Он скидывает мне те участки кодов, над которыми ему работать не хочется, скучно, муторно и слишком просто. Я же — разработчик-юниор без особого опыта работы, справляюсь с поставленными задачами не без труда и, порой, не без его помощи.

— Привет, Борь. — Бросаю согнувшемуся у монитора парню. До начала рабочего дня еще пол часа, а он уже трудится. Ночевал что ли здесь?..

— Доброе утро, Мария. — Через время отзывается Боря, даже не поднимая на меня глаз.

— Ты домой-то вообще ходишь? — Спрашиваю, усаживаясь за свой стол и подперев рукой подбородок, смотрю на парня. Тот снова не сразу реагирует, слишком поглощен процессом. Но я уже привыкла, просто сижу и смотрю на него. На лице щетина, волосы как обычно в творческом беспорядке. Вообще-то он очень даже симпатичный молодой человек, но на уход за собой, судя по всему, тратить время не любит.

— Конечно, Маш, хожу. Просто этой ночью не успел. — Наконец отзывается Борис и тянется за чашкой с кофе.

Хмыкаю и закатываю глаза. Тяну носом волшебный аромат его напитка. Молча завидую. Не знаю, есть ли у него семья, скорее всего, нет. Он практически живет на работе, и пьет так много кофе, что на это, наверное, уходит вся его зарплата. Не то, чтобы я любила считать чужие деньги, но простой подсчет выпитых им чашек кофе в день, привел меня к выводу, что его доходы в несколько раз превосходят мои. Но какими бы не были его доходы, будь у него жена или хотя бы девушка, не уверенна, что она простила бы ему такую кофейную дыру в бюджете.

Глотаю слюну, наполнившую рот, напоминая себе, что завтра пятница и волшебный напиток снизойдет и до меня — простой смертной.

Включаю свой компьютер и пока тот загружается, распускаю волосы, расчесываюсь и мажу губы бальзамом. Вот и вся моя подготовка к рабочему дню. Ни макияжа, ни прически. Не люблю привлекать к себе лишнего внимания, и поэтому, давно не трачу время на всю эту ерунду. Наверное, мы с Борей чем-то похожи. Не зря так легко сработались.

Помню, как однажды на планерке, наш босс — проджект-менеджер, объявил о новом заказе, и Борька первый за него ухватился, по комнате прошлась волна вздохов. Почему-то Бориса здесь не очень любили. Необщительный, угрюмый, слишком зацикленный на своей работе. С таким ни посплетничать, ни в бар сходить. И пока все отмалчивались, прикидывая перспективы работы с Борисом, босс назначил ему в помощники меня.

И вот, мы работаем уже больше месяца, и, как бы к нему не относились мои коллеги, лично я его обожаю. С ним я легко могу отпустить контроль и расслабиться, не переживая о том, что на меня вдруг обрушится какая-то слишком болезненная эмоция. Боря — настоящий подарок, отрешенный, безэмоциональный, восхитительно флегматичный. Практически робот. Единственное, что от него может исходить — это краткие вспышки радости от вдруг постигшего инсайта, или легкое, почти невесомое удовлетворение от проделанной работы.

Я рада с ним работать. Он позволяет мне работать так, как мне удобно, считается с моими заскоками и не требует от меня больше, чем я могу. Разработчик из меня так себе, но, если бы было можно, подписала бы с Борисом пожизненный контракт.

Когда я только устроилась на эту работу, мне приходилось каждый день находиться в большом коллективе. Это тяжело. Чем больше людей, тем мне тяжелее держать свои блоки. То и дело проскакивают чьи-то чувства: у кого-то неразделённая любовь, у кого-то беспокойство о больном ребенке, у кого-то зависть, у кого-то раздражение. И так бесконечно, винегрет из разных чувств к концу дня истощал меня и порой доводил до мигрени.

Нет, вообще-то сильные эмоции, такие которые ударной волной могут задеть и меня, люди испытывают нечасто. Но с обнаружением новой инфекции с дурацким названием Калидус, переживания людей возросли в несколько раз, так что мне находиться среди людей стало в разы тяжелее. Страх, непонимание, злость, беспокойство, неверие, уныние. С каждым днем градус этих чувств нарастает все сильнее. Но на вершине конечно же страх. Страх неизвестности, неопределенности. Страх потери здоровья и жизни. С каждым днем паника все сильнее затмевает разумы людей.

Все началось месяц назад, когда в больницы один за одним стали поступать пациенты с жалобами на зрительные галлюцинации, искажения, пробелы, пятна и даже полную потерю зрения. Люди продолжали поступать с каждым днем все больше, и пока ученые вирусологи и микробиологи из кожи вон лезли, чтобы найти возможную причину, люди продолжали жить обычной жизнью. Они продолжали пить воду, которая, как выяснилось только через две недели, была заражена новой, неисследованной, но такой опасной бактерией. В стране была объявлена эпидемия и наложен абсолютный запрет на употребление воды из любых природных источников страны. Но сколько людей за время поисков было заражено, до сих пор никто не может подсчитать. Симптомы продолжают появляться, зараженных все больше, не смотря на меры, предпринятые властями.

Ученые выяснили, что бактерия, попадая в организм поражает затылочную долю мозга, но до сих пор не могут выяснить как быстро эта бактерия начинает свое губительное воздействие с момента попадания в организм человека. Возможно, она бездействует месяцами, но ученые настаивают на том, что поражение мозга начинается в течении двух-трех дней. Однако если это так, почему регулярно появляются все новые и новые заражённые? До сих пор, спустя месяц. Есть подозрение, что люди, неспособные оплатить безумно дорогую по нынешним временам воду, продолжают брать ее из водопровода.

И это совсем не кажется мне удивительным. У людей с низкими доходами, выбор невелик: выстоять километровую очередь в воскресенье, и получить воду от заботливого правительства, из расчета три литра на человека на неделю, или продолжать пить воду из крана. У них нет выхода. Они пытаются выжить.

Да и что такое — три литра на неделю? Это четыреста миллилитров воды в день. И куда же подевались пресловутые нормы в два литра? Канули в лета. Как только с водой начались проблемы, и ученые и врачи быстренько все переосмыслили и пришли к единому мнению, что четырехсот грамм воды в день для выживания и полноценной работы организма вполне достаточно.

И да, кстати говоря, даже если вы выстоите двух-трехчасовую очередь за бесплатной импортной водой, никто не гарантирует вам, что вы ее получите. Вода в цистерне бывает заканчивается еще до того, как половина стоящих в очереди людей наполнит свои бутылки. Хотя, знаете, даже получив свою порцию, никто не гарантирует вам и того, что вы спокойно и безопасно дойдете с ней домой. У вас легко ее могут отобрать те, кому не досталось в прошлый раз. Справедливость уже не та.

— Поменяй вот этот участок. — Выдергивает меня из моих мыслей Борис, тыкая пальцем на участок кода на своем компьютере. Объясняет суть задачи и, дождавшись пока я наконец вразумлю, что от меня требуется, снова углубляется в свой процесс.

Сажусь прямо, запускаю нужную программу и принимаюсь за работу.

Стараюсь как могу, но мне никак не удается сосредоточится. Сглатываю слюну, чтобы хоть как-то смочить пересохшее горло. Ужасно хочется пить. Чувствую, что снова начинает подташнивать, а в висках дико пульсирует. Заставляю себя вникнуть в код, отвлечь себя работой, но это не помогает. Жажда так навязчива, что я не могу от нее отделаться. До обеда, я точно не выдержу. То и дело кошусь в сторону Бориного стола, где стоит уже остывший кофе и пол-литровая бутылка воды. Почти полная. Смотрю на нее, и жажда усиливается. Мне кажется, что у меня пересыхает не только горло, а и желудок.

Когда Борис отходит в туалет, я снова с вожделением смотрю на бутылку воды, стоящую у него на столе. Смотрю и презираю себя за то, что собираюсь сделать. От стыда хочется со всей силы стукнуться головой о стол, но колеблюсь я недолго — едва за Борей закрывается дверь, хватаю бутылку и делаю пару жадных глотков. Ставлю обратно и сажусь на свое место. Тру лицо руками. Боже, до чего я дошла? Я ворую воду. Просто блеск.

Мне очень-очень стыдно, правда. Я буду гореть в аду. Но что поделать, отчаянные времена требуют отчаянных мер. Буквально пару недель назад, сосед, с которым я всегда вежливо здоровалась при встрече, отобрал у меня бутылку воды, потому что ему, видите ли, нечем кормить детей. Ладно, это была одна литровая бутылка из трех, но он ее отобрал, а ведь это была моя вода. Моя!

Он украл воду у меня, теперь я ворую у Бориса. Круговорот воды в природе теперь тоже понимают иначе.

До обеда работаю, не поднимая головы, и едва часы показывают 13:00, стыдливо смотрю на Бориса и, как всегда, спрашиваю, что ему купить. Бургер и кофе — как всегда отвечает Боря, и я отправляюсь в столовую.

По пути меня догоняет наш тестировщик Дима:

— Мань, привет. Слышала, три четвертых страны уже в зоне поражения? Сегодня в новостях говорили. — Возбужденно тараторит Дима и прикасается к моему плечу. Одергиваю руку и отрицательно качаю головой. Плохие новости. Калидус распространяется. Я расстроенно морщусь и тяжело вздыхаю.

— Конец близок, Манька, скоро весь мир будет заражен. Чистой воды не останется, и мы все умрем. Мы умрем, так и не сходив на свидание. — Протягивает Дима, заставляя меня усмехнуться. Хороший парень. Забавный. Ничто не повергает его в уныние. И его симпатия ощущается приятно. Она легкая и чистая, незамысловатая. Жаль, что я не завожу отношений.

— Не волнуйся, Дим. До того, как весь мир будет заражен, ученые найдут способ фильтрации и разработают лекарство от инфекции. Мы не умрем еще очень долго. — Отвечаю парню, подходя к столовой и толкаю дверь.

— А если нет, Маш? Что, если нет? — Продолжает тараторить Дима, волочась следом за мной к раздаточному прилавку. — Ты умрешь так и не узнав, что такое любовь. — Высокопарно произносит Дима, и я скептически хмыкаю.

Смотрю на меню и вздыхаю. Выбор как всегда невелик. Раньше здесь был большой ассортимент — и первое и второе, и третье, сейчас же — лишь те блюда, на которые требуется минимум затрат. Заказываю тушеные овощи и березовый сок. Терпеть его не могу, но это единственная недорогая альтернатива воде.

— Пойдем сегодня в ресторан? Я куплю тебе суп. — Произносит Дима где-то возле моего уха и прикасается ладонью к моей пояснице. Дергаю плечом, отталкивая его руку и выразительно смотрю ему в глаза. Не переношу неожиданные прикосновения и Диме это известно.

— Суп — это прекрасно, но я откажусь. — Говорю категорично, но перед глазами так и стоит тарелка с ароматным бульоном. Сглатываю, беру поднос и сажусь за свободный столик. Дима конечно же садится рядом. — Пригласи Лену, она хочет с тобой пойти.

— Лену? — Выпучивает глаза Дима. — Лена не достойна есть со мной суп, она маргин от паддинга не способна отличить.

Улыбаюсь. Все айтишники странные.

— Она и не должна. Она ведь секретарь. — Подняв бровь, парирую я.

— Вот именно. — Фыркает Дима, будто бы это все объясняет, и набрасывается на свой ход-дог.

Я ковыряю вилкой безвкусные овощи, и раздумываю над предложением Димы. Сто лет не была в ресторане. На свидании — и того больше. Мне не помешало бы развеяться. Но мне не хочется дарить парню напрасные надежды. Ведь я не позволю ему себя даже поцеловать. Позволить ему влюбиться в меня, а потом испытывать его страдания от безответной любви, каждый раз пересекаясь с ним на работе, — последнее что мне нужно.

— На суп ты не соблазнилась. Даже не знаю, что еще я могу предложить… — Дожевав, со вздохом произносит Дима. — Кино? Театр? Музей? Зоопарк?..

— Завязывай, Дим. — Прерываю его с усмешкой. — Ничего не выйдет.

Быстро доедаю и выпиваю сок. Молча встаю из-за стола и иду снова к прилавку, чтобы купить обед Борису.

— Когда-нибудь ты согласишься. — Громко бросает мне в спину Дима.

Грустно улыбаюсь, качаю головой и, расплатившись за бургер с кофе, возвращаюсь в офис.