Седьмая тень

Наталья Викторовна Любимова, 2019

Однажды студенты медицинского института отправляются на практику в маленький, богом забытый городок. Никто из них и не подозревает о том, что их туда собрала сама судьба. Что отныне их жизни тесно переплетутся, и они поймут, что случайностей не бывает…Герои книги попадают в круговорот странных событий и загадочных приключений. Они еще сами не знают, кто из них окажется главной фигурой на шахматной доске, а кто только пешкой в жестокой игре Добра и Зла? За кем будет идти смертельная охота? И кто станет хранителем древнего артефакта?..

Глава 1 «На равных условиях»

Как долго она об этом мечтала, и как часто ей снился сон, что этого никогда с ней не случиться. В этих тревожных снах она теряла паспорт и ее не допускали на экзамен, а когда она спрашивала можно ли прийти завтра, отвечали — «нет! Набора больше не будет»; или давали экзаменационный билет, в котором она не могла разобрать ни одного слова, и тогда она просила подсказать ей, хотя бы на каком языке составлен этот билет, и слышала в ответ: — «посмотрите на нее, она даже вопрос прочесть не в состоянии». В такие моменты она просыпалась в холодном поту, сердце ее бешено колотилось, и казалось, что сейчас оно выскочит из груди. Положив на него ладонь, она начинала его уговаривать успокоиться, объясняя ему, что это всего лишь сон. После таких кошмаров, она обкладывала себя учебниками, и с остервенением повторяла формулы, решала химические уравнения, зубрила биологию, учила латынь.

Это была ее единственная возможность вырваться из ненавистного интерната и начать новую жизнь. Со временем обзавестись своей комнатой, а еще лучше отдельной квартирой. Где она будет совсем одна, никто не будет ей мешать читать, где она будет неспешно пить чай с малиновым вареньем, мечтать или философствовать на разные житейские темы. А еще, непременно, она разведет на окне фиалки и герань, повесит на окошко в кухне кружевные занавески и в тон им покроет стол скатертью. А еще у нее будет пушистый, рыжий кот с зелеными глазами, он обязательно должен быть большим и ленивым. А когда она будет приходить с работы усталая, но счастливая, он должен будет встречать ее, тереться у ног и весело мурлыкать. Но все это будет в другой жизни, в которую она так стремиться попасть.

И вот первый шаг в направлении счастья сделан. Она студентка медицинского колледжа. У нее в руках ключ от комнаты № 8 студенческого общежития. Осталось в нее войти, и начнется новая жизнь, такая радостная и долгожданная.

Дверь оказалась не запертой, комната маленькой и пыльной, в ней было три железных кровати с провисшими сетками, на двух из которых в виде завернутых рулетов лежали матрасы. На одной из кроватей матрас был развернут, на нем восседала тоненькая девушка с белокурыми длинными волосами, и розовыми надутыми губками. Взгляд ее был отрешенным направленным в одну точку. Рядом с ней стояли не распакованными две спортивные сумки и три пакета.

— Привет! Я Лена Самохина, — не поворачивая головы, сказала белокурая девушка.

— Тоня Белова, — ответила входившая.

У нее была одна старая сумка, с потрескавшимися ручками. Ей ее дала сердобольная медсестра в интернате. Эту медсестру Зою Михайловну, Тоня уважала и любила больше всех из всего обслуживающего персонала.

— На какой факультет поступила? Опять не поворачивая головы, спросила Лена.

— На фельдшерский, а ты?

— На фармацевтический, будь он не ладен, с досадой в голосе ответила Лена.

— Ты что не рада, что поступила? — с удивлением спросила Тоня.

— У меня папа фармацевт, мама фармацевт, дедушка фармацевт, и братец тоже. Только он уже институт заканчивает. У нас своя фирма и сеть аптек «Чародейка», слышала наверно? — после небольшой паузы добавила Лена.

— А, недавно дед открыл еще одну лабораторию, — это мечта всей его жизни. Ну и естественно у меня не было выбора, этот вопрос решился без учета моего мнения и желания. Моя фамилия произвела впечатление на декана и ректора, так что все остальное было чистой формальностью.

Только теперь она повернула голову в сторону так и стоявшей у порога Тони. Провела по ней оценивающим взглядом, и даже не спрашивая, а больше утверждая, заключила:

— А ты сама, своими знаниями… Молодец, у-ва-жаю, — выделив последнее слово, протянула Лена.

— Спасибо — кивнула Тоня.

— Ну что стоишь? Проходи, занимай местечко, какое нравиться.

Тоня прошла в комнату, поставила сумку на перекосившийся стул, стоящий у кровати, развернула матрас и села напротив Лены.

— Как тебе царские апартаменты? Обведя взглядом комнату с покосившимся шкафом, отошедшими обоями, облупившимся столом и старым холодильником, спросила Лена.

— Нормально, — пожав плечами, отозвалась Тоня, — мне приходилось жить и похуже.

— Ну, да, я так и подумала. И после небольшой паузы продолжила: — А мне вот в первый раз довелось попробовать окунуться в мир простых людей. Дед считает, что каждая личность обязательно должна пройти закаляющую социализацию. Предки от него очень зависят, а потому потакают его маразматическим капризам. Я могла преспокойно поступить в медицинский университет, или в академию, у отца там связи, причем в своем городе, а не в этом богом забытом «Мухосранске». Так нет, «Леночка должна сама пройти свой путь взросления, осознать свое место в обществе, научиться взаимодействовать с людьми», — сев в картинную позу и изменив свой голос на баритон с хрипотцой, заключила она.

Тоня впервые за долгое время искренне улыбнулась, но не потому, что Лена очень смешно спародировала своего деда, а потому что представила, как эта «Нежная Лилия» (так ей почему-то захотелось назвать Лену), покинула золотую оранжерею с многочисленными садовниками, которые тряслись над ней потакая каждому капризу, и оказалась на только что удобренном поле, среди сорняков и пьяных колхозников, которые не знают, что им с ней делать, и зачем она им тут нужна.

— Максим, это мой брат, — пояснила Лена, — хотел отдать мне свою машину, он уже три года на ней ездит, ему все равно отец новую обещает купить, когда он получит диплом. Так, нет и тут драгоценный дедушка вставил свое веское слово, опять переходя на баритон с хрипотцой, пропела Лена: «Девочка не должна выделяться среди обычных студентов, они должны быть на равных условиях». И вот я теперь на равных, думаю, дедушка очень доволен, — с ноткой ненависти добавила Лена.

— Ну, ничего, жить можно, — заверила ее Тоня, — помоем окна и пол, подклеим обои, какие-нибудь шторки соорудим, на стол скатерть купим или веселенькую клеенку, и будет вполне уютно.

С облегчением вздохнув, Лена заулыбалась, видимо успокоившись, что есть кто-то, кто знает, что нужно делать и как.

Тоня сбегала за тряпкой и ведром к коменданту, а когда вернулась, третья кровать тоже была занята, но хозяйки вещей в комнате не было. Лена сидела все в той же позе и явно нервничала.

— Что, у тебя появилась конкурентка? — напрямик с иронией в голосе спросила Тоня.

Лена рисовано повела плечом, и вздернув вверх курносый носик ответила:

— С чего это ты взяла? Просто какая-то напыщенная стерва, я таких насквозь вижу. Она сюда приехала подальше от родительской опеки, охмурять мужиков, и выпячивать на показ свои прелести. Все это — она кивнула на сумки с пакетами, — бутафория и мишура. Поверь мне, я очень хорошо разбираюсь в людях.

— А, обо мне, что ты можешь сказать? — с вызовом спросила Тоня.

— О тебе? — с небольшой паузой произнесла Лена — ну, например, что ты явно из многодетной деревенской семейки, обделенная вниманием и заботой, целеустремленная, всего в жизни добиваешься сама, ни на кого не надеешься, и не ищешь легких путей. Некий образ «некрасовской женщины», которая коня наскоку остановит, и в горящую избу войдет, но только если ей это для чего-то будет нужно.

Тоня была немного поражена попаданием Лениного высказывания, единственная неточность состояла в том, что ее «семейкой», был городской интернат, ну это в прочем не имело большого значения.

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появилась еще одна девушка. Ее Тоне почему-то захотелось назвать «Чертополохом», но не с точки зрения красоты и окультуривания растения, а с точки зрения ощущений, которое она произвела на нее. По сравнению с «Нежной лилией», она была живая, яркая, необычная, с тонкими чертами лица, смуглой кожей, копной каштановых вьющихся волос, большими карими глазами. В ее движениях читался вызов и полная уверенность в себе. У Тони мелькнула мысль, что, скорее всего, Лена окажется права в отношении их соседки.

— Привет! Я Светлана Иванова, — представилась «Чертополох». Тоня про себя отметила, что имя ей совсем не идет, уж больно простое.

— Тоня Белова — протянула она ей руку.

— Елена… Самохина… — с показной паузой между именем и фамилией отозвалась «Нежная лилия».

В руках Света держала вымытые фрукты: яблоки и груши, она протянула их девушкам, и не обращая внимание, на Ленин тон, сказала:

— Угощайтесь, очень вкусные.

Когда фрукты были съедены, началась генеральная уборка комнаты. Но ею занимались в основном Тоня и Света. «Нежная лилия», только делала вид, что принимает в ней участие. Фактически она совершала по комнате хаотические движения, которые напоминали движения слепого жонглёра на арене цирка, который не знал, чем он может помочь воздушным гимнастам под куполом.

К вечеру, когда порядок был наведен, окно и холодильник сияли, вещи были сложены в отремонтированный шкаф (о ремонте мебели позаботилась Света, она быстро организовала группу парней, которые готовы были на все, лишь бы угодить красавице), и даже покрашен стол. Света вынула из своей сумки бледно-розовую, шелковую ночную сорочку с оборочками, разрезала ее пополам, что-то с чем-то сшила, причем так искусно (работа в ее руках кипела и даже завораживала), затем вставила тесьму и соорудила на окно очень симпатичные занавески. Тоня отметила про себя, что именно о подобных она мечтала, живя в интернате.

Гуляя по окрестностям своего городка, она часто сама не зная почему, оказывалась возле небольшого аккуратного домика, с побеленными стенами. Домик летом утопал в зелени и цветах, а зимой в пушистом снегу. На его окошке с расписными ставнями были видны фиалки разных цветов и кружевные розовые занавески. Иногда рядом с фиалками восседал рыжий кот с зелеными глазами. И Тоне казалось, что в этом доме живет счастье. Правда хозяев она никогда не видела, но представляла одинокую пожилую женщину в светлой косынке и кружевном передничке. Тоня подолгу бродила около этого домика в надежде увидеть его обитателей, и даже забиралась на плакучую иву, которая росла рядом, но все ожидания были четны. Этот живописный уголок всегда манил ее, словно там была какая-то тайна, не дававшая ей покоя. Этот домик, рядом с которым протекала мелкая речушка, с гусями и утками часто снился ей, и тогда она решила, что когда-нибудь у нее тоже будет уют и тихое счастье.

Пока Тоня предавалась воспоминаниям и мечтам, Света готовила «праздничный ужин», из пакета на стул, покрытый страницами из модного глянцевого журнала (так как стол высыхал после покраски), она выставила овощи, зелень, вареный в мундире картофель, жареного цыпленка и бутылку шампанского с одноразовыми стаканчиками.

— Ну, что давайте пировать, — приглашая к столу девушек, сказала Света.

После физических упражнений, связанных с уборкой комнаты, есть хотелось очень сильно. Но Тоне было неловко, что она в отличие от Светы, не подумала о провизии. Но глядя на Лену, которая быстро примостилась на кровать по центру выставленных угощений, и явно не испытывая угрызений совести, присела рядом на старый скрипучий стул. Света, ловко откупорив бутылку шампанского, разлила пенящийся напиток по пластиковым стаканчикам и провозгласила:

— За знакомство!

— За равные условия, — растягивая слова, произнесла Лена.

— За новую жизнь, — добавила Тоня.

После ужина, Лена легла на кровать, и стала разглядывать свои ухоженные ногти, а Тоня со Светой убрали остатки пищи, вынесли мусор.

— Давайте, организуем поочередное дежурство, — предложила Света.

— Завтра готовлю, убираю в комнате, мою пол и посуду я, послезавтра Тоня, ну а потом ты, Лена, — тоном, не терпящим возражения, добавила Света.

«Нежная лилия» и глазом не повела в ответ, и сделала такой вид, будто ее это вовсе не касалось. Света многозначительно посмотрела на Тоню, та только пожала плечами и стала укладываться спать.

Сначала Тоня долго лежала без сна, просто с закрытыми глазами, мысли ее были сосредоточены на плане предстоящего дня. Послезавтра начинались первые занятия, нужно было узнать расписание, купить тетради, ручки, блокнот, снять со своего счета деньги, заглянуть к Зое Михайловне (теперь они будут видится редко), купить продукты (скоро ее очередь готовить)…

Тут ход ее мыслей поплыл по другому руслу: мы не договорились с девчонками, как будем покупать продукты, в складчину или поврозь, у нас нет нормальной посуды, скатерти, и других бытовых вещей, надо будет завтра с утра обсудить этот вопрос. В интернате она об этом не задумывалась, там был завхоз, воспитатели, повара, технички. Нет, конечно, ей приходилось мыть посуду и полы в классе, стирать свои вещи, но готовила она только на уроках обслуживающего труда и то под руководством учителя. Наверное, надо будет купить какую-нибудь книгу, о здоровой и полезной пище, решила Тоня. Потом она силилась подумать еще о чем-нибудь, но усталость и сон оказались сильнее, и этот поединок выиграли.

Ночью ей снился странный сон: она видела черного человека без лица, в свете яркой луны, который выходил из беленого домика с фиалками на окне, и бродил как на ощупь, вокруг плакучей ивы, будто искал там что-то.