Бомжонок

Наталья Бессонова, 2021

За сияющими фасадами столицы, где протекает благополучная жизнь горожан, скрыт другой мир, в котором действуют свои неписанные законы и правила. Молодая мать, ожидающая с детьми поезда на Казанском вокзале, задремала на скамейке. Проснувшись, она не видит рядом сынишки. А он тем временем попадает в совсем иную реальность… В одном из переходов метро мальчик лет пяти в компании девочки-подростка просит милостыню. Вдруг одна из прохожих останавливается и заговаривает с маленькими попрошайками. Малыш напоминает ей сына, погибшего несколько лет назад. Пытаясь разобраться и помочь ребёнку, женщина попадает в непростую и опасную ситуацию… И взрослые, и дети вовлечены в калейдоскоп стремительно развивающихся событий. В романе описаны реальные случаи из жизни беспризорников первого десятилетия нашего века.

Безуспешные поиски

Уже давно стояла глубокая ночь, пассажиры уходили на посадку, их сменяли другие, а вестей о Егорке не было. Вера даже плакать больше не могла — слёзы, наверное, кончились… Тревога сковала её, стотонным камнем повиснув на груди. Дочка, накормленная молочной смесью, заваренной кипятком, тихо спала в коляске.

Наконец Вера увидела Павла. Он быстрым шагом направлялся к ней. Один. Уже по выражению его лица женщина поняла, что поиски прошли впустую. Несчастная мать сидела на краешке скамьи, как вдруг медленно повалилась набок и мягко сползла на пол.

Подскочивший офицер не успел её подхватить. Он осторожно поднял Веру с пола, усадил на скамью. Дамы, сидевшие по соседству, начали приводить её в чувство: обрызгали водой лицо, прикладывали к вискам ватку с нашатырным спиртом.

Наконец несчастная пришла в себя. В этот момент подоспела бригада скорой медицинской помощи, вызванная Павлом. Вере сделали укол, дали какие-то таблетки…

— Вам нельзя здесь оставаться. Надо отдохнуть, — Павел осторожно поддерживал молодую мать под руку, опасаясь, что та снова потеряет сознание.

— Что, не нашли? — спросила она, уже зная ответ.

— Пока нет. Все окрестности осмотрели, охранников опросили, дежурных милиционеров, даже бомжей…

Она закрыла лицо руками и тихо заплакала.

— Не переживайте так, найдётся Егорка! Его ведь не только мы ищем! И с Ленинградского вокзала ребята-милиционеры подключились. Сейчас пристрою вас, и пойдём снова.

— Куда пристроите? — растерянно спросила женщина. — У меня и денег на гостиницу не хватит…

— Деньги есть. Это не проблема.

— Не надо, я не возьму. Мужу позвоню. Он пришлёт.

— И где у нас муж? — спросил он.

— В командировке. На Севере. На руднике. Вахтовым методом…

— У-ух! Так вы оттуда неделю перевода ждать будете! Если вообще дождётесь…

— Ну и ладно. Ничего. Подождём.

— Не глупите, Вера. Ночевать с ребёнком на вокзале собираетесь?

— На вокзале.

— Всё. Пойдём! Это не обсуждается!

И он, не слушая больше возражений, крепко взял женщину под руку, не забыв прихватить её чемодан.

В ближайшей к Комсомольской площади гостинице офицер снял два номера: один для Веры с дочкой, другой — по соседству — для себя.

— Мне очень стыдно, я обязательно вышлю вам деньги, когда… — потупившись, тихо сказала женщина.

— Не о том думаете, — оборвал её моряк. — Не беспокойтесь, уж разберёмся как-нибудь. Отдыхайте! — И он снова отправился на поиски ребёнка.

Записав номер её мобильного телефона, обещал сообщать о новостях.

Павел бродил по ночным привокзальным улицам, всматриваясь в лица редких прохожих, заглядывал во дворы, снова обошёл все вокзалы и переходы Комсомольской площади, надеясь увидеть белокурую головку Егорки в темноте, различить его фигурку в толпе пассажиров на перроне.

«А ты видел водяных чудовищ? А хоть чуду-юду какую-нибудь?» — вспоминался ему голос малыша…

Светало. Улицы становились всё более безлюдными. Павел боялся возвращаться в гостиницу: не знал, как сообщить Вере о новой неудаче.

Подумал о том, что она, наверное, сидит голодная. Он догадывался, что уснуть женщина не сможет. Зашёл в круглосуточный супермаркет, накупил продуктов, не забыв и о детском питании, о чём проконсультировался у продавца.

Вера открыла дверь сразу, как будто ждала его, стоя у двери. И снова огонёк надежды погас в глазах женщины, как только она увидела, что офицер вернулся один.

«Какая же она красивая!» — невольно восхитился он.

— Что? Нет? — спросила Вера, и надежда угасала в её светлых глазах.

— Нет…

Она прислонилась спиной к стене и стала тихонько сползать вниз, закрыв лицо руками, но Павел поддержал её.

— Что делать? — тихо спросила женщина. — Сыночек мой, сыночек! Как жить? Как теперь жить?

— Он найдётся, — стал уговаривать её моряк. — Обязательно найдётся!

— Что делать? Как теперь жить? — повторяла она.

— Вам надо подкрепиться. Я принёс продуктов.

— Я не хочу…

— Надо!

— Как я могу думать о еде, если мой сын где-то один… на улице. Он же совсем ещё маленький! Он голодный, ему холодно… И страшно! А если с ним что-то случилось? А если его кто-нибудь…

— Вера, так нельзя! — продолжил уговаривать её Павел. — Своими терзаниями вы ему не поможете.

Потом он взял безвольное тело несчастной матери на руки, усадил в кресло, положил мокрое полотенце на её лоб. Женщина замолчала и замерла в оцепенении, пока Павел раскладывал на низеньком журнальном столике принесённую из магазина снедь.

— Вам нужны силы. Выпейте вина. Здесь вот… продукты.

Мужчина почувствовал, что и сам невообразимо проголодался. Он вспомнил, что вчера успел только позавтракать.

— Давайте выпьем вина и поедим. Нам обоим надо подкрепиться.

Он разлил вино в гранёные стаканы.

— Пейте! Вам надо успокоиться! — Он подумал, что нужно было купить для неё какое-нибудь успокоительное. — Красное сухое вино полезно, — сообщил он, чтобы как-то уговорить её.

Она сделала несколько глотков, надкусила бутерброд и продолжила сидеть с отрешённым видом, откинув голову на спинку кресла.

Заплакал ребёнок, и Вера как будто очнулась. Взяла девочку с кровати и стала укачивать, напевая колыбельную. А Павел смотрел на эту сцену с умилением.

— Извините, мне надо её покормить, — сказала она.

— Конечно. — Он с готовностью поднялся и вышел, с ужасом подумав о том, что заставил выпить алкоголь кормящую мать…

Постучав утром в номер Веры, он тут же услышал звук открывающегося замка. Увидел её заплаканное лицо, опухшие от слёз глаза.

«Даже сейчас красивая», — подумал Павел.

— Вы не спали? — спросил он.

— Нет, — ответила она, — не могла уснуть…

— Вера, мне нужно в Казань, к родителям. Очень нужно.

— Конечно. Не понимаю вообще, почему вы должны со мной возиться. Хотя не представляю, что бы я без вас делала… Спасибо вам.

— Я сегодня же вечером вернусь. Слышите?

— Слышу, — она чуть заметно улыбнулась.

— Пообещайте мне, что с вами ничего плохого не случится.

— Что ещё может случиться…

— Но всё-таки… возьмите себя в руки.

— Обещаю.

После ухода Павла она покормила грудью проснувшуюся дочку, заметив, что молока почти нет.

«До годика докормить, кажется, не получится», — с сожалением подумала Вера. Она уже знала, как может подействовать стресс на кормящую мать: когда родился Егорка, она училась на последнем курсе художественного колледжа, и молоко у неё пропало во время очередной сессии.

— Не наелась? — с грустной улыбкой спросила она у дочки, не сводящей с матери непонимающего взгляда. — Подожди, лапочка. Сейчас смесь заварю и докормлю тебя.

Взяв кипяток у дежурной по этажу, приготовила детское питание. Потом, когда сытая малышка спокойно засопела в коляске, Вера собралась и отправилась с ней вместе на Казанский вокзал, в линейный отдел милиции, где ей любезно порекомендовали возвратиться домой и обратиться с заявлением о пропаже ребёнка по месту жительства.

— Там наши коллеги знают, что делать. Фотографию мальчика им принесёте, они оформят всё как надо, отправят куда следует. Составят ориентировку, объявим здесь розыск. Если ребёнок в первый день не нашёлся, значит, это… в общем, скорее всего, будет долгая история, — «успокоил» несчастную мать страж порядка.

— Нет, я не поеду.

— У вас даже его фотографии нет! Как искать-то? Гражданочка, вы что, не понимаете?

— Ну давайте хоть фоторобот составим! Как же так? Нельзя ведь совсем ничего не делать!

Веру отвели в другой кабинет, и с помощью девицы в лейтенантском звании, не вызвавшей почему-то у Веры никакого доверия, она, промучившись почти час, составила фоторобот. Катюшка весело агукала в коляске, теребя игрушку.

Изображение на распечатке лишь отдалённо напоминало Егорку, но ничего лучшего, увы, не получилось…

«Егор Красиков, 4,5 года, глаза голубые, волосы светлые, был одет…» — читая текст, Вера расплакалась. Её покоробило это слово «был»…

— Я это возьму? — спросила она.

— Естественно! Сейчас несколько экземпляров распечатаем, можете где-нибудь расклеить… И мы — тоже по своим каналам распространим…

Вера снова разрыдалась.

— Да что вы, женщина! Найдётся ваш мальчик! Знаете, какие случаи бывают? — как-то неуверенно сказала девушка-лейтенант.

— А сейчас мне что делать? — спросила молодая мать.

— Домой ехать, естественно!

— Нет, я не могу, — упрямо твердила Вера.

— Ну, дело ваше…

— Мне кто-нибудь сегодня поможет в его поисках?

— Девушка, у нас здесь у каждого своя работа. А искать мальчика будут и без вас. Вы же оставили заявление! И ещё в своём городе подадите…

Вера не уходила. Она продолжала стоять, растерянная и обескураженная. Она-то считала, что вся милиция Москвы сейчас бросится на поиски её сына.

— Ну, если попросить дежурных, — неуверенно пробормотала девушка, — может быть, помогут чем-нибудь. Только у нас ведь не вы одна! Мы вам, естественно, сочувствуем, и будут приняты все меры…

— Ну да, конечно…

Слёзы душили Веру. От неизвестности и тревоги душа рвалась на части. Стараясь взять себя в руки и сосредоточиться, она присела на скамью. Малышка в коляске закряхтела и перевернулась.

— Ах ты, умница какая! — улыбнулась она сквозь слёзы, глядя на дочку. — Как хорошо, что ты у меня спокойная, иначе, что бы я делала? Или ты всё понимаешь? Чувствуешь? Моя милая…

Вера достала из сумки одну из заготовленных бутылочек с молочной смесью.

— Проголодалась?

Девочка оживилась, увидев еду, протянула ручки к бутылочке и держала её крошечными розовыми пальчиками, пока не насытилась. Потом спокойно развалилась в коляске и занялась развешанными в ней игрушками.

«Хорошо ей, — подумала Вера. — Ничего не знает… Лапочка моя, — она залюбовалась безмятежным личиком дочки. — И как она похожа на маленького Егорку…» Тоска сдавила грудь.

Прошла через зал ожидания, купила в аптечном киоске флакончик валерьянки, выпила немного прямо из горлышка и отправилась на поиски дежурного милиционера. Обратилась к первому попавшемуся стражу порядка, рассказала о своей беде.

— Давайте попробуем, обойдём всё вокруг ещё раз, — с сочувствием в глазах, но без особой уверенности в голосе произнёс средних лет мужчина в погонах капитана. — Ребёнка не с кем оставить?

— Нет.

— Ну, пошли… Вчера где смотрели?

— Не знаю. Я вчера не сама искала, мне помогали. Я просто ждала…

В сопровождении капитана Вера прошла по залам ожидания всех трёх вокзалов, осмотрела каждый перрон, переход и выход.

— Какое-то проклятое место! — в досаде воскликнула Вера. — Ходим кругами, и всё бесполезно! Как будто заколдованное всё!

— Ну, почему «заколдованное»? Хотя… место непростое, что называется. Здесь же когда-то давно болото было. Люди, наверное, гибли. А потом — веке в четырнадцатом — тут стоял мужской монастырь. Есть легенда, что однажды в осеннюю непогоду туда попросился переночевать странник, а ему почему-то отказали. Вот он и проклял монахов вместе с их обителью, пожелав ей провалиться сквозь землю. Монастырь постепенно в землю и ушёл. Провалился, что называется. Бывали случаи, когда на площади бесследно исчезали люди. Говорят, что этот странник появляется здесь иногда с палкой и в лохмотьях.

— Призрак, что ли?

— Ну да. Встаёт на колени перед Казанским вокзалом, молится, крестится. Грехи замаливает, что называется. Проклинать-то грешно! А потом бесследно исчезает, как будто в воздухе растворяется.

— Ерунда! Я в призраков не верю, — заявила Вера. — Всё имеет своё научное объяснение.

— Ну, да, — согласился милиционер. — Только место здесь злачное, что называется. Всюду бомжи, проститутки выходят на работу, попрошайки разные, воришки вокзальные… За место дерутся, до убийства иногда доходит. Беспризорники на вокзалах обжились, стайками держатся. Теперь, правда, их гоняют, ловят и — в распределители. Но ребятни до сих пор много. Кто деньги просит, кто ворует. В общем, тут надо держать ухо востро, что называется…

— Беспризорники? — оживилась Вера. — Что-то не видно.

— Е-есть! Но они теперь осторожничают. Прячутся от милиции. А одеты порой не хуже обычных детей.

— Где же они тут живут?

— Да вот под платформами, например, совсем недавно нашли. Тут неподалёку, хотите взглянуть?

— Конечно!

Страж порядка, помогая женщине катить коляску на особо неудобных участках, подвёл её к странному месту. Чуть вдали от перрона, вдоль путей, под бетонным покрытием железнодорожной платформы сохранились остатки нехитрого скарба: прямо на земле валялся задымлённый алюминиевый чайник в компании с обгоревшей сковородкой, здесь же стоял помятый примус, а чуть глубже виднелись какие-то деревянные ящики и разодранные матрацы.

— Человек десять их здесь обитало. Это лежанки у них были. Ящики, на них — матрац, и кровать готова. Даже мангал имелся. Подевался куда-то. Может, на новое место унесли. Откуда только мясо брали? Собак бродячих, что ли, ели…

— Ужас. Бедные дети!

— Да. Но взрослых они избегали. Особенно милицию. Так что помочь им было непросто. Таких стойбищ по Москве десятки можно насчитать. Если не больше. Но теперь они ищут другие места, что называется. Может, сынок ваш где-то в таком закутке заночевал?

— Да вы что! На улице? — ужаснулась Вера, но тут же подумала, что если Егорку кто-то забрал к себе домой, то это может быть гораздо опаснее…