Конец игры

Наида Баширова

На страницах романа «Конец игры» читатели снова встретятся с полюбившимися героями романов «Затянувшийся отпуск» и «Охота на кандидата». Банкир Чингиз Салихов уедет в Соединенные Штаты и исчезнет. На его поиски отправится корреспондент Первого канала Наргиз Велиханова и депутат Госдумы Амир Караханов. Смогут ли они вычислить, кому выгодно исчезновение их друга, а главное – удастся ли им его спасти и при этом выжить самим? Героев ждут новые приключения, неожиданные встречи и опасные испытания.

© Наида Баширова, 2020

ISBN 978-5-4498-1825-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

— 1-

— Такого просто быть не может! — на выразительном лице Наргиз было написано такое недоумение, что Амир невольно улыбнулся.

— Почему? — мягко спросил он, поднимая голову и перестав орудовать ножом и вилкой.

Они сидели в небольшом кафе, которое привлекло их почти домашним уютом, веселенькими, расшитыми вручную скатертями и живыми цветами, которые были повсюду — и в горшочках на подоконниках, и в изящных вазочках на каждом столике, и в больших вазах на покрытом темным лаком паркетном полу.

— Потому что так не бывает! — Наргиз досадливо поморщилась. — Они не задали мне ни одного вопроса, словно им было все равно, кого они принимают на работу. А им не может быть все равно. Это все-таки телевидение, а не какая-нибудь шарашкина контора, и вакантная должность не какого-нибудь технического работника, а парламентского корреспондента.

— Может, достаточно было одного взгляда на тебя, чтобы ты им приглянулась? — Амир снова приступил к еде, пробуя на вкус бифштекс с кровью, который им только что подали.

— Не могла я им приглянуться с первого взгляда! Я не Мэрилин Монро и не Шерон Стоун, чтобы они тут же распустили нюни и простерлись предо мной ниц.

— Ты недооцениваешь себя. Ты талантливая журналистка…

— Да откуда им это знать! — не дала она ему договорить. — У меня ведь не написано на лбу, что я чертовски талантлива и именно меня они искали всю жизнь. Да и резюме у меня так себе. И потом, я никогда не работала на телевидении, у меня нет никакого опыта, а они вдруг без единого вопроса заявляют, что я им подхожу и с завтрашнего дня могу приступать к работе.

— И что тебя не устраивает? — Амир перестал есть и сделал нетерпеливый жест рукой. — Любая другая на твоем месте визжала бы от восторга, что так легко добилась места на телевидении.

Наргиз пожала плечами.

— Я давно решила для себя, что в этой жизни ничто так просто не дается. А если что-то само плывет в руки, то этому должно быть разумное объяснение.

— Ты стала подозрительной, — заметил Амир.

— Будешь подозрительной, — проворчала она, — когда на тебя смотрят так, словно хотят сказать: «Ну что ты ломаешь комедию! Ты же прекрасно знаешь, что будешь принята, даже если в твоем резюме черным по белому написано, что у тебя три класса образования и ни одной извилины в мозгу».

Амир на мгновенье замер, потом бросил на молодую женщину обеспокоенный взгляд. Она перехватила его, и в ее глазах странного темно-вишневого цвета зажглись искорки понимания. Осознав, что выдал себя, он быстро отвел глаза и начал шарить в карманах в поисках сигарет.

— Здесь не курят, — сухо предупредила Наргиз.

Он моментально прекратил поиски, мысленно чертыхнулся и приготовился к неизбежному.

— И я хочу знать, — ледяным тоном продолжила она, — почему они на меня так смотрели.

— Ты хочешь узнать это у меня? Почему у меня? — попытался он уйти от ответа, но, поймав ее взгляд, понял, насколько это бесполезно.

— Не увиливай, Амир. Это ты постарался? Замолвил, так сказать, за меня словечко?

— Да, я, — не счел он больше нужным скрывать и, полагая, что лучший способ защиты — нападение, быстро добавил: — А что в этом зазорного? Разве я не вправе попросить за свою хорошую знакомую, которая к тому же долгое время сидит без работы?

— Я не просила тебя о подобной милости, — ее голос был по-прежнему сух и резок.

— Ну, конечно, ты не просила, — так же сухо произнес Амир. — Ты ведь привыкла рассчитывать только на себя.

— Это упрек или обвинение?

— Ни то и ни другое. — Он задумчиво потер подбородок и посмотрел ей прямо в лицо. — Надеюсь, ты не помчишься сейчас в Останкино и не станешь отказываться от работы, для которой так подходишь?

Его спутница молчала, и он подумал, что, скорее всего, она так и поступит.

— Как же с тобой трудно! — вздохнул он.

— Я просто не люблю, когда вмешиваются в мои дела.

Ее тон нисколько не смягчился, и он протянул руку через стол, накрыл ее пальцы своей длинной узкой ладонью.

— Поверь, это самое малое, что я могу сделать в благодарность за все, что ты для меня сделала.

В ее глазах вспыхнули искорки гнева.

— Я не требую от тебя благодарности. Ты мне ничем не обязан. — Она быстро убрала руку и откинулась на спинку стула.

— Конечно, не обязан, — обманчиво-простодушным тоном проговорил он, — если не считать, что ты трижды спасала мою жизнь.

— Ты преувеличиваешь. Это было давно и было…

— Правдой. Все это было правдой, — не дал он ей договорить.

Действительно, год назад Амир попал в страшный переплет, когда, решив стать депутатом Госдумы, выдвинул свою кандидатуру по Дербентскому избирательному округу. Его главным соперником на выборах должен был стать крупный бизнесмен, миллионер и бывший зять губернатора Мурманской области Рауф Нагиев. При разводе с женой последний повел себя не по-джентльменски, что очень и очень не понравилось тестю-губернатору. Нагиев не только лишился его поддержки — всемогущий губернатор спустил на него всех собак, каких только можно. Принадлежащую ему компанию стали усиленно проверять и Генпрокуратура, и налоговики, ему инкриминировали участие в незаконных операциях и связи с криминальным миром, так что Нагиеву как воздух был нужен депутатский мандат и неприкосновенность, которую тот гарантировал. Однако, понимая, что в Дагестане его плохо знают и у него мало шансов победить на выборах, он решил подкупить соперника, а когда получил решительный отказ, перешел к открытым угрозам. Жизни Амира много раз угрожала опасность, но благодаря Наргиз он не только остался жив, но и победил на выборах.

Воспоминания, еще такие яркие, словно все случилось только вчера, нахлынули на него, но усилием воли Амир отогнал их.

— И я не вижу ничего предосудительного в том, что попросил за тебя своего друга, — закончил он.

— Своего друга? И кто он, твой друг?

— Генеральный директор Первого канала, — ровным голосом произнес Амир.

— Ух, ты! — Наргиз даже присвистнула от удивления. — Ты не говорил, что генеральный директор Первого канала ходит в твоих друзьях.

— Я должен был кричать об этом на каждом углу? — беззлобно усмехнулся он. — Мы знакомы целый век, и в свое время я оказал ему кое-какую услугу.

— И теперь ты счел, что ему пришла пора расплачиваться?

Он тяжело взглянул на нее.

— Иногда ты становишься просто невыносимой.

Она небрежно повела плечами. На несколько минут за столом воцарилось молчание. Заметив проходящего мимо официанта, Амир попросил унести тарелки и принести чашку крепкого кофе. Наргиз отказалась от кофе и заказала ананасовый сок. Расторопный официант быстро выполнил заказ и удалился.

Амир маленькими глотками попивал черный обжигающий напиток, незаметно наблюдая за своей спутницей, потягивающей из трубочки сок. Она продолжала хмурить брови, и он начинал жалеть, что три дня назад отправился к Артему Богонравову и попросил его взять на работу свою приятельницу Наргиз Велиханову. Тот был явно не в восторге от подобной просьбы, но не мог отказать своему другу. К заверениям Амира, что он не пожалеет о выборе, Богонравов отнесся с прохладцей, сказав лишь два слова: «Поживем-увидим».

Сок был давно выпит, а Наргиз продолжала вертеть в руке пустой стакан, словно не знала, что с ним делать. Тонкая трубочка по-прежнему оставалась зажатой меж зубов. Амир не выдержал, привстал, забрал из ее рук стакан и, нисколько не церемонясь, выдернул изо рта трубочку и бросил на стол.

— Послушай меня, — тихо, но властно проговорил он, снова усаживаясь. — Ты можешь продолжать дуться на меня и отказаться от новой работы, но мой тебе совет: отправляйся завтра на телестудию, берись за работу и выполняй ее так, как можешь только ты. Кстати, — теперь его голос звучал небрежно, — если ты не справишься, то можешь не сомневаться: никто с тобой нянчиться не станет и держать тебя не будут, погонят взашей. И тогда никто тебе не поможет. Ни Артем Богонравов, будь он даже трижды мне друг, и никто другой. Уж точно я не пошевелю и пальцем.

— Кто бы сомневался! — пробормотала она.

Амир вдруг весело засмеялся, и Наргиз не удержалась, рассмеялась вслед за ним. Напряжение, возникшее между ними, исчезло так же быстро, как и возникло.

— Вот и умница! — Он перегнулся через маленький столик и поцеловал ее в макушку. — Не подведи меня. Я за тебя поручился.

— Признайся, — отсмеявшись, сказала она, — ты преследовал и меркантильные интересы.

Он вопросительно взглянул на нее.

— Ведь теперь ты можешь рассчитывать, что станешь чаще появляться на экранах телевизоров. Теперь я парламентский корреспондент, а ты как-никак депутат Госдумы и в благодарность за то, что хлопотал за меня…

— Не продолжай, — едва не простонал он. — Ты на самом деле так думаешь?

Она не ответила, только глаза ее лукаво заблестели.

— Ну, если тебе легче от этой мысли, что ж, пусть будет так.

— Конечно, легче. Приятно сознавать, что людьми движут корысть и честолюбие, а не благородство и добрые помыслы.

— Ты серьезно? — Он с беспокойством смотрел на нее, обманутый ее серьезным видом.

— А как ты думаешь?

У него был такой растерянный вид, что она не выдержала и прыснула со смеху. Несколько мгновений он недоверчиво глядел на нее, потом покачал головой и улыбнулся:

— Последнее слово должно остаться за тобой. Не так ли?

— Как всегда. Или ты забыл об этом?

— Нет, не забыл, но даже если б так, ты бы наверняка мне напомнила.

Безобидную пикировку прервал телефонный звонок. Амир извлек из кармана мобильник, послушал с минуту, вернул его обратно на место и извинился.

— Мне надо идти, Наргиз. Продолжим наш разговор в следующий раз.

Через час Наргиз встретилась с двумя другими своим друзьями — Чингизом и Максимом. Те знали, куда она отправилась утром, и с нетерпением ждали от нее новостей.

Наргиз вошла в кабинет Чингиза с таким мрачным выражением лица, что первая мысль, которая пришла в голову друзьям, — она провалила собеседование. Мужчины тут же бросились ее утешать, заверяя, что она с ее способностями найдет работу во стократ лучше. Она слушала не перебивая и, только когда слова утешения иссякли, почесала нос и произнесла:

— Вообще-то я прошла собеседование и принята на работу.

Чингиз от удивления даже помотал головой.

— Ничего не понимаю. Отчего в таком случае похоронный вид?

— Это вопрос к Амиру.

— При чем тут Амир? — не понял Максим.

— При том, что успешным собеседованием я обязана ему, а не своим способностям, в которых вы, как мои друзья, не сомневаетесь. — И она рассказала Чингизу и Максиму о тех шагах, которые предпринял Амир для ее трудоустройства.

— К сожалению, я узнала обо всем этом только два часа назад, — закончила она свой рассказ.

— Представляю, как досталось от тебя Амиру, — не смог сдержать улыбку Чингиз, хорошо знавший независимый характер Наргиз.

— Ему не позавидуешь. Не хотел бы оказаться на его месте, — подхватил Максим.

— Не стоит так за него переживать. На этот раз он отделался довольно легко.

— Надо будет спросить, как это ему удалось, — проворчал Чингиз. — К нам в подобных случаях ты обычно бываешь менее снисходительна.

— Ну вот, сейчас вы обвините меня в неблагодарности.

— Мы ни в чем не собираемся тебя обвинять, — возразил Максим, — но тебе давно пора привыкнуть к тому, что у тебя есть друзья. Мы любим тебя, переживаем, когда у тебя неприятности, и готовы сделать для тебя все, что в наших силах, и сверх того. Нам ли убеждать тебя в том, что друзья должны помогать друг другу? Ты сама по первому зову мчишься нам на помощь, но нашу принять почему-то не спешишь.

— Господи, да я и так позволила вам слишком много для меня сделать! Мне начать перечислять?

Друзья дружно покачали головами.

— Вы что, собираетесь все мои заботы переложить на свои плечи?

— Если это в наших возможностях, то почему бы и нет? — невозмутимо произнес Чингиз.

Наргиз едва не задохнулась от возмущения.

— Если вы еще не заметили, я не девяностолетняя беззубая старуха со скрюченными подагрой пальцами рук и ног и могу передвигаться самостоятельно. И решать свои проблемы, большие и маленькие, я тоже, слава Богу, в состоянии. Без посторонней помощи.

— Посторонние — это мы? — уточнил Максим.

— Не придирайтесь к словам. И давайте договоримся: если мне понадобится помощь, вы первые, к кому я обращусь, но без моего ведома не берите на себя роль добрых самаритян.

— Если мы будет ждать, когда ты нас позовешь, то, боюсь, никогда не дождемся, — проворчал Чингиз.

— То, что ты сейчас говорила… — Максим пытливо посмотрел на нее. — Все это ведь не означает, что ты отказалась от работы на телевидении?

— Нет, не отказалась, — вздохнула она. — Точнее, не успела.

— Вот и хорошо, что не успела. Хорошенько подумай, прежде чем предпринять следующий шаг.

— Ладно, подумаю.

Друзья выжидательно смотрели на нее.

— Вы ждете от меня ответа прямо сейчас?

Они дружно закивали головами.

— Хорошо-хорошо! — Она подняла руки, признавая свое поражение. — Я возьмусь за эту работу. В конце концов, мне давно пора начать возвращать долги вашему банку.

Чингиз Салихов вот уже десять лет руководил солидным московским банком, а Максим работал его заместителем. В недалеком прошлом московская квартира Наргиз была разгромлена бандитами из чеченской группировки, а сама она, чудом избежав смерти, попала в больницу. В ее отсутствие друзья не просто привели в порядок квартиру, но и полностью обставили ее. Зная, что она никогда не согласится принять в качестве подарка и великолепный ремонт, и дорогую обстановку, они договорились, что она будет выплачивать потраченные ими деньги в течение последующих десяти лет.

Вынужденно уйдя из редакции газеты «Московский комсомолец», где она успела проработать всего пару месяцев, весь последний год Наргиз перебивалась случайными заработками, сотрудничая сразу с несколькими изданиями. Ее материалы с удовольствием публиковали, ей даже предлагали перейти на постоянную работу, но она не торопилась. Ей хотелось чего-то нового, отличающегося от того, что она делала до си пор. Узнав, что на Первом канале телевидения проводится конкурс на замещение вакантной должности парламентского корреспондента, она не раздумывая отправила туда свое резюме. И вот она принята, но радости не было. Все портило воспоминание о взглядах, которыми перекидывались те, кто проводил с ней собеседование, и сознание того, что успехом она обязана не собственным способностям, а протекции Амира — черт бы его побрал! Одно успокаивало: если она проявит некомпетентность, если провалится в эфире, ее не просто вышвырнут с работы — ни один телеканал не захочет больше иметь с ней дело.

Ее нерадостные размышления прервал голос Чингиза:

— Ну что, друзья, у нас, кажется, появился повод собраться и отпраздновать это событие. Кто позвонит Амиру?

— Я позвоню, — предложила Наргиз. — Встречаемся там же, где всегда?

Чингиз кивнул:

— В любимом ресторане Максима — в «Гроте».