Меня зовут доктор Левит. Реальная история придуманных людей

Михаил Рицнер

У доктора Марка Левита были любимые жена, дочь и работа, когда он стал слышать чужие голоса в голове. В отчаянии он летит в Израиль, где в атмосфере Иерусалима ощутил себя библейским пророком Исайей. В кибуце он знакомится с Эммой. Когда они решают создать семью, голоса приказывают Марку очистить Эмму от скверны. Сможет ли любовь Эммы исцелить его? Книга повествует также о любви и мифах, о «психиатрической кухне», где автор прошёл путь от поварёнка до шеф-повара.

Глава 1. Точка невозврата

«И сказал Бог Аврааму:

Уйди из земли твоей, из твоей родины, и из дома отца твоего в страну, которую Я укажу тебе» (Берешит, 12:1). То, что сказал Бог Аврааму, относится к каждому человеку в мире: надо идти к самому себе, — то есть, к источнику своей души.

20 сентября 2011 года, аэропорт «Борисполь», Киев

Трёхэтажное здание аэропорта Борисполь выполнено в стиле хайтек из стекла и металла. Внутри здания большие светлые залы, стойки регистрации, табло с рейсами, множество указателей, сидения для удобства, шустрый Wi-Fi и многое другое. Ну и, естественно, толпы пассажиров, стоящих в очереди, спешащих куда-то дальше и сидящих в небольших кафешках.

Я хотел бы обратить внимание читателя на Марка Левита, который ничем особым не выделяется среди пассажиров, идущих на посадку в самолёт: брюнет выше среднего роста и плотного телосложения с карими глазами на приятном лице. Его крупный нос и массивный подбородок удивительно сочетаются с тонкими губами. Из под серого пиджака выглядывает xлопковая рубашка в красно-зелёную клетку, на плече болтается небольшая кожаная сумка. Дорожный старенький чемодан на четырёх колесах сдан в багаж при регистрации, а жестяной банки пива Львівське Різдвяне он лишился при проверке ручной клади. На паспортном контроле ему равнодушно тиснули печать о выезде. Пройдя не глядя сквозь галерею красивых магазинов-бутиков Duty Free с известными брендами эксклюзивных товаров и сувенирами, он направился к воротам для выхода на посадку в самолет. «Теперь можно было перевести дух и дожидаться посадки», — облегченно вздохнув, решил он.

Марк держал в руке паспорт с выездной визой, посадочный талон и билет в один конец на рейс 777 компании El Al Israel Airlines Ltd. по маршруту Борисполь (Киев) — Бен Гурион (Тель-Авив). Хотя до боли было жалко оставлять маму, бывшую жену с шестилетней Наташкой, а также Киев, где родился, вырос и стал врачом — анестезиологом,⁴ он не видел другого решения из своей ситуации и был готов перейти рубикон.⁵

Марк репатриировался в Израиль — на родину далёких предков. Бюрократические хлопоты, связанные с получением визы на репатриацию, порядком измотали его. Он периодически подкашливал и теребил кончик носа левой рукой — типичные признаки стресса. При этом, как ни парадоксально, в его душе уживались не только тревога за будущее, но и беспочвенная надежда на то, что все будет хорошо.

Хотя последние годы были трудными, он не терял веры в судьбу, в благоприятное стечение обстоятельств, в Бога, наконец. Нет, нет, Марк не был религиозным человеком. Не довелось ему получить ни еврейского воспитания в семье, ни религиозного образования в школе.

И хотя он принадлежал древнейшему народу Библии, политика властей по ассимиляции евреев и других инородцев⁶ лишала людей этнической принадлежности. Он был одним из множества таких «лишенцев».⁷ Правда, после распада Советского Союза, государственный антисемитизм остался в прошлом, и не он побудил его репатриироваться. На то были другие причины, в том числе мистические, например, зов крови.⁸

Когда объявили посадку на рейс 777 по маршруту Киев — Тель-Авив, у входа в самолёт образовалась толпа «спринтеров». Эти всегда торопятся пробиться в голову очереди и пройти первыми. Напротив, «стайеры» обычно не спешат и ожидают, когда «спринтеры» достигнут своей цели. Доктор Левит не любил толкаться в толпе, к тому же он не спешил пройти «точку невозврата».⁹ Поднявшись на борт, он занял кресло и отключился. Стало потише, хотя капризничали дети и шумел кондиционер. По проходу продолжали сновать худенькие стюардессы. Наконец повторили дважды стандартные правила поведения в полете, на иврите и по-английски.

Получив разрешение дежурного диспетчера, самолёт начал выруливать на взлётную полосу. Через двенадцать долгих минут он вновь остановился и затих, затем взревел, как раненый дикий зверь, набирая обороты двигателя перед взлётом. Свет замигал и потускнел. После небольшого разбега самолёт оторвался от земли и, задрав нос, стал мощно набирать высоту. Закладывало уши. Вскоре в салоне стало потише. На часах было 12:15. Пассажиры, привязанные ремнями и зажатые в узких креслах, облегчённо вздохнули — летим.

— Добрый день, дамы и господа! — послышалась информация на иврите, а затем и по-английски. — Командир корабля Эли Коэн и экипаж рады приветствовать вас на борту самолётаБоинг 737—800, выполняющего рейс по маршруту Киев — Тель-Авив. Время в пути 3 часа, 10 минут. Мы желаем вам приятного полёта. Благодарю за внимание!

Набор высоты продолжался не менее сорока минут. Одни пассажиры что-то бойко жевали и пили, а другие — погрузились в смартфоны, таблеты и компьютеры. Ныли и хныкали дети, которым не позволяли побегать. Пожилая пара, сидящая слева, говорила на непонятном языке. «Наверное это иврит — язык Библии», — подумал он.

— Уважаемые пассажиры! — голос стюардессы вновь вывел Марка из задумчивости. — Прослушайте, пожалуйста информацию о правилах, которые вам необходимо соблюдать в полете. На борту самолёта не разрешается употреблять спиртные напитки, курить — на протяжении всего полёта, вставать со своих мест и передвигаться по салону во время руления, взлёта, а также снижения и посадки самолёта, когда включено световое табло. В течение полёта вам будут предложены прохладительные напитки и лёгкий ужин. Благодарю за внимание!

Неожиданно для себя, Марк впервые за последнее время почувствовал нечто похожее на душевный покой, словно его страхи и тревоги, опоздав на посадку, остались в Киеве. «Их не пустили в самолёт», — ухмыльнулся он шкодной мысли. Он откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза, с головой погрузившись в себя, стал мысленно просматривать файл своей жизни — «Меня зовут доктор Левит», привычно систематизируя факты. Марк также поступал с файлом данных больного перед дачей наркоза. Ухмылка растаяла, когда всплыли вечные вопросы: «Кто я такой? Что случилось со мной? Почему именно со мной?»

Итак, я родился Левитом, то есть представителем колена Леви бен Яакова — третьего сына праотца Яакова, одного из родоначальников народа Израиля.¹⁰ Отец рассказывал, что представители колена Леви не были рабами в Египте. Древнейшее сословие Левитов поставляло иудейских священнослужителей в период Первого Храма и Второго Храма.¹¹ Левиты охраняли порядок при богослужении, руководили народом при жертвоприношениях, исполняли роль музыкантов и пели псалмы, а также составляли почётную храмовую стражу. Это происходило две тысячи лет назад там, куда я сейчас лечу. Фантастика!

Аарон Левит, мой дед, и его жена (в девичестве — Любарски) были родом из города Черновцы, которым в те годы практически управляли евреи. Когда в 1940 году Черновцы были оккупированы Красной Армией, тысячи евреев были арестованы и высланы в Сибирь, так как среди них было много «нежелательных элементов» — предпринимателей и интеллигентов, общественных и культурных деятелей.¹² Хотя моя бабушка была учительницей, а дед — врачом, их тоже причислили к «нежелательным элементам» и отправили в Казахстан. Нет худа без добра — депортация спасла их от Холокоста.

Мой отец, Иосиф Аронович Левит, родился в год окончания войны в Киеве, куда его родители вернулись из ссылки. Киев был разрушен войной. Многие украинцы, благодаря эвакуации и Холокосту, улучшили свои жилищные условия, заняв квартиры евреев и разграбив их добро. Кому война, а кому мать родна. Хороша дружба народов! Когда территория Украины была освобождена от нацистов и их добровольных помощников, домой стали возвращаться фронтовики — евреи. Из-за конфликтов на жилищной почве в Киеве происходили стычки и погромы. Трудное послевоенное детство досталось моему отцу. Дед Аарон умер от рака желудка, когда моему отцу было всего тринадцать лет. Однако, папа, несмотря на большие трудности, стал окулистом, заведовал отделением, был уважаемым человеком и востребованным врачом.

Моя мама, Полина Семёновна Штильман, родилась в Киеве и была на пять лет младше отца. Ее семья была родом из местечка Смиловичи, что в 27 километрах от Минска. Небольшой городок имел пять синагог, две православные церкви, костёл и мечеть. Штильманы успели эвакуироваться в Томск до прихода фашистов в 1941-ом году, которые уничтожили в гетто Смиловичи всё еврейское население, порядка 2000 жителей. После войны Штильманы осели в Киеве. Мама выучилась и стала учительницей младших классов. Полина оказалась пациенткой моего отца. Потом он говорил: «крупные янтарные глаза, длинные ресницы, чувствительный рот и настойчивый библейский характер мамы не оставили меня равнодушным». И они поженились.

— Уважаемые пассажиры! Наш самолёт набрал высоту, — голос стюардессы вернул Марка в реальный мир. — Можно расстегнуть ремни безопасности. Экипаж желает вам приятного полёта. Благодарю за внимание!

Марк покрутил головой и осмотрел салон самолёта. Все сидели на своих местах, кроме ожидающих в очереди в туалет, и им не было дела до его размышлений.

По словам мамы, я рос необщительным ребёнком и не любил играть с другими детьми. И правда, они дразнили меня «рохлей», подшучивали надо мной, что было унижением. Драки оставляли мне как физическую боль, так и душевную. Я плакал ночами под одеялом. Короче, мне долго не удавалось обрести уверенность в себе и стать сильным. Какая-то часть меня осталась там, в детстве, и до сих пор нуждается в поддержке. Может быть поэтому случилось то, что случилось?

С семи до девяти лет меня посреди ночи находили то в гостиной, то на кухне или на балконе в одних трусах: после пары хлопков по щекам, я приходил в себя, но не мог объяснить, как я там оказался «почти спящим». Меня звали «лунатиком». Мама пыталась запирать двери, но врачи отсоветовали. Такие приступы случались со мной раз в два-три месяца, а затем прошли без лечения. Сам я ничего такого не помню.

Читать я научился рано. Был хорошим учеником в начальной школе, хотя моя память могла бы быть и получше. Дальше — я скатился в учёбе, стал одним из самых плохих учеников в классе. Не в последнюю очередь из-за того, что пытался быть похожим на крутых ребят в классе. Тогда меня занимало отношение ко мне одноклассников. Помню, что спортом я не занимался, так как стыдился проиграть. Когда у меня что-то не получалось, мама говорила, что я «шлемазл».¹³ Что касается трудностей общения, то они остались, я замкнутый человек. Ну и что? Да к тому же мне трудно быть кому-то интересным. Люблю шахматы, футбол, книги, триллеры и читаю много про историю. Когда мне было пятнадцать, отец оставил семью, но мы выжили с помощью маминых родителей. Я долго не мог принять уход отца и не смирился до сих пор. Мы иногда встречались, гуляли и много разговаривали.

Медицина — моя потомственная профессия. По совету отца я поступил на медицинский факультет университета, труда окончил его, затем интернатуру и стал работать анестезиологом — реаниматологом. Когда больной под наркозом, он не задаёт вопросов и с ним не надо разговаривать. Я освобождаю его от боли и берегу его жизнь. Это тяжёлая работа, но она иногда приносит удовлетворение.

Марк сходил в туалет, немного размялся и продолжил мысленно просматривать файл с анамнезом своей жизни.¹⁴

Что же было дальше? Да, да, в мою жизнь вошла Радмила (Рада) Бажан — милaя и жизнерадостная украинская девушка с очень редким именем. Рада среднего роста, яркая брюнетка с большими темно-серыми глазами, искоса глядящими на окружающий мир. На правой щеке у неё большая коричневого цвета родинка, которая придаёт ей некоторую загадочность и шарм. За эту отметину ее дразнили в школе — «меченая». Рада легко сходится с людьми, но для меня она долгое время оставалась этакой кантовской «вещью в себе».¹⁵ Она говорит с украинским акцентом, придающим речи характерную мягкость.

Мы учились на разных факультетах: я лечебник, а она педиатр. В летнюю практику в больнице мы обедали в столовой для персонала. Позднее мы не могли договориться о том, кто к кому подсел в столовой. Мне помнилось, что это я выбрал ее за красивые глаза и фигуру. Рада, в свою очередь, настаивала на своей версии: «Я случайно присела за пустой столик, где стоял поднос, но никого не было. Тогда подошёл ты и стал пялиться на меня, забыв про еду.» Мнимый конфликт наших версий этого важного события составил в последующем забавную игру. В целом Рада произвела на меня впечатление человека милого, но тревожного и нервного, не очень уверенного в себе.

Секс манил и пугал меня непредсказуемостью последствий — я боялся беременности девушки больше, чем экзаменов. Рада оказалась более опытной и инициативной. Однажды мы не пошли на лекции и провели день в квартире ее подруги, где она увлекла меня в мир сексуальных удовольствий и фантазий. Я стыдился своей неопытности и был ей бесконечно благодарен за удивительные ощущения и новые переживания. Правда, вскоре мы «поймались», — она забеременела. Рада всплакнула, когда мне открылась. Я, не раздумывая, предложил пойти в загс — ее благодарный взгляд был мне наградой. Свадьбу сыграли в студенческом общежитии в компании сокурсников. Пили водку, ели рыбные консервы, салаты, яйца и одесскую колбасу. Отрывались в танцах до упада. Потом познакомили мою маму с ее родителями. Хотя моя мама была не в восторге от украинской невестки — «шиксэ»,¹⁶ она приютила нас в своей квартире. Я знал, что это ничем хорошим не кончится. Первая беременность закончилась выкидышем на седьмой неделе. Гинеколог успокаивала нас: «Так некоторые женщины дозревают. Будут у вас дети, не волнуйтесь.»

— Поднимите спинку кресла, пожалуйста. Вам омлет или курицу? — спросила стюардесса, наклонившись к Марку.

— Омлет, пожалуйста, — ответил он, хотя голода не чувствовал.

Марк проглотил безвкусный омлет, пожевал булочку и выпил холодный кофе без особого аппетита. Закончив трапезу, он вновь вернулся в прошлое.

Давая наркоз, я впервые увидел удивительный по яркости «голубой свет», падающий лучом на землю. В операционной никто его не видел, что напугало и порадовало меня одновременно. Через несколько недель «голубой свет» появился вновь, и тогда меня впервые осенила мысль, что он из «горящего, но не сгорающего тернового куста»¹⁷ и имеет какое-то мистическое отношение ко мне, библейскому пророку Исайе, жившему до нашей эры, и двум Иерусалимским храмам. Бог посылает мне знак, значение которого я не понимаю, наивно решил я. Трудно передать словами, как я был счастлив тогда, ощущал эйфорию. Психиатры, однако, определили, что это была не эйфория, а гипомания.¹⁸ Много они знают.

Приподнятое настроение держалось три недели и исчезло, оставив после себя лёгкую грусть, как если бы ты потерял что-то очень любимое, например, собаку. Годом позже я стал слышать в голове эхо моих мыслей, а затем появились чужие голоса в голове. Я никак не связывал их с «голубым светом». Чужие голоса отличались от моих, когда я мысленно разговаривал с собой. Сначала они обсуждали и комментировали моё поведение, хихикая надо мной. Затем я обнаружил, что они знают мои сокровенные мысли, и ужаснулся, почувствовав себя обнажённым и беззащитным, как голые люди, выскочившие из бани на улицу. С тех пор во мне поселился холодящий душу страх, порождающий беспомощность. Что может быть страшнее, чем потерять власть над собственным разумом? Каково это — делить собственное сознание с какими-то голосами? Мистика да и только! Мама и Рада не догадывались, что со мной происходит, а голоса категорически запрещали мне им рассказывать, угрожая наказать меня. Да я и не хотел пугать близких тем, что творилось в моей голове. Так голоса оказались моим «скелетом в шкафу».¹⁹ Своим существованием они угрожали моей семье, работе и положению в обществе. Когда голоса исчезали, жизнь обретала привычные краски, звуки и запахи, возвращалась любовь и надежда. С тех пор я существовал в двух ипостасях: в одной я спасал людей от боли и шока в операционной, в другой — я сам страдал от душевной боли, вызванной голосами. Врагу не пожелаю!

ИНФА²⁰

Врачи выделяют несколько разновидностей голосов в голове.

— Голоса обсуждают и критикуют действия человека.

— Голоса ведут диалог между собой внутри головы.

— Голоса управляют и повелевают человеком, приказывая ему делать то или иное. Эта разновидность считается самой опасной.

* * *

Мне уже 31 год. Решив уехать в Израиль, я стал много читать и размышлять на еврейскую тему и узнал много интересного.

— Евреи Израиля стали нацией в 1312 г. до н.э. — за две тысячи лет до возникновения ислама.

— Более 3300 лет Иерусалим был еврейской столицей.

— Сто лет тому назад лорд А. Бальфур опубликовал Декларацию, в которой выразил поддержку плана по созданию в Палестине национального очага для еврейского народа. Этим британское правительство признало право еврейского народа на Землю Израиля, то есть на страну пустынь и болот. Никто не претендовал на эти пустыню и болота пока их не захотели получить евреи. Никто не верил, что они осушат болота, посадят леса и построят цветущую страну, но это произошло, и именно это им не могут простить.

— В 1948 году арабские лидеры призывали арабов покинуть Палестину, обещая им очистить землю от евреев. Шестьдесят девять процентов арабов покинули свои дома, так и не увидев ни одного израильского солдата.

— Напротив, евреи были вынуждены спасаться из арабских стран в результате жестокого обращения, преследований и погромов.

— Сегодня арабы контролируют 99.9 процентов земли на Ближнем Востоке. Израиль представляет собой лишь 0.1 процента всей этой территории.

— После «Шестидневной войны» в 1967 году, для борьбы с Израилем был придуман «новый народ» — палестинцы, которые борются за создание ещё одного арабского государства на земле Израиля.

Воспоминания и история евреев глубоко взволновали Марка: он даже вспотел, ладони рук стали влажными и липкими, а пульс — частым. Когда он успокоился, послышался уже знакомый голос стюардессы.

— Уважаемые пассажиры! Наш самолёт приступил к снижению для посадки в аэропорту Бен-Гурион. Просьба ко всем занять свои места, спинки кресел привести в вертикальное положение и застегнуть привязные ремни. Температура воздуха в Тель-Авиве +26 градусов. Просьба всех оставаться на своих местах до полной остановки самолёта. Багаж вы получите в багажном отделении аэровокзала. Благодарю за внимание!

Сосед слева заёрзал, ища руками ремень. Марк тоже пристегнулся. С высоты полёта ему виделся океан огней и мерцающий свет автобанов — кровеносных сосудов страны, рассекающих центральный мегаполис. «Шалом, Израиль! Честь и хвала народу, которой учится, молится, работает и живёт своей жизнью, давая отпор врагам и сохраняя веру в свою историческую правоту», — радостно подумал Марк, вдруг ощутив себя частичкой океана огней.

Посадка была мягкой, и многие пассажиры аплодировали пилотам. Хотя всех попросили оставаться на своих местах до полной остановки двигателей, многие встали со своих мест и кинулись доставать ручную кладь.

Из самолёта Марк вышел в новый терминал аэропорта. Красивые проходы и залы третьего терминала аэропорта имени Бен-Гуриона сверкали и радовали глаз. Большие панно на стенах рассказывали о прошлом и настоящем земли Израиля. После прохождения паспортного контроля и получения чемодана, Марка встретил представитель Министерства алии и абсорбции, говорящий по-русски. Он вручил ему пакет с документами: «Теудат оле» (удостоверение репатрианта), бланк медицинского страхования для записи в больничную кассу, формуляр для открытия счета в банке и денежное пособие из «корзины абсорбции».²¹ Так как друзей и родственников в стране у Марка не было, ему предложили гостиницу в Иерусалиме на неделю, пока не будет найдена квартира для съёма или он решит жить в другом месте. «Бинго, я могу пожить в Иерусалиме и это не сон?», — не верилось ему.

Наступал вечер. Такси неслось в Иерусалим по скоростной дороге номер один. Через окно врывался тёплый воздух. Тёплый — это ещё мягко сказано. Перед посадкой объявили, что воздух днём прогревается до 30—32 градусов и охлаждается за ночь до 24—26 градусов. Этот воздух имел непривычный запах смеси нагретого асфальта, выхлопных газов и других незнакомых запахов. В голове путались мысли: «Я на Святой Земле, да ещё в Иерусалиме! Кто мог подумать! Я, правда, в еврейской стране. Но какой я иудей? Хотя меня породили еврейские родители, они не позаботились о моем воспитании, и поэтому я совсем мало знаю о своём народе. Да, мы жили в антисемитской стране, и я не могу осуждать родителей за это.»

Через час езды новый репатриант д-р Марк Левит вошёл в небольшой номер в бутик-отеле «Ла Перл» (LaPerle), что в самом центре Иерусалима. Он не восклицал, как Юлий Цезарь, что «жребий брошен», но свой «рубикон» он перешёл. Тревоги и страхи последних дней сменились восторгом и надеждой.

Впереди у Марка был незабываемый первый день в Израиле!

Примечания

4

Анестезиолог обеспечивает безболезненность и безопасность больного во время операции, а также в послеоперационный период.

5

Перейти Рубикон — крылатая фраза, выражение, означающее готовность к решительным действиям, сделать бесповоротный шаг, совершить решительный поступок, пройти «точку невозврата».

6

Инородец — лицо нерусской, неславянской национальности, а также лицо, исповедующее нехристианскую религию.

7

Формально «лишенцами» называли в СССР людей, лишённых избирательных прав по социальному признаку с целью защиты завоеваний революции.

8

Зов крови — это чувство, влечение, обусловленное происхождением и давними родовыми связями.

9

Точка невозврата — означает черту, после перехода которой невозможно вернуться к исходному состоянию.

10

Иудаизм и евреи. https://toldot.com/history/levi.html

11

Период Первого Храма (Соломона, 950 — 586 годы до н. э.) и Второго Храма (516 до н. э. — 70 год н. э.). Период Второго Храма закончился Первой еврейско-римской войной и разрушением Римом Иерусалима и Храма.

12

Черновцы были оккупированы СССР и вошли в состав Украинской ССР. 5 июля 1941 года город был занят румынскими войсками. Румыны создали еврейское гетто и массово расстреливали евреев. В 1944—46 гг. оставшиеся в живых евреи покинули Черновцы, многие уехали в Израиль.

13

Шлемазл — неудачник, неумеха, человек, у которого руки растут явно не из плеч (идиш).

14

Анамнез (от греч. — воспоминание) — совокупность сведений, получаемых при медицинском обследовании путём расспроса самого обследуемого.

15

«Вещь в себе» — это одно из основных понятий гносеологии Канта. Данным термином им обозначается непознаваемая реальность.

16

Шиксэ — не еврейская девушка (идиш).

17

Бог явился Моисею, пасшему овец в пустыне близ горы Синай. Бог воззвал к нему из горящего куста, призвав вывести народ Израиля из Египта в Обетованную землю.

18

Гипомания — лёгкая форма мании, протекающая без выраженного возбуждения, без нарушения социального функционирования, без симптомов психоза.

19

Скелет в шкафу — английское идиоматическое выражение, означающее определённый скрываемый факт биографии, который в случае его обнародования способен нанести урон репутации.

20

ИНФА — это сокращение от слова «информация». Словарь молодёжного сленга.

21

«Корзина абсорбции» — это денежная помощь репатриантам, предназначенная для обустройства на первоначальном этапе (в течение первого года) по приезде в Израиль.