Мой Черный Князь. Часть 1

Марья Цепиш, 2022

Казалось бы, тривиальный сюжет, в котором ожидается предсказуемо красивый роман, откровенные сцены в условиях роскоши и богатства. Небогатая провинциалка, заурядной внешности и талантов, понравилась успешному и привлекательному мужчине. Так сказать, вытащила счастливый билет, и все проблемы отныне будут решены? Увы, почему-то история молодой журналистки и взрослого психиатра если и похожа на сказку, то на довольно страшную… Говорят, что любовь − это дар небес. Но в реальной жизни, поверьте, любовь может быть гораздо больнее и опаснее для психики, чем то, что написано на этих страницах. Про кровь, раны и боль здесь часто говорится отнюдь не в переносном смысле. Комментарий Редакции: У любви много лиц: сегодня оно полно нежности и искрится теплотой, а завтра… Да разве важно, что будет завтра, когда душу так сильно пожирает пожар чувства? Пускай за это и придется потом горько расплатиться.

В «Колене» или на коленях?

Ускоряю шаг. На пустой улице звонкий стук моих каблуков просто оглушителен. Я же не пью, почему же я как пьяная? Одержимо бегу навстречу приключениям.

Вхожу в «Колено». Слегка волнуюсь — вдруг не пустят. У меня же есть дома зеркало, и я понимаю, что я не самая шикарная женщина в Ростовской области. Знаете, как я выгляжу? Попробую описать. У меня длинные рыжие волосы, глаза цвета крепкого черного чая, белая кожа, пухлые губы, грудь третьего размера. Меня не назовешь худой, однако чтобы меня ни в коем случае не назвали толстой, я принимаю всяческие меры: иногда бегаю по вечерам, почти каждый день качаю пресс, по утрам и вечерам делаю разные упражнения для всех частей тела. Но иногда впадаю в уныние и начинаю обжираться после шести вечера. Горюю из-за этого еще больше, укоряю себя и вновь объявляю войну жиру. Ну, в общем, вы уже знаете. Я вам уже говорила.

Вы уже поняли, что у меня неидеальная внешность. И адекватное восприятие этого факта. Плюс я не могу назваться модной телочкой, поскольку моя зарплата не позволяет мне шиковать. Вот так, друзья. Высшее образование не гарантирует вам сытую и нарядную жизнь. Оно обрекает вас на усиленные страдания: созерцать чужие успехи, в сто раз горше рыдать от своих неудач и быть не в силах отделаться от мысли, что мир вообще существует напрасно. Потому как кем бы ты ни был на этой земле, какими бы миллионами ни ворочал, смерть все сотрет. И тебе, неподвижно лежащему под толстым слоем равнодушной земли, тоже будет все равно, что ты оставил за пределами своей могилы. Как там писал Шопенгауэр? «Жизнь — это маятник, раскачивающийся от скуки к страданиям». Да, именно так и есть. Я то невыносимо страдаю, то скучаю от страданий и мучений. Вот такие философско-нудные мысли одолели меня по, казалось бы, пустяковому поводу. Я ведь всего-то иду в клуб повеселиться, а мыслей целая туча. Ну не пройду я фейсконтроль, это же не единственная и не самая большая потеря в моей жизни. А вдруг меня вообще впустят без проблем и даже проводят восхищенным взглядом?! Но я все равно бессознательно мучаю сама себя замечаниями, критикой и предположениями… Короче говоря, придирчивому взгляду охранника я показалась вполне себе ничего. Меня впустили в «Колено». Ура-а-а-а!

Вот это интерьер! В Ростове больше нет клубов с таким убранством. Захватывающая атмосфера опасности и колдовства здесь царит на каждом шагу: барными стойками служат стеклянные аквариумы, в них разная живность — хищные рыбины, мерзкие пауки с огромными волосатыми брюшками и суетливыми ножками, змеи разных цветов и размеров, огромные тараканы, отвратительные сороконожки и прочие насекомые, названия которых мне неизвестны; вместо люстр под потолком висят вращающиеся стеклянные котлы, в которых сквозь бурлящую зеленую жидкость проглядываются человеческие кости; стены лижут языки пламени — реалистичные световые эффекты. Музыка хотя и не садо-, но тоже хороша — припевы Мэрилина Мэнсона, «Агаты Кристи», «Лакримозы» и прочих готических исполнителей щекочут нервы, моментально разогнали скуку и сон, в которые меня погрузило предыдущее «увеселительное» заведение.

Я заказываю свой любимый грейпфрутовый сок с кубиками льда. Усаживаюсь за барную стойку, под которой плавают полосатые рыбы с зубами и колючками вместо плавников. Рыбы следят за моим пальцем и бьются мордами о прозрачную столешницу. Интересно, почему клуб называется «Колено»? Ему больше подходит название «Изба Бабы-яги». Похоже, постоянных клиентов угощают героином: на танцполе настоящая вакханалия, мелькают довольные лица, люди так быстро двигаются, что мне кажется, будто сплетаются руки, ноги, туловища и вообще все, из чего состоят человеческие тела. «Сплетенье рук, сплетенье ног, судьбы сплетенье», — писал советский поэт Борис Пастернак, видимо, предсказывая появление клуба «Колено» в далеком 2013 году.

Я тоже поучаствовала во всеобщем помешательстве на танцполе, потрясла волосами, руками, ногами и всем, чем положено, по примеру завсегдатаев. Чувствую необъяснимый и мощный прилив энергии, приземляюсь на стул около рыбок, которые успели заскучать по мне и встречают меня неистовыми виражами и тучей пузырьков под столешницей. Обвожу взглядом зал, глубоко дышу, чтобы вернуть разогнавшемуся сердцу нормальный ритм. Вдруг к моим плечам как будто разом прилипают миллиарды холодных канцелярских кнопок — их жала пробили кожу, а шляпки окутали холодком. Я не сразу понимаю, откуда эти странные ощущения. И вдруг замечаю, что из ВИП-зоны на меня смотрит пара горящих глаз. Даже в полумраке я вижу, что они синие-пресиние. Эти глаза похожи на предгрозовое небо, на море перед штормом, на сапфиры, мерцающие колючим блеском, на вспышку молнии, ударившей совсем близко, у самых ног. Синие глаза смотрят на меня в упор, как будто прицел пулемета выбрал меня своей целью и теперь уже мне некуда скрыться.

Его взгляд выдает основные черты характера точнее, чем полчаса беседы. Обладателю этих синих глаз на вид лет тридцать. Он молод, нескромен, искушен в любви и сексе и чертовски, непередаваемо красив. Нежно-розовая рубашка с тремя верхними расстегнутыми пуговицами обтягивает широкие плечи и рельефные руки, обнажает довольно густую темную растительность на груди и мощную шею. Но он отнюдь не жертва спортзала: в нем сочетаются упитанность и развитость мускулатуры. Мужчина прожигает меня своим синим немигающим взглядом. Уверенный в себе. Наглый. Циничный. Без тормозов. Мне не по себе от этого взгляда. Как будто мне в живот метнули гарпун, он пробил меня насквозь и теперь мое слабеющее тело тащат по наждаку асфальта, чтобы съесть живьем.

Мужчина продолжает на меня смотреть. Я невольно выпустила изо рта соломинку, хотя у меня пересохло во рту. Мне хочется отвернуться, спрятаться от этого подчиняющего взгляда, но я не могу пошевелиться, комки колючего холода прыгают с одного плеча на другое, а сердце будто брошено на раскаленную сковороду и с треском скукоживается на ней. И куда только делась вся моя удаль, которая позволяет мне измываться над мужчинами?! Синеглазый не отворачивается и не отводит взгляд. Его лицо спокойно, яркие губы сомкнуты в ухмылке. Вдруг, не открывая рта, он несколько раз ритмично ударяет кончиком языка по своей правой щеке и продолжает на меня смотреть. Ну уж это слишком. Тут приличной девушке надлежит возмутиться и поставить похабника на место. Они что, сговорились, эти завсегдатаи клубов?! Да с чего они взяли, что если я пришла сюда, то обязательно соглашусь на эти оральные трюки? Тоже мне, распорядитель бала Воланда. Он меня впервые в жизни видит, даже словом не обмолвился, даже не подошел, а всякие жесты неприличные показывает. От такой наглости мое оцепенение мгновенно улетучивается, и я вытягиваю вперед правую руку с оттопыренным средним пальцем.

Синеглазый удивленно поднимает свои красивые брови, кривит яркие губы, потом в его немыслимо синих глазах загорается злоба. Он подпрыгивает, срывается с места, перескакивает через стол, бежит по лестнице сразу через несколько ступенек, и я с ужасом понимаю, что он так торопится именно ко мне. Мое сердце начинает бешено колотиться, кровь зашумела в висках, пульсируя в каждой клеточке тела. Я тоже срываюсь с места, только, как вы понимаете, бегу не к синеглазому, а от него. Слава богу, я не сдала пальто в гардероб, и, надевая его на ходу, я со всех ног бегу к выходу. Мужчина преследует меня молча. Я проношусь мимо охранников, больно ударяюсь плечом о дверь с тугим доводчиком, все-таки открываю ее и попадаю в звенящую ростовскую ночь. Ночь ранней весны, еще разрешающей зиме дышать на землю холодом и инеем. На небе очень много звезд, с их блеском соревнуются фонари, витрины, фары машин. На этой планете не только Москва никогда не спит. Ростов тоже не может уснуть. Нам с ним хочется приключений. И мы их всегда получаем.

Отойдя от входа, я вижу, как настежь распахивается дверь и маньяк из ВИП-зоны выходит на улицу. Ему хватило секунды, чтобы увидеть меня. Он молча бросается ко мне, а я — от него. Он вроде бы не успел сразить меня наповал угрозами, он вообще молчит. Но мне очень страшно. Очень не хочется, чтобы он меня догнал. Хотя он такой красивый… Хам и похабник. Беден духом, зато какое тело… В моей голове стаями кружат мысли, но это не мешает мне бежать со всех ног. А вы знаете, как неудобно бегать на каблуках? У меня выворачиваются ноги, я рискую растянуться на тротуаре, каблук то и дело попадает в зазоры между плитками, которыми вымощена улица. Но я все равно несусь во весь дух. Я хорошо знаю этот район и сворачиваю в узкий проулок, в темноту, чтобы «уйти огородами». Еще немного попетляв, я останавливаюсь. Оборачиваюсь, смотрю по сторонам. Никого. С облегчением вздыхаю и осторожно двигаюсь в сторону ближайшей главной улицы, где смогу поймать такси и поехать домой. Прохожу несколько метров и вздрагиваю оттого, что сзади мои локти крепко хватают чьи-то руки. От неожиданности я вскрикиваю, тогда кто-то перехватывает оба мои запястья одной рукой, а второй зажимает мой рот.

— Девочка испугалась? Не надо. Раньше надо было думать, как дядям пальчики показывать.

С этими словами пленитель резко разворачивает меня к себе, заводит мои руки мне за спину, придерживает их за запястья одной рукой, а другой заправляет мои чуть подрастрепавшиеся волосы мне за уши. И я вижу перед собой наглые синие глаза и яркие губы.

— Привет, рыжая, — медленно, как бы облизывая каждое слово, произносит синеглазый. — Куда это ты так заспешила? Может, тебя проводить?

— Отпусти сейчас же! — произношу я самое банальное в мире требование и пытаюсь освободиться, но мужчина крепко держит мои руки. Я отклоняюсь назад, а он кладет вторую руку на мою талию, несколько раз проводит ладонью по моему туловищу от груди до бедра, совершенно не обращая внимания на то, что я изо всех сил дергаюсь в разные стороны. Потом кладет ладонь на мою спину в районе поясницы и одним резким движением притягивает к себе. Я не успеваю увернуться, моя выпуклая грудь ударяется о его широкую грудь, и он хватает своими губами мои. Пытаюсь отвести голову в сторону, но она начинает кружиться от сумасшедшей скорости ударов сердца.

— Ты можешь открыть рот? — недовольным тоном спрашивает синеглазый на расстоянии одного сантиметра от моего рта. Меня сводит с ума его мятное дыхание. Почему-то сразу вспомнилась песня «Наутилуса Помпилиуса»: «Дети любви, мы уснем в твоих мягких лапах. Дети любви, нас погубит твой мятный запах. Им было жарко вдвоем, струился сладкий газ…» Никакого газа вроде бы нет, но трудно дышать, больно моргать глазами, пересохло во рту. Не знаю, как ему, а мне действительно стало жарко в его объятиях. Я хотела выразить свое возмущение какой-то едкой фразой, но слова не успели сорваться с губ. Синеглазый снова вгрызся в мои губы своими и, воспользовавшись тем, что я открыла рот, стал щекотать кончиком языка мое небо. Не знаю, не могу определить, не в состоянии вспомнить, сколько времени мы провели в этом умопомрачительном, лучшем в моей жизни поцелуе. Но, когда я очнулась, мои ладони лежали на его плечах, а его — на моей спине, талии, боках, ягодицах… Казалось, его руки блуждали по всему моему телу, они как будто вырвали одну коронарную вену из моего сердца. В моих ушах не прекращался шум кипящей крови, а сердце сжималось от трескучей боли. Что за человек?! Что за люди вокруг?! А вы знали, что теперь это модно — не знакомиться с девушками, а сразу целоваться с ними? И давно такая мода накрыла страну? Почему мне об этом никто не сказал? Я бы воздержалась от ночных прогулок.

Боже, как мне стыдно! Как я могла устроить обнимашки прямо посреди улицы с незнакомым субъектом? Я в ужасе от своих поступков и от своей реакции на этого наглеца. Мои ладони продолжают лежать на его упругих плечах, мои озябшие пальцы нежатся в тепле этого сочного тела. Мы молча смотрим друг на друга. Он улыбается, а его глаза просто ухохатываются от этой легкой победы. Я делаю над собой нечеловеческое усилие и все-таки предпринимаю попытку вырваться и уйти. Но он не отпускает, как будто понимая фальшь моего сопротивления и мысленные мольбы на коленях: «Ни за что не отпускай меня. Не слушай мой бред, я одинокая, измученная этим треклятым одиночеством, и я не отвечаю за свои слова». Матильда, сочиненная Стендалем, сказала бы еще более содержательно: «О мой господин, повелевай мною всегда, строго карая свою рабыню, если ей взбредет на ум бунтовать». Что мне еще сказать, чтобы вы поняли мое странное состояние?

Мужчина смотрит на меня пронизывающе синими глазами, держит меня за талию, прижимая к себе, довольно улыбается и молчит. А мне тепло в его объятиях, и я не могу отвести от его глаз своих, не могу и даже уже не пытаюсь вырваться. Вокруг с гулом проносятся машины, стучат или шелестят подошвы и каблуки прохожих, а я обнимаюсь с незнакомым мужчиной и никуда не тороплюсь. В этой жизни я уже все успела. Самое горькое — это мое. «Я оставляю себе право на страшные сны, право гореть от весны и к небу идти по золе…» Спасибо братьям Самойловым за эти строки. Иначе я бы никогда не догадалась, как описать свои ощущения.

У меня начинают гореть глаза от подступающих слез. И резко портится настроение. Для этого надушенного, наглого упыря, такого пробивного оттого, что владеет небось разными заводами да пароходами, встреча со мной — очередная забава под пьяную лавочку. Привык телок клеить по ночам, а утром даже имени не вспомнит. И мой образ неминуемо затеряется среди плеяды его еженощных похождений. Чем я лучше других? Мне особенно нечем похвастать. Я ему не ровня. Мы на разных ступенях социальной лестницы. Красавчик, если будешь лететь вниз, помаши мне рукой, я буду ждать тебя на земле. А пока мне тебя, небожителя, нечем удивить. Но мне все равно жутко приятно стоять с тобой рядом и чувствовать на своем теле твои ладони. Это не про тебя ли я когда-то писала:

Теплые ладони

Знают мой секрет.

Я тебя не трону.

Меркнет солнца свет…

Ладони действительно теплые, я чувствую это даже через пальто и майку. И секрет мой для него не секрет, скорее всего. Да и свет будто померк. Правда, не солнечный, а свет луны и звезд, но все вокруг стало совершенно другим. И мне уже не до смеха.

Так, мысленно напомнив себе о том, кем в этой непростой земной жизни являюсь я и что мне дозволительно, а что нет, я все-таки отвожу в сторону глаза, опускаю голову и со вздохом произношу вполголоса — на большее не хватает воздуха, нет сил:

— Отпусти. Пожалуйста. Отпусти.

Красавчик поднимает брови, усмехается, трется кончиком носа по периметру моего левого уха. От его дыхания у меня по спине забегали мурашки и миллиарды ледяных иголочек окутали сердце. «Ни за что не отпускай меня, тащи в подворотню, закуй в кандалы, посвяти меня в рыцари неотданного супружеского долга», — умоляют мои бессовестные глаза. Но я, заложница здравого смысла, с ними не согласна. Именно поэтому я не встречаюсь взглядом с красавчиком и прошу отпустить меня.

— Иди, если тебе нужно, — медленно и с усмешкой выдыхает он мне в самое ухо, и его мятное дыхание ураганом проносится внутри меня, вырывая с корнем жилы, нервы, покой и веселье. Он картинно разводит руки в стороны и улыбается. А я бросаю на него прощальный взгляд, похожий на движение жадного языка по любимому мороженому, и убегаю со всех ног. А в голове трещит и визжит вопрос: «Как мы теперь встретимся?» Я же не знаю, как его зовут, а он не спросил моего имени и номера телефона. Вот дура. Какая еще встреча?! Да зачем вообще с ним встречаться?! Пьяный шалопай, избалованный мажор. Тьфу на него три раза. Согрел чуток, взбудоражил мое старое сердце, и ладно. Может, он вообще мне померещился? Такое иногда бывает от избытка эмоций и усталости. В смысле не у меня иногда бывает, а вообще бывает. У кого-то да было, это точно. Людей-то на земле полно, всякое бывает. Тьфу на него еще три раза. Мятный оборотень. Призрак страсти. Плод воображения, помешавшегося от одиночества и тотального невезения.

Придя домой, я первым делом поспешила в душ. Смыла с себя запах табака, порока и запах одеколона синеглазого нахала. Без сил упала в кровать, завернулась в одеяло и долго не могла согреться. А потом провалилась в лихорадочные сновидения, где моя жизнь была спокойной и радостной, где я работала там, где мне хочется, думала только о хорошем и ждала с нетерпением каждый новый день. В общем, во сне я видела не свою жизнь, а себя в чужой и прекрасной жизни, о которой могу только мечтать.

Не остановила.

Ты ушел — и пусть.

Мое сердце, милый,

Опалила грусть.

Я засыпала, шепча эти строки. Когда неделю назад я их сочинила, еще не подозревала, что они окажутся пророческими.