Мой Черный Князь. Часть 1

Марья Цепиш, 2022

Казалось бы, тривиальный сюжет, в котором ожидается предсказуемо красивый роман, откровенные сцены в условиях роскоши и богатства. Небогатая провинциалка, заурядной внешности и талантов, понравилась успешному и привлекательному мужчине. Так сказать, вытащила счастливый билет, и все проблемы отныне будут решены? Увы, почему-то история молодой журналистки и взрослого психиатра если и похожа на сказку, то на довольно страшную… Говорят, что любовь − это дар небес. Но в реальной жизни, поверьте, любовь может быть гораздо больнее и опаснее для психики, чем то, что написано на этих страницах. Про кровь, раны и боль здесь часто говорится отнюдь не в переносном смысле. Комментарий Редакции: У любви много лиц: сегодня оно полно нежности и искрится теплотой, а завтра… Да разве важно, что будет завтра, когда душу так сильно пожирает пожар чувства? Пускай за это и придется потом горько расплатиться.

Что можно увидеть в клубе

Мутные взгляды танцующих. Извивающиеся тела. У них будто все части тела на шарнирах. Льют в себя разноцветные жидкости. Это про них поется в песне «Ром, текила, лучше сразу продавайте почки». Вспышки разноцветных огоньков под потолком. Оглушительно вопит моя любимая садомузыка. Каждое слово отдается сладостным стоном в моих венах. Садомузыка — это музыка, под которую хочется танцевать. Ноги буквально самопроизвольно рвутся в пляс. А еще настоящая садомузыка обязательно должна быть с легким порнографическим намеком. В ней намного больше смысла, чем может показаться на первый взгляд. Она разрывает душу на части, заставляет вспомнить каждую печаль, сдавливает черепную коробку, выжимает слезы. Ну например: «Не пугайся, не пугайся, детка. Заходи в мою большую клетку. Хочешь мне помочь — только на одну ночь ты притворись моей». Или вот, тоже моя любимая садомузыка: «Ты не ушла — не было сил. Больше так невозможно. Ну зачем же такая любовь, что не сбудется, не получится?» Я в клубе. Трезвая, веселая, циничная и красивая. И мне это очень нравится.

Я люблю посещать клубы в одиночку. Мне не нужны спутницы-подружки, потому что нам могут понравиться одни и те же «женихи» и мы поругаемся либо здесь же, либо позже. Бывает, если пойти в клуб компанией, то кому-то из девчонок совсем не повезет, она не найдет интересного экземпляра и начнет ныть, что пора спать, пора домой. Тогда всей компании приходится переключаться на нее, уговаривать остаться еще ненадолго, провожать ее до такси и возвращаться в клуб с испорченным настроением и каким-то неясным чувством вины за то, что тебя сегодня нашли более привлекательной, а все ее усилия по привлечению противоположного пола пошли прахом. Уж лучше я одна приду, уйду отсюда с кем пожелаю и не буду думать о том, как я при этом выгляжу со стороны.

Вы уже заметили, что я веду себя не так, как принято в клубе? Например, совсем не пью и слишком много значения уделяю музыке, под которую другие просто прыгают и утром вряд ли вспомнят хоть один аккорд или строчку из припева. У меня здесь своя цель, нетипичная, странная. Я ищу жертву, на которой смогу отточить свой дар красноречия. Подходите, добры молодцы. Хотите незабываемую ночку, пришли сюда за экстримом, потому и надели лучшие наряды, надуханились дорогими парфюмами и типа небрежно вертите свои навороченные гаджеты — яблоневые плодожорки? Вы будете меня помнить. Может, и не всю жизнь. Но уж точно долго.

Я сижу за барной стойкой, дергаю плечами и всем телом в такт садомузыке. «И нигде, и ни во сколько повстречались и забыли… И тебя никто не тронет… Так проще, так легче, стираются ночи…» Ночи действительно стираются. Я не пью алкоголь, но чувствую себя пьяной. Меня окутывают клубы дыма, ритмичная садомузыка стучит по вискам, потом волнами прокатывается по всему телу, от макушки до пяток, попутно ввинчивается под кожу россыпью колючих поцелуев. Лучший парень на свете, принц на любом коне, тот, от кого бы я захотела сына или дочку, мужчина мечты, как тебя еще обозвать… Ну где ты, блин?! Похоже, тебя просто нет. Все мечты были напрасны. Все попытки бесполезны. Чтоб отвлечься на физическую боль, я прямо пальцами достаю из стакана с грейпфрутовым соком два кубика льда и проглатываю их. Льдины с трудом движутся вниз, я ощущаю их обжигающие прикосновения всем телом. Напиться и забыться. Нажраться льда и замерзнуть. Как будто мне мало моего оледеневшего сердца.

Я запиваю ледяной поцелуй кубиков горечью сока. Не вынимая изо рта трубочки, обвожу присутствующих взглядом. Малолетки обоих полов, телочки с обесцвеченными волосами и нарисованными бровями караулят богатых папиков — вдруг они заглянут на шабаш без женского сопровождения и тогда можно будет на них запрыгнуть, соблазнить, усесться на толстые шеи с не менее толстыми золотыми цепями и хорошо чувствовать себя на этой бренной земле. Дуры жеманные. Сюда толстосумы заходят разве что по ошибке. Это же заведеньице для всех подряд, у кого в кармане найдется триста рублей на вход и сто — на разбавленное пиво. Так что ждать вам до посинения. Причем в прямом смысле: пока они ждут и высматривают подходящую жертву, запивают скуку пивом. Время и пиво потихоньку утекают, стакан за стаканом — десять минут, сорок, час, сто рублей, двести… В общем, сочувствую девчонкам — одни растраты, а прибыли пока нет.

— Привет! Видела, как я танцую? Это все от абсента! Хочешь взорваться? — на меня смотрят маленькие круглые глазки с красноватыми прожилками, будто намазанные маслом и замороженные одновременно. Толстые коротенькие пальчишки с грязными и криво подрезанными ногтями сжимают бутылку с жидкостью, по цвету и вязкой консистенции напоминающей болотную воду. Я брезгливо морщусь и отворачиваюсь, а пьяный парнишка орет мне: — Ты чего? Давай быстрее пей — и пойдем. Нас уже такси ждет.

Я смотрю на этого регулярно выпивающего субъекта (это видно по его опухшему лицу с крупными порами, как у поролоновой губки), на его низенький лобик и грязные ногти, и меня начинает тошнить от усталости. Мне даже не хочется сказать ему едкую гадость, как в былые времена, не хочется унизить его, растоптать и отбить желание подкатывать к приличным девушкам. Я просто хочу, чтоб он не разговаривал со мной, не смотрел на меня и даже не стоял рядом. Надоели мне все на свете. Лжемужики и недочеловеки. Я снова отворачиваюсь. Парнишка что-то недовольно бурчит и исчезает. Вот это у него методы съема! Интересно, сам придумал или кто-то подсказал? Судя по его уверенному тону, он не впервые применял эту «секретную» тактику. А раз не впервые, значит, результаты были, телки велись. Вот это телки, блин. С узколобым и грязнопальцевым… Буэ.

Еще лет пять назад мне было весело в любом людном месте. Даже если ко мне подходили знакомиться гопники, я находила повод, чтобы посмеяться над ними и довольно неплохо провести время. Но сейчас я будто объелась этими одноразовыми развлечениями. Мне, как чистый воздух в этом загазованном городе, необходим мой собственный мужчина. Настоящий, перед которым я буду преклоняться, который будет думать обо мне с трепетом. Пусть, если наши встречи будут нечастыми, но каждый его взгляд будет только моим, каждое слово и движение будут только для меня. Я, как одержимая, не могу избавиться от этого желания. Может, дело в возрасте? Несколько лет назад, и в восемнадцать, и в двадцать, и в двадцать два года я тоже мечтала об особенном мужчине, сильном, властном хищнике. Но тогда я могла терпеливо ждать его, параллельно развлекалась с другими, мечтала, не хотела просыпаться, когда видела безумно романтичные сны-новеллы с элементами легкой эротики и мистики. А теперь я не в силах ждать, и мне стало мало снов, мечтаний и предвкушения. «Среди чужой большой любви», на фоне этих целующихся и обнимающихся парочек я ощущаю себя жалким и никудышным существом, мухомором на опушке, полной опят и маслят. Хотя надо признать, что теперешний мой серьезный настрой не мешает мне весело хохотать, вспоминая прошлые веселые приключения.

Вот одно из таких воспоминаний. Я трясу волосами, дрыгаю ругами и ногами, будто перемешивая куплеты садомузыки с раскаленным воздухом ночной свободы. На танцполе я перевоплощаюсь из человека в единый порыв по направлению к приключениям. Вдруг я ощущаю на талии чьи-то крепкие ладони. Обернувшись, я замечаю, что сзади меня обнял молодой мужчина вполне приятной наружности: выше меня на полголовы, крепкого телосложения, на вид ему не больше тридцати лет, одет со вкусом, один недостаток — блондин. Ну да ладно. Веселью это не помеха. Он прижимает меня к себе, все так же держа за талию, улыбающиеся губы приближаются к моим. Я закатываюсь звонким смехом и неожиданно отклоняюсь в сторону как раз в тот момент, когда мужчина уже практически дышит на мои губы своим приоткрытым ртом. Сейчас вспоминаю и поражаюсь — каков нахал! Знать меня не знает, в полумраке увидел танцующее женское тело, а лезет целоваться. Это норма сегодняшней реальности?! Почему меня не предупредили перед рождением? Я бы, наверное, повременила с появлением на свет или вовсе отменила это мероприятие. Но в тот момент мне было весело: глупая жертва сама попалась в паутину, значит, я снимаю с себя ответственность за дальнейшее.

— Поехали в какое-нибудь более тихое место, а то я даже не могу расслышать твое имя, — шепчет мне прямо в самое ухо блондин. Как будто бы он спрашивал мое имя, а громкая музыка мешает услышать! Врун проклятый.

— Поехали! — соглашаюсь я, предвкушая ночь моего смеха и его испорченного настроения. И это слово он почему-то услышал.

Мы выходим из клуба в ночь, горящую огнями фонарей и проезжающих мимо машин. Воздух теплого лета принимает нас в свой томящий плен. Парнишка хочет секса без обязательств, а я когда-то хотела любви, поэтому ему сегодня ночью не повезет. Не сочувствуйте ему. Он позволяет себе целовать малознакомых девушек, а я позволяю себе издеваться над малознакомыми мужчинами. Мы друг друга стоим и не нуждаемся в сочувствии.

— Малыш, слева садись, у меня «японка», — предупреждает меня блондин, пикая брелоком. Мы садимся в кожаные кресла какой-то красивой машины темно-синего цвета, не помню марку, и резко трогаемся с места. Мой спутник довольно улыбается, я тоже. Нашли друг друга: развратник и насмешница.

— Слушай, а какому животному пришлось расстаться с жизнью, чтобы обтянули твои кресла?

Блондин подпрыгивает от неожиданности, но мой вопрос кажется ему шуткой, поэтому он хихикает и отвечает:

— Мамонт, малыш. Это был последний мамонт! Больше ни у кого нет таких кресел, тебе крупно повезло!

О, мой дорогой, ты не представляешь, как ТЕБЕ повезло этой ночью!

Я достаю из заднего кармана джинсов пудреницу. Естественно, сидя в машине, сделать это не так уж удобно, поэтому я подаюсь вперед верхней частью своего тела, отчего чуть касаюсь своей округлой грудью панели авто, под которой находится бардачок. Бедный блондин! У него на лбу появилась испарина, а машину ощутимо качнуло оттого, что он не объехал выбоину на дороге. А я, мысленно посмеиваясь, преспокойно вожу пуховкой по своему белому лицу. Видимо, он находит эту процедуру очень эротичной, и его глаза не знают, куда деться: то устремляются на дорогу, то опять возвращаются ко мне, моей груди и пуховке.

Блондин то ли не находит подходящих слов для беседы со мной по дороге к нему домой, то ли он настолько привык не прилагать усилий, чтобы затащить к себе телку, что молчит по привычке. Я не хочу тратить на него больше энергии, чем он тратит на меня, и тоже молчу. Я лишь продолжаю дразнить его развращенную натуру, чтобы предстоящий облом стал для него настоящим ударом: ремень безопасности лег как раз между двумя возвышенностями моей груди, и, зацепив его большим пальцем, я то тяну его вниз, то отпускаю. Ремень трется об одежду, издавая жужжание, а блондин при этом вертится на сиденье как уж на сковородке. Я умею читать мысли мужчины в такой ситуации. Блондину кажется, что время в дороге домой тянется мучительно долго. Мысленно он уже минимум одиннадцать раз раздел меня и одел обратно. Ну вы же взрослые люди, значит, понимаете, что между раздеваниями и одеваниями воспаленно-примитивный мозг блондина сделал со мной еще кое-что. Наконец мы подъезжаем к какой-то многоэтажке и выходим из машины. Пока мы едем в лифте, я мило улыбаюсь, смеюсь над его плоскими шуточками, то подкатываю, то опускаю глаза.

— Входи же в логово одинокого голодного тигра, — блондин, видимо, считает себя жутким оригиналом, а его шуточки просто жутко глупые. Что ж, если тебе по душе глупости, получай свое любимое меню.

— Тигра? А может, ты горностай?

— Не понял. Почему?

— У горностая мех дороже, — весело отбиваю я каждое слово. Блондин удивленно поднимает брови. Расслабься, блондинчик, это еще начало, дальше будет намного интереснее. Готовься. Хотя не надо, я хочу тебя сразить наповал, чтоб надолго отбить у тебя охоту снимать телок по ночам.

— Пойдем сразу в спальню? — блондин берет меня за руку своей разгоряченной и мягкой ладошкой. Мне становится от этого жутко противно, и я понимаю, что теперь всю жизнь буду ненавидеть мужчин с мягкими ладонями.

— В спальню? — переспрашиваю я. — А может, ты, как гостеприимный хозяин, угостишь меня душистым чаем с малиновым вареньем? — При этом я стремительно высвобождаю свою руку из мерзкого плена мягкой ладошки.

Блондин недоумевающе на меня смотрит. Вначале молча, потом его не обремененная интеллектом мордочка приобретает недовольное выражение.

— Я не понял, мы трахаться будем?

— Трахаться? А давай ты сначала устроишь для меня экскурсию по местам боевой славы? В какой комнате и на каком предмете интерьера тебе больше всего нравится принимать полуночных гостей? Кстати, блондин, а ты можешь предоставить мне справку о том, что не наградишь меня никакой Венерой Милосской?

Затем секунд двадцать я выдерживаю молчаливую паузу. И резко начинаю хохотать. Я даже запрокидываю голову, настолько мне смешно. Причем я хохочу абсолютно не наигранно. Мне действительно очень смешно от поведения этого отъявленного пошляка. Он нацепил на себя брендовые шмотки, облил себя модным парфюмом, приехал в клуб на своей дорогой машине, заплатил пятьсот рублей за вход и уверен, что имеет право знакомиться с девушкой способом, не вписывающимся в рамки приличия, и, даже не удосужившись узнать моего имени, пригласил к себе домой. Показать этому холеному выхухолю, что не все девчонки из клуба — легкодоступные шлюхи, — это для меня дело чести.

— Ты чего? — удивляется блондин. — Ты пьяная?

Такие вопросы меня жутко злят.

— А ты мне наливал?

— А почему я должен тебе наливать?

— Тогда почему ты думаешь, что я пьяная, если ты мне не наливал? — мой голос приобретает твердость и надменность — пусть знает свое место, нечестивец. — Что-то я не помню, чтобы мы с тобой планировали потрахаться и что я давала свое согласие на это, — моя интонация добивается задуманного: блондин сбит с толку, но пытается своим жалким лепетанием разрулить этот неожиданный конфуз.

— Я, вообще-то, тебя к себе домой пригласил. Че, тебе непонятно, зачем тебя мужик к себе домой зовет? — выражение мордочки блондина стало ОЧЕНЬ недовольным.

— А меня, к твоему сведению, не всегда зовут на потрахаться. Нормальные люди такие предложения заблаговременно обсуждают, чтобы не лохануться так, как ты сейчас, — теперь я заговорила очень доброжелательным тоном и мило улыбаюсь почти до ушей, чтобы блондин почувствовал себя недотепой, не догадавшимся о такой простой вещи — просто договориться со мной по поводу запланированной им «культурной» программы, и из-за собственной недогадливости ему теперь придется спать в холодной постели в одиночестве. — Так чай будет или нет? — примирительно спрашиваю я.

Блондин, похоже, происходит из благородного семейства, поскольку все-таки приглашает меня на кухню. Ставит на плиту блестящий чайник, кстати, недавно по каналу «Телемагазин» такой же продавали за десять тысяч.

Что-то чай из этого чайника вполне обыкновенный. Вот блондин! Ему не только с бабами не везет в последнее время, но и с чайниками. Зря деньги потратил.

Блондин заваривает чай, я пытаюсь поднять ему настроение веселыми анекдотами типа: «В гололед пьяный мужик упал на улице, приземлился прямо на задницу. Удар оказался болезненным, и мужик испуганно ощупывает эту часть тела. Вдруг начинает истошно кричать:"Раскол! Пополам!"». Блондин морщит лобик, поджимает губенки и натянуто посмеивается. Видно, что вечер любительского юмора в его планы не входил.

— Слушай, а ты зачем тогда домой ко мне поехала, если не для этого… Ну ты поняла… — Бедный блондин теперь даже стыдится произнести тот глагол на букву «т», которым полчаса назад стал стращать меня прямо с порога.

— Я-то? Да чтоб развеяться, расслабиться, отточить свой дар красноречия, посмеяться, пообщаться с новым человеком, не из привычного круга. А ты не рад знакомству? — Отвечаю я удивленным тоном, будто он действительно мог полжизни мечтать о том, чтобы снять телку в клубе, привести ее домой и пить с ней чай у себя на кухне.

— Странная ты… — рассеянно произносит блондин. — Неужели правда не знаешь, зачем мужчины зовут к себе домой девушек?

— Ладно, чувак, не грузись. Конечно, я с самого начала просекла твои грязные намерения. Но ты же не похож на беспредельщика, я знала, что мы договоримся. Кстати, вы же, мужики, не знакомитесь с нами, женщинами, чтобы дружить или просто общаться. Поэтому сами вынуждаете меня обманывать вас. Ой, мне домой пора. Подвезешь?

Тут на блондина что-то нашло. Прям как бес вселился. Он вдруг сорвался с места, подлетел ко мне и схватил за руку. От неожиданности я подпрыгнула, а подлый блондин воспользовался этим и резко притянул меня к себе.

— Сейчас ты мне за всех обманутых мужиков ответишь, стерва, — закричал он, пытаясь заломить мне руки за спину и толкнуть по направлению к спальне. Блондин не рассчитал наши силы: мы примерно в одной весовой категории и ему со мной просто не справиться. Нет, что вы, драться — это смешно, я на это не пойду. Я просто остановилась и прижалась ступнями к полу, а бедолага стал дергать меня в разные стороны, чтобы сдвинуть с места. Я снова расхохоталась. Опять громко и от души. Блондин замер, по мордочке пробежал вихрь эмоций: досада, обида, злоба, обида, недоумение, еще обида. В общем, блондин мне ничем не угрожает. Обиженки не опасны, они трусливы и слабы. Блондин отходит от меня, молча идет к входной двери и открывает ее. Сейчас самый подходящий момент, чтобы попрощаться с этим блеклым кадром. Таким же бесцветным, как и его скучные волосинки на его пустой голове. Ничего. Зато больше не будет никого снимать по ночам. Может, придет наконец осознание, что женщина годится не только для того, чтобы «трахаться». Да пусть вообще радуется, что я встретилась ему в его примитивной жизни. Даже несколько страниц ему посвятила.

Пока я предавалась воспоминаниям, на танцполе стали происходить какие-то движения, но это совсем не танцы. Кажется, начинается драка. Надо подойти поближе и все увидеть, чтобы в случае чего стать свидетелем и помочь следствию. Двое пьяных задохликов толкают друг друга в неразвившиеся грудные клетки и наперебой обзываются нехорошими словами. Ничем не удивили, я же дипломированный лингвист, матов больше меня знает, наверное, только сам дьявол. Вот уже охранники двигаются в сторону дерущихся. Вдруг я вижу необычную картину: обгоняя охранников, из туалета выбегает огромных размеров девица. Врывается на середину танцпола к задохликам, расталкивает зевак, которые просто разлетаются в разные стороны от взмахов ее мощных рук. Левой рукой она прижимает к себе одного из парнишек, чуть отводит его за себя, а второй рукой наносит серьезный удар под дых врагу. Задохлик хватает ртом воздух и летит спиной в толпу зевак. Девица нежно поглаживает своего жалкого женишоночка и засасывает его в губы так, что кажется, что его пустая голова скрылась у нее во рту. Я отворачиваюсь и морщусь. Пойду допью свой сок и отправлюсь домой. Сегодня здесь снова не пахнет мужчинами, опять недочеловеки, потаскухи и дуры. Почему-то мне кажется, что я намного лучше них. Короче, тошнит меня от этого места.

Забираю в гардеробе пальто, надеваю его на ходу. За моей спиной хлопает тяжелая железная дверь, садомузыка еле слышна. Оказавшись на улице, задерживаюсь на ступеньках. Дурацкое 8 Марта. Идиотская весна. Придурочная девка-защитница. Какого хрена вас всех так колбасит сегодня? Весенний дурманящий воздух снова заключает меня в свои волнующие объятия и вгрызается в сердце.

Не хочу идти домой. Не хочу спать. Э-ге-ге, в «Колено» меня! Там меня еще не было этой ночью. «Колено» — это новый клуб в самом центре Ростова. Говорят, на его открытие владельцы потратили столько денег, сколько бюджет страны на проектирование ростовского мифического метрополитена. Сегодня в «Колено» пускают красивых девушек бесплатно. Надо попытать счастья. Вдруг я красивая и меня пустят. «Смелость города берет», — утверждал великий полководец Александр Суворов. Наверное, в его время мужчины еще отвечали за свои слова и он произнес действительно то, что имело смысл. А так как у нас в стране из века в век остаются одни и те же проблемы, то и традиции успеха тоже не меняются — в противном случае баланс добра и зла нарушится. Если смелые берут города, то какой-то клуб я точно смогу покорить.