Давай, нарисуем завтра…

Дара Май, 2022

Продолжение остросюжетного горячего романа "Сегодня… это все, что у нас есть". Имеет ли любовь, границы и страхи? Возможно ли спасти и вырвать из лап смерти свою жизнь и любовь, когда все против вас. Когда каждая надежда на завтра, ускользает и рассеивается как дым.

Спустя месяц

Я стояла возле кафе, наблюдая в стеклянную дверь за девушкой, которая однажды протаранила мою жизнь своим вмешательством. Теперь у нее нет права, поступить по-другому. Кейтлин мило улыбалась парню, стоящему в очереди рядом с ней. Она просчиталась. Пришла в тюрьму к Алрою, в то время, когда Коул уезжал от него. Он её узнал, по сходству со мной, заподозрил и убедился в этом, наблюдая за ней несколько месяцев. Сейчас она в наших руках, главное её не спугнуть. Мы знаем все её адреса, людей с кем она контактирует, её планы и даже варианты, на случай, если её найдут, например мы.

Я вошла в кафе, присаживаясь за столик к Кейтлин. Её лицо становилось белым, затем багровым. В глазах искренняя растерянность и паника.

— Ну, привет Кейтлин.

Язвительно сказала я ей.

— Ну, привет Алетта.

Так же резко ответила она, вдруг собравшись.

— Пришла вернуть тебе чемоданчик. Ты забыла, помнишь?

Её лицо слегка стало серьёзнее, стёрлась язвительно нахальная гримаса, и плечи её поникли.

— Прости, у меня не было выбора.

Вдруг с легким проскакивающим сожалением прочла я по ее губам.

— Ты подставила меня. Ты была бы моей убийцей, не меньше остальных.

Все еще презренным голосом ответила я ей.

— Я знала, что он не убьёт тебя.

— Да откуда ты, черт возьми, знала, ты не видела его много лет. И как ты вообще меня нашла?

Спросила я, удерживая на ней прожигающий взгляд.

— Я собиралась бежать, снова и снова, но Алрой вышел на меня, ходил по пятам. Он как тень, не видел меня, но всегда находил. В аэропорту, я столкнулась с тобой и в голове просто все сложилось. Мне действительно жаль, я может, и поступила как дрянь, но я такая же, как и ты, я ни в чем не виновата.

— Тогда почему ты не поможешь Алрою? Ты знала, что он меня не убьёт, почему? Что ты знаешь о нем? Что у тебя есть на Томаса?

Я скинула легкое пальто, повесив его на спинку стула, внимательно слушая Кейтлин.

— Когда я была ребёнком, я была любимой дочкой своего папочки. Я любила его, я считала себя родной. Я до сих пор, не знаю, как попала к нему, и сколько лет мне было, но он был заботливым отцом. Я делилась с ним всеми секретами, я доверяла и восхищалась им. Когда мне было тринадцать, я поделилась с ним, что мне нравится один мальчик, я помню его глаза. Он тогда так посмотрел на меня… что я побоялась продолжить.

В глазах Кейтлин застыл ужас тех дней, в её тёмных глазах, считывалась боль, ненависть, презрение. Ее карие глаза, пропитаны страхом.

— В один день, я пришла из школы, зашла в спальню, а потом пришёл он, — слезы потекли по её щекам, — он, понимаешь? Человек, которого я называла папой, он изнасиловал меня.

Её руки и нижняя губа, задрожали, Кейтлин сжала кулаки, но все еще боролась с собой, чтобы не сорваться от чувств, подкативших к горлу.

— И это продолжалось несколько месяцев. Я была вещью, простой игрушкой, которой он играл. Пользовался, как хотел. Мой мир рухнул. Я не понимала, что произошло, как так, ведь я любила его, я ему верила, он же мой папа….

Взгляд ее пронизывал, хотя она смотрела сквозь меня. Что-то знакомое мелькнуло в этом взгляде.

— Алрой, помог мне сбежать. Он все устроил. Он понял, что происходит и не смог пройти мимо, как все остальные, когда я кричала и молила о пощаде за закрытой дверью. Он сунул мне компромат на Томаса. И велел не показываться, пока он не станет свободным. Но когда Алрой начал свободную жизнь, тогда, мне нужно было вернуться, прийти к нему, спасти всех нас. Но я этого не сделала.

Она опустила голову, смотря куда-то в стол.

— Почему, Боже мой, почему?

Сведя челюсть, спросила я. Ненависть перестала быть ненавистью, мне было жаль ее, но злость и не справедливость к Алрою не давала забыть.

— У Томаса мой брат. Он нашёл меня однажды через моего знакомого и предупредил, что убьёт единственного, родного мне человека.

— И ты поверила ему? Ты поверила? Он чертов ублюдок, он мог обмануть тебя.

— Я знаю, но что если нет? Всю мою с ним жизнь, он говорил о моем брате, но не выдавал его, говорил, что так нужно.

— Алрой умрёт из-за тебя, и от этой крови, тебе никогда не отмыться. Ты бы гнила в земле или до сих пор лежала под Томасом, его игрушкой, ты обязана ему жизнью. Зачем, ты приходила к нему в тюрьму?

— Я хотела сообщить, что видео, где ты убила человека, его не существует.

Я рассмеялась, истерически, словно в припадке. А потом все обожгло внутри собственным гневом, собственным презрением.

— Откуда ты знаешь? Почему, почему, ты сказала об этом лишь сейчас? Все из-за этого чертового видео. Всё из-за него, ты хоть понимаешь, что натворила, Боже, Кейтлин.

Я схватилась за волосы, впиваясь в корни, меня лихорадило, что значит, не было видео? О Боже, как такое возможно, Алрой просто поверил, он так боялся за меня, что поверил…

— Есть знакомый коп, который рассказал все подробности. Но было уже поздно, я узнала недавно. Незадолго, как пришла в тюрьму. Но Алрой не знает, я так и не рискнула зайти, я передумала. Есть ли в этом смысл теперь? Я, правда, искала способы помочь ему, мне жаль…

— Ты отдашь мне, то, что у тебя есть. Или клянусь, я отведу тебя к Томасу.

— Ладно, хорошо, я тоже хочу его вытащить.

— Не вздумай играть Кейтлин. Я уже сыта по горло этим всем, все, что нам нужно это жить спокойно, так же, как и тебе. Не вздумай сбежать милая, тебя не оставят одну.

— Хорошо, но мне нужны гарантии, я отдам флешку, лично в руки Алрою, когда он выйдет.

— Да ты издеваешься! Мы вытащим его, только если это поможет нам.

— Я не знаю, что на этой флешке. Это знает лишь Алрой. И только ему, я доверю её.

— Ты не смотрела её?

Грозно, и все еще под впечатлением спросила я.

— Смотрела, но ничего не поняла. Я даже обратилась к специалисту, некий случайный программист, но он сказал, что понятия не имеет, что это такое.

— Алрою грозит казнь, если мы не найдём другого способа, ты отдашь мне все, без вопросов.

Утвердительно сказала я, и я это сделаю, с кожей выдеру, но заберу.

********

Когда документы были сделаны, я все же, пересекла границу страны, адреналин буйствовал и играл на моих ранимых струнах. Сердце словно стало ближе к нему. Но впереди ещё много трудностей. Я должна прийти к Алрою с готовым планом и с запасным, иначе он не позволит мне сделать это все. Сейчас его делом, занят лучший адвокат, которого я наняла. Он проделал большую работу, достав видео, того дня. Видео, где я убила человека, действительно не существуют. Вернее оно есть. Но там нет, ничего того, что могло указать на нас. Ни единой причины, ни единого доказательства, с этого видео, ни одного лица. Изображение было нечеткое, и видны были лишь часть людей по пояс, на нем и как факт самого убийства не разобрать.

Этот процесс, сможет притормозить смертный приговор, так как он был осуждён за убийство, которого не совершал, а значит, возможно, дело со сбытом наркотиков, в котором его подставил Томас, будет пересмотрено. Во всяком случае, у нас будет время.

Спустя неделю я убедила Коула, что должна встретиться человеком в другом городе и отправилась на поиски, некой Эммы.

Я сидела на стуле, в комнате с ярким вызывающим цветом, красного оттенка. Передо мной сидела женщина, лет пятидесяти. У неё была красивая фигура, для её лет, густые волосы и лицо, но карие глаза её были настолько потрепаны. Морщины и мешки под глазами, сразу указывали её возраст и даже прибавляли его. Она сложила ногу на ногу и постукивала пальцами, на которых красовались длинные, вызывающие яркие ногти. Её волосы были тёмными, яркий макияж и одежда, кричаще говорили, о её профессии.

— Здравствуйте мисс Эмма Дуайт. Я хорошо вам заплачу, если вы спокойно поговорите со мной.

Она осмотрела меня с недоверием и надменно ответила:

— Что тебе надо девчонка? Если хочешь что-то услышать, деньги вперёд.

Я достала из сумочки пачку денег и положила рядом с собой.

— Почему вы бросили своего сына?

Она удивленно вскинула брови с претензией.

— Тебе то, какое дело? Пришла учить меня?

— Вы знаете, что Алрой в тюрьме? Что ему грозит смертная казнь?

— Не знаю, он был со своим отцом, он сам с ним уехал.

Совершенно пусто ответила она, будто я ей про погоду говорю.

— Ему было десять. Вы никогда его не искали, не интересовались его жизнью, неужели вам настолько плевать?

Я накрыла ладонью пачку денег, видя её закипающее лицо и недовольный взгляд, давая понять, что она её не получит. Ее недовольство было не в том, что ей стыдно, а в том, что она попусту не хочет даже говорить о нем, ей плевать.

— Я удвою эту пачку, если вы искренне ответите и поговорите со мной, обо всем, что я спрошу.

— Что ж, ладно, — фыркнула недовольно она, — ты посмотри вокруг, посмотри на мою жизнь. Разве есть у меня силы, на этих детей?

— Если бы вы посмотрели на Алроя и дали ему хоть каплю своей материнской любви, он бы вытащил вас, любой ценой. У вас замечательный сын и вы не заслуживаете быть его матерью.

В лице женщины ничего не изменилось. Она оставалась безразлична, ни один ее мускул не дрогнул, словно она отвечала"ну убьют его и убьют, я то, что сделаю". Мне хотелось врезать ей по её физиономии и поставить мозги на место, но это бы не помогло, мне просто было от неё противно, мерзко и это не связано с её профессией. Презираю таких людей, которые рожают и оставляют детей на произвол судьбы. У меня от этой мысли кольнуло в сердце, что я не со своим ребёнком сейчас. Мне так захотелось их прижать, так нужно было ощутить эти ладошки и вдохнуть нежный запах. Но с ней все в порядке. Она в безопасности. Алрою я нужна сейчас сильнее, это дело жизни. Если бы не он, у моей дочери бы не было мамы…. И не было бы чего-то большего у меня.

Вырываясь из собственных мыслей, которые затянулись паузой, я снова посмотрела на Эмму.

— Его отец, вы виделись с ним, после того, как он забрал Алроя?

Неприятно фыркнув, она переложила другую ногу на ногу, провела по волосам рукой, поправляя их.

— Виделись, но уже прошло много лет, как я не знаю о нем ничего.

— Вы проводили много времени с ним, он никогда не делился с вами ни чем личным?

— Я не буду обсуждать с тобой Томаса?

— Черт возьми, — я стукнула кулаком по столу, — твой сын может погибнуть, сделай ты хоть раз для него что-нибудь, хоть раз.

Она посмотрела на меня с некой загадочностью.

— А ты кто такая, тебе то, какое дело до моего сына?

— Я хочу помочь ему, потому что он спас мне жизнь. Он хороший человек и не заслуживает ни тебя, ни этого ублюдка Томаса.

— Я любила его, но мне нужно было работать, чтобы…

— Да заткнись, ты никогда его не любила. Ты не была ему матерью, ни единого дня, так хоть сейчас, попробуй помочь, если ты хоть что-то знаешь, расскажи. Я никогда тебя не сдам, обещаю. Я дам денег, ты можешь купить дом, уехать отсюда.

В глазах женщины блеснула жизнь и огонёк, она задрожала.

— Но я ничего не знаю, он не делился со мной ничем. Кроме того, что он забрал моих детей, я ничего не знаю.

— Детей? Что это значит?

Взволновано спросила я, сведя брови.

— У меня была дочь, она была совсем маленькой, Алрою тогда было, наверное, года три, я уже не помню точно. И в то время Томас стал захаживать ко мне, я умела его порадовать, поэтому он всегда приходил, снова и снова, — горделиво сказала она, делая акцент на этом, — и я рассказала, что у него есть ребёнок. Он так разозлился, вышел из себя, да-а-а-а, знатно он тогда покалечил меня. В то время, где-то в другой комнате заплакала дочка, он спросил мой ли это ребёнок, я качнула головой, сказала, что это маленькая Кейтлин, и он унёс её. Больше я не видела свою дочь.

— Кейтлин?

С тревогой, облегчением, тоской и непонятными ещё мне эмоциями спросила я.

— Да, я так её назвала.

— И ты позволила забрать её, просто взяла и отдала своего ребёнка?

— А что я могла сделать, да и он богатый, сильный, он дал бы ей все, что я не смогла. Конечно, я тосковала, но так было лучше ей.

Как фальшиво звучали эти слова, тосковала, да плевать ей было.

— Какая же ты… А что потом, что стало с этой девочкой, ты знаешь? Он же приезжал, ты хоть спросила?

— Он сказал, что у неё все хорошо. Она учится, сыта, одета, обута.

— Она его дочь?

— Нет, у Кейтлин другой отец. Это точно не был Томас, потому что, он не приезжал в тот месяц. Просто не мог. А когда через несколько лет, я сказала ему, что у него есть сын, что Кейтлин ни его дочь, что это не так. Он не расстроился, он забрал сына и они уехали.

— Ты даже не представляешь, как сломала жизни двух ни в чем невинных людей, маленьких детей, своих детей, черт возьми.

По щекам побежали слезы. Они травили мою душу, горячим ядом. Мне было больно, мне было настолько больно, что я хотела вывернуться наизнанку. Их жизни были просто сломаны, ни за что. Но это придавало мне сил, ещё больше для того, чтобы бороться.

Хлопнув дверью, я вышла, оставив ей две пачки денег на столе. Ни за что на свете, не хочу видеть ее снова. Ничем не лучше Томаса.

Следующий мой шаг, был обезопасить мою семью. Я выдам Томасу свою личность, потому что я выдвину ему условия, его жизнь, взамен на жизнь Алроя, но сначала, я должна увидеть его, своего родного человека. В тюрьме у нас были свои проплаченные люди. Свои источники.

Я тревожно стояла перед железными дверьми, которые открывались с ужасным звуком, действующим на нервы. Хотя на душе было пушистое чувство, заставляющее моё тело входить в невесомость и не чувствовать ног, а затем отдаваться огню, тело горело и покалывало. Мои щеки были красными, я чувствовала жжение. Удалось выбить за определённую сумму, несколько дней, которые мы проведём с Алроем в стенах этих тюремных комнат. Небольшое помещение с двумя комнатами и душевой. Я, приняв душ, переоделась, разложила наши вещи и стала ожидать у окна, которое было покрыто решёткой, вглядываясь в унылые и серые стены двора. За спиной щелкнула железная дверь, сопровождаясь громким сигналом и моё сердце подпрыгнуло, взволновано настукивая мелодию его сердца. Моё дыхание дрожало. Я обернулась, Алрой ещё не видел меня, он протянул сцепленные наручниками руки, освободив их. Двери закрылись. Он поднял свой взгляд, от удивления, его рот открылся, и глаза были пораженно удивлены. Мы кинулись навстречу друг другу, молниеносно, стоило лишь взглядам, коснутся друг друга, сцепляясь крепкими объятиями.

Наши губы встретились в страстном, горячем поцелуе, мы были как безумные, поедали друг друга.

— Черт, это ты, это правда, ты?

Прошипел он, ощупывая меня своими большими ладонями, будто не верит, но, не отрываясь губами, и не открывая глаз от наслаждения.

Я вцепилась в его спину, сжимая его кожу сквозь одежду. Он подхватил меня, усаживая на стол. Мою кожу обжег холодный металл, впиваясь и не давая мне сгорать. В ту же секунду Алрой спустил моё платье с плеч и накинулся на обнаженную грудь, поедая её своим ртом, обдавая влагой и горячим дыханием.

— Прости, прости меня, — он отстранился, уткнувшись своим лбом в мой. С тяжёлым, как после бега дыханием, — я провонял тюрьмой, не хочу испачкать тебя, дай мне десять минут.

— Нет, плевать, я чувствую тебя. Я не могу больше ждать… ни секунды.

Зарывшись пальцами в жесткие волосы, я притянула его для поцелуя, проникая и встречаясь в его языком.

Алрой снова стал ласкать мою грудь, издавая гортанные стоны, сжимая моё тело в объятиях. Он приподнял платье, оголяя мои бедра, и прошёл пальцами по моим уже влажным трусикам. Я развела ноги, давая ему лучший доступ. Потянув руки к его тюремной рубашке, в попытке снять её, но Алрой убрал мои руки, заводя их за мою спину. Он щипнул мой клитор и отодвинул полоску трусиков в сторону, растирая пальцем влагу, при этом шипя от возбуждения.

Он издавал гортанный рык, войдя в меня пальцами, на секунду расслабив все тело, а потом набросился на меня с новой пыткой. Мои губы опухли, в сладком слиянии, становясь ещё более чувствительными. Алрой нетерпеливо достал член, аккуратно вводя его, при этом целуя меня в сумасшедшем ритме. Сорвались стоны. Его руки легли на мои ягодицы, сжав их пальцами, он стал входить быстро, толкаясь с грубой, необузданной силой. Кожа иногда скользила по металлическому столу, издавая скрипы. Я кричала от наслаждения и плевать, что за дверью стоит охрана. Я сжала в кулак его рубашку, удерживаясь и притягивая его ближе.

— Черт, цветочек, черт возьми, я… прости… у меня не было секса три года. Я не выдержу, — прошипел он, замедлившись, — но я реабилитируюсь, я затрахаю тебя, буду иметь, пока ты не начнёшь просить остановиться. О, черт…

Алрой вытащил член, поливая моё бедро горячей спермой. Он упирался лбом в мой, издавая протяжный гортанный стон в мои губы.

— Дай мне немного времени на душ, и я вернусь.

Сказал он отстраняясь.

— Я пойду с тобой.

— Прости, дай мне сделать это одному.

Сказал он, чмокнув меня в губы.

— Ладно, на полке лежат твои вещи.

Я взяла влажные салфетки, вытирая его следы, и снова подошла к окну, ожидая мужчину своего сердца.

Я больше не хочу придумывать, я хочу нарисовать наше завтра, по-настоящему.

Трепетно, в душе играли музыку, натягивая струны, собственные мысли. Это как сон, который стал реальным. Я обнимала себя за плечи и на лице была легкая улыбка, я все еще чувствовала его руки на себе, и это было по-настоящему.

Когда Алрой вышел из душа, одетый в серую футболку и спортивные темно-серые штаны, он оглядел меня строгим взглядом. Все испарилось, его страсть, нежность, тоска, он смотрел холодно и слишком серьёзно. Темными глазами, почти черными.

— Что ты тут делаешь?

Неприятным тоном спросил он, эхом, расползающимся у меня внутри.

— Это очевидно, что за глупый вопрос.

Я подошла к нему, кладя свои руки на его грудь, его сердце билось слишком быстро, тревожно.

— Ты хоть понимаешь, что ты…

— Тихо, Алрой, — я потянулась к его губам, он прикрыл глаза, протяжно выдыхая, — я все ещё горю, ты обещал отыметь меня. Алрой, у меня, ведь тоже не было никого, все эти три года…

Его залитые чернотой глаза, пронзили меня своими искрами, в них вспыхнуло сиюсекундно нечто порочное. Он резким движением схватил меня за затылок, впиваясь в опухшие губы, слишком сильно, прикусывая зубами. Его руки подхватили меня за ягодицы, опирая спиной к холодной тюремной стене. Он отодвинул мои трусики и вошёл каменным членом, заполняя меня до краёв, насаживая меня глубже и глубже.

— О, черт… цветочек, ты слишком туго меня обхватила, боюсь, реабилитация начнётся с третьего раза.

— Не смей кончать, Алрой, не останавливайся…

Простонала я, не желая его отпускать.

Он толкался в меня, выходя и вклиниваясь обратно. Я была настолько мокрая, что член легко входил без помощи рук. Мои руки сжимали его плечи, его запах окутывал меня, это он, настоящий.

— Алрой, черт… как я скучала.

— По мне или моему члену?

— По обоим равносильно.

Когда поток лавины сошёл на меня, сбивая со скоростью мой разум, я откинула голову назад, сжимая его волосы. Он уткнулся в мою шею, кончая вместе со мной, тяжело дыша. Но как только мы пришли в себя, он снова надел свою холодную маску и, скрыв глаза не смотря на меня сказал:

— Ты сейчас же уедешь, а потом сядешь в самолёт и больше никогда сюда не вернёшься.

— Не смей указывать мне. Я тут, потому что хочу этого. Я не могу тебя потерять.

— Чертов Коул, я убью его. Послушай, тебе не за что бороться, все решено.

Он развел руки в стороны, принимая судьбу, говоря так, словно это нормально.

— Послушай, того видео где я убила Маркуса, его нет. Тебя провели, нас провели.

Он стиснул челюсти, сощурив глаза, простояв в не долгой тишине, ухмыльнулся.

— Уезжай.

— Алрой?

— Я сказал, убирайся отсюда. Все это было прекрасно, ты, я, наше время, но прошло три года, понимаешь, о каких чувствах идёт речь. Я все забыл. Тебе не за кого бороться. Я не уйду с тобой ни при даже идеальных обстоятельствах. Я не люблю тебя, понимаешь. Ты просто зря приехала.

Его взгляд был свирепый, пугающий, жестокий. Чёрные, смольные глаза смотрели на меня в упор, прожигая дыру. Но это был не он, я знала его и знала, что он чувствует, как бы не бурлили ненавистью его глаза, я знаю его заботу, так он хочет, чтобы я была в безопасности.

— Встреча окончена Алетта. Прощай.

Он развернулся, направляясь в сторону выхода, захватывая по пути тюремную форму.

— Для того чтобы бороться за тебя, мне не нужна твоя любовь, Алрой. Мне достаточно моей любви. Я не прилетела за тобой как за трофеем, чтобы увести с собой. Ты может валить, куда хочешь, но живой.

Алрой замер, стоя спиной ко мне. Его плечи опускались и поднимались, от неровного, глубокого дыхания.

— Улетай по-хорошему.

Бросил он, через плечо глядя на меня.

— Томас знает обо мне, назад пути нет.

Это было не так, я только собиралась это сделать, но может это подвигнет Алроя на борьбу.

— Черт, черт возьми…

Он развернулся, прибавив шаг ко мне, сжав мои предплечья, толкнул к стене, и его лицо перекосило от ненависти.

— Что, ты натворила, черт возьми?

Он закрыл глаза и его тело задрожало.

— Чтобы ты, посоветовал теперь мне сделать?

— Ты улетишь в Монреаль и найдёшь Филайпа Фелтона. Скажешь, что от меня. Он защитит тебя и твою семью. Боже, цветочек, что ты наделала? — он обмяк, прижимаясь ко мне, — убийство Маркуса не имеет значения, ты хоть понимаешь, за что меня судят, от этого не отмыться.

— Мы должны попробовать. Я бросила тебя Алрой, я просто бросила тебя на целых три года, черт возьми, и жила, всеми этими надеждами, что все разрешится.

— Не говори так, ты не бросила меня, не говори.

Он обнял меня, одной рукой ухватив за затылок, прижимая голову к своей груди, а второй обхватил за талию.

— Все может получиться Алрой, просто послушай меня. Просто доверься ладно?

— Ты в опасности. О чем ты говоришь? Как я смогу сидеть тут, когда за тобой уже началась охота и ты одна, я ничего не смогу сделать, черт…

Сердце его стало биться сильнее прежнего, он дрожал, все снова рухнуло в его мире. Я его мир и это убивало меня.

— Алрой, милый посмотри на меня, — я положила ладони на его лицо, — Кейтлин у нас, мы нашли её. Она отдаст тебе, все, что ты хочешь. Но сначала, мы вытащим тебя отсюда.

— Я так люблю тебя, родная, так люблю тебя, прости, что сказал иначе, но я тут, если все пойдёт не так, зачем это все? Иначе, зачем мне тогда что-то?

— Алрой, давай нарисуем наше завтра! В этот раз по-настоящему. Мы хотя-бы попробуем. С тобой или без тебя, я это сделаю, ты не убедишь меня в обратном. А сейчас давай просто побудем эти дни вдвоём, я просто хочу дышать тобой, хочу, чтобы ты дышал мной, как раньше. Ни говори больше ничего.

Я занырнула ладонями под его футболку, чтобы коснуться его тёплой, кожи, но замерла, а он резко отстранился. Я сглотнула твёрдый ком, и почувствовала подступающие слезы. Мои ладони ощутили гладкую, но не ровную кожу, что-то похожее на шрамы.

— Не надо цветочек, прошу, не думай об этом.

С сожалением сказал он, будто это мне причиняли боль, а не ему.

Я снова придвинулась, задрав его футболку, ниже груди и до пупка, на его теле находился огромный шрам по кругу, напоминающий ожог.

— Послушай, жизнь тут не сказка, пришлось отстаивать свои границы и получать за это от недовольных крыс. Поверь, эти люди уже давно пожалели об этом. Это что-то типа кислоты, которую на меня вылили. Хотели напугать, но разве я так сдамся, а цветочек? Не плач, ты сильнее всего этого.

Я вжалась в него, практически до боли. Ощущая, как скулит сердце. Пока я ходила там и ныла, как мне плохо, строя иллюзии и бездействовала, он проходил круги ада, снова и снова. А все потому что, он полюбил меня. Он заплатил высокую цену, за свою любовь. Не каждый смог бы пойти на такие жертвы и даже если он каждый день будет говорить, как не любит меня, я ни на миллисекунду не поверю. Никогда. И пусть говорит, только пусть это будет каждый день. Да пусть хоть ненавидит меня, только пусть его жизнь будет в безопасности.

После душа, я лежала на его груди, как раньше и жила. Неважно где мы, неважно как все плохо, он со мной. Моя душа, встретится с которой, я уже отчаялась. Внутри порхают самые пушистые тёплые чувства, он водит кончиками пальцев по моему плечу и руке, посылая мурашки и дрожь во всем теле. Я ощущаю его запах. Реальный. Мой. Я слышу мелодию его сердца и сильные руки. Я в безопасности, я больше его не потеряю. Я смотрю на его лицо, грубое, волевое, сильное и понимаю, как люблю, как безгранично люблю. Он не посмеет сдаться, ни за что. Я коснулась рукой его правого плеча, ведя вниз, нащупывая шрам от ранения. Проведя по кругу указательным пальцем, я коснулась его губами, ведя пальцем ниже, касаясь следующего небольшого шрамика пальцем и затем губами. Опуская руку, к большому ожогу, от чего слезы стали капать на его живот. Я целовала его шрам, мечтая излечить его боль, стереть из памяти все муки.

— Эй, это ни что, по сравнению с той болью, которую я испытывал вдали от тебя.

Алрой нежно коснулся моей щеки, его взгляд, тёплый, нежный, любящий. Он уносил меня за горизонты, за рубежи. Я утопала в них снова и снова, меня лихорадило от чувств, я ощущала, как любовь во мне растёт, ей уже было некуда, но она росла, распирая меня. Он знал, что я готова рисковать жизнь, извлекать пулю, но что он увидит меня тут, рискнувшей всем, этого он не ожидал. Он попрощался со мной, сдался. Но теперь, он больше не посмеет.

— Я так люблю тебя, цветочек. Мне до сих пор, кажется, что это сон. Ты мне снишься.

Шепнул он своим низким с хрипотцой голосом, который стал слегка грубее за это время.

— И я люблю тебя, безумно, больше всех на свете. Я знала, что увижу тебя, я верила, всегда. Я больше тебя не потеряю, я больше не смогу пережить этого.

Я тяжело задышала, нервно глотая ком. Перед глазами возникла картинка, как его повалили на пол, заломили руки, его глаза смотрящие на меня. Ту убивающую боль, которая поселилась во мне, я больше не переживу.

— Иди сюда.

Сказал Алрой, удерживая меня за руку.

— Не-а… Я хочу поздороваться с ним поближе.

Скользя ладонью по его члену, сквозь ткань боксёров, ответила ему.

Под ладонью, член становился каменным, а лицо Алроя хищным, страстным, порочным. Выпуская его стояк наружу, я помассировала его рукой, а потом стала легонько касаться кончиком языка. Его рука вжалась в мои волосы, удерживая голову, а шипение умоляло не дразнить. Я взяла его всю длину глубоко в рот, и он стал двигать тазом, загоняя член ещё глубже.

— Да детка, уф… продолжай его целовать. Он так скучал по тебе. А я по моей девочке.

Его руки притянули мои бедра, к себе, укладывая меня на свой живот, стянув трусики, и его дыхание опалило моё влажное жаждущее лоно.

Он стал поглаживать мои ягодицы находящиеся перед его лицом. А потом жадно стал целовать их, облизывая мокрым языком, похлопывая ладонью. Его пальцы коснулись мокрых, истекающих складок, а член ещё сильнее задергался, пока я ласкала его, захватывая в рот. Язык Алроя вошёл в мою дырочку, и он стал жадно целовать и жёстко вбирать в рот клитор. Я стала извиваться, издавая мычащие стоны из занятого его членом рта. Я насаживалась на него, растворяясь. Он двигал бедрами, вколачивая свой член глубже. Мои ягодицы горели от шлепков, и укусов. Язык Алроя лихорадочно гулял по мне, задевая все дырочки, заставляя истошно рвать горло. Входя в меня двумя пальцами, продолжая ласкать языком, заставил кончить, но он не останавливался, продолжая сводить с ума. Побуждая снова возбуждаться и сосать его член, как ненасытная. Палец его второй руки, стал ласкать анальную дырочку, вызывая новые, неповторимые ощущения, слегка проникая внутрь. Он был обезумевшим, голодным, грубым, но одновременно нежным. Вспыхивая как бумага, я выбыла из тела, перешла грани, оргазм захватил даже внутренности, заставляя меня растечься, моё тело было как вата, до покалывания нереальным чувством всех конечностей. Алрой зарычал, и я ощутила во рту горячую жидкость и бесконечное удовлетворение. После такой гаммы чувств, сил не было даже на разговоры. Мы просто прижалась, друг к другу, и погрузились в тёплый, мягкий сон.

Где на заднем плане я слышу музыку его сердца, чувствую настоящее тепло кожей, запах, родной, любимый.

У нас три дня. И это наше"сегодня". Оно случилось, снова… значит, будет и завтра, мы его нарисуем. Я смотрела утром на спящего Алроя, безмятежно, сладко. Наверное, он впервые так спокойно спит за эти три года. Не хочу об этом думать, но все выходит само и это не жалость, он слишком сильный, чтобы его жалеть. Просто он моя частичка, моё сердце болит вместе с ним.

Он открыл глаза, улыбаясь, притянул меня за руку к себе в охапку и сильно-сильно сжал.

— Вот так лучше, уже намного лучше, — сказал он, мыча от удовольствия, — я боялся проснуться, все так нереально, ты столько раз мне снилась, я имел тебя, ласкал, целовал, а потом все исчезало, а теперь ты тут, настоящая. Это волнует меня, во всех смыслах.

Обреченно вздохнул он, с нотой вины.

— Мы не говорим об этом, хотя бы до завтра, ладно?

— Тогда, — он повел ладонью у меня между ног, — меня волнует кое-что еще и об этом тоже можно не говорить, нужно просто делать.

Алрой закинул мою ногу на свое бедро, отлично открывая себе путь, и я чувствовала, как его член очень возбужденно упирался в меня. Между ног мгновенно намокло, стекая на его пальцы, гуляющие по моим нежным складкам. Я заерзала тазом, а руками водила по его спине, вжимаясь, желая, тоскуя. Мои твердые соски терлись о его мускулистую грудь, я была так близко, но и этого было мало, его всегда мало.

— Как же это прекрасно цветочек проснуться с тобой, взять тебя.

— Возьми меня, — прошипела я, целуя его шею, — ты же чувствуешь, как я хочу этого.

Алрой ухмыльнулся своей самодовольной улыбкой и, ухватив мои ягодицы, вошел, прижимая меня, заходя глубже и глубже. Его руки удерживали мой таз, а толчки были не быстрые, но резкие и глубокие. Головой он упирался мне в плечо, иногда касаясь его губами в жадном поцелуе. Он шипел, сдержанно, но грубо, а я стонала, совершенно не сдерживая себя. Это было невозможно, с ним в этой агонии, я не могла себя контролировать, я просто хотела его, сильнее, грубее, крепче. Он потихоньку стал ласкать пальцем второй вход, я на секунду замерла, не двигая бедрами.

— Расслабься.

Нежно, но как приказ, прорычал он, от чего волна возбуждения сильнее распалила меня. Я просто расплылась в его руках, сжимая ладонями его плечи, он сжимал меня за талию, обхватив за спиной в замок, и стал с жадной и резкой силой проникать в меня. Грубее и быстрее, наращивая темп, от чего новая волна оргазма тут же подхватила меня, не успев закончится, Алрой больше не смог сдерживаться и, выйдя из меня, облил мою промежность горячей спермой.

Все еще удерживая меня крепко в своих тисках, он тяжело задышал, тяжелее, чем от отдышки, его тело задрожало и он, резко выдохнув, удалился в душ.

Ему страшно, как бы он не храбрился, он боится. Я проскользнула к нему в душ, обняв его тихо сзади, упираясь щекой в его влажную спину. Его плечи высоко поднимались и опускались.

— Поговори со мной Алрой, не молчи.

— Я не хотел, чтобы ты это знала, не хотел, Коул не имел права. Я передал фото и просил отдать, если он будет уверен, что ты счастлива, что давно забыла, просто ты единственная кто у меня есть, не хочу, чтобы мое лицо стерлось из памяти, хотя бы по старой дружбе.

Он нащупал мое запястье с браслетом, где находилась буковка “А”.

— Но ты не забыла, ты ничего не забыла и я не хочу, чтобы ты винила себя, ты должна была просто улететь, так ничего и, не узнав, так, должно быть, черт подери.

— Я не отдам тебя Алрой никому, поверь там, тебя ждет гораздо большее, чем ты думаешь.

Моя рука скользнула вниз к его члену, и я стала ласкать его рукой. Встав перед ним, я опустилась на колени, и обхватила ртом затвердевший мгновенно член. Голова Алроя запрокинулась назад, а руки зарылись в мои волосы, сжимая пальцами голову, он заерзал бедрами, глубже заталкивая член. Опустив голову вниз, он смотрел на меня, он желал меня всеми клетками своего тела, хотел иметь грубо, снова и снова.

— Черт, ты выглядишь такой развратной, это сводит меня с ума, делает безумным.

Он толкнулся еще глубже и его грубый стон разлился по комнате, я намокла, не от воды, это чертовски возбуждало, его вид, голос, взгляд, я желала его так же сильно, как и любила. Он последний раз толкнулся так глубоко, заполняя меня своей спермой, брызгая ей и на лицо.

— Встань.

Прошипел он, поднимая меня за руки, его довольная ухмылка говорила сама за себя. Алрой намочил мое тело, взял мыло и массажными движениями втирал в мою кожу, заставляя задыхаться от его прикосновений. Кода мы вышли из ванной он толкнул меня на кровать, припадая к моим ногам. Его язык прошелся по лодыжке, поднимаясь к бедру и закружил, вылизывая мои соки, терзая и доводя меня до исступления.

Целый день мы занимались сексом, снова и снова он имел меня, грубо и властно с особой жадностью. Мы не могли остановиться, слишком многое потеряли и при этом слишком сильно друг друга хотели, слишком сильно любили. Когда я сползла с него после очередного оргазма, легла на его мокрую грудь, мы тяжело дышали и улыбались.

— Ну что, я тебя затрахал?

С отдышкой, спросил он.

— Не дождешься, думаешь, я больше не хочу, хочу, бесконечно.

— А ты ненасытная. Дай мне немного времени, фух, ты меня, зато затрахала, — он засмеялся, — но я скоро буду в форме.

Алрой обнимал меня двумя руками, сцепив ладони в замок на талии и смотрел на мое лицо. Я смотрела в ответ, водя ладонью по его щетинистой щеке.

— Расскажи мне о ней, как Элмер?

— Она уже большая, самостоятельная, она тебе понравится, когда вы познакомитесь, и А… — я сделала не долгую паузу, чуть не взболтнув лишнего, — я очень этого хочу.

— Она мне уже нравится, я в этом не сомневаюсь. Она твоя дочь, я не могу не любить ее, ты же знаешь, как я люблю тебя, верно?

— Конечно Алрой, я не только знаю, я это вижу.

— Расскажи о том, как жила, расскажи мне все.

Пальцы Алроя легли на мое плечо и стали кружить, щекоча мою кожу.

— Боже, как мне этого не хватало.

Я поцеловала его мягкие губы и поняла, как хочу рассказать ему все, все самое важное, то, что он обязан знать, я хотела сказать, больше чем нужно, но я не могла, иначе бы, он насильно отправил меня домой, заставил бы забыть о любой надежде, только бы обезопасить. Я дождусь того дня, когда он будет на свободе.

Время скоротечно, рядом с ним оно несётся со скоростью бурлящего течения. На его лице мрачная тень, но он улыбается, стоя в своей тюремной форме. Он утыкается в мой лоб, его глаза закрыты, там слишком много боли. Я ловлю его последние нотки, не сводя глаз.

— Пообещай, что поедешь в Монреаль?

Сорвалось с его сухих губ.

— Обещаю Алрой. А ты обещай, что будешь делать, как говорит адвокат, даже если тебе покажется это опасным для меня.

Он не дослушав, стал отрицательно качать головой. Я схватила его за грудки, слегка дернув, он открыл глаза, не отрывая своей головы от меня.

— Я тебе этого не прощу, Алрой, слышишь меня? Со мной все будет в порядке, только если ты, сможешь выйти и спасти меня.

— Я снесу стены, если тебя тронут хоть пальцем, но не выдавай себя, я запрещаю тебе, я запрещаю.

Он грозно прорычал, требуя слушать его, его взгляд буйствовал.

— Хорошо, Алрой, хорошо, я не сделаю ничего, что сможет мне навредить, но и ты, не смей вредить себе.

Звон открывающейся двери заставил меня вздрогнуть. Кожа на сердце натянулась, от этого. Его руки оторвались от меня, и он пошёл к выходу. На его запястьях щёлкнул замок. Он обернулся через плечо на меня, кидая прощальный взгляд, чем рубил душу пополам, часть её непременно вцепилась в него мёртвой хваткой и последовала попятам. Я облокотилась о металлический стол, закрывая глаза. С его уходом, выветрилась жизнь, и проникло холодное, безжизненное, с нотами терпкой горечи отчаяние. Прилетев в Монреаль, я пыталась увидеться с Филайпом Фелтоном. Но, к сожалению это оказалось довольно сложно. Он был знакомым Алроя. И мог обеспечить мне безопасность. Его дом был уставлен охраной и для меня были чётко перекрыты все пути.

Конец ознакомительного фрагмента.