Хотите, я буду вашим понедельником?

Мария Фомальгаут

…книга произвела настоящий фурор: автор заманивает читателя в лабиринты сюжета, откуда нет выхода, заводит в тупики, где пол проваливается под ногами, оставляет читателя наедине с немыслимыми чудовищами, от которых нет спасения. Автор бросает читателя в самый разгар битвы, в которой каждый смельчак будет изрублен на куски. Еще никому не удавалось выбраться из книги живым – и тем не менее книга привлекает все новых и новых смельчаков, готовых прочитать книгу до конца…

Отрицательное гражданство

–…вас вчера лишили гражданства…

Презрительно фыркаю, интересно, как можно лишить того, чего у меня нет…

— Как это так получилось-то?

Поднимаю голову, а ты вообще кто такой, чтобы вопросы мне задавать, — не сразу понимаю, кого я вижу перед собой, да не кого, а что, старинный дом из тех, которые испуганно прячутся между новостройками, мимо которых пройдешь — не заметишь, если не присмотришься как следует…

В жизни бы не подумал — дом.

А вот — дом.

— Так как так получилось? — не унимается дом.

Хочу послать его далеко и надолго, тут же спохватываюсь, все-таки дом, не человек, отвечаю как можно спокойнее:

— Да дураки они…

— Дураки?

— Ну, конечно… как меня можно лишить гражданства Лановива, если я никогда не был гражданином Лановива?

— Это они могут… — усмехается дом… лишить гражданства, которого нет…

–…полиция постановляет… лишить вас гражданства…

Презрительно фыркаю, как можно лишить того, чего у меня нет. Меня выдворяют из города, который так толком и не посмотрел, ну а как я хотел, сам виноват, нечего было вмешиваться, бьют плетьми старый дом, которой охает и стонет — проходи мимо и не вмешивайся, нечего бросаться на избивающего, нечего вырывать плети, и только потом уже заметить полицейскую форму, нечего…

Выдворяют из города, еще пытаюсь что-то вопить, я защищал дом, да что он вам сделал, этот дом, да в приличном месте за избиение дома вас бы всех… А я-то еще считал Лановив приличным местом, столицу столиц, мечту мечты, городом, на путь в который не жалко потратить всю жизнь…

(…из допроса старого дома)

— Почему вы вернулись в Лановив?

— Это мой город… я жил там всю жизнь…

— Вы знаете, что по новому закону новации подлежите сносу?

— Но я жил там четыреста лет…

–…подлежите сносу, на вашем месте уже построили торгово-жилой комплекс…

— Это как, торгово-жилой? Это жильцами торговать, что ли?

— Ладно, сделаем вид, что не заметили вашего так называемого юмора… Вы помните, что вам было строго запрещено возвращаться в город?

— Да, но…

–…за нарушение запрета мы вынуждены лишить вас гражданства.

— Но вы… позвольте, вы уже лишили меня гражданства! Как вы можете лишить меня того, чего…

…дом не договаривает, врата Лановива захлопываются перед его носом, которого у дома нет.

–…и много вас таких? — спрашиваю я просто чтобы что-то спросить.

— Да порядочно… уже на целый городок набралось таких домов…

— Домов, у которых…

–…отняли гражданство. А потом еще раз отняли гражданство.

— Но как возможно…

–…у вас, я так понимаю, тоже?

— Да, но… тут понимаете, что… я никогда не был гражданином Лановива, города городов, поэтому меня нельзя лишить…

–…еще как можно… — дом делает многозначительную паузу, — значит, теперь у вас тоже… отрицательное гражданство?

— В смысле?

— Ну… как бы вам объяснить… вот один минус один сколько будет?

— Ноль.

— А ноль минус один?

— Нисколько… хотя нет, стойте… минус один будет.

— Вот и с гражданством так же.

— Хотите сказать, у меня теперь… — смеюсь, — отрицательное гражданство Лановива?

— Совершенно верно… так добро пожаловать…

–…иворк…

Дома выжидательно смотрят на меня.

–..илпак…

Еще пауза, на этот раз подольше, никак не могу перевернуть слово — «последней», наконец, получается —

–…йендел..соп од вивонал…

Защищать, защищать… та… щи… ща… з…

–…тащищаз сунялк!

Сунялк, это я хорошо запомнил, потому что за время клятвы повторил не раз…

Аплодисменты.

Старые дома ведут меня к городу, к Лановиву, но к какому-то другому Лановиву, старинному, подернутому легендами и мифами, к Лановиву, который был когда-то, пока не стал тянуться ввысь, расчищая все под безликие торговые башни из стекла и бетона. Иду по улочкам, дома выглядывают друг из-за друга, перешептываются, человек, человек, настоящий человек, вот это да, да вы посмотрите…

— Ну вы их извините, — осторожно добавляет старый дом, — людей-то у нас еще здесь не было…

–…вы… какого черта вы вообще сделали?

— А что такое?

— А то такое… вы какого черта парня этого гражданства лишили?

— А что надо было его за нарушение порядка по головке погладить и орден дать?

— Да не-ет… у него же не было гражданства!

— Ну и что, надо же было его как-то наказать?

— Вот и наказали, так наказали, что дальше некуда… Вы хоть понимаете, что там раньше только дома были?

— И… и что?

— Вы хоть понимаете, что будет, если в этом отрицательном городе… появится человек?

— Нет, а что…

— Вот и я не понимаю… но что ничего хорошего, это точно…

–…и каким же образом? — настораживается дом.

Откашливаюсь:

— По программе воссоединения.

Дома настороженно смотрят на толпу моих родственников в стиле седьмая-вода-на-киселе.

— Так, так… А эта… с позволения сказать…

Девушка (даже не знаю её имени) смущенно опускает глаза.

— Фиктивный… брак.

— Очень хорошо… добро пожаловать в Лановив, присягу выучили?

С тревогой смотрю на девушку, сейчас начнет мяться — нет, как бы не так, бодро рапортует про иворк илпак йенделсоп од вивонал ьтащищаз — как-то ухитряется даже с мягкими знаками в начале слова…