Несъедобное время

Мария Фомальгаут

А вы про нас напишете? Правда-правда напишете? Очень-очень просим. Это не сложно, честное слово. Совсем-совсем не сложно. А то про нас еще никто не написал.Вот, например, вы напишете, как оцепили главную улицу от фонтана до набережной, и никого туда не пускали, даже самых любопытных, даже по пропускам, да и не было никаких пропусков, и даже если сам мэр города пришел и сказал, что хочет зайти за ограждения, его бы не впустили. И полиция стояла. Вот так.

Много Дэ

— Господин дворецкий!

Я еще раз оглядел большой зал старинного замка — дворецкого не было. Делать нечего, я сам снял пальто и повесил его на вешалку, а потом растопил огонь в камине. Каково же было мое изумление, когда я обнаружил, что ужин не приготовлен — потому что кухарки тоже не было видно. Предчувствие неладного сжало мое сердце — я бросился в людскую и остолбенел на пороге: людская была пуста, не так пуста, как бывает, когда слуги вышли, а пуста так, будто никаких слуг не было и в помине.

Тревожное подозрение превратилось в уверенность. Сжимая кулаки, я поднялся по винтовой лестнице на чердак и окликнул демона — демон отозвался не сразу, он даже удивился, что я пришел к нему.

— Что ты натворил? — спросил я.

— Не понимаю вас, — отозвался демон.

— Ты забрал их всех… ты убил их всех… но зачем? Почему?

— К-кого убил? — демон оторопело уставился на меня, — к-кого забрал?

— Дворецкого… и горничную… и кухарку… всех, всех… слушай, это неправильно… что бы у тебя там ни было дальше по сюжету, ты все равно не должен их всех разом забирать… хотя бы по очереди, что ли… хоть кухарку, что ли, верни, я есть хочу…

— О чем вы говорите… — демон, казалось, был растерян, — я никого не забирал.

— Тогда… тогда где они все?

— Ну, мало ли… гулять пошли… может, праздник какой сегодня, перепились все…

— Но-но, прошу не оскорблять наших людей… нет, сегодня никакого праздника нет, нет… Но тогда где же они?

Вхожу в бар.

Приближаюсь к стойке, выжидающе смотрю на пустую стену.

Бармена нет.

Нетерпеливо постукиваю по стойке.

Бармена нет.

Жду.

Бармена нет.

Смотрю на часы.

Не понимаю, куда подевался бармен.

— Странно… вы не получили мое письмо?

— Нет, не получил.

— Еще более странно…

— Что тут странного, почтальонов же нет…

— В смысле?

— В прямом смысле… пропали куда-то все почтальоны…

— Ну что… таинственное исчезновение людей…

Это мне говорят. Говорит старый граф, у которого пропали все слуги.

Киваю.

Спрашиваю:

— Где исчезновение?

— Да везде.

— Что значит, везде, — фыркаю, — во всех книгах, что ли?

— Навроде того.

Присвистываю. Это новенькое что-то, чтобы во всех книгах.

— Возьметесь за дело?

— Возьмусь, как не взяться… списочек пропавших можно?

— Да кто ж вам составит этот списочек, пропало-то до фигища и больше!

— И все-таки… мне надо посмотреть, что их объединяет.

— Да ничего их не объединяет, вон, дворецкий в замке, бармен в баре, вон поломойка…

— А-а-а, так может, это, мелкие сошки всякие…

— Ага, это по-вашему премьер-министр у нас мелкая сошка? Ну-ну, куда уж мельче-то… или вон, ымператор какой-то вселенную захватить хотел, тоже сошка мелкая?

Сжимаю зубы.

— Ну, всё равно список нужен… ничего-ничего, сам составлять буду…

— Что там список ваш? Продвигается?

— Да, плохонько со списком у нас… раньше же кого опрашивали? Барменов всяких, официантов, горничных, а теперь они попропадали все…

— И что? Так-таки ничего не нашли?

— Ну отчего же, всё нашел.

— Людей пропавших?

— Ну, пока еще не людей, но кое-чего вырисовывается… Я хоть понял, что объединяет их всех… ни за что не догадаетесь.

— Группа крови какая-нибудь?

— Да нет… тут поинтереснее всё… Это всё герои второстепенные… простые… плоские…

— Что думаете… похищает их кто-то?

— Да нет, думаю, они сами сбегают.

— А что так? Я вроде людей своих в жизни ничем не обидел, кухарка в ту зиму с пневмонией лежала, так я какие деньжищи на лекаря потратил…

— Да нет, тут не в этом дело… Понимаете… надоело им быть на вторых ролях. Надоело.

— И чего, решили каждый свою книгу основать?

— Ну… навроде того.

— Не выйдет у них ничего… не выйдет, — граф презрительно фыркает, — это ж каким героем надо быть, чтобы в книжке на первый план выйти… им всем и не снилось..

Чувствую, что меня передергивает, как ни крути, это камушки и в мой огород тоже, я-то персонаж плоский, площе некуда, не видать мне своей собственной книги, как своих ушей…

— Так что можно не беспокоиться, — кивает граф, — ничего у них не выйдет.

— Не выйдет, — соглашаюсь, — если только не…

— Если только не что?

— М-м-м… мне нужно еще кое-что проверить…

— Ну хорошо, — старый граф вздыхает, — проверяйте… проверяйте…

Разыскивается.

Смотрю на своё фото в газете, читаю — разыскивается.

И дальше —

Самовольно покинул свою книгу, отправился в открытый космос на самодельно сконструированном корабле…

Ну, насчет самодельного корабля это они загнули, переоборудовал старый спутник.

И насчет сбежал, тоже загнули. Надо бы сообщить графу, послать весточку, что никуда не сбежал, вернусь — ну да ладно, успеется.

Смотрю на экран.

Ищу звезду.

Нет, конечно, не какую попало звезду, а такую, которая должна погаснуть. Вспыхнуть — и погаснуть.

Бывают такие.

Зачем ищу?

Да затем, что не я один погасшую звезду ищу.

Они тоже ищут.

Кто они…

Эти…

Все…

Дворецкий, и кухарка, и мальчик посыльный, и бармен, и поломойка, и безымянный таможенник, и женщина, которая смотрела из окна в какой-то книге, и много еще кто…

— Ну, понимаете… чтобы перейти из одного измерения в два, в три, в четыре, нужно очень много энергии… больше, чем накоплено человечеством за всю историю…

— А если использовать не энергию, накопленную человечеством… а какую-нибудь другую энергию?

— Ну, какую другую, какую другую, это ж сколько топлива надо… это вот если звезда взорвется, тогда еще может быть…

— Значит… надо искать звезду, которая взорвется?

— Ну, как вы её найдете…

Ищу звезду, которая взорвется.

Потому что они тоже её ищут.

Они.

Все.

Которые сбежали.

Смотрю на экран.

— Немедленно вернитесь на место.

Это я ору.

В динамики.

Сам не знаю, зачем ору, сам не знаю, что ору, какое место, где у них место, в книжке у них место, по книжкам их…

Они не слышат. Или делают вид, что не слышат, они, все, дворецкие, бармены, полицейские, сколько их там есть на исполинской космической станции, откуда они вообще эту станцию взяли, да откуда, известно, откуда, сколько на космических станциях служат безвестных работников, у которых не только характера, даже имени нет, вот они и угнали целую станцию, и других сюда позвали…

— Немедленно вернитесь…

Не услышат.

Я знаю.

Вернее, услышат, но не откликнутся.

Ослепительная вспышка.

Зажмуриваюсь, закрываю лицо руками.

Еще не знаю, что случилось с ними там, возле погасшей звезды, но уже понимаю, что новых книг не появится.

Никогда.

Выхожу на связь, на связь выйти получается не сразу, наконец, откуда-то издалека слышится голос графа:

— Вы их нашли? Вы их арестовали? Да что у вас там, черт возьми, происходит?

Отвечаю, голос меня не слушается:

— Умерли они все… умерли…

— Черт… как так оно получилось-то? Вы-то куда смотрели?

Вспыхиваю:

— А я что могу сделать, тут знаете, как рвануло? Вообще непонятно, как я жив остался…

— Ну… оно и к лучшему… а то мало ли чего они бы натворили там… Эдак вообще все книги разнесут к чертям…

— Тоже верно.

— Ну, давайте, возвращайтесь, ждем вас…

Связь обрывается, резко, внезапно, она всегда резко, внезапно обрывается. Прислушиваюсь к себе, пытаюсь понять, кто я теперь и что я теперь. Вроде ничего… хотя нет, очень даже чего, раньше я скрипки делать не умел, да не просто скрипки, вот меня угораздило выдумать крылатые скрипки, чтобы летали, помогали мне преступления раскрывать… а вот чего ради меня на магнитики потянуло, вот это мне как-то даже не нравится, ладно бы марки там или монеты, а то — магнитики, которым у меня вес фургон обклеен… я, оказывается, в фургоне живу… похоже, с этими магнитиками попаду я в переделку, в такую переделку, что мало не покажется, то ли подкупит меня кто магнитиками этими, то ли мне преступление расследовать надо будет, злодея ловить, а я как дурак за магнитиками попрусь… В общем, что-то будет, и никуда от этого не денешься…

Думаю, как найти свою книгу, совсем-совсем свою, — или никак не найти, она сама меня найдет.

Да, забыл сказать графу, что может меня не ждать…