Ангел для кактуса

Мария Евсеева, 2021

Жизнь восемнадцатилетней Лины легко описать двумя словами: работа, учеба. Свое свободное время девушка проводит за прилавком цветочного магазина. Она любит возиться с растениями, обожает суккуленты и семейное дело, однако есть одно маленькое «но» – Лину раздражают люди. Особенно те, которым все достается легко, из ничего, в то время как им с мамой приходится прогибаться под обстоятельства. Но что, если в день переезда их цветочной лавочки под колесами «Рейндж-Ровера» одного самовлюбленного эгоцентрика окажется добрая половина растений? Останется ли Лина верна своим принципам или влюбится в парня без памяти?

Глава 5

До подъема осталось три с половиной часа, а я все еще не сплю. Что же делать с этими ужасными отзывами? Перебираю в голове возможные варианты, но ничего. Я действительно не понимаю, кто из клиентов мог так озлобиться? Последние рабочие дни на старом месте прошли в бешеной суматохе, пролетели мимо меня.

Еще и профиль в «Инстаграме» у этого человека закрыт, и личная информация отсутствует. Я бы ему лучше в Директ написала, предложила бы какой-то компромисс, а так… делаю вид, что ничего не произошло. Но наши-то подписчики видят его негатив и делают свои выводы. Как же быть?

Маме об этом решила не говорить — советчик из нее никакой, с таким-то отношением к соцсетям! — но и одной переварить все это слишком сложно. Может, просто удалить его комментарии? А вдруг кто-то уже успел прочитать? Решат, что мы намеренно подтираем отрицательные отзывы? Или этот недовольный покупатель обозлится еще больше…

Я мысленно скулю и отворачиваюсь к стенке.

По будильнику встаю без проблем, но это не значит, что я не выгляжу как зомби. Чищу зубы, умываюсь, надеваю линзы, расчесываюсь и опасаюсь посмотреть на себя в зеркало. Вчера легла с влажными волосами, и сегодня они ну очень кстати топорщатся в разные стороны, завершая мой умопомрачительный образ. Собираю их в пучок на макушке, закрепляю шпильками и широкой вельветовой резинкой. Надеюсь, теперь хоть отдаленно смахиваю на человека.

— Как насчет омлета? — спрашиваю маму, сталкиваясь с ней в коридоре.

— С брокколи, — уточняет она, на ходу застегивая блузку.

— То, что нужно!

Иду на кухню, чтобы приготовить завтрак нам обеим. Гремлю посудой, хлопаю дверцей холодильника, роняю вилки, проливаю молоко, но омлет удается на славу. Никто не знает его главный секрет, а я унесу его с собой в могилу.

— Сегодняшний план действий? — интересуюсь, доев последний кусочек.

— Открываемся и работаем в стандартном режиме, а мелкие недочеты будем устранять между делом. Кстати, у тебя на сегодня индивидуальная программа, ты не забыла?

Вот пропасть! Забыла!

Я закатываю глаза и откидываюсь на спинку стула. В этом случае даже дыхательную технику применять бесполезно.

— Не вижу радости на лице, — добивает меня мама.

И я натягиваю на лицо самую широкую улыбку, на которую только способна. Она не идеальна — не хватает искренности, — но в целом неплоха и очень подходит к моему сегодняшнему образу.

Пока мы едем, набрасываю черновой текст давно обещанного поста про хавортии в ежедневник, который всегда со мной. Хотя его можно было бы оставить в бардачке маминой машины, ведь обдумывать контент у меня получается только в дороге. Телефон в руке горит, я стараюсь выкинуть из головы те комментарии, но зачем-то продолжаю обновлять страницу большим пальцем свободной руки — подсознательно хочется, чтобы они куда-нибудь испарились.

Вдалеке уже виднеется вывеска «Пицца-рай», а я все топчусь на одном месте, будто мне абсолютно нечего рассказать про любимый вид суккулентов. На самом деле меня атакуют совершенно посторонние мысли, от которых никак не получается отделаться. Я пытаюсь вспомнить всех, кто покупал у нас сенполии на прошлой неделе, но память подводит. Хотя знаю наверняка, что цветы были первой свежести — только из оранжереи.

Прячу ежедневник и телефон в сумку, первая выхожу из машины.

Утреннее солнце слепит глаза, и я щурюсь, силясь спрятать лицо в ажурной тени молодой листвы одинокого тополя, пока мама возится с ключами. Представляю, как будет смотреться магазин с подходящей по цвету зеленой вывеской. А что, если символом нашей лавочки сделать кактус?

— Мам, может, обновим логотип магазина?

— Нас и по старому-то запомнить не успели. Есть ли смысл снова тратиться?

Вероятно, она права. Я прерываю свои размышления, обещая себе вернуться к ним когда-нибудь позже.

— Алексею наберешь сама? — спрашивает мама, когда в ее поле зрения оказывается чужой паспорт.

Она аккуратно кладет его поверх папок с документами, чтобы не мешался на рабочем месте, и выжидающе смотрит на меня.

Нет, она точно издевается!

— Избавь меня хотя бы от этого, — вздыхаю я и присаживаюсь на подоконник.

Машинально беру кашпо и одно за другим протираю влажной тряпочкой.

— Доброе утро, Алексей! Это Лариса, — щебечет мама, и я лезу в сумку за телефоном, чтобы скорее включить музыку и не слышать, как она любезничает. — Я вас не разбудила?

Бла-бла-бла!

Как можно так премило разговаривать с виновником своего несчастья?

Но «парень», который чудом выжил под колесами «Рендж Ровера», со мной абсолютно не согласен. Его не смущают мамины любезности, он не хмурится так, как это делаю я; по всей видимости, он доволен жизнью и собирается… выдать сразу два «ушка»! Нет, точно! У него проклюнулись два новых побега.

Я взвизгиваю — не могу сдержать радость! — едва не подпрыгиваю с кактусом в руках, нетерпеливо ожидая, когда мама уже договорится хоть о чем-нибудь с этим эгоцентричным супчиком.

— Хорошо, ждем вас в ближайший час, — завершает разговор мама. И наконец-то обращает на меня внимание. — Ну вот, а ты переживала.

— Что, серьезно?

— Конечно, серьезно, — улыбается она.

Я не сомневаюсь. Но мне показалось…

— Ты действительно видишь в этом нечто другое?

— Я вижу опунцию в фазе вегетации.

— Поэтому хочешь лишний раз доказать мне, что Алексей — не дьявол, а сущий ангел?

Мама смеется.

Неужели я погорячилась? Или снова прокололась?

К счастью, колокольчики, которые мы вчера повесили на дверь, звякают, и я спешу вернуть «парня» на место. Хватаюсь за лейку, ухожу в подсобку, чтобы набрать воды, а вернувшись, решаю полить фикус Эластика.

Полная женщина в красном брючном костюме — наша первая посетительница! — мечтательно осматривает полки с растениями. Остановившись на сочно-зеленом нефролеписе, она просит снять его, чтобы рассмотреть поближе.

— Отличный выбор для офиса и дома! — включаюсь в прямые обязанности и покоряюсь воле клиента. — Такой папоротник охотно поглощает электромагнитные излучения и вредную для человека энергию.

Именно так подталкивают к покупке тех, кому далеко за сорок. А вот если бы передо мной стояла молодая девушка, я бы рассказала ей, что нефролепис способствует усидчивости, рассудительности и настойчивости. Эти качества просто необходимы на пути к хорошей карьере или при подготовке к сессии.

Хоть самой подсаживайся с конспектами в папоротниковый уголок!

— А как он в уходе? Неприхотлив?

— Совсем нет, — отвечаю я и охотно рассказываю о нюансах содержания нефролеписов. Про опасность прямых солнечных лучей, о дополнительном освещении (при его нехватке), особенностях полива, пересадки…

И женщина отступает в противоположную сторону.

— А это чудо как называется?

— Это сансевиерии.

— Тоже такие капризные?

Тоже?

Я морщусь. А потом натянуто улыбаюсь.

— Что вы!

Дверные колокольчики снова звякают, и в наш относительно безмятежный мир врывается мужчина, одетый не по погоде, с неважного вида сенполией под мышкой. Лицо его перекошено, в глазах безумство. Зато сальные рыжие волосы, зачесанные на пробор, лежат чрезмерно податливо.

— Я вас нашел! Наше-о-ол! Думали, сбежите от меня? Всучили некачественный товар и поспешили смотать удочки? Но от меня не уйдешь. Не уйде-о-ошь!

И я сразу понимаю, кто это.

— Мошенники! Аферисты! — не перестает кидаться обвинениями мужчина.

Да-да. Именно это он и писал в каждом комментарии.

Потенциальная покупательница перестает таковой быть, спеша покинуть наш магазинчик — по всей видимости, навсегда. Зачем ей аферисты с некачественным товаром?

Господи! Какое бездушное слово — «товар». Как можно говорить так о живых растениях? Но сейчас я не злюсь, наоборот — готова разрыдаться от обиды… И от чувства вины, потому что не ввела в курс дела маму, не предупредила ее заранее.

— Вы можете толком объяснить, что произошло? — Мама держит марку, добродушно реагируя на разъяренного покупателя.

Она берет из рук мужчины измученную сенполию, осматривает ее со всех сторон.

— Я буду жаловаться! Я напишу заявление в полицию! В прокуратуру! В отдел по борьбе с организованной преступностью!

Он в своем уме?

Мама наконец-то понимает, с кем имеет дело. Даже слепому ясно, что над растением элементарно надругались.

— Рассказывайте все по порядку, — голос ее звучит мягко, но настойчиво, и этот прием срабатывает.

— Двадцать восьмого числа… в апреле, соответственно… я купил в вашей ничтожной лавке этот цветок для моей Тамарочки! С виду он был ничего. Так сказать, в подобающем виде. Но спустя несколько дней у него завяли все нераспустившиеся бутоны, а распустившиеся — отпали! Тамарочка расстроилась. А у нее давление, понимаете!

— Что вы делали с растением? — встреваю в диалог я.

Даю руку на отсечение, сенполию просто-напросто залили. Но желаю услышать это от него.

— Хотите сказать, что это я виноват? — Мужчина тычет маленьким скрюченным пальцем сначала в меня, потом в маму. — Хотите выставить меня крайним? Аферисты!

Мама бросает на меня укоризненный взгляд. Действительно, лучше бы я молчала.

Отступаю назад и скрываюсь за дальним стеллажом, хотя продолжаю наблюдать за развитием ситуации и готова в любую минуту прийти на помощь, если потребуется.

— Мы сожалеем о случившемся. Давайте мы заменим некачественный товар, — мама делает акцент на этом словосочетании в угоду недовольному клиенту, — на другой.

Дверные колокольчики звенят в третий раз, и я вздрагиваю: еще один несостоявшийся покупатель увидит этот ад и станет обходить наш магазин стороной.

— На какой такой «другой»? — продолжает возмущаться мужчина. Его рыжеватые тонкие усишки прыгают, а нос морщится. — Подсунете мне очередной просроченный товар?

Мне хочется взвыть! Или треснуть чем-нибудь этого ненормального, чтобы он наконец-то опомнился! Но я выбираюсь из-за стеллажа и спешу загрузить нового посетителя своей бестолковой болтовней, чтобы отвлечь от всего происходящего.

Я уже готова раскрыть рот, как замираю на полуслове… В дверях стоит Алексей.

— У вас проблемы? — полушепотом спрашивает он, кивая в сторону мамы и орущего мужика в закатанном свитере с ромбами, в то время как тот продолжает поливать нас грязью.

С секунду я медлю.

Вообще-то я не планировала разговаривать со своим «помощником», а тем более вводить его в курс дела. Но я вздыхаю против воли и стараюсь ответить как можно короче:

— Как видишь.

— Если вас не устраивает то, что имеется у нас в наличии, — мама все еще стоически держится, — мы без труда вернем вам деньги.

— Ага! А отношения с Тамарочкой мне кто вернет?

Так вот в чем дело! Это как раз таки он решил найти крайних! Оправдать себя никчемного за счет других.

Мама сдается, растерянно хлопает глазами. Я пытаюсь сконцентрироваться, придумать что-то, но ничего умного в голову не идет.

И тут на помощь приходит Алексей:

— Мужчина, приходите сегодня вечером, — в своей коронной манере улыбается он. — Исключительно ради вас мы сейчас же отправимся в одну частную оранжерею и привезем шикарные цветы для вашей прекрасной Тамары.

— Правда? — слегка сомневается отверженный любовник.

— Уже едем!

Алексей берет меня за руку и тянет на выход.