Кого ты видишь? Я медиум. Книга первая

Марина Зилотина, 2023

Наши дни. Реальность скрывает духовный мир, где обитают сверхъестественные существа и пропадают медиумы – личности, раскрывшие аномальные способности и ставшие заложниками вечного конфликта Тьмы и Света.Лука Гордон – авторитарный бизнесмен, социопат и медиум. Сопротивляясь превращению в вампира, наполовину монстр, наполовину человек, он замуровал демона в себе, приспособился к раздвоению личности и за годы самоконтроля даже выстроил свою бизнес-империю.Юная Камилла Бриг отрицает мистику, но обладает необъяснимым магнетизмом для представителей демонического мира.Сталкиваясь с одержимым медиумом, она становится объектом его зависимости и преследования. Ее появление срывает с вампира все оковы, ломает тщательно продуманную жизнь и обостряет внутренний конфликт: монстр или человек?Справится ли Гордон с хищной натурой, когда узнает в своей жертве не только желанную добычу для демонов и их адептов?

Глава 7. Новый маршрут

Ливень застал в городе стихийно. Диспетчер такси извинился за задержку в полчаса, объясняя, что в данный момент машин в моем районе нет. Я застряла в клинике. Пустынный коридор. Окно, усыпанное бисером. Включила телефон. Звонок:

— Еще на процедурах? Ты же не сама привезла холсты после просмотра? Нельзя забывать о предписаниях врачей… — мама неотрывно читала памятку о новом образе жизни при заболеваниях позвоночника. Я только смотрела на огромные лужи с пузырями и сглатывала слезы, вспоминая досадный промах, который стоил мне такого унижения, боли, цейтнота перед сессией и крушения всех спортивных достижений.

Дождь усилился. На тротуарных водостоках бурлили мутные воронки. Вечерело. Зонты. Редкие дождевики. Фары общественного транспорта. Мокнущие вывески и рекламные щиты. Прохожие спешили и закрывались от брызг и ветра. Стоянка перед больницей. Две китайские подделки, невзрачные серебристые седаны, голубая Нива и устрашающий тонированный джип. Я не испытывала трепета перед гигантскими автомобилями. Тяжелый трассовый кроссовер в городском цикле? Расточительная игрушка для мужчин с раздутым самомнением.

Почему-то взгляд задержался именно на нем. Сбалансированный, мощный, на солидных опорах двадцати-дюймовых колес, со здоровенной «мордой» с узнаваемыми наклонными ребрами радиаторной решетки в корпоративном стиле. Новый Nissan Patrol. Черный металлик. Без номеров. Возвышается особняком. На открытом пространстве. Под косым дождем. Словно мраморная глыба — такой же холодный, неприступный, даже злой. Вероятно, как и его хозяин.

Из кабинета выглянул мужчина:

— Вы ко мне? — Я покачала головой и неожиданно услышала. — Мы знакомы?

Он придал мне ускорения. Под проливным дождем я влетела в Зоомагазин.

Расслабляющий гомон и щебет разнообразной живности, запах сухих кормов, клетки, аквариумы, амуниция, аксессуары, скопление детей и трое взрослых. Живой уголок у панорамного окна. Взгляд скользил по витрине с витаминами. Рядом переговаривались четверо мальчишек и рассматривали морских свинок. Малыш канючил попугая у отца. Две девчушки выбирали аквариумных рыбок. Консультант был занят выуживанием одной толстобрюхой особы из садка:

— А вот и ваша золотая рыбка. Не перекормите. Она и так прожорливая.

Накинув дождевики, подружки поспешили на выход со своим бесценным грузом. Провожая их улыбкой, я повернулась и… зависла в свете двух «софитов».

Застывший в тени мужчина был настолько органичен, что сливался с окружающей средой. Первое впечатление было обманчивым. Предаваясь художественной прострации, я уже анализировала этот «динамичный контрапост¹¹».

Он состоял из противоположностей. Строгий офисный дресс-код, гарнитура в ухе, и вдруг — небрежно расстегнутый пиджак, галстук, оттянутый от ворота, полы рубашки, выпростанные из брюк. Словно, одежда, как клетка ограничивала хищника. Мужественный силуэт совершенных атлетических пропорций, созданных по Канону Поликлета¹², скорее соответствовал не бизнесмену, а профессиональному борцу. Угольные волосы, укрощенные креативной стрижкой, почти выбритые у висков, поднимались к макушке крупными жесткими волнами с пробивающейся сединой. Припорошенные пеплом, непокорные пряди падали на высокий лоб и сдвинутые надбровья. Живые светотени скользили по неподвижному, сурово красивому лицу. Но эта противоположность не нарушала равновесия, она генерировала напряжение. Реальность отступала. Пространство между нами сокращалось. Нарастало притяжение — пагубное, неотвратимое. Он излучал внутреннюю силу и вызывал влечение на уровне инстинктов…

Сбрасывая наваждение, я вернула на глаза зеркальные очки. Тени сдвинулись, он сделал шаг ко мне. Свет выхватил бледное лицо, высеченное из мрамора великим мастером античности. Я восхищалась бы им вечно, если бы не тяжелый взгляд люминесцентно синих глаз. Секундное сомнение. Он ответил на звонок, и я узнала заносчивый категоричный голос:

— Нет, вопрос исчерпан. Нет денег?! Составляйте завещание. Не усложняйте себе жизнь ни судами, ни разбирательствами. Ваше счастье, что я занят.

Облокотившись о косяк, в дверях стоял тот самый социопат. И судя по его позе, предметом наблюдения я была давно.

Ледяная волна прошлась по телу. Лопатки прострелило. Но моя принципиально гордая осанка не пострадала. Выражение на его лице не поменялось, только между бровями залегла гневная морщинка. Пока я обдумывала план побега, мужчина вошел и остановился возле витрины с амуницией. Бытовую атмосферу прорезал густой баритон с нотами металла:

— Мне нужен строгач. Для гигантских собак. — Играющие желваки на скулах, гипсовое лицо и кулаки на стеклянной поверхности витрины впечатлили не одну меня. Консультант засуетился, предлагая варианты, а я поглядывала на улицу и рассчитывала время вынужденного пребывания в одном помещении с таким взрывоопасным типом.

Ливень бушевал, превращая внешний мир в непроходимую полосу препятствий для высоких греческих сандалий-гладиаторов. Машина была предварительно заказана. Я прошла в зеленую зону, отвернулась к окну, залитому водными разводами и абстрагировалась от действительности. Рядом цветник, фонтанчик, красноухие черепашки, искусственный водоем с мозаичным дном, золотые пестрые рыбки. Щебет птиц — канарейки, попугаи, даже клест…

Я расслабилась. Почти.

Хриплый баритон едва не пробил ментальные щиты:

— Ничего не хотите мне сказать? — Слева, копируя мою закрытую позу, стоял средневековый инквизитор, смотрел в окно и был очень напряжен. В руке строгач, прошитый шипами и стальными клепками. Я задала единственный вопрос:

— С вашей собакой все в порядке?

— С собакой?! — Иронично поднял брови. Пока я гадала над криминальным подтекстом своей реплики, нахмурился, развернулся всем корпусом, посмотрел в упор. Лоб прорезали глубокие вертикальные морщины, которые делали его гораздо старше своих лет. Я интуитивно подалась назад, но мою рокировку вычислили.

— Нет. Вы обязаны остаться. — Препарируя меня плотоядным взглядом, жестокий «бог» сделал несколько шагов, возмутительно принуждая меня пятиться. — И должны… — запнулся. Но его приказной тон уже вызвал ответную реакцию:

— Должна?! На вашем горизонте я не появляюсь. Не загораживайте мой.

Это была не изящная метафора. Вблизи он оказался не просто выше, а внушительнее. Хищник подавлял. Качая головой, продолжал наступать:

— Бессмысленно друг друга игнорировать.

От такой дерзости я фыркнула и уже была на пороге:

— Что?! Мы существуем параллельно.

— Заблуждение. — Слова прозвучали уже в спину.

Дождь обрушился на плечи. Несколько шагов по лужам, и путь преградил красный Audi Q5 Sportback. Номер совпадал с такси. Я закрыла дверцу, а из дверей Зоосервиса вылетел мрачный силуэт. Он стоял под ливнем, провожая мою машину.

Я успела к ужину. Родители отмечали мой переход на четвертый курс.

— Меня остановил твой преподаватель по живописи. Под впечатлением. Рассвет в лесу, замок в романском стиле… И все пленэр, который в университете ты пропустила по болезни. Ну и ну! — Отец отсалютовал мне травяным аперитивом.

— Опять творческая натура подвигла на экстравагантную авантюру? — Светясь родительской гордостью, мама подкладывала манты в опустевшую тарелку седовласого супруга. — И что тебе не спится, как всем нормальным девочкам?

— Вдохновение…

Постепенно адаптируясь после травмы, я осторожно проверяла силы и исследовала окружающий лесной массив. За густым лесом, скрывающим наш коттеджный поселок, ожидали своего открытия два необъятных пологих склона. Между ними затерялся сам источник вдохновения — обветшалые средневековые руины. Заброшенный «Камелот короля Артура», где я посвящала себя пленэру. Арочный мост через обмелевшую речку, две уцелевшие колонны, башенка с окнами-бойницами и разрушенный до основания амфитеатр покорили воображение художника архаичной атмосферой рыцарских турниров.

Лето было в зените. Я нашла особое очарование в прогулках перед рассветом. Теперь, избегая тополиной аллеи, мы с Ликой углублялись в лес, спускались по склону, переходили мостик и останавливались напротив башенки-донжона, защищающей нас от посторонних взглядов, и со времени провального знакомства ни разу не встречали молодого кобелька и его грубого хозяина.

Дальнейшие разговоры вращались вокруг университета. У родителей намечалась жаркая пора — нашествие абитуриентов. Поэтому Бриги морально готовились к насыщенным неделям экзаменационной комиссии, вступительных экзаменов, апелляционных разбирательств и потливости несчастных конкурсантов.

Поглощая ароматные манты, папа неожиданно сменил тему:

— Кстати. Пока ты болела, у нас появился еще дог. Красавец! Литой, лоснящийся кобель тигровой масти! — Я все еще успокаивала себя версией о другой собаке, но отец открыл фотогалерею в телефоне, демонстрируя нам с мамой проказы Ли. «Пес и знакомая бейсболка?» — я отвернулась и схватилась за виски.

— Мм, наша девочка теперь скучать не будет? А-то в поселке только цепные за забором, мопс и корги, да и с теми не гуляют, — мама потрепала заискивающую Ли по холке и, вручая ей аппетитный узелок, встревожилась. — Он не агрессивный?

— Что ты! Как они с девочкой отплясывают… — родители смотрели в телефон и умилялись. — Мы гуляем в аллее вечерами. Правда, Ли? Где Жак? Где твой озорник?

Лика заметалась у порога. Я закашлялась, давясь негодованием и шоком. Отец обратил на меня внимание, протянул стакан воды, вынес негласную оценку:

— А вот хозяин у него серьезный. Мы сразу обменялись номерами, — взял телефон, глянул в список последних вызовов и подтвердил степень доверия к новому «другу семьи». — Да, Гордон. Хочу пересаживаться на Nissan, а у парня новый Patrol. Мы как-нибудь потолкуем с ним у нас за ужином под твое кулинарное творение. Ну, как я люблю. С мужским характером. Непрожаренное, с кровью…

Делая внутренние выводы, я только качала головой. Но говяжьи медальоны показались мне более достойными внимания, чем следующая тема.

В центре стола возвышался «мой» утренний букет. Девственно-белые лилии в окружении лавандового вереска. Автор, как и прежде, оставался анонимным. Мама ликовала в романтических предположениях, пугая уже не меня одну.

— Пообщался я с этим твоим предполагаемым кандидатом — Гошенькой. Пустышка. Вот вчера я познакомился с сыном Кочерова, с Денисом… — Глаза отца загорелись, и еще недавно воинственно настроенная дама игриво кинула наживку:

— Он, кстати, подал в аспирантуру…

Родительские планы по устроению моей «счастливой жизни» ввергали в уныние. Тем более, обсуждать при мне резюме каждого из «конкурсантов» было отвратительным. Однако они считали по-другому, и мониторинг продолжался.

— У нас, что, эпоха патриархов? — Я бросила салфетку на стол и весь вечер не выходила из комнаты. А ночью надо мной опять сияли софиты хейтера Гордона.

— Твой букет! — Мама внесла весьма экстравагантное сооружение. Белые и небесные ирисы в обрамлении скромных маргариток чудесного сиреневого оттенка и веточек дельфиниума, перевитые плющом. На фоне пастельной дымки выделялись пять ирисов насыщенного ультрамарина. Страшная головная боль отступила, когда я потянулась к нежным лепесткам. Но мамин комментарий заставил отдернуть руку:

— У тебя появился тайный покровитель? — Это было слишком. Цветы приятно удивляли. Если бы не причастность протеже, я бы наслаждалась флористическими произведениями и их тонким ароматом. Но матримониальные планы родителей обрекали букеты на мою бесстрастность. Мама уточнила. — За два месяца ни одного нескромного намека. Если я правильно понимаю, то это рыцарь. Он заявляет о сильных чувствах, преданности, бесстрашии и жертвенности.

В дверях встал отец, заметил букет на кровати и нахмурился:

— Кто?

— Инкогнито, — мама удалилась с самым кокетливым выражением лица. Глеб Борисович подмигнул и предположил с притворной проницательностью:

— Хм! Синяя Борода. Совсем завял, бедняга. Тома? А это не Терентьев? У него такой же галстук был вчера. В таких же сопливых голубых разводах.

Пока я давилась смехом, соблазнительной комплекции шатенка в деловом костюме уже спускалась по лестнице:

— При чем здесь галстук и дважды разведенный Терентьев? Ты о главном не забыл? — Маму раздражала наша солидарность.

Отец пожал плечами и обратился ко мне:

— На ужин не опаздывай, — взглянул на букет, застывший голубой виньеткой и, прищурившись, окликнул маму. — А не этот ли сорванец завалил нашу принцессу?

Я посмотрела на невероятный по красоте букет и… столкнула его на пол.

Примечания

11

Положение равновесия (покоя), создаваемого из противоположных друг другу движений.

12

Математическая формула красоты на основе принципа золотого сечения.