Кого ты видишь? Я медиум. Книга первая

Марина Зилотина, 2023

Наши дни. Реальность скрывает духовный мир, где обитают сверхъестественные существа и пропадают медиумы – личности, раскрывшие аномальные способности и ставшие заложниками вечного конфликта Тьмы и Света.Лука Гордон – авторитарный бизнесмен, социопат и медиум. Сопротивляясь превращению в вампира, наполовину монстр, наполовину человек, он замуровал демона в себе, приспособился к раздвоению личности и за годы самоконтроля даже выстроил свою бизнес-империю.Юная Камилла Бриг отрицает мистику, но обладает необъяснимым магнетизмом для представителей демонического мира.Сталкиваясь с одержимым медиумом, она становится объектом его зависимости и преследования. Ее появление срывает с вампира все оковы, ломает тщательно продуманную жизнь и обостряет внутренний конфликт: монстр или человек?Справится ли Гордон с хищной натурой, когда узнает в своей жертве не только желанную добычу для демонов и их адептов?

Глава 4. Происшествие

Автомобиль медленно катился по обледенелой дороге вдоль центральной улицы. Праздничные огни. Рождественские каникулы. Народ ликует. Я же буксую в депрессии пятый месяц. Вывеска любимого кафе. На фоне загазованности в морозном воздухе гуляют запахи кофе, хвои, выпечки. Сцедил зевок и… вывихнул челюсть. В пяти метрах яркой доминантой взмыл дразнящий померанец. Повеяло теплом… Монстра парализовало.

Автомобиль еще следовал прежним курсом, а в дверях кафе показалась юная сирена. Жажда опалила глотку. Машинально дал по тормозам. Кроссовер осел. Леди в нерешительности остановилась. Тяжелый этюдник съехал с плеча. Она поставила подрамники на снег, поправила темные очки и накинула капюшон короткой шубки. Я не мог сдвинуться с места. Леди такое умышленное преграждение восприняла по-своему. Пока она подходила к машине, хищник бесновался, уловил прикосновение пальцев к корпусу — мгновенно обуздал себя и заготовил самый циничный образ.

Девушка открыла дверь, и меня атаковало спокойное мягкое контральто:

— Простите. — Ее запах с мороза ударил прямо в хищный вомер. Не отрываясь от навигатора, я кивнул, вцепился в руль. Девушка настороженно рассматривала сноба. — Вы, случайно, не за мной? Что-то долго на этот раз. А на улице морозно.

Я едва сдержал неуместную улыбку. Сегодня столбик термометра не опускался ниже десяти, но для южной дивы такая температура была чревата угрозой обморожения. Юное создание зябко повело плечами, и мой сарказм завял, демона с его извращениями выбило на периферию. Медиум беспокойно повернул к ней голову, успел сделать вдох, и ее запах странно изменился.

Психотропная дымка свежей сдобы, корицы, шоколада и ванили затопила легкие. Рот наполнился слюной. В ушах — треск дров в камине среди морозной вьюжной ночи и ее сонный выдох: «Милый». Я завис. Обнаженное расслабленное тело подо мной. Родные пальчики вплелись в мои седые волны. Язык скользнул по теплой коже. Тягучие, неспешные движения на самой грани взрыва переросли в ритмичные, глубокие толчки. Еще. Чуть-чуть. Почти. Жадное полное погружение и…

«Черт! — я опустил голову, закусил губу. — Что же ты такое?»

Включился. Бросил взгляд на часы. Для обычного человека эта сцена уложилась в пару минут линейного времени, но для медиума минуты могли обернуться вечностью. Я растворился в этой атмосфере, вобрал ее тепло, влекущие флюиды и… ощутил себя скитавшимся по пустыне сорок лет, евреем, вставшим перед Иорданом и со священным трепетом взирающим на обетованный Ханаан…

«Мое. Заберу себе…», — монстр неосознанно потянулся к ней, и на бульвар вырулил Nissan Juke с шашками. Ресницы девушки затрепетали.

— Как неловко. Я не уточнила номер машины. Еще раз, извините. — она аккуратно захлопнула дверцу и помахала такси. Добротно прокуренный субъект с готовностью выскочил из кроссовера-коротыша и уже обхаживал клиентку. Та только отворачивалась от угодливого водителя. Я еле сдерживал агрессию в отношении неожиданного интервента, но когда определил на ее личике болезненное выражение, изумленно уставился на свою пачку сигарет. «Простите, увлекся», — действуя на инстинктах, смял сигареты, отдуваясь за все косяки и бонги с травкой.

— Да вы богема? Откуда ж, барышня, в праздник и с таким-то багажом?

Преграждая дорогу, хищник отслеживал, как увесистый скарб юной леди загружали в джип. Где-то на задворках сознания Зверь перетирал свой галлюцинаторный бред. Но воинственного монстра интересовал только «территориальный конфликт» вокруг «обетованной и вероломно отчуждаемой земли». Южная звезда прятала носик в белоснежной шубке и мурлыкала:

— Да, я рисую. Зимняя сессия в зените. Так что мне не до праздника. — Дивный голос затихал. Девушка села на переднее сидение. Кроссовер не дождался, пока я уступлю дорогу и отъехал задним ходом. Хищник стоял заснеженным мемориалом, преодолевая наваждение: «Владеть!» Ревность, жажда и какое-то фоновое наслоение, природу которого я не мог определить, образовало странную диффузию.

«Все стало хуже! Еще хуже, чем я думал! Надо убираться, пока я не убил ее. В самолет, в тундру, в берлогу…», — планы самоистязания прервал звонок. Ответил уже собой — циничным, расчетливым ублюдком:

— Аркадий? Афера с квартирой засветилась?

— Хочу отблагодарить за конфиденциальность. Пожалуйте ко мне на просторы девственной природы. У нас благодать… — клиент задыхался от предвкушения, а я угрюмо смотрел на следы миниатюрной ножки, оставленные на снегу.

— Если только в субботу… — меня перебили:

— Зачем в субботу? Сегодня! В Рождество! С ночевкой…

Я закатил глаза, но решился применить жесткие санкции к хищной натуре. Вдали от Камиллы Бриг я был адекватным. В присутствии скрытого вампира все могли чувствовать себя в безопасности, но влечение к черноволосой диве я не мог ни объяснить, ни контролировать, ни подавить. Психанул:

— Такая мелкая, а заставляет так страдать! Больше не желаю ее видеть…

Ехидный тамбурин сбил всю патетику:

— А как же ее кровь? Волнительная, воспламеняющая! Ты не человек, чтобы играть в мужскую гордость. Ты — животное. Тобою управляют инстинкты, а не чувства. — Я изменился в лице, а Зверь закашлялся. — Тебя ж ломает. Просто прет! И ты до сих пор не понял? В чем причина, что ты так злишься на нее? Ведь девочка не виновата, что так сладко дышит, а вампир не в силах совладать с собой.

Мы подъехали к дому Аркаши Барина уже в кромешной темноте. Восемь вечера. Фонари в его девственной глуши считались роскошью. Да и зачем, когда над весями застыло огромное яблоко полной Луны? Мрачновато, сыро, пустобрехи собак на подворьях, запах свежего навоза, перекличка домашней скотины — и правда, «благодать» со слов Барина. Стало еще тоскливее. Угадав с настроением городского гостя, за неприступными воротами зашелся пес.

— Я в качестве обеда?

Барин тепло рассмеялся и спрыгнул с подножки.

— Это моя гордость. — Лицо Барина выражало умиление. Меня же отчаянно тянуло в мой ад — к ней, а не в медвежьи угодья в обществе защитника природы.

Ропот вампира стих, когда из ворот вылетела торпеда гигантских размеров — статный аристократ, дог палевого окраса. Последние четыре часа были заполнены перечислением всевозможных наград и демонстрацией дрессуры именитого родословного питомца. Все остальное выступало фоном. Огромный дом, баня, шашлыки, бильярд — синтез русского фольклора с замашками мелкого помещика и пристрастием к декадансу.

К последней четверти пятого часа беседа стала носить бессвязный характер, пока хозяин пьяным галопом не выскочил за дверь. Мы устало обменялись с бедным животным взглядами. Барин поставил на пол накрытую корзину. Несколько окосевший, я не сразу обнаружил подвох:

— Что в корзине? Явно не яйца. Мелкокалиберный скот?

— Подарок! — Полный нокдаун прервал мои пьяные шарады. Корзина опрокинулась, и на пол вывалился щенок тигровой масти.