Босс мафии. Одержимость

Марианна Кисс, 2023

Бывший криминальный авторитет Фёдор Романов выходит из тюрьмы. Отсидев много лет за преступную деятельность, Фёдор решает заняться чем-то в рамках закона и у него это почти получается. Но жизнь вносит свои коррективы. Знакомство с Лилианой меняет все планы, которые строил Фёдор.

Глава 4

Смотрю на него и вижу лицо убийцы моего мужа. Лицо подлого, коварного, жестокого убийцы. Который ради наживы, ради нескольких сотен сраных баксов лишает человека жизни. Не задумываюсь, глядя прямо в глаза, вставляет нож в живот. Не заморачиваясь на ребёнка и жену, которых оставляет без отца, без мужа. Не вспоминает, да зачем, про парализованного отца. Мысли убийцы только о том, чтобы захапать кусок бизнеса, и стать ещё на один кусок богаче.

И эта тварь, это чудовище трахало меня. Когда узнала, я стояла под душем и мылась, мылась, пыталась смыть свой ужасный, ничем теперь не оправданный, грех. Я спала с убийцей собственного мужа. Этого не смоешь водой, не ототрёшь мылом и мочалкой, это внутри, в сознании, в коже, в голове. И это ужаснее, чем я могла себе представить. Страшнее, чем смерть, которую мне пообещали.

Кто же так распорядился, там, чтобы прислать мне именно его, строить ячейку общества. Кто такой весёлый на небе решил жестоко поиздеваться надо мной.

––

— Подожди, — кокетливо высвобождаюсь из его рук, — значит, ты решил серьезно заняться?

— Чем? — не понимает.

— Не чем, а кем — мной.

— А, да я человек вообще очень серьезный, ты просто пока мало обо мне знаешь, — говорит гордо.

Чувствую, начинаю его ненавидеть. Прямо сейчас, в эти минуты, зарождается во мне тихая, затаившаяся пока, ненависть с улыбчивым лицом.

— То, что мне нужно, я уже знаю, — говорю, интригуя.

— Вот как, и что ты знаешь? — в усмешке скосил губы.

— Да так, слухами земля полнится.

— Ну, и что обо мне говорят?

Я замялась, чтобы порисоваться и показать ему, как мне эти слухи скучны и неинтересны.

— Говорят, что ты вышел из тюрьмы и что раньше был бандитом, — выдаю, как бы между прочим, словно обыкновеннейшую сплетню, которая не стоит и внимания.

— Надо же, — повел мощным плечом. — Это откуда такая информация?

— Девчонки говорят, подружки.

— Интересно прямо даже стало.

Повернул голову, положил ладонь на свою загорелую бычью шею. Все его движения, человека спокойного, уравновешенного. Выражение лица и взгляд ничем не выдают убийцу, но я-то знаю, кто он такой.

— Так это правда? — надула обиженно губы.

— Было дело. Отсидел пятнаху, — сказал, недовольно скривившись, словно не хочет вспоминать.

— Как пятнаху? — я окончательно выбралась из его объятий.

— Вот так, от звонка до звонка. Как сидят — молча.

— То есть, ты пятнадцать лет сидел в тюрьме? — отстранилась.

— А что это меняет? — прищурился подозрительно.

Да действительно, что это меняет?

То, что он сам лично не мог убить Илью. А его люди? Точно, есть же ещё люди. Значит, по его приказу убили. Пока это всё трудно и неудобно укладывается в моей голове.

— Ты что, в тюрьме даже не занимался преступной деятельностью? — говорю, кошу под дурочку и жвачку сильнее жую.

— О чем ты, детка, какой деятельностью? Знаешь, что такое строгий режим? — пытается поймать меня за руку и притянуть.

— Нет, — совсем из себя идиотку корчу.

Тут в дверь постучали, и она сразу открылась. Заглянул мужик, работяга с перепачканным лицом, осмотрел меня тщательно с ног до головы и говорит, не отводя даже нахального взгляда:

— Босс, ты нужен.

— Минуту, — сказал ему Федор, а потом мне, — тут побудь, я быстро. Пять минут подожди, не уходи. Посиди пока на диванчике.

— Окей, — я сильнее зажевала жвачку, как будто собралась тут совсем заскучать.

Но как только он вышел за дверь и шаги затихли, быстро глянула в окно, увидела, как Фёдор с мужиком спустились по лестнице. Он обернулся, а я скорее улыбнулась и помахала ручкой. Усыпила подозрения. Хотя, что там усыплять.

Когда Фёдор скрылся в мастерской, я быстро пригнулась и на полусогнутых пошла к столу, полезла по шкафчикам. Увидела рядом со столом внизу, у стены, сейф. Подергала, ну так, на всякий случай, вдруг открыт.

Шарюсь по ящикам, как заправская воровка. Ну, а что делать, умирать-то не хочется, а тем уродам нужно что-то рассказывать про этого. Нехорошо, конечно, но мне вот сейчас прямо по хер.

Рыскаю по кабинету почти на карачках, хорошо тут ковролин постелен и как-никак коленкам мягко. Подползла к шкафу, привстала, выглянула в окно, не идёт ли кто. Вроде тихо. Открыла створку и смотрю. Что ищу, сама толком не знаю, может пушку, а может деньги, а может, документ какой-нибудь. Короче, не могу понять совсем, что должна найти, но обыскать — святое дело.

В шкафу какие-то папки. Стою на коленях, неудобно, каблуки ведь, перебираю эти папки. В них ерунда какая-то: списки машин, деталей, запчастей, рекламные буклеты.

Открыла одну из папок — счета. О, наверное, это важно. Открыла, читаю, снова перечисляются запчасти.

— Черт! Не то, не то, — положила на место, дверь шкафа закрываю… вижу ноги в черных джинсах.

— Любимая, тебе помочь?

-–

Схватил я её за эту козлячью шубейку, приподнял над землёй чуток и спрашиваю:

— Какого это хрена ты делаешь, золотко?

У неё глаза по пять копеек. Лили в руке моей болтается, как лягушка, волосы на лицо упали, смешно, но мне, бля, теперь уже не до смеха.

— А, я, я, это, кажется… думала там, про машины почитать есть что-нибудь, вот хочу узнать всё подробно о деле своего мужчины, — проблеяла, как овца.

А во мне по крохе ярость закипает.

— Такими темпами, малышка, мне твоим мужчиной не стать. Говори, сука, что искала? Вон там, камера, я видел, как ты тут по шкафам копошилась. Говори, сука, на кого работаешь?

— Ни на кого клянусь, просто про машины…

— Заткнись, — процедил сквозь зубы.

Что-то озверел я, когда увидел её горячий энтузиазм порыться у меня в кабинете. Я себе такого не позволяю. Потянул её за шкирку из кабинета, только в другую дверь, не в ту, из которой она меня ждала. Я вошел через боковую, пока она в шкафу рылась.

Злость закипает не на шутку, давно я так не злился. Рука тянется смазать по лицу и тряхнуть, чтоб мозги на место встали.

Досада, однако. Чтоб та баба, именно которая мне понравилась, и оказалась крысой. Полный пиздец. Потянул по тёмному коридору. Крошка молчит, не трепыхается… Открыл дверку и толкнул туда любимую, а походу, теперь уже нет.

Она ручонками в стену опёрлась, чтоб не упасть на своих ненормальных сапожках. Нет, я понимаю зимой надень шубу и сапоги, но, бля, к чему тут ещё шорты. Но вопрос не об этом. Дверь я за собой закрыл. Тут у меня каморка, можно сказать, тайная. На всякий экстренный случай.

— Ну, что, будешь сама рассказывать или сначала ребра посчитаем, — говорю свою любимую когда-то фразу.