Гримасы навязанной молодости. Вторая книга трилогии «Неприкаянная душа»

Лариса Малмыгина

Приключения прекрасной Алисы продолжаются. Волею судеб она оказывается в гареме султана Марокко Мулаи Исмаила, встречается с Лаврентием Берией и Иосифом Сталиным, за которого решает выйти маркиза, прибывшая из прошлого в Советский Союз тридцатых годов, спорит на религиозные темы с самим Сатаной. Необычайная красота героини очаровывает и демона Астарота, мечтающего во что бы то ни стало сделать возлюбленную своей женой…

Глава 3. Покойница

Дом замер в полудреме ближе к часу ночи. До этого благословенного времени я вертелась в одинокой постели и прорабатывала различные варианты мщения наглому наркоторговцу. Собственные невзгоды заставили забыть о смерти Элеоноры Ивановны, тело которой находилась сейчас в морге. Веселая соседушка должна была жить еще долго-долго, а мгновенно угасла от чьей-то злобной руки! Внезапно скрипнула половица, легкое дуновение ветерка коснулось моих волос.

— Карлос? — плотнее закутываясь в одеяло, спросила я.

— Алиса, — проявляясь черной тенью на фоне задернутых портьер, прошептал неизвестный.

Мне стало не по себе.

— Карлос! — вскакивая на ноги, по-мышиному пискнула я.

— Не кричи, — попросил меня сдавленный голос, будто пробивающийся сквозь пуховую подушку.

— Кто вы? — пробормотала я, повинуясь просьбе незнакомца. Или незнакомки.

— Соседка, — едва прошелестело возле моего уха, — Элеонора Ивановна.

— Ее убили, — покачала головой я.

— А душа, слава Богу, жива, — продолжало нашептывать привидение.

— Чем я обязана приходу дорогой гости в столь неурочное время? — постепенно успокаиваясь, преувеличенно вежливо поинтересовалась я.

— Самое время для покойников, — хмыкнула тень и неторопливо приблизилась к собеседнице.

— Так кто же лишил вас жизни и за что? — с содроганием отодвигаясь от холодной пустоты, оставшейся после материального существа, настороженно уточнила я.

— Лебедун, — пожаловалась бывшая соседка, — чтобы обокрасть. Лысый амбал, похожий на невысокий шкаф, позвонил в дверь и сказал, что меня дожидается на лестнице Игорь Иннокентьевич. Я и вышла. Только названного товарища там не оказалось, а возле мусоропровода жертву поджидал убийца.

— Как он выглядел? — резво осведомилась я.

— Скелетообразный великан, — уныло промолвил вакуум.

— Что у вас украли? — проникаясь острой жалостью к горемычному призраку, величественно изрекла я.

— Редчайшие драгоценности, доставшиеся по наследству от прабабушки, которая служила фрейлиной у матушки императрицы, — по-детски всхлипнул фантом.

— Вы — дворянка! — от неожиданности присвистнула я. — А кто такой Игорь Иннокентьевич?

— Возлюбленный, — тяжко вздохнула любвеобильная старушка, — фамилия его Евсеев. Хитрый дед и навел грабителей на мои сокровища, которые в настоящее время лежат у него в комоде по адресу…

И она назвала место хранения краденого добра.

Грохот падающего стула заставил нас повернуть головы к двери. Возле нее стояли члены моего семейства, то бишь Карлос и кошки и, округлив глаза, с ужасом взирали на говорящее привидение, которое, проигнорировав непрошеных зрителей, спокойно опустилось на пол и грустно прошептало:

— Пять лет назад, похоронив сына и дочку, разбившихся в авиакатастрофе, осталась я одна на всем белом свете, Алисонька, а в ближайшее время смогу уйти к своим близким лишь в том случае, если ты найдешь мои сокровища и, продав их, поможешь нуждающимся в средствах людям. Знаю, что ты все сделаешь правильно.

— Хорошо, — буркнула я, с удивлением наблюдая постепенное исчезновение выходца с того света.

Так тает мороженое в микроволновой печи.

Утро выдалось холодным и пасмурным. Накрапывал мелкий осенний дождичек, прохожие облачились в демисезонные одежки, нацепили на макушки всевозможные головные уборы. И это май! Средняя полоса России не видит настоящей весны, да и лета у нее практически нет: месяц-два, не больше. Впереди замаячила аптека, я ввалилась в ее зияющую пустоту и подошла к прилавку. Необходимо было купить несколько препаратов, которые должны постоянно находиться в любой уважающей себя домашней аптечке. Сверкающая витрина учреждения, призванного служить здоровью нации, напоминала элитный бутик, в котором отовариваются лишь немногочисленные высокооплачиваемые слои населения. Худенькая бабушка переминалась с ноги на ногу возле высокомерных медикаментов с немыслимыми для нее ценниками и сморкалась в мятый платочек. Рядом с ней примостилась юная мама с очаровательным малышом на руках.

— Доченька, сколько стоит это лекарство? — поинтересовалась старушка, трясущимися руками перебирая скудную мелочь в потрепанном кошельке из кожзаменителя.

— Шестьсот пять рублей, — равнодушно проронила смазливая девица в белом халате.

— Сколько? — оживилась седовласая потребительница, торопливо пряча домик для грошиков в карман ветхого доперестроевского пальто и отодвигаясь от ощерившегося кассового аппарата на безопасное расстояние.

Юная мама тоже достала портмоне и порылась в нем с интересом кладоискателя.

— Пойдем домой, — шепнула она малышу, с любопытством заглядывающему в обшитую бисером сумочку, приобретенную у не платящих налоги вьетнамцев, нагло захвативших опустевший отечественный рынок, — бабуля напоит нас травами и мы выздоровеем.

Из солидарности с присутствующими не купив ничего у спекулянтов, сколачивающих себе баснословные состояния на людских бедах, я вышла на улицу и потопала к остановке маршрутного такси, чтобы помчаться на свидание с незабвенным Виктором Александровичем. Около ближайшего магазина стояла та самая старушка, которая пыталась приобрести в российской аптеке необходимое ей лекарственное средство. Она уныло ковырялась в своем видавшем виды кошельке, пытаясь выудить из него мятый червонец.

— Возьмите, — сунула я ей в руки новую тысячерублевую купюру, на которую хотела купить себе необыкновенно дорогой крем «Виши».

— Спасибо, доченька, — заплакала бабушка, пытаясь разглядеть из-под дряхлых очков с обломанной дужкой так нужную ей денежку.

— На здоровье, — отчаянно хлопая ресницами, чтобы не пустить непрошеную слезу, ослепительно улыбнулась я.

Однажды, в программе «Доброе утро», на первом канале телевидения интервьюировали пресыщенную элегантную матрону, скопившую капиталы на аптечном бизнесе, то есть на горьких слезах и безвременных смертях соотечественников.

— А сейчас наша уважаемая гостья посоветует как купить необходимые лекарства пенсионерам и малооплачиваемым слоям населения на их более чем скромные пенсии и зарплаты, — сияла очаровательной улыбкой ведущая.

— Грабить аптеки, — наполняясь классовой ненавистью к бизнес-леди, прошипела я.

— Если вы не приобретете дорогие препараты, — игнорируя вопрос телепрелестницы, сосредоточенно выдала мадам, — то потом потратите еще больше, чтобы восстановить здоровье.

— Ценный совет! — почему-то обрадовалась обворожительная интервьюерша.

— Черт возьми, — наливаясь возмущением, прошептала я, — а на какие шиши покупать беднягам таблетки по цене золота? Воровать?

— Скоро снова подорожают лекарства, — бодро известила российский народ другая телевизионная программа, повествующая о том, как чрезвычайно сильно задыхается страна без дорогостоящего оборудования, дабы выпускать более качественные препараты, учить новичков и…

— И набивать нехилые карманы вожделенной капустой, — добавил солидарно обозлившийся Карлос.

Капитан Куприн восседал за столом, заваленным разномастными бумагами, и старательно перекладывал их с места на место.

— Здравствуйте, — сказал он гостье, мельком бросая взгляд в ее сторону.

— Добрый день, — кивнула я, присаживаясь без приглашения на казенный стул.

— Что скажете? — наконец-то удостоив вниманием ненавязчивую посетительницу, поинтересовался мент.

— Погода неважная, — тщательно обдумывая, как поведать следователю о ночном посещении Элеоноры Ивановны и сообщении покойницы значимых сведений, касающихся ее убийства, непроизвольно проронила я.

— Да уж, — нахмурился собеседник, стрельнув стремительными глазами в сторону окна.

И тут внезапная мысль обожгла мой мозг, напряженный от поиска приемлемых вариантов спасительной лжи.

— Дело в том, что ваша покорная слуга обладает экстрасенсорными способностями, — набрав в легкие как можно больше воздуха, вдохновенно выдала я, — так вот, я знаю кто убил соседку.

Надо же, как здорово я придумала!

— Что? — подскочил с насиженного места служитель порядка. — Вы бредите?

— Ее прикончил Лебедун при содействии лысого шкафа и возлюбленного! — истерично вскричала я.

— Ясно, — покачал головой Виктор Александрович. — Надо вызывать «скорую».

— Не надо, — не согласилась с ментом я. — Хотите знать все?

И предприимчивая фантазерка, пыхтя и путаясь в словах и предложениях, поведала бравому капитану про несметные сокровища госпожи фрейлины, татуированного фраера с другом и комод господина Евсеева.

О, сколько восторженного внимания было во взоре человека в погонах! Я упивалась этим вниманием и думала о том, что экстрасенсом быть очень даже приятно.

— Спасибо, большое спасибо, Алиса Михайловна, — защебетал райской птичкой благодарный слушатель, — до скорого свидания.

— Мы еще встретимся? — ретиво направляясь к выходу, изумилась я.

— И не раз, — промурлыкал Куприн и схватился за телефонную трубку.

А около подъезда, пыхтя сигаретой, меня поджидал Жук.

— Пятьсот тысяч баксов или любовь? — загородил он мне дорогу, не догадываясь о том, что я только что играючи разоблачила шайку опасных преступников.

— Грины, — высокомерно фыркнула я и попыталась благополучно скрыться за бронированной дверью.

— Ого! — выронил курево из пальцев мошенник. — Ничего себе!

К дому подъехала неуклюжая газелька, из кабины высыпали озабоченные люди и стали вытаскивать из кузова тело несчастной Элеоноры Ивановны.

— Приехали! — закричали сверху, и топот множества ног прогремел вниз по коридору.

Распахнулась входная дверь, и толпа друзей да просто знакомых шумно вывалилась на свежий воздух за прибывшей хозяйкой опустевшей квартиры.

Вымогатель поспешно натянул на лоб воровскую кепку и скрылся в неизвестном направлении, а я побежала к лифту, избегая встречаться глазами с деловитой женщиной, безбоязненно вцепившейся в плоскую доску с безучастным трупом мудрой наставницы. Той храброй женщиной была небезызвестная Верка Хряпунко.

— Пойди простись с соседкой, — велел Карлос, когда мы мирно восседали перед телевизором и смотрели рекламу, прерываемую очередным мыльным сериалом, — завтра похоронят болезную.

— Ты принесешь деньги, чтобы спасти нас? — в очередной раз спросила я впавшего в ступорозное состояние друга.

— Разве не слышала, что они дома? — всем своим видом показывая, что не намерен отвлекаться от боготворимого занятия, недовольно передернул плечами Жемчужный.

— В чьей квартире? — давясь слюной, подпрыгнула на месте я.

— В нашей, — захихикал дух, любуясь шикарной грудью певички из группы «Блестящие», демонстрирующей ее бананам и кокосам в апельсиновом раю.

— Покажи, — стараясь щелкнуть пультом, чтобы выключить стриптизершу, зашипела я.

Скорчив кислую мину, домовой все-же оторвался от аппетитных полушарий кокетливой брюнетки, обреченно подплыл к прихожке, вынул из ее пасти полиэтиленовый мешок и высыпал на ковер кучу перетянутых резинками пачек с вожделенными долларами.

— Ура! — наливаясь буйной радостью, заорала я. — Да здравствует свобода!

— Завтра паук получит свои же денежки от прекрасной блондинки в качестве выкупа или я что-то не понял? — озирая невиданное богатство с недоумением завзятого дилетанта, промяукал Альф.

— Спасибо, — поцеловала я в щечку доброго волшебника и лихорадочно бросилась собирать с пола спасительное содержимое невзрачного черного пакета.

Наутро, превосходно выспавшись, я неохотно побрела в соседнюю квартиру проститься с телом усопшей. Оно скромненько лежало в гробу и молчало. Рядом с безразличной физической оболочкой скорбно восседали рыночные матроны и вытирали сухие глазки сухими платочками.

— Алиса! — неожиданно позвал меня кто-то, безжалостно подвешенный к люстре.

Я задрала голову. Под облепленным белоснежными обоями потолком неприлично болталась прозрачная Элеонора Ивановна и с осуждением поглядывала на бывшую соседку.

— И чем вы недовольны, сударыня? — осведомилась эта соседка, с ужасом обнаруживая пристальное внимание дружного базарного сообщества, моментально переключившееся с чересчур неразговорчивой покойницы на ее ничем не примечательную персону.

— Зачем ты растрепала милиционеру про сокровища прабабушки? — сурово сдвинул брови капризный фантом.

— Так и не научилась врать, — пламенея революционным цветом, пролепетала я.

— Так ли? — глубокомысленно поднимая вверх расплывчатый указательный палец, съехидничало привередливое привидение. — Фамильные сокровища принадлежат только мне. А теперь иди. Еще встретимся.

— Хорошо, — икнула я, начиная оседать на вытоптанный пол из импортного ламината.

— Не видите, девушке плохо! — закричала одна из рыночных матрон, подхватывая на руки не в меру обездвиженное тело излишне болтливой незнакомки. — Дайте нашатырь!