Гримасы навязанной молодости. Вторая книга трилогии «Неприкаянная душа»

Лариса Малмыгина

Приключения прекрасной Алисы продолжаются. Волею судеб она оказывается в гареме султана Марокко Мулаи Исмаила, встречается с Лаврентием Берией и Иосифом Сталиным, за которого решает выйти маркиза, прибывшая из прошлого в Советский Союз тридцатых годов, спорит на религиозные темы с самим Сатаной. Необычайная красота героини очаровывает и демона Астарота, мечтающего во что бы то ни стало сделать возлюбленную своей женой…

© Лариса Малмыгина, 2017

ISBN 978-5-4483-8429-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Альф

Прошло несколько месяцев. Я ничего не знала о судьбе Мадима. Карлос скучал и спал целыми днями, предательски оставляя меня в гордом одиночестве. У Марго наступил брачный период, и она пропадала на улице, тщательно выбирая себе жениха. А однажды привела в дом пушистого белоснежного красавца с умопомрачительными изумрудными глазами.

— Знакомься, Альф, — ожидая моего одобрения, промяукала новоиспеченная невеста.

Альфик галантно подал солидную лапку и томно промурлыкал:

— Будьте моей мамой!

— Что? — предполагая, что ослышалась, ахнула я.

Ничего себе, снова у моих ног говорящий зверь! Не много ли чудес для одного заурядного человека? Впрочем, чему еще можно удивляться в этой жизни после того, что я пережила!

— У меня не было ласковой родительницы, — пуская одинокую слезинку, пожаловался излишне инициативный претендент на роль младшего сыночка, — бедного котенка удалили от нее в младенческом возрасте.

— Как… удалили? — не поняла я.

— Лапуля появился на свет в соседнем доме, — раздраженно постукивая пятой конечностью по старомодному деревянному полу, некультурно встряла в разговор Маргоша, — но злобные опекуны его несчастной матушки выбросили месячных детей во двор.

— И как же бедняга выжил? — невольно воскликнула я.

— Подвал большой, — фыркнул котик, польщенный жалостью, вспыхнувшей в глазах владелицы теплого и сытного жилища, — а кормящих мамаш и мышей в нем предостаточно.

Вздохнув, я поставила перед влюбленными большую миску со свежими сливками, в которую они жадно окунули черную и белую мордочки, чтобы утолить голод, преследующий всех молодоженов после бессонных ночей, под завязку наполненных любовной страстью.

— Заставь зверюг смыть нечисть со своих грязных шкур, — проснулся Жемчужный, привидением появляясь у меня за плечами.

— Ему завидно, что у домовых нет таких очаровательных мехов, как у ближайших родственников тигров, — прокомментировала Марго негуманное выступление Карла Жановича, — бороду, и ту сбрил.

— Пойдем мыться! — утирая рот могучей лапкой, подмигнул Альф хвостатой суженой — Где тут лужа?

— Душ, — поправила жениха счастливица, уводя его в сторону ванной.

— Шампунь не забудьте! — крикнул им вслед призрачный хозяин дома.

Проходя мимо зеркала, я мельком взглянула на свое отражение. Двадцатилетняя молодость не покидала моего тела.

— Любуешься? — пытаясь материализоваться, поинтересовался Карлос.

Процесс превращения в физическую сущность не получался. Сначала у Жемчужного не стало обеих рук, затем головы, а после натуживаний и нашептываний, нижней части туловища.

— Слишком много дрыхнул, — приуныл незадачливый фокусник.

— Вот это урод! — захихикал Альфик, выруливая из моечной с любезной подругой.

— Брысь! — заорал возмутившийся фамильярностью низшего существа дух и мгновенно преобразился в любимого всеми Карлоса.

Веселая компания потопала на кухню праздновать появление свежеиспеченного члена семьи, а я завалилась на диван

В семействе Смирновых что-то не ладилось. Сергей опять стал раздражаться по мелочам, ворчал по поводу и без него. Спать ложился в кабинете на жесткую тахту, объясняя это тем, что хочет подольше почитать. Неужели его снова заколдовал Повелитель Стихий? Хотя сколько можно сваливать все дурное на исчезнувшего Мадима?

Прозвенел звонок. Опрометью бросился вон из столовой поперхнувшийся бутербродом Жемчужный, приняли благопристойный вид влюбленные кошки.

— Почему не открываешь? — прогремел кормилец, вваливаясь в квартиру и нервно засовывая в карман пиджака невостребованный ключ. — Разогревай обед!

— Сейчас, сейчас, — засуетилась я, лихорадочно убирая с обеденного стола крошки и мусор, оставленные честной компанией.

— Снова кошку притащила? — взвыл возмущенный супруг, стараясь поддать нового члена семьи концом синего тапочка.

— Мяу! — пытаясь удрать под диван, запротестовал Альфик.

— Врешь, не уйдешь! — потрясая интеллигентными кулаками, неожиданно возликовал Серега.

Но тут некстати зазвонил сотовый. Моментально преобразившись, несостоявшийся охотник корректным голосом хорошо воспитанного директора предприятия милостиво заговорил с невидимым абонентом.

Еда стыла, но обедать Сергей не торопился. Сияя, как начищенный самовар, он пространно разъяснял бестолковому слушателю заманчивые перспективы, ожидающие его обожаемую фирму при сотрудничестве с всесильной компанией, подвластной господину Смирнову.

Наконец поток рекламного словоблудия подошел к логическому завершению: недоверчивый оппонент превратился в счастливого партнера.

— Почему суп не на столе? — недоуменно оглядывая работающую микроволновку, тотчас возмутился муж.

— Грею, — испытывая жгучий стыд за невыполненный объем работ в драгоценный и такой короткий обеденный перерыв руководящего работника, забормотала я.

Гримасничая и обжигаясь, сверхделовой супруг равнодушно поглотал блюда, приготовленные мной со священным трепетом горячо любящей жены, не чувствуя их изысканного вкуса.

— Недосолено, — буркнул важный начальник вместо банального «спасибо».

И он поднялся из-за стола, заново хватаясь за вожделенный мобильник. Авторитетно выговаривая очередную порцию очередного наставления очередному подчиненному, Сергей прошел в прихожую, пытаясь одной рукой натянуть на себя, нелюбимого, элегантную легкую куртку. Оглушающе хлопнула входная дверь. Я вздрогнула и вспомнила, что надо готовить и ужин.

— Хочу жить у вас, — ласково заглянул мне в глаза белобрысый красавец, вытирая пыль с приветливой морды на дорогие колготки, которые я нацепила, чтобы сбегать за продуктами в супермаркет.

— Посмотрим, как сложатся обстоятельства, — пряча пристыженный взгляд от бедного бесприютного существа, обронила вершительница его судьбы.

— Ну что тебе стоит уговорить хозяина? Ради любимой Маргариты я пошла бы и не на это, — сладострастно вонзая когти в лайкровые икры хозяйки, вкрадчиво замурлыкала чернушка.

— Ой! — выдергивая ногу из ее цепких лапок, взвизгнула я. — Порвала!

Но дырки в лайкре не было и в помине.

— Помощь нужна? — материализовался любопытный домовой.

— Нет, — отмахнулась я, отчаянно соображая, что нашего полку все-же прибыло, а потому хозяйственные сумки впредь станут тяжелее.

Весеннее солнце игриво брызнуло в глаза и заставило прикрыть их ресницами.

— Эй, лялька, заразу надо? — нагло спросил долговязый тип без возраста со смешной наколкой на руке.

Он развалился на старушечьей скамейке, несмотря на прохладный май, одетый в тонкую футболку с изображением на ней оголенной длинноногой дивы.

— Лебедун, — хихикая, непроизвольно продекламировала я рекламу на его хилом обнаженном плече.

В детстве имя Ляля буквально сводило с ума маленькую девочку, которую так неудачно прозвали лисой Алисой. Всячески игнорируя свое ненавистное прозвище, эта смышленая девочка смекнула и начала представляться посторонним людям данным волшебным именем, а потом, при содействии мамы и папы, ее непременно разоблачали, и она горько рыдала, спрятавшись в укромный уголок.

— Сдавай рога в каптерку, — вырастая из-под земли, рыкнул на Лебедуна бритый наголо качок, — открой полтинники, она — свиноматка.

Я призадумалась. Во-первых, оленьих украшений у каланчи явно не наблюдалось, а, во-вторых, к славному поросячьему племени госпожу Смирнову еще никто не причислял.

«Наверное, улизнули из психушки», — намереваясь идти дальше, решила я.

Недоумки с кривыми улыбками идиотов внимательно разглядывали мои лайкровые ноги.

— Двигай салазками, — неохотно оторвавшись от обозрения, внезапно велел мне лысый, — по фене не ботаешь, гусыня.

— Эй вы, прекратите обижать даму! — откуда ни возьмись, возле беглецов из дома забвения появился поджарый мужичок в элегантном черном костюме.

Метнув красноречивый взгляд на неожиданного заступника, я помчалась к супермаркету, крепко-накрепко прижимая к сердцу сумочку с честно заработанными немногочисленными мужниными деньгами.

— Прекрасная незнакомка живет в нашем доме? — галантно поинтересовался Черный Костюм, внезапно вырастая у меня за спиной.

— Да, — кротко кивнула я, справедливо полагая, что нельзя дерзить тем, кто может когда-нибудь где-нибудь пригодиться.

— Давайте знакомиться, — протянул тяжелую кисть, всю в наколках, золотозубый избавитель, — меня зовут Николай.

— Алиса, — удрученно разглядывая неприхотливую живопись на исколотой иголками человеческой коже, буркнула я, — а не Ляля, как меня окрестил человек со странной фамилией Лебедун.

Собеседник подавился слюной и надрывно закашлялся.

— Вы не знаете блатного языка? — в перерывах между кашлем ласково осведомился он.

— Нет, не имею ни малейшего понятия, — брезгливо сморщилась я, всем своим видом показывая, что чрезвычайно рафинирована и фантастически далека от воровской фени.

— И, тем не менее, говорите на нем, — с интересом наблюдая за моими великосветскими ужимками, усмехнулся жулик.

— Глупости, — виртуозно изображая из себя взыскательную ценительницу классической русской речи, заупрямилась я.

Через минуту парочка прожженных полемистов, не забыв прихватить с собой неповоротливые тележки на вечно заплетающихся колесиках, вальяжно шефствовала по огромному залу супермаркета, рассеянно разглядывая горемычные полки, под завязку загруженные всевозможными продуктами питания.

— Итак, как в вашем правильном обществе зовется прибыль? — поинтересовался благовоспитанный оппонент.

— Навар, — кидая в голодную пасть коляски банку сгущенного молока, безразлично проронила я.

— А опытный преступник-рецидивист?

Мне устраивают испытание!

— Авторитет, — близоруко рассматривая дату изготовления на пакете долгоиграющих сливок, радостно провозгласила я.

— Алкоголик? — продолжал допытываться дотошный экзаменатор.

Нет ничего проще!

— Алкаш, — укладывая исследуемое изделие рядышком с предыдущим товаром, важно изрекла я.

— Деньги? — прищурился Черный Костюм.

Черт возьми! Кто же этого не знает!

— Бабки, — ощущая в груди нечто похожее на поэтическое вдохновение, возликовала я.

— Быть разоблаченным, задержанным?

Это стало походить на интересную игру.

— Влипнуть, — экзальтированная улыбка тронула мои губы.

— Продолжать еще? — пакостно хихикнул малопонятный субъект.

— Нет! — роняя на пол пакет с разрекламированным кетчупом, непроизвольно заорала я.

— То-то, — небрежно поднимая «Кальве» и швыряя его рядом с товарищами по несчастью, предназначенными на съедение ненасытным физическим телам, восторжествовал заядлый спорщик, — русский язык наполнен блатными словечками, как арбуз семечками.

— Разве ваша спутница похожа на свиноматку? — не находя оправданий развенчанному человечеству, с досады крякнула я.

Надо бы лишить его козырной карты.

— Фраера всего лишь узнали у соседей, что у прелестной женщины есть очаровательные дети, — хладнокровно пожал плечами Николай.

— А салазки? Сейчас не зима, — отлично осознавая, что лопочу что-то несуразное, брякнула я. — Да и заразы и так везде хватает с лихвой: гепатиты, СПИД, венерические болезни…

— Шутники культурно попросили вас проворнее уносить пленительные ножки подальше от страстных своих сердец, — точно кот, фыркнул лгунишка. — Чтобы из искры не возгорелось пламя.

Выплеснув запас красноречия, до самого дома мы молчали, словно набрали в рот воды. А возле подъезда новый знакомый на виду у престарелых соседушек неожиданно поцеловал мне запястье и поклянчил о следующей встрече.

— Когда-нибудь, — отчаянно прессингуя затертые кнопки кодового замка, не желающего открывать спасительную коридорную дверь, похолодела я.

— Хорошо, — крайне обрадовался Черный Костюм и широко ощерился обомлевшим бабкам.

— Тебя нельзя отпускать одну, — разгружая сумки, нудно ворчал неблагодарный Карлос, — обязательно вляпаешься в пренеприятнейшую историю. Надо же, благородная матрона, жена директора солидного предприятия, как какая-нибудь профурсетка подцепила на улице наркоторговца Кольку Жука. Завтра об этом напишут во всех приличных газетах!

— Даже ты ботаешь по фене! — кидая в ворчуна шоколадкой, покатилась со смеху я.

— Чего, чего? — игнорируя приторную плитку, стукнувшую его по разумной макушке, удивился несообразительный домовой.

Насчет переслащенной плитки я не оговорилась: с некоторых пор популярный самарский шоколад резко потерял свое знаменитое качество. Возможно, поменял его на количество. Говорят, сменились хозяева фабрики.

— Мамочка принесла своему красавчику Альфику что-нибудь вкусненькое? — разевая в блаженной зевоте нежно-розовую пасть, вылез из моей стерильной постели новоявленный сыночек.

— Обязательно, — томно промурлыкала чернуха, внезапно возникая из-под мужниной подушки и ласкаясь к проголодавшемуся бойфренду.

— Тьфу ты! — с осуждением оглядываясь на влюбленную парочку, сплюнул сквозь зубы Жемчужный. — Сначала поженитесь, прелюбодеи!

Около одиннадцати часов вечера, когда я, утомленная многочасовым бездельем, клевала носом в ожидании второй половинки, явился Сергей.

— Есть не хочу, пить не хочу, — на ходу сообщил он, закрываясь на засов в ванной комнате, — иди спать, я почитаю в твоем кабинете.