Не боги

Макс Игнатов, 2022

Неизлечимо больные люди… Почему именно они, превозмогая страдания, решились пойти на столь отчаянные поступки? Что тому виной: дефицит правосудия или потребность в возмездии? И неужели людям действительно не понять чужой боли – пока боль не коснется их самих?

Глава 13

Утром он пошел на процедуры, но тут…

Детский крик, пронзительный до боли и режущий буквально на куски. Крик, постепенно переходящий в какое-то завывание — потому что плачем это назвать было нельзя. И едва разбираемые слова:

— Пожалуйста… ну пожалуйста!

В коридоре еще не скопилось достаточного количества людей, и Артем все увидел одним из первых. У кабинета заведующим отделением на мягком диванчике сидела женщина. Любой увидевший ее начал бы свое описание так: «На ней не было лица». Сам завотделением Бойко стоял у двери своего кабинета. А у его ног, вцепившись в них своими маленькими ручонками, полулежала девчушка лет тринадцати, которая в голос рыдала и о чем-то просила этого большого и сильного мужчину.

Бойко, судя по всему, тоже находился в весьма серьезном расстройстве. Он иногда склонялся, делая вид, что пытается поднять девочку, при этом приговаривая:

— Я ничего не могу сделать… ничего… — и обращался к женщине: — Ну успокойте же ее… вы же понимаете, — но было ясно, что женщина его не слышит.

Достаточно быстро появился Ялынский с двумя санитарами. Начмед быстро оглядел всех присутствующих и кивнул санитарам. Один санитар поднял на руки женщину, другой — девочку, предварительно аккуратно оторвав ее от Бойко. После этого оба быстро покинули этаж.

— Милостивые государи, — Ялынский обратился к присутствующим, — прошу разойтись по палатам или процедурным кабинетам. Смотреть здесь больше не на что. Это был маленький казус, я приношу всем вам извинения за предоставленные неудобства, — после чего он схватил за локоть Бойко, буквально втолкнул его в кабинет и туда же зашел сам. Щелкнул замок.

«Что это было-то?» Судя по тому, какие лица были у разбредающихся больных, не один Артем задавал себе это вопрос. Впрочем, Вася Вадеев наверняка все узнает…

После полученных процедур опять было нелегко, и Артем дал себе обещание, что звонок Саве он сделает попозже. Удалось даже немного поспать. Проснувшись, он увидел сопалатников у стола. Они что-то тихонько обсуждали.

— Чего замышляем?

— А, проснулся, бизнесмен, — Вадеев, поморщившись, встал. — Одевайся, пора обедать, а потом есть что обсудить. И на что потратить твои деньги, — и он ухмыльнулся.

Пообедав, они пришли в палату и тщательно закрыли дверь. Потом разлеглись по кроватям — чтобы, как выразился Вадеев, «сало вокруг пупка обвилось». Против этого никто не возражал.

— Я сегодня был у Анисимова, — Лев Соломонович немного покашлял, вытер рот платком и продолжил: — Ему уже лучше, но пока он в ПИТе, и будет там еще дней пять.

— Ясно, — сказал Артем, и рассказал об утреннем происшествии. — Что это было, как думаете?

— Это было то, что периодически случается в нашем паскудном мире, — процедил Василий.

— А если конкретнее?

— Ты же общался с начмедом, когда сюда заселялся? — спросил Вадеев. Артем угукнул. — Так вот. Он всем рассказывает, что помогает людям, а по сути — просто здесь, помимо «платников», лежат и льготники, те, кто не платит, но которых тоже нужно лечить. Врачебная этика тут ни при чем — без этого Ялынскому и тем, кто с ним все это организовал, не дали бы лицензию, не выделяли бы определенные фонды, и так далее. Льготников немного, сколько-то процентов, точно не знаю. Сан Саныч, кстати — один из них.

— И эта девочка — тоже льготник?

— Да. Сучья жизнь! Она и жить-то толком не начала, а ей уже не повезло — за что?

— Она могла умереть гораздо раньше, Васенька, — тихим голосом сказал Лев Соломонович. — В том, что она попала в этот центр, есть некий положительный аспект… нет, не прерывайте меня, я знаю, что вы скажете. Медицина пока не всесильна, и ей помогали, пока было возможно. И вот настал тот момент, когда помочь уже нельзя.

— И что теперь? — подался вперед Артем.

— Ее выписали умирать домой, — ответил Вадеев. — За ней приехала бабушка… остальное ты видел. Космические корабли строим, а помочь здесь, на Земле, вот таким маленьким девочкам не можем. Сучья жизнь…